«Не бросайся спасать утопающего, если сам не умеешь плавать». Методы Джона Винчестера.
Невыветриваемые запахи кислого солода от вечно пролитого пива и жевательного табака ударяет в ноздри. Дин останавливается, и непонимающе оглядывает пустое помещение в тускло-бронзовом свете от пары ламп над стойкой бара. Поднятые ножками вверх стулья на столах, и почти звенящая тишина, нарушаемая лишь шумом работающих холодильников. Сэм входит следом, и они замирают, когда слышат громко передернутый затвор позади них. — Ни с места, — раздаётся женский голос. — Черт! Всегда знал, что мне здесь рады, — говорит Дин. — Спрячь пушку, Харвелл, пока не поранилась. Кто вообще доверил оружие ребёнку? Охотники не меняют своих привычек. Подкрадываются бесшумно, нападают со спины, застают врасплох, и не дают поблажек к бегству. — Дин? — Привет, Джо. Она по меньшей мере выглядит шокированной, хоть и пытается скрыть удивление за напускной строгостью, когда огибает их сохраняя дистанцию, и не поворачиваясь спиной. Не выпуская дробовик из рук, нащупывает на столешнице алюминиевую флягу и подкидывает её к нему в руки. — Времена обязывают, — извиняющимся тоном говорит Джо. — И я не ребёнок: мне двадцать один. — Всех так гостеприимно встречаете? Джо злорадствующее кивает, и Дин брезгливо морщится, представляя, сколько охотников пили из этой фляжки. Старик Фюрер даже не чистит зубы. Боже… — Я не стану пить эту дрянь. — Станешь, — из кухни выходит Элен, и снимает предохранитель с револьвера. — Ещё как станешь. Всем своим видом выражая недовольство, Дин не спеша откручивает пробку; вытирает насухо влажное горлышко рукавом куртки, опасливо поглядывая на требовательный взгляд Элен, и нервно сглатывает. К черту. Но не может решиться и пихает фляжку в руки брата. — Дамы вперёд, Сэмми, — Дин сочувственно хлопает его по плечу. Сэм хмурится, и устало упрекает: — Серьезно? — Ты их слышал: времена обязывают. — Придурок, — он укоризненно качает головой, засучивает рукав рубашки и поливает кожу руки святой водой, а затем выплескивает остаток брату в лицо. Сэм передразнивает его, похлопав по плечу. — Пить необязательно. — Какого хрена, Сэм? — Дин вытирает ладонью лицо. — Я проверял твою смекалку. — Как же. — Хватит паясничать, — Элен убирает револьвер за пояс. — Проходите. — Не так быстро. Ваш черёд, — Дин лёгким броском возвращает флягу в руки Джо, предварительно убедившись, что дробовик уже убран обратно под кассу. — Очень смешно. — Какие уж шутки. Джо язвит, изгибая бровь: — Над входом нарисована пентаграмма. — Знаю, я сам рисовал ее лет десять тому назад. Тем не менее, — Дин пожимает плечами. — Мы руки и лицо в святой воде вымыли. Элен не спорит. Одержимых сейчас больше, чем когда-либо. Они должны доверять друг другу, и осторожность не будет лишней. Особенно, когда дело касается охотников, ежедневно имеющих дело со злом. Это все равно, что встретить врача, который работает в инфекционном отделении — он должен вымыть руки антисептиком, прежде чем поздороваться с тобой. Она выдёргивает из-под воротника рубашки серебряный кулон на кожаном шнурке и коротким взглядом приказывает сделать дочери тоже самое. — Мы носим защитные амулеты. — Класс, — хмыкает Дин. — Поделишься ссылочкой на «ebay»?[1] — Рада знать, что твое остроумие всё ещё при тебе, — беззлобно говорит Элен, заходя за стойку бара.— Что случилось? Ваш отец сказал вы в Миннесоте. Дин недоверчиво переглядывается с братом, присаживаясь на высокий стул. Дело в Миннесоте отец поручил им не больше двух дней назад, в виде координат, сброшенных текстовым сообщением. Большим Джон себя не утруждал. Отец года, твою мать. На пути сюда они передали дело другим охотникам, которые уже были поблизости. Не то, чтобы Дин удивлен — долгое время Эллен, Билл и его отец были старыми друзьями. Вполне логично, что они могли бы и поддерживать связь. Но Джон так и не простил себя за смерть Билла, потому предпочитает держаться подальше от этого места и этих людей. Дин хмурится, продолжая обдумывать ее слова. Если Джон «сказал», и она в курсе последних новостей, значит они снова общались и, как минимум, созванивались, для этого была веская причина. — Мы приехали по делу, — Элен прищуривается, и Дин спрашивает в лоб: — Как давно ты общалась с отцом? — Так и не вспомнить, — она поднимает со столешницы папку и спешно прячет её под стойку. Дин догадывается по выглянувшей газетной вырезке, что это досье. Наподобие тех, что составляют координаторы для других охотников. — И какое же дело вас сюда привело? Дин не видит выражение лица Сэма, но ему это и не нужно. Раскрывать охотникам детали, как они узнали о демонах в их городе, было бы самой большой ошибкой, и означало потерять доверие, или и вовсе нажить врагов. — Думаю, ты сама знаешь. — Верно, — отвечает Элен, прожигая их взглядом исподлобья. Сэм явно чувствует себя под ним неуверенно. — Подыщите себе что-то другое. Это дело занято. — Мы хотим помочь. Мы достаточно знаем о демонах, — горячо вступает Сэм. Ей богу, еще немного, и он начнет умолять. Ему необходимо как можно быстрей выйти на след. Ему нужен чертов Эрик Браун. Или демон. Сейчас же. — Уверена, что это так, но и я не отдаю дела любителям. О демоне позаботятся. — Может, тебе знаком охотник Эрик Браун? — осторожно спрашивает Сэм. Элен качает головой. — Впервые слышу. У Сэма поникают плечи. Его логичная теория терпит поражение, и теперь придётся тратить время на создание новой. С каждой минутой, проведённой в бездействии, остаётся меньше шансов. Он бросает на брата раздосадованный взгляд, но Дин переходит в наступление, отбрасывая к черту дипломатию и осторожность. — Не сочти за грубость, но мы пробыли шесть часов в дороге, и если ты что-то знаешь, самое время это рассказать, — ему всё равно, как резко звучит его голос. Демоны орудуют в штате несколько дней. Небраска сияет знамениями как ёлка на Рождество. Элен не может совсем ничего не знать. — Это важно. Я бы не просил, не будь оно так. — Тебе следует сменить тон. И я действительно не знаю человека с таким именем, — Элен закидывает полотенце на плечо, снова смиряя братьев взглядом. — Вы уверены, что он охотник? — Не совсем, — тихо говорит Сэм. — Это было предположение. — Вы что-то не договариваете. Дин не успевает придумать ответ, как Джо влезает в разговор: — Может Эш сможет помочь? — Этот чертов гений ещё живет здесь? Как ты до сих пор не выгнала его? — изумляется Дин. Элен всегда грозилась выкинуть того, и черт его знает, как ему удавалось оставаться здесь. Было время, когда они отлично проводили время вместе. Элен хмыкает. — Он бывает полезным, хоть и пьёт много пива. — Эш у нас компьютерный гений, — снова вмешивается в разговор Джо с гордостью на лице. Хоть она и находилась на кухне все это время, Дин уверен: она прекрасно всё слышала, приложив свою прелестную головку к двери. В этом вся Джо. Амелия её за это обожала, жаль, их отношения нельзя было назвать по-настоящему «сестринскими». Сэм заинтересованно поворачивается к ней. Еще бы. Ты у нас не один умеешь пользоваться поисковой системой, Сэмми. Самое время тебя огорчить. — Он выглядит как фанат Линэрда Скинэрда[2]. Ну, знаешь, волосы длинней положенного. Глэм рок? Бон Джови в восьмидесятые? — объясняет Дин, но брат никак не реагирует. Сэм прекрасно понимает, к чему он клонит. Он уже прямым текстом просил брата подстричься. — Нет? Ты не их фанат? — Очень смешно, — фыркает Сэм. — Мы можем поговорить с ним? — Ему нужно проспаться, — отвечает Элен. — Перебрал ночью. — Я попробую его разбудить, — вызывается Джо, на что получает свирепый взгляд матери в спину. — Элен, ты не против, если мы задержимся у вас ненадолго? — спрашивает Сэм. Дину хочется ударить себя по лбу, а лучше брата. Просить о чем-либо семью Харвелл Винчестеры не имеют право. Стоило его об этом предупредить. — Ну разумеется, весь второй этаж в вашем распоряжении, — улыбается Элен. Она действительно рада видеть их. — Погоди, а где все постояльцы? Дин только сейчас обращает внимание, что бар пуст, хоть и открыт; возле него — не было ни единой машины. В былые времена, если кто-то не успевал вовремя застолбить комнату, приходилось спать в машине, или играть в дартс или покер на вылет. Дин сам не раз жалел доходяг, пуская их спать в их с Амелией подвал. Она, конечно, не возражала. Солидарность, — удивительно, что в этом извращенном мире она еще оставалась. — Бар не в лучшем состоянии, — Элен качает головой. — Это место доживает последние месяцы, ребята. Теперь… это просто история. Как они с Амелией. Повисает неловкая пауза. Заметив заминку Дина Элен обращается к Сэму: — Слышала, тебе пришлось оставить колледж, — Элен сочувственно касается плеча Сэма. — Мне очень жаль. Она не произносит этого вслух: «Мне очень жаль твою невесту Сэм», но имеет в виду именно это. — Спасибо, — бормочет он. — Вам с братом пришлось пройти через многое. Дин успевает отвернуть голову в сторону, прежде чем Сэм вопросительно посмотрит. Эллен. Ради Бога. Просто. Замолчи. — Амелия… — начинает она, но голос дочери ее отвлекает. — Эш будет через двадцать минут, — говорит Джо, захлопывая дверь. Она подходит к Дину, забирает у него бутылку из рук и делает глоток. Дин не понимает раздражает её их разговор, или она ждёт похвалы, но удивляется. — Не спрашивайте, каких трудов мне это стоило. Она возвращает ему пиво: — Может, поможешь мне принести ящики с алкоголем из подвала? Дин закашливается. — Парни сами справятся, — Элен взглядом спрашивает, не против ли они. Сэм и Дин тут же встают со стульев. — Подготовь для них комнату и можешь идти отдыхать. Я закрою сама. Джо открывает рот, но Элен поднимает руку, давая понять, что разговор окончен. — Я не шутила. Пиво заканчивается быстро. В подвале должно быть четыре ящика. И осторожнее на лестнице, там не хватает восьмой ступеньки. — Да, мэм, — отвечает Дин. — Надеюсь, ты ещё помнишь, где подвал? — кричит она вдогонку. Разумеется помнит. И какого-то черта послушно идёт в него, зная, что будет окончательно сбит с толку. Дин до последнего не думал, что хватит духу свернуть с дороги приехать сюда. До последней секунды надеялся, что забыл дорогу, но на деле все ещё помнит до мышечных спазмов все коварные повороты проклятой Небраски. — Зачем ей четыре ящика пива рано утром? — спрашивает Сэм, спускаясь за братом. Он правда ничего не заметил? — Чтобы первая партия охладилась к вечеру. Спустившись, Дин включает свет, повернув рубильник. — Ты здесь как рыба в воде, — подмечает Сэм. — Как бармен в баре. — Мы часто зависали здесь с Амелией. Это было наше убежище от предков и от тебя. Сэм обиженно прищуривается и складывает руки на груди: — Да, я припоминаю, что вы меня не впускали. — Ты бы все разрушил! Тебе хватало пяти минут, чтобы посеять хаос. «Зануда», — Дин загибает пальцы, — «Ботаник», «Зубрила». Мне продолжать? Сэм оскорбляется. Вряд ли кто-то в Стэнфорде считал его таким. — Да что тут уничтожать-то? Горы мусора и старый бильярдный стол? — он кивает подбородком в сторону скопившегося, пыльного хлама. Дин оборачивается, и осматривается. Амелия планировала скорый переезд. Видимо, Элен не решилась убрать её вещи, собранные в коробки, которые до сих пор стоят у стены. — Раньше здесь всё было по-другому. У Дина опускаются плечи, и он поджимает губы. Когда-то «их» подвал теперь завален хламом, ящиками с пивом и пожитками Эша. Когда-то у стены стоял крохотный диван, который он купил у старика Фреда за пять баксов. Он примыкал к книжному шкафу, который до отказу был набит книгами Амелии. Среди них на полках стояли коллекционные фигурки. Когда-то их просто продавали с журналами. Цветные плакаты и выцветшие постеры на стенах, вместо обоев. Комиксы, пластинки, кассеты, которые они перезаписывали одну на другую. Дин даже записал ей сборник! У них всюду был бардак, в шкафу, вещи на полу, много попкорна и беспечности, насколько она могла быть позволена двум подросткам, чьи родители по уши увязли в охоте. Здесь, в этом подвале, Дин не был солдатом, старшим братом и охотником. Здесь он был собой, парнем, которого интересовал футбол, видео-игры и гитара. И она. Всегда сидящая рядом, в растянутой майке, и ртом, набитым жевательного мармелада. Но теперь он даже не натыкается взглядом ни на что знакомое и испытывает облегчение. До тех пор пока Сэм не проходит глубже в комнату к одной из коробок. — Вы успели помириться? — Да, виделись пару раз, — быстро отвечает он. — Не трогай тут ничего. Идём, Элен наверное заждалась. Действительно, и когда на Сэма действовали приказы? — Как это случилось? — Сэм достаёт папку с рисунками Амелии из набитой коробки. — Как она умерла, Дин? — Пожар. Она не смогла выбраться. Сэм молчит, перелистывая страницы альбома, терпеливо выжидая, что брат расскажет хоть какие-нибудь подробности. Дину невыносимо оставаться в этом месте, и он отводит взгляд в сторону лестницы промышляя побегом. Дин делает шаг к брату, забирая из его рук альбом, и укладывает обратно. С него хватит мазохизма на сегодня. Но развернувшись застывает, когда слышит: — Ты был там? — Да. — Ох, Дин, почему ты сразу не сказал? Дин оборачивается. — Когда? До того как я приехал, или после? Мы не виделись три года, Сэм. Я не мог… обрушить это на тебя. — Ты подумал, это спугнет меня, и я не поеду с тобой? — Я не думал, Сэм. Я просто должен был найти отца. — Да, и мы потратили на это целый год. А что в итоге? Он не хочет, чтобы его нашли. От него ни слуху ни духу четвёртый месяц. А у тебя было достаточно времени, чтобы сообщить об этом. — И что было бы дальше? — он повышает тон. — Ты бы раскрыл для меня свои объятья, чтобы я поплакался в жилетку? Я в порядке, ясно? Бери грёбаный ящик и живо наверх. — Амелия была твоим другом с детства! — сокрушается Сэм, ошарашенно смотря на него. Боже, да у него сейчас глаза лопнут! — Ты не можешь быть в порядке, Дин. Даже если вы и не общались последние пару лет. Тебе стало бы легче, если бы ты позволил себе выговориться. — Разговоры переоценивают, Сэмми. Они недолго меряют друг друга взглядом. До того момента, пока запутавшийся в пледе и практически слетев кубарем с лестницы, в подвале не оказывается Эш. — Чёрт возьми! Винчестер! — он набрасывается на Дина с объятиями, игнорируя протянутую для рукопожатия ладонь. — Полегче, тигр, — смеётся Дин, хлопая его по плечу. Отпрянув, Эш поправляет съехавший плед на плече. — Я так рад тебя видеть, чувак. А ты, наверное, Сэмми? Младший брат Дина? Не дождавшись ответа, Эш бросается на него с объятиями. — Я Сэм. — Забыл предупредить, — Дин наслаждается этой картиной. — Эш очень любвеобильный малый. — А как иначе, брат? — его улыбка растягивается от уха до уха. — Джо сказала, вы по делу. Не будем терять времени. tab>Эш уводит Сэма и Дин чувствует укол совести от облегчения. Иногда младшего брата бывает слишком много. Точнее, его вопросов. И разговоров. Дину приходится тащить все четыре ящика одному, но он рад, что делает это в тишине, и гордится тем, что даже взглядом не притронулся к её коробкам. Дин делает последний подход, когда поднимаясь по лестнице, замечает светлую голову в дверном проеме. Улыбнувшись, Джо услужливо распихает для него дверь. Что ж. Ожидаемо. Он проходит мимо, лишь кивнув в благодарность. — Мне не стоило тогда говорить этого, — спешно вырывается у неё, словно только и ждала. — Я не подумала, что могу сделать только хуже своими словами. Дин часто вспоминает их, когда год назад, она нашла его в каком-то богом забытом мотеле Монтаны. «Нет никого хуже тебя и твоей семьи, Винчестер. Это уже походит на кровную месть. Только не пойму, что вам сделала моя семья? И что сделает твой брат в будущем? Убьет меня или мою мать, а может нас обеих? На каждого Винчестера по одному Харвеллу?»* — Ты потеряла сестру. Мы все были немного не в себе, — отвечает он. — Все в порядке, Джо. Когда Дин слышит громкие угрозы Элен в адрес Эша, добавляет; — Но тебе действительно не стоит злить мать. Джо сдержанно улыбается. — Ты все такой же. — Да, иногда мне хочется в это верить.***
— Тебе нужно научиться пользоваться телефоном, — с горечью в голосе Элен качает головой, когда Дин ставит последний ящик у стойки. — Да, мне стоило позвонить, прежде чем приезжать. — Я не об этом, идиот, — Элен отвешивает ему подзатыльник. — Тебе лень найти пару минут? Позвонить и дать знать, что вы с братом в порядке? Элен грохает двумя рюмками по столешнице, разливает текилу, и не убирает бутылку со стола. Он присаживается на высокий стул, и какое-то время молчит, сцепив руки в замок. — Прости, — на выдохе произносит Дин. — Не думал, что ты хочешь это знать. Он ожидает выплеснутого пива в лицо; шквал пощёчин, может Элен даже разобьёт о его голову бутылку, и он позволит это. Замечает, как она коротко вздрагивает, будто перестает дышать. Видимо его извинение для неё, как ушат льда за шиворот. Такое же шокирующее и не нужное совсем. — Прости, Элен. Я должен был приехать раньше. Во взгляде Элен нет ожидаемого осуждения, а в руках — ничего опаснее полотенца. Но ему известно: если она захочет, то и махровая салфетка превратится в оружие. Дин всё равно продолжает говорить, удивляясь себе. Куда запропастился его инстинкт самосохранения? Сейчас он больше похож на Сэма, который привык вот так просто говорить о своих чувствах, как чертова Опра. [3] — Если бы я не уехал, она бы осталась жива. Дин не хотел этого говорить никогда и никому. Но себе признался в этом сразу — он облажался. Он должен был думать своей головой, а не полагаться на отца, который был в ту ночь ослеплён местью. Амелия была ранена. Следовало взять на себя ответственность и принимать решения. Элен заслуживает честности. — Не извиняйся, а ставь мой номер на автодозвон, — Элен едва заметно повышает голос. — Я не хочу показаться грубой, но иногда, когда я говорю с тобой, мне кажется, что ты такой же недальновидный как твой отец. Дин понимающе кивает. Джон умеет располагать к себе людей. — Тебя никто не винит за это, Дин. Элен выглядит растерянной, обезоруженной. Будто только сейчас, смотря на Дина, к ней приходит осознание, с какой мыслью он жил все эти месяцы. Она упирает руки в стойку в поисках опоры и вкладывает в простые слова такую непоколебимую веру и силу, что у Дина спирает воздух в лёгких: — Не смей и ты себя винить. И за то, что произошло в том чертовом лесу, тем более. Дин кривит губы в ухмылке. Тогда почему он не может заснуть трезвым эти два года? Искать виновных в смерти близких людей — естественная вещь. Это помогает как-то пережить потерю. И Дин нашел такого в отражении зеркала. — Прошлого не воротишь, — говорит она спустя мгновение, возвращаясь к работе. — Пойми, Джон стратег. Он отдавал приказы той ночью и знал, что делает. Я хочу в это верить. Но она не верит, как и он. — Судя по тому, что он рассказал мне, охота с самого начала не задалась. Это ещё мягко сказано. Дело было хоть понятным, но трудно исполнимым. Джону нужен был антикварный кольт, и у него был ясный план: «забираем пушку и уносим ноги». Но никто не мог предположить, что демон собственноручно явится за единственным оружием, способным убить его. Джон облажался. Он перестал разделять одержимость от здравого смысла. Дин обязан был приехать к ним и лично сообщить о случившемся, но не смог. Элен перекладывает полотенце из одной руки в другую. — Никто из вас не мог предугадать, что демон будет там. Как и то, что он сначала выстрелит в неё, а потом придёт закончить начатое. — Элен, причина в пожаре, — поправляет Дин, непонимающе нахмурившись. Но она ничего не отвечает, лишь качает головой и протирает в тысячный раз столешницу, но в этот раз более остервенело: трёт её до тех пор, пока не отбрасывает тряпку в сторону и не спрашивает, прищурив глаза: — Ты уверен в том, чтоты видел? Вопрос звучит как глупость. До этой минуты Дин не сомневался. Он поминутно помнит события той охоты. — Я вернулся к тому месту, когда увидел дым. И часу не прошло, хижина уже дотлевала. Тогда это не показалось странным. Элен кивает: — Поговори с отцом, Дин. — Чёрт побери, — от злости он начинает закипать. Эти игры и недомолвки начинают изрядно раздражать. — Проще в лотерею выиграть, чем ему дозвониться. Если только он, — Дин кажется начинает всё понимать. — Только если он не специально избегает встречи. — У него есть свои причины, — Элен устало потирает лоб. — Джона можно называть по разному, но он точно не хотел, чтобы ты пошёл по его стопам. Месть скользкая дорожка, милый. Элен подливает в стаканы ещё виски, прежде чем Дин начинает говорить: — На самом деле, есть ещё одно дело, почему я здесь. Он достаёт несколько файлов с документами, подвигает их к Элен, у которой тут же округляются глаза: — Ты продаёшь дом? У нее перехватывает дыхание. — Отдаю. Договор продажи — лишь формальность. Тебе нужно только поставить подпись, — Дин вынимает из кармана ручку. Он подготовился. Кладет её на стол, словно это бомба замедленного действия. — Я должен был сделать это давно. — Ты с ума сошёл, Дин. Это твой дом! — Зачем он мне? — она прекрасно знает, что незачем. Этот дом — место, где он должен был прожить свою жизнь с той, кого больше нет. Дин зарекся больше никогда не ввязываться в отношения. С него хватит. Амелия была особенной, она была в деле, они знали друг друга всю жизнь и трезво взвешивали все риски. Он больше не станет подвергать кого-то опасности. Не в этой жизни. Не в этой, полной сверхъестественного дерьма, жизни. Этот дом — последнее, что связывало его с Амелией. Пора было это исправить. — Если продать его, выйдет неплохая сумма. Дома в том районе прилично выросли в цене. Ты сможешь отправить Джо в колледж. Может, спасти семейный бизнес. — Кафедра оккультизма и истории в Ю-Даб[4] не для неё. Охота — это её стихия. Прости, — Элен глубоко вздыхает: — Я не могу принять его. Дин кусает губы, недолго собираясь с мыслями: — Амелия бы хотела, чтобы я поступил правильно. И ты, — он выглядит спокойно и уверенно. — Ты тоже должна поступить правильно и принять его. — Она бы хотела, чтобы ты жил дальше. — Я и живу, — Дин улыбается, но Элен только с большей тревогой смотрит на него. — У меня нет четкого плана насчет дальнейшей жизни, но это не делает меня жалким. Поэтому прекрати так на меня смотреть. Убью парочку монстров, может войду в историю. Неплохой исход, не так ли? Бобби ведь все обожают! Но Элен продолжает сверлить его взглядом. Она поджимает губы, наклоняется под стойку и достает папку. — Ты же сказала дело занято? — удивляется Дин, когда Элен пихает папку ему в грудь. Меньше всего ему хочется выглядеть таким уязвимым и вызывать этот проблеск сочувствия в глазах. И этим самым выбивать дело. — Занято. Тобой. И это должно остаться между нами, ясно? — Почему? — Тебе ясно или нет? Элен заговорщески выгибает бровь, и Дин понимает всю важность её решения. Он не может их подвести. Больше не может. — Отлично, — Элен ласково ему улыбается. В бар спускаются Сэм и Эш, и она тут же становится беспристрастной. — Хватит просиживать штаны. За работу. — Мы уезжаем, Сэм. Сейчас. — Но Эш ещё не закончил… — Это срочно.