Как ты можешь спать?

      Ведь лучшая тактика защиты — нападение.

      Рано или поздно это должно было произойти. Обстоятельства, при которых они встретились, не назвать ожидаемыми или особо приятными.       Дин готов поклясться, что даже заметил короткое удивление и растерянность на обычно непроницаемом отцовском лице. Они вцепились друг в друга взглядами, но единственными словами, произнесенными вслух, оказалось предложение Дина выпить кофе в ближайшем кафе. Этим он надеялся хоть как-то отсрочить назревающие отцовские нравоучения.       В любой другой момент Джон мог бы задавать вопросы. Потребовать полный отчёт о выполненных действиях, но когда дело касается собственных промахов, занимает бескомпромиссную и оттого безжалостную позицию выжидания; пытается заставить поверить в то, что виноват кто угодно, только не он.       Ведь лучшая тактика защиты — нападение.       Джон молчит. Это удобно. Иногда бросает взгляд исподлобья, ожидая объяснений, оправданий; долго и громко стучит ложкой, размешивая пару кубиков сахара в чёрном кофе. Действует с исключительной целью: расшатать нервы, развить острое чувство вины и раскаяния. Он не высказывает своего недовольства вслух, но и без того заметно, насколько зол и разочарован. Ведь всё, что видит сейчас — шокирующее неповиновение старшего сына.       Сэм несколько раз пытается раскрыть рот, и Дин догадывается, что если позволит — всё «это» затянется надолго, потому незаметно наступает ему на ногу, или пихает коленом всё то время, что они сидят напротив отца за столиком. Дин останавливает взгляд на часах: у них примерно час на неожиданный семейный завтрак, до того момента, как откроются городские учреждения и можно будет заняться делом. Возможно, они даже не успеют окончательно рассориться за это время.       — Рад, что ты в порядке, — с упрёком говорит он, отпивая кофе; двигает такую же чашку к Сэму, зная, что тот не притрагивается нарочно, чтобы вывести отца и спровоцировать на разговор.       Просто поговорить — не в духе Винчестеров.       Джон кивает.       — Дин, почему вы здесь, а не в Миннесоте?       — Пришлось сменить маршрут, — сухо отвечает он, наступая Сэму на ботинок, когда тот порывается ответить. Помалкивай, и это будет быстро.       Брат громко и протестующе фыркает, убирая длинные ноги ближе к проходу, наивно полагая, что это сможет помочь. Высокий рост в этой ситуации не преимущество.       — Вы закончили? — устало спрашивает Джон, наблюдая за вознёй. — Я жду объяснений.       — Каких? — прищуривается Сэм, нетерпеливо вмешиваясь. Ему всегда трудно удержаться от ядовитого сарказма, когда дело касается разговоров с отцом.       — Мы передали то дело, — объясняет Дин, расслаблено закидывая руку на спинку дивана. Пытаясь отвечать коротко, и урегулировать назревающий спор. Иначе это непременно затянется и отведённого часа будет недостаточно. — Там всё в порядке, парни уже заканчивают.       Он подкинул дело о призраке в Миннесоте скучающим кузенам Уилсонам, и те с охотой взялись за работу. Дин поддерживает с ними связь, чувствуя ответственность, и сегодня вечером ожидает обещанного звонка по окончанию дела.       Джон с грохотом откладывает ложку, но никто не вздрагивает, даже когда он повышает голос.       — Вы не можете ехать туда, куда вам заблагорассудится! В нашем деле не место предпочтениям и самодеятельности!       — Предпочтениям? — нервно смеётся Сэм, скрещивая руки на груди. — Ты называешь охоту на это предпочтением?       — Ну, началось, — бормочет Дин, отворачивая голову к окну.       — Я отдал приказ, Сэм! И вы ослушались! — Джон подаётся вперёд и добавляет, бросая на Дина испепеляющий взгляд: — Оба.       — Мы не цепные псы, чтобы бежать за брошенной тобой костью.       — Сэм, — твёрдо говорит Дин, осторожно переводя взгляд на отца. Черт, да они сейчас вцепятся друг другу в глотки как два ротвейлера. — Небраска сияет знамениями, как гирлянда на рождественской ёлке. Что мы, по-твоему, должны были сделать? Проехать мимо?       Джон отклоняется назад и надменно кривит уголок рта:       — Неужели думаете, что вы тут самые умные, и другие охотники не заметили этого?       — Если бы ты не запретил общаться с другими, я бы тебе ответил, — в тон ему отвечает Дин.       Джон строго относится к своему окружению. Список охотников, кому, по его мнению, можно доверять, слишком короток. Но они узнали об этом деле отнюдь не от них, и даже не по знамениям. Он на секунду затихает и, задумавшись, потирает подбородок:       — Как бы то ни было, вы здесь закончили.       Сэм взмаливается:       — Да что с тобой не так?       — Сэм, — рычит Дин, бесцеремонно пытаясь выпихнуть того из кабинки. — Почему бы тебе не принести еды?       Он поднимается на ноги, но не уходит. Крепко вцепляется пальцами в край стола и, чуть наклоняясь к отцу, продолжает:       — Мы потратили год на твои поиски, а ты позвонил и сказал, что делать этого не нужно. А теперь ты заявляешься и отчитываешь нас за то, что мы сделали так, как ты нас учил?       — Сэм! — Дин редко пользовался этим тоном. Приказным. До ужаса напоминающий голос отца. Сэм несколько раз растерянно моргает, будто получает хорошую затрещину от брата.       — Но теперь я здесь, и вы можете подыскать себе другое дело, — отвечает Джон, поднимая на него взгляд. — Самостоятельно, если вам так угодно.       — Как великодушно, — бросает он, перед тем как уйти и скрыться в небольшой очереди.       Джон вздыхает, качая головой:       — Все такой же упрямый осел.       — Есть в кого, — хмыкает Дин.       Джон пропускает колкость мимо ушей.       — Дай знать, куда и на что поедете, и что с вами всё в порядке.       Он почти кивает. Скорее по выточенному годами рефлексу всегда подчиняться отцу, но отчего-то одёргивает себя. Несколько раз прокручивает сказанное в голове, прежде чем паршивое осознание портит и без того паршивое утро.       Год назад Джон исчез с радаров. Дин искал его, опрашивал охотников, звонил на все известные номера когда-либо принадлежавшие отцу, отрицая мысль о том, что тот тоже мог погибнуть на охоте. Дин остался один, и это было невыносимо настолько, что ему пришлось приехать в Пало-Альто; пришлось вернуть Сэма в дорогу, выдернув из мира, которого он заслужил.       Дин сбавил обороты, когда спустя пару месяцев пришло первое сообщение с координатами. То ли Миссури, то ли Индианы, черт его знает, но отец был жив. Связался с ним и этого было достаточно. Но не для Сэма. Это только распалило его желание искать дальше. Дин не понимал зачем, но догадывался, потому что понимал злость брата — отец просто занялся своими делами, и оставил их в неподходящее время. Собственно, как и всегда.       Что бы ни правило Сэмом, это работало и помогало двигаться дальше; помогало хотя бы немного не думать о Джесс и той жизни, которая у них могла быть.       Дин чувствовал себя до ужаса жалким и до тошноты обязанным отвечать отцу каждый раз после охоты:       «Дело сделано. Сэм в порядке. Надеюсь, ты тоже. Дин.»       Это был текст, используемый независимо от сложившейся ситуации. Не всегда всё проходило гладко, но отца волновать совершенно не хотелось.       Дин надеялся, что тот использовал исключительно одноразовый мобильник, и попросту не получал сообщений.       …ведь это ненормально. Игнорировать своих же детей.       В последние четыре месяца Дин не выдерживал, срывался и звонил ему, когда не видел Сэм. Оставил с десяток голосовых сообщений с просьбой перезвонить, потому что не мог сказать по телефону о происходящем. Он делал, как твердил отец всю сознательную жизнь. Он заботился о брате. Изо всех сил, но этого было недостаточно. А теперь отец был здесь. Жив, невредим и умеющий пользоваться телефоном.       — Спасибо, что ответил, — вдруг вырывается у него.       — Это для вашей же безопасности. Не веди себя, как обиженный ребёнок, — морщится Джон.       Дину хочется рассмеяться. Он может быть кем угодно, но уж точно не ребёнком. Беззаботное детство несправедливо отняли, как и мать в ноябре восемьдесят третьего. Отец всегда относился к ним, как к достаточно взрослыми для семейного дела, но не как к равным, демонстрируя это пренебрежение даже сейчас.       — В количестве — наше преимущество, и глупо этим не воспользоваться.       Отец именно так и манипулировал ими все годы — предоставлял лишь иллюзию выбора. Дин не верил до конца в реальность Эрика Брауна, но теперь он кажется достаточно реальным, чтобы попасть в беду.       — Мне не нужна помощь, — Джон вскидывает брови. — Мне нужно, чтобы ты взял брата и увёз его в другое место до заката. И это не просьба.       Но и Дин не предлагает помощи.       — Тогда у меня для тебя плохие новости: ни я, ни Сэм с места не сдвинемся, пока работа не закончена.       — Вы не знаете, во что ввязываетесь! — Джон багровеет от злости и цедит сквозь зубы: — Это не ваша битва и не ваше дело.       — Какая разница, чья, если страдают невинные люди? Мне стоит объяснять, почему мы должны быть здесь?       — Вы ведомы на эмоции и это станет проблемой. Посмотри на брата — это слишком личное для вас.       — Для всех нас, — поправляет Дин. — С этим не будет проблем.       — Это не просто демон.       А то они не догадались.       — Мы остаёмся, нравится тебе это или нет. И это мое последнее слово.       Джон усмехается, поворачивая голову к окну. Дин сосредоточенно наблюдает за ним и готовится к следующему раунду. Он был готов к нему с первых секунд, когда признал отца в фигуре, вышедшей из чёрного пикапа. Это не могло быть просто.       — Ладно, — вздыхает Джон, возвращая на него сердитый взгляд. — Что вы успели выяснить?       — Накануне мы изучали материалы по погибшим, но информация выглядит неполной, — начинает Дин, но отец тут же перебивает:       — Откуда у вас материалы?       — Друг поделился, — уклончиво отвечает он, вытягивая шею, разочарованно замечая перед братом ещё пару человек.       Кажется, в Фримонте, это единственное кафе, работающее в столь ранний час.       — Какой? — через секунду, его лицо белеет от ужаса. — Черт возьми! Ты был у Элен?!       — Может быть, — отвечает Дин, но отец все ещё ожидает более полного ответа. — Мне нужно было уладить кое-какие дела, а потом подвернулось дело. Я давно должен был приехать к ним. И ты это знаешь.       — Нет, ты должен держаться подальше от них!       — Амелия была моей невестой, — урезонивает Дин. — Если я что-то и должен, так это проявить к ним уважение, а не прятаться, поджав хвост, только потому, что так сказал ты.       — Это не оправдывает твою самодеятельность!       — Я не собираюсь спрашивать твоего разрешения, прежде чем встретиться со старыми друзьями.       — Только не тогда, когда дело касается Харвеллов. Винчестеры слишком часто их подводили.       — Нет, папа. Их подводил ты.       Бледное лицо отца багровеет от злости, на лбу проступает глубокая складка, но Дин вскидывает подбородок, давая понять, что больше его не боится. Ему теперь все равно.       Ещё пару лет назад сама мысль говорить с отцом в такой манере была неприемлема. Но теперь…       Он мог простить ему многое. Буквально все, но только не безразличие к Сэму.       — Тебе следует сменить тон, и перестать показывать зубы. Я уже понял…       Он хочет добавить что-то ещё, но звонит телефон и, к удивлению, тот быстро поднимает трубку. Оказывается, отвечать на звонки все-таки умеет. И это приводит в бешенство.       — Нешвилл? Как тебя туда занесло? — Джон трёт ладонью лицо.— Нет, не нужно. Я перезвоню.       Он суетливо убирает телефон, но Дин не успевает предаться подозрению, как Джон становится больше похожим на себя: больше не сутулится над чашкой кофе, а расправляет спину прямо, перестав оглядываться по сторонам. Ему будто становится легче и спокойнее.       — У меня тоже есть материалы к делу. Думаю, если сложить их воедино, поймём, по какому критерию демон отбирает жертв.       — Разве дело не в младенцах?       — Некоторые пожары начались в домах, где детям было больше двух лет.       Дин поджимает губы, сопоставляя простые факты:       — Значит у нас есть время до вечера, прежде чем он сделает следующий шаг.       — Какие мысли?       — Я думал составить списки детей, которым скоро исполнится полгода, но теперь… это не имеет смысла.       — Имеет, если расширим возрастной диапазон до двух лет.       Дин кивает в ответ.       — Где застрял твой брат?       Он отвлёкся; быстро возвращает взгляд на очередь и замечает, как Сэму становится плохо. Он давит пальцами на переносицу, и это выглядит слишком знакомо. Дин сразу реагирует; подрывается с места, успевает добраться как раз в тот момент, когда тот качается, пытаясь устоять на ногах, и слепо хватается за угол столешницы.       Ему удаётся удержать голову брата от встречи с напольной плитой. Сэм хватается за его руку, потянув край вельветовой куртки.       — Сэм! — свободной рукой Дин встряхивает его за плечо. — Дьявол…       — Нужно вызывать скорую! — кричит официантка. — Среди посетителей есть врач?       Джон с трудом протискивается сквозь кольцо посетителей:       — Что случилось?       — Не нужно скорой, — строго говорит Дин и добавляет, глядя на отца: — Ему нужно немного пространства. Всё будет в порядке.       Ничего не в порядке. Сэм дрожит всем телом и пытается прикрыть голову руками, будто прячась от чего-то страшного.       Они охотники, повидавшие всякого на своём пути, и видеть брата, загнанного в угол от страха, вводит Дина в отчаяние. Он не может помочь, не знает, что делать, кроме как бормотать слова утешения, обещая, что всё будет в порядке, и ждать, пока это экстрасенсорное дерьмо закончится.       — У него эпилепсия? — спрашивает пожилая дама. — У моего Хенка была эпилепсия.       — Нет у него эпилепсии. Просто… — Дин прикусывает язык. — Пожалуйста, разойдитесь!       — Что с ним?       Он не отвечает, концентрируя всё внимание на той помощи, которую может оказать.       — Дин! Отвечай сейчас же! — нетерпеливо рявкает Джон и, снова не получив ответа, присаживается рядом. Он прощупывает пульс на шее и непонимающе хмурится. — Что это? Обморок? Припадок? Ты знаешь что?       Он открывает рот, но не успевает придумать ответ. Сэм подается вперёд и давится воздухом, когда произносит:       — Дин…       — Я здесь, — успевает ответить он, прежде чем тело брата снова обмякает в его руках. Твою ж мать! — Нужно увести его отсюда.       — К черту! Я вызываю скорую, — Джон тянется к телефону, но Дин хватает его за запястье и отводит руку в сторону.       — Никаких врачей, — отчеканивает он. — Серьезно. Помогай или не мешай.       — Что? — переспрашивает, то ли потому что не расслышал, то ли потому что не может поверить в то, что слышит приказ в свою сторону.       — Дин… — тихо зовёт Сэм.       — Отойди, — рычит он, понимая, что отец слишком занят уязвлённым эго, и помощи не дождаться; заваливает на плечо руку Сэма и двигается вперёд. Толпа зевак расходится, и Джон нагоняет их, закрывая собой дверь.       — Ты не будешь так со мной говорить, — продолжает он, идя с ним в ногу. — Что происходит? И только попробуй не ответить, или я…       — Оставь его, — с трудным вздохом, просит Сэм.       Дин коротко смотрит на отца:       — Ты его слышал.       — Да, и мне плевать, потому что я его отец!       Дин останавливается.       — Я был ему отцом гораздо дольше, — говорит, смотря ему в глаза. — А теперь, отойди.       Он возобновляет шаг, и Сэм в большей степени заваливается на него, но все же вяло перебирает ногами.       Дин открывает заднюю дверь Импалы и усаживает брата, придерживая голову от удара.       — Порядок? Хочешь лечь?       Сэм мотает головой:       — Дай мне минуту.       Дин кивает, вкладывает в его руку бутылку воды и оборачивается на отца. Джон отрывисто дышит, упирая руки в бока, и не сводит внимательного взгляда. Дин замечает в его руке мобильник.       — Я буду снаружи.       — Дин…       Он цепенеет от собственного имени в испуганной интонации. В другой момент Дин бы не отказался пошутить над напуганным братом, насчёт девчачьего момента и трогательных объятий пару минут назад на полу кофейни. Но сейчас… видеть его таким… напуганным…       Он сглатывает ком в горле; снова бросает взгляд на отца, который сверлит взглядом асфальт. Дин наивно полагал эти месяцы, что у него найдутся ответы на все это сверхъестественное дерьмо, но тот выглядит более взволнованным и растерянным, чем он сам.       Проклятье…       Дин немного отходит от двери, чтобы отец мог увидеть Сэма и убедиться, что тот в порядке. Приходит в себя.       — Я оставлю дверь открытой и смогу видеть тебя.       Сэм хмурится, бросая взгляд на отца. И Дин понимает, что он чувствует себя уязвлённым. Если раньше эти «эпизоды» случались просто на людях, то отец в качестве зрителя в первом ряду лишь добавляет беспокойства.       — Не переживай, — заверяет он, слабо представляя дальнейшие действия. — Я решу это, а ты отдыхай.       Он отходит к капоту, опережая нападки и расспросы отца:       — Это случается часто. И это не болезнь, поэтому врачи здесь не помогут. Я знал, что делал.       — Что это?       — Видения, — Дин недолго молчит. — Сэм может предвидеть смерть, если она связана с демоном.       — Видения, — повторяет слово Джон. — У твоего брата видения, а ты говоришь мне только сейчас?       Дин опускает голову, просто чтобы не смотреть на отца, и попытаться сдержаться. Просто потому, что Джон перегибает, пытаясь винить не того.       — Когда что-то случается с младшим братом, ты берёшь в руки телефон и звонишь!       — О, ты думаешь я этого не делал? — вспыхивает Дин, поднимая пронзительный взгляд на отца. — Я звонил тебе! Пару сотен раз!..       Джон выглядит обезоруженным. Будто только сейчас складывает недостающие пазлы в одну картинку.       — Черт, — ругается он. — Ему станет лучше?       — Да, но ему нужно отдохнуть. Эта дрянь порядком его выматывает.       — Об этом ты говорил, когда звонил? — Дин кивает в ответ. — Я не думал… что всё так. Я думал…       — Это уже не важно.       И если честно, ему плевать. Плевать, о чём думал отец, он знал, что Дин никогда не беспокоил его по пустякам. Он слушал его сообщения, он знал, что с Сэмом творится какая-то ерунда, но он предпочёл игнорировать их вместо того, чтобы помочь.       Ему даже смотреть на него противно.       — Мне стоило ответить тебе.       — Да, было бы неплохо.       — Дин…       — Тебе следует уехать, — он даже на него не смотрит. — Это сложно обьяснить, но раз этот пикап твой, тебе лучше остаться в стороне.       — Чью смерть он видел? — спрашивает Джон, но, кажется, всё уже понял. — Кого мы должны спасти?       — Тебя.