***
Не сговариваясь, они проверяют Импалу, и находят там ещё один ведьминский мешочек, но мешочком это назвать трудно: кусок материи, неаккуратно перевязанный шнурком. — Похоже, она торопилась, — Амелия недолго рассматривает и крутит находку в руках. — Брось эту дрянь, — хмуро произносит Сэм, но подмечает: — Этот меньше. Видимо, и вправду торопилась. — Им должно стать лучше, — уверенно говорит она, как только догорает последний клочок темной ткани. — Надеюсь, — кивает Сэм, боязливо сглатывая. Если это не поможет, он просто свихнётся. Он знал, помнил, каково это — жить без брата. Они провели почти три года порознь, но у Сэма всегда была уверенность, что стоит ему только позвонить Дину, заикнуться, что нужна помощь, тот примчится не раздумывая. Обязательно, первым же авиарейсом до Калифорнии, не взирая на нелюбовь к самолетам и притаившимся обидам. Сэм никогда не интересовался вслух, но знал ли брат, что это было взаимно? Была ли у него та же непоколебимая уверенность, что и у Сэма? Сэм был готов пойти на многое ради него, но разница в том, что Дин никогда бы ни о чем подобном его не попросил. — В моем видении был Дин, — неожиданно признаётся Сэм, проходя мимо парковки. Амелия вопросительно поворачивается. — Я видел кровь на номерах отцовского пикапа. Мы думали, под угрозой он, и Дин решил… Амелия понимающе усмехается, складывая руки на груди. —...взять удар на себя. — Вроде того, — Сэм тяжело вздыхает, отводя взгляд в сторону. — Но видение все равно сбылось. Только кровь была не отца, а Дина. Я должен был это понять. Какой прок быть экстрасенсом, если я не могу уберечь от беды своих родных? Сэм просто не мог остановится. Это то, что измывалось над ним долгими днями и ночами — они с Дином смогли уберечь стольких людей от гибели, благодаря дару Сэма, но дело Брауна (или «брауновский кошмар», как окрестил его Дин) касалось напрямую его семьи, и он собственноручно притащил Дина в ловушку. — Я облажался. Я мог поверить в то, что это просто случайность: Дин, отец, авария. Но не в то, что с нами играет кто-то или что-то ещё. Мои видения, они ведь всегда были связаны с демоном, я и не допускал мысли, что может быть по-другому. Если бы он знал с самого начала, что охотился на ведьму, Сэм бы давным-давно обыскал каждый дюйм города. Но это дело... ни один из привычных «симптомов» не указывал на что-то другое, кроме демона. — На этот счёт у меня есть теория, — она достаёт из кармана мятые листья и протягивает их Сэму. — Это силена, из остатков сада Фриман. Ведьмы используют её, чтобы нагнать кошмары, которые сами и диктуют. Должно быть, это и сбило тебя с толку... — Этого не может быть! — возражает он, скептически рассматривая шершавые листья. — Это были не просто кошмары. Это были видения. Как и десяток раз до этого. Кошмары были слишком знакомой территорией, чтобы спутать с чем-то ещё. — Видимо, твоя голова совсем не Форт-Нокс [1] , — тихо говорит Амелия. — Будь осторожнее с этими штуками, Сэм. Эти штуки. Сэм закатывает глаза. — Видение. Это называется — видение, и я убеждён, что это было именно оно. Амелия разворачивается, возобновляя шаг, но продолжает: — Есть два варианта. Возможно, мы имели дело с ведьмой заемщицей. Сэм придерживает для Амелии дверь, пропуская вперёд. Ей приходиться осторожнее подбирать слова и понизить голос — в больничном холле полно народу. — И она черпала силу… из того самого, с кем у тебя связаны…сны. Поэтому ты и поймал это в свой радар. — Но зачем? — спрашивает Сэм, нажав на кнопку вызова лифта. — Если пожары её рук дело… для чего это все? — Хороший вопрос, — Амелия входит в лифт и, к облегчению, в нём больше никого нет. Сэм нажимает кнопку, отправляя лифт на четвертый этаж, и поворачивается к ней. Амелия выуживает из-за пазухи потрёпанную бейсболку с символикой Бостонского Рэд Сокса. Распускает стянутые резинкой русые волосы, стараясь уловчиться и скрыть ими яркие синяки на правой стороне лица. Сэму знакома эта стратегия — прятать травмы в попытках избежать вопросов и любопытные взглядов. Или, не приведи Господь, сочувствие. Амелия надвигает козырёк на глаза, но даже в тусклом освещении лифта Сэм не может не заметить, как паршиво она выглядит. Ровным счетом, как и он. Эти дни их просто вымотали. Она уставляется в пол, словно не выдерживает тяжести его взгляда. Сэм теряет нить разговора, но быстро её находит: — Ты сказала «есть два варианта». Какой второй? Амелия медлит и нехотя отрывается от рассматривания пола. — Что, если твои видения связаны не с демоном? То есть, не только с ним? Сэм хмурится. — Что ты имеешь в виду? — Я тут подумала, ты же связан с людьми, которых видишь: даже с незнакомцами. Они все страдают от того же демона, что и твоя семья. Может, неосознанно ты чувствуешь ответственность за них? И вину, если не можешь помочь? Может, твой дар это вовсе не то, чем кажется? Может, он вообще не относится к демону? Может, твой дар, это просто дар? Сэм все ещё не понимает и, видимо, его сосредоточенное лицо слишком очевидно выражает замешательство. Амелия приподнимает голову, уголки её губ ползут вверх. — Я всегда считала тебя умником, но, похоже, ошиблась, как и вся приемная комиссия Стэнфорда, — беззлобно говорит она, качая головой. Сэм насупился, услышав в её тоне снисхождение. Будто он ребёнок, которому нужно всё разжевывать...что, впрочем, она и делает второй день подряд, чёрт побери. — Дин и Джон — твоя семья. Ты беспокоишься о них, и твой дар предупредил тебя. Просто ты не понял. Ведь сложно сразу разобраться с чем-то новым. — Дин и раньше попадал в передряги, — возражает Сэм, выходя вслед за ней на нужном этаже. — И раньше меня ничего не предупреждало. Если то видение и было предупреждением, то очень паршивым. Сэм даже не смог разобрать, о ком оно. — Но не в таких масштабах. Сэм на секунду задумывается, ведь и правда. Дин влипал в неприятности чаще, чем кто-либо другой, со стабильной периодичностью, но чтобы так… — Мы знаем больше других, и поэтому думаем, что должны спасти всех, — прерывает его мысли Амелия. — Но ведь, я действительно… Я вижу и не всегда могу помочь. — Древнейшее правило, Сэм: всех не спасти, но эту битву мы выиграли. Дин пойдёт на поправку. Обязательно. И, судя по вон той недовольной медсестре, Джон тоже. Амелия кивает подбородком на медсестру, которая рассерженно сжимает пальцами ручку, делая пометки в карте. — Кто ещё, кроме Джона, может так довести человека? Медсестра тяжело вздыхает и делает выражение лица не терпящее возражений прежде, чем войти в палату Джона. Сэм и Амелия входят за ней. Медсестра строгим взглядом прослеживает, как Джон недовольно закатывает глаза, но покоряется, и опрокидывает таблетницу. Амелия и Сэм не могут сдержать веселых улыбок. Когда женщина выходит, Джон кривится. — Что? Таблетка горькая? —беззаботно интересуется Амелия, не пряча улыбки, и тот угрожающе машет рукой в воздухе. Она словно понимает, что ему нужно, тут же рыскает в кармане и отдаёт ему клочок бумаги; Джон выплевывает таблетки и возвращает бумажку ей. — За это ты мне не доплачиваешь, — она морщит нос и протягивает руку к урне. — Смой в унитаз, — командует Джон. Амелия поджимает губы, сдерживая смех, украдкой переглядываясь с Сэмом. После пережитого слышать привычные приказы от Джона почти доставляет удовольствие.— Эта мегера проверяет мусорку. — Что ты ей сделал? — спрашивает Сэм, прислоняясь спиной к стене. — Будто ты не знаешь, — непринуждённо бросает Амелия, вытирая руки влажной салфеткой, и замирает, будто чувствуя испепеляющий взгляд на затылке, который без труда концентрирует Джон. — Тебе, похоже стало лучше, а? — Вообще-то, я про Фриман, — уточняет Сэм. — Тебе не рано отказываться от лечения? — От таблеток я чувствую себя овощем, — обьясняет Джон и резко переводит недовольный взгляд на бейсболку Амелии. — Мне не становится лучше от этой дряни на твоей голове. Амелия гордо поправляет козырек бейсболки: — «Рэд Сокс» чемпионы. — Не в этой жизни, — бурчит Джон и отвечает на вопрос Сэма, указывая в раскрытый дневник на коленях. — Насчёт Фриман, я как раз пытаюсь выяснить, и сделаю это, если вы двое перестанете мне мешать. — Ты думаешь, что там о ней что-то есть? — Сэм много раз читал этот дневник. О чокнутой ведьме там не упоминалось. — Это я и пытаюсь узнать, — говорит Джон медленно и точно, чтоб наверняка было понятно услышано и верно истолковано; коротко смотрит исподлобья, словно ставя точку в скудном на подробности диалоге. Сэм разочаровано вздыхает и обращает внимание на притаившуюся в углу комнаты Амелию. — Как ты умудрилась так быстро всё провернуть? Сэм не следил за ней, но и не выпускал из виду: Амелия отсутствовала не больше пары часов и успела, как минимум, узнать новый адрес Миллера, поговорить с ним, установить имя Фриман, узнать адрес и вернуться обратно. Должно быть, это было слишком просто, и от этого Сэм не может подавить разочарования. Должно быть, если бы его семья не оказалась в больнице, они бы могли раскрыть это пустяковое дело за полдня. Амелия пожимает плечами. — Сказала милой даме из кафетерия, что хотела бы выразить соболезнования Дэвиду Миллеру, но потеряла адрес. Его за язык тянуть не пришлось, как только я упомянула няню, он рассказал о женщине, заглядывавшей в окна на кануне. Он хочет обвинить её в поджоге, но, думаю, с этим у него возникнут проблемы. Амелия отвечает без всякой охоты, но чётко и быстро, будто подаёт рапорт. Сэм бросает аккуратный взгляд на отца. Тот, конечно же, слушает, но не демонстрирует вовлечённости. — А её имя и точный адрес? — Подсмотрела в полицейском отчете, — выдавливает она, не переставая что-то искать в своём рюкзаке. — Ты влезла в офис шерифа? — изумляется Сэм. — Ты что, моя совесть? — резко спрашивает Амелия, встречаясь с ним глазами, и тут же отводя взгляд обратно. — В его картотеке чёрт ногу сломит, но да. Оказалось, что домов с голубым фасадом слишком много у церкви. Точнее, они там там все голубые. Если проверять каждую фамилию на почтовом ящике, я бы не управилась до Рождества: улицы здесь длиною в бесконечность. Ориентировка, состоящая из светло-голубого фасада дома у церкви, действительно очень размыта, вынужден признать Сэм. Но это был всего лишь секундный эпизод, вспыхнувший в голове. Видения и раньше давали мало подробностей, но Сэму удавалось выискать какие-нибудь детали, которые могли помочь в расследовании. Но цикл видений о Эрике Брауне заставляет Сэма сомневаться в своих способностях больше обычного, ведь... Эрик Браун оказался Джоном Винчестером. Кровь на автомобильных номерах оказалась кровью Дина. И ключевое, о чём он просто не может умолчать: — Мы искали демона. Мы все были уверены, что это он. И ты в том числе. Точнее, именно Амелия настаивала на этом чуть ли не больше Джона. Она выдерживает взгляд Сэма и ёжится, задумчиво поправляя повязку на ладони. — Все указывало на демона. Знамения, пожары в детских, детям по полгода, погибшие матери... это его почерк, и у меня не было сомнений. Как и времени. Как там говорится, отчаянные времена требуют отчаянных мер..? Чем больше Сэм общался с ней, тем больше сомневался в собственной способности рассуждения. Она снова ставит в тупик и только путает больше, и Сэм рассчитывает увидеть отца в точно таких же эмоциях, но этого не происходит. Джон откладывает дневник из рук. — Нет, — тихо, но уверено, говорит он, почти посмеиваясь. — Ты не могла сделать этого. — Сделать чего? Амелия отводит взгляд в сторону и совсем тихо говорит: — Не было здесь никакого демона. — Ты не знаешь! — Знаю. И ты знаешь, что это бы сработало, будь он здесь. — О чем вы? — Есть ритуал для вызова дьявола, — осторожно говорит она. — Стопроцентный ритуал, на самом деле. Если соблюдены несколько условий. — Что за условия? — Список длинный, — отвечает Амелия, поднимая взгляд на Джона. — Но самый главный ритуал сработает, если демон рядом: в радиусе шести миль. — Ты вызывала дьявола и не сказала? — удивляется Сэм. Каждый способен поступать безрассудно, да, но Амелия? — А что говорить? — вздыхает она. — Ничего не вышло. Я сначала подумала, что сделала что-то не так, все перепроверила, но… он не явился. — Его могло уже не быть в городе на тот момент. — Ты знаешь, что это не так. Десять лет цикл годовых пожаров не нарушался. Каждый год шесть домов, шесть пожаров. Как по часам. Но с того момента, как ты и Дин попали в больницу, всё прекратилось. Целью были не матери, не дети, не Дин, которого мы чуть не потеряли. Целью был ты, Джон. Это все было только ради того, чтобы заманить тебя сюда и убить. — Ты знал? — интересуется Сэм у отца. — Похоже на то, что я нахожусь в восторге или свечусь гордостью, что у неё хватило глупости сделать все по-своему? Тот случайно услышанный Сэмом обрывок разговора...«Ты не будешь этого делать! Ещё есть время, ты поняла?»
Амелия предлагала вызвать желтоглазого с помощью ритуала, и отец отказался? Об этом был тот разговор? А она всё равно сделала? Сэм чувствует, как брови ползут вверх. Нечасто встречаются люди, готовые идти в обход приказов капрала Винчестера. — Я думала, как только мне исполнилось шестнадцать, ты перестал употреблять это дурацкое… — Захлопнись, Финч. И верни на место, — Джон требовательно протягивает ладонь, и Амелия послушно вытаскивает из-за пояса кольт, возвращает его под испепеляющим взглядом. — Я столько раз рисковала жизнью ради кольта, имею же право недолго позаимствовать? — Не имеешь, — рычит Джон. — Тебе сам Господь не поможет, если ты ещё раз провернёшь подобное за моей спиной. — Я бы правда вернула его, — но Джон не меняет разъяреного выражения лица. — Я не скучала по этому, — вздыхая, говорит Амелия, беспомощно взмахивая руками в воздухе. Повернувшись к Сэму: — А ты? Он качает головой и смотрит на наручные часы. Доктор Кинг сказала, что они будут часто проводить с Дином тесты, чтобы отслеживать состояние мозга. И Сэм с нетерпением ждал результатов. — Ты не должна брать его даже в руки, — продолжает Джон. Сэм капитулирует, не желая больше этого слушать: — Проверю Дина.***
— Надеюсь, эти трубки уберут раньше, чем он придёт в себя. Он это ненавидит, — говорит Сэм через несколько минут. Они с Амелией встречаются на пороге палаты Дина. Сэм как раз быстрым шагом шёл от доктора Кинг, когда Амелия… — Заходила попрощаться, — обьясняет она. — Он больше возненавидит то, что тебе придётся подносить лёд к его рту. Навряд ли ему разрешат пить воду. — Ему лучше. Врачи снижают седативное, — облегченно говорит Сэм. — Возможно, уже утром он придёт в себя. По крайней мере, надеюсь на это. Амелия улыбается. Сэм бросает взгляд на лямку рюкзака, свисающего с плеча, и тут же мрачнеет. — Ты не останешься? — Дин будет в порядке, — говорит Амелия, вздыхая. — А мне нужно в Бостон. Сэм фыркает: — Задание от босса? — Да, он надеется, что с Фриман выйдет лучше, чем с Мэг. Или не сносить мне головы, — закатывает глаза она. — По крайней мере потому, что он собирается присоединиться. — Ты рисковала жизнью, — говорит Сэм и спешно добавляет, менее драматично: — Взять кольт у него… это рискованно. Сэм помнил рассказы Дина об этом револьвере, и то, сколько отец искал его. Амелия задумчиво кивает и после паузы усмехается, глядя на Сэма: — Надеюсь, если бы мне действительно грозила опасность, ты бы это увидел в свой хрустальный шар. Может, все-таки от твоих способностей есть толк? — Откуда ты столько про них знаешь? — прищуривается Сэм. — Про видения и то, как они работают? — Чувак, я училась в колледже, — обижено фыркает она. — В Ю-Даб преподают экстрасенсорику для чайников? — Нет, но лекции по парапсихологии я не пропускала, — заверяет Амелия, отлипая от стены и поправляя полы куртки. — Присмотри за братом, ладно? — Ладно, — кивает Сэм. — Он захочет найти тебя, как только придёт в себя. Не зная наверняка, что он пытался этим сказать, потому что прозвучало это как угроза. Или предупреждении о надвигающейся угрозе. В любом случае то, что она и Джон сделали, как поступили с Дином, и как Дин после этого поступит с ними — это всё его не касается. Как только Дин очнётся, Сэм всё расскажет, и какое бы решение не принял Дин, Сэм поддержит брата. И надеется, что Дин всё-таки станет безжалостной угрозой по отношению к ним. И видит Бог, заслужено. — Я так не думаю, — с грустью говорит она, на секунду обернувшись. Сэм снова провожает взглядом уходящую Амелию и, развернувшись на пятках, направляется прямиком к отцу. Ему стало лучше, а значит, пришло время разговора. Он находит Джона в коридоре, двигающегося ещё немного сковано. — Как ты собираешься объяснить ему это? — Никак, — пожимает плечами Джон в своей бескомпромиссной манере. — И ты тоже. Сэму хочется рассмеяться. Отец действительно считает, что Сэм будет на его стороне? Это просто смешно. — Я не собираюсь врать. Ты всё объяснишь ему. Любопытство ни на секунду не оставляет Сэма, но он готов потерпеть ещё немного ради Дина. Ради того, чтобы тот услышал первым. — Ещё не время… — Брось, — обрывает Сэм. — Я не стану говорить Дину, о том, что здесь произошло. И ты не станешь. Прежде чем Сэм успевает открыть рот, Джон продолжает: — Ладно, и как же ты объяснишь это своему брату, Сэм? — Джон останавливается, сокрушительно оборачиваясь. — Хочешь разбить ему сердце? Валяй, потому что по словам врачей оно и так не в лучшей форме. Только в случае чего это будет теперь твоя вина, а не ведьм или демонов. Он переводит дыхание и продолжает, не сбавляя напора. — Как думаешь, что первое сделает Дин, как только узнаёт правду? Отсоединит все приборы, капельницы, трубки, провода и бросится вдогонку. — Нам лучше помалкивать, сынок. Потому что травмы Дина не заживут так быстро и просто с ликвидацией ведьмы. Сэм ничего не отвечает и остаётся в палате Дина, в самом темном её углу. Кошмар почти закончен. Дина сняли с аппарата несколько часов назад — теперь он может дышать сам. Джон настаивал, что Сэму тоже нужно отдохнуть в мотеле, но Сэм не хотел пропустить пробуждение брата. И Джон тоже, но больше они не сказали друг другу ни слова. — Привет, чемпион, — внезапно ласковый шёпот отца, от которого Сэм вздрагивает. Джон поверх книги наблюдает как глаза Дина оказываются, наконец, открытыми. — Нужно позвать врача, — Сэм суетливо поднимается, находит пульт и вызывает медсестру. — Эй, приятель? Дин закашливается. — Не пытайся говорить, — предупреждает Джон. — Это плохая идея. Но Дин почему-то не слушает. Он пронзительно смотрит с какой-то мольбой, просьбой на Сэма. — Что Дин? Что? — Где… Сэм хмурится, тревожно затаив дыхание. — Где Эми? — спрашивает Дин, поперхнувшись воздухом. Сэм собирается ответить, и правда в том, что врать брату, он так и не научился.