***
— Но это же невозможно, — подытожит Сэм, через несколько минут. — Дин жив. Он проверил это лично. — Иногда люди, находящиеся в пограничном состоянии, покидают тело, — объясняет Джон. — Поэтому такие, как мы, знаем так много о том, что происходит за завесой. Сэм болезненно сглатывает. — Дин… призрак? Джон качает головой и Сэм узнаёт стадию отрицания в этом. — Не знаю, Сэмми. — Что мы можем сделать? — спрашивает он. — Я начал искать «особых» людей. Ну, знаешь, маги, шаманы, целители. Все те, кто имеет понятие о происходящем. Джон понимающе кивает. — Хорошее решение, — признаёт он. — Мой дневник у тебя? — Сэм кивает. — На последней странице, есть номер Миссури. Позвони ей, объясни, что происходит. Возможно, она может помочь или поделиться нужными контактами. — Понял. Сэм собирается уйти, но Джон окликает его: — И, Сэм. Если получится дозвониться до Миссури, не говори, что помощь нужна мне. Сэм напряжённо вздыхает — с ним никогда не бывает по-простому. — Это ещё почему? Женский голос раздаётся за спиной: — Просто Джон «умеет» заводить друзей. Голос кажется знакомым. Настолько знакомым, что Сэм чуть не теряет равновесие, когда взгляд перемещается на дверной проем. — Амелия? — неуверенно шепчет Сэм, отступая назад. — Амелия?!***
— Привет, Сэм, — она переступает порог и болезненно морщится при каждом движении. — Всё-таки решил воспользоваться травами Миссури? Я уже пыталась ей позвонить — без толку. Сейчас дни равноденствия. Она где-то в лесу Юты заряжает амулеты. Так сказал её сын. — обращается к Джону. — Амелия, — повторяется Сэм. — Господи! Он инстинктивно отступает назад, хватается за рукоятку пистолета и паникует ещё больше, ощутив пустоту под пальцами — полностью безоружен. Он бросает взгляд на отца, но тот совершенно невозмутим. Либо хорошо маскирует. Либо… Чертовы наркотики — Дин их поэтому ненавидел. Он проявлял ударную концентрацию упрямства и терпения, лишь бы не принимать их и сохранить трезвый рассудок. Сэм никогда не понимал этих жертв. Но теперь, глядя на отца, на его расфокусированный, затуманенный взгляд, Сэм полностью поддерживает сторону Дина. Отец как никогда нужен ему. Нужен им обоим, полностью, а не в этой спокойной и полу-спящей версии. Амелия протягивает раскрытую ладонь, подойдя к кровати Джона. — Мне нужны твои водительские права. Ты не продлил страховку во время. Джон недовольно поджимает губы: не терпит упреков в свою сторону. — Мэл, — неуверенно срывается с губ, почему-то пришедшее в голову давно забытое детское прозвище. — Да? Она непонимающе сводит брови к переносице. — Но как? Как ты оказалась здесь? «В этом мире» — хочется завопить ему, но мозг напрочь отказывается формулировать мысли в правильном порядке. — Мне позвонили из больницы. Наверное до вас не смогли дозвонится, — спокойно отвечает она, пожимая плечами. Сэм перемещает непонимающий взгляд на отца, на Амелию и обратно. Отец явно не разделяет его чувств. — Эй, с тобой все нормально? — интересуется она, забирая протянутые Джоном документы из бумажника. — А с тобой? — тревожно переспрашивает Сэм. Амелия хмурится, будто он спросил несусветную чушь. Они обмениваются с Джоном странными взглядами со смесью сочувствия и понимания. Таким взглядом смотрят родители, когда их ребёнок ведёт себя глупо и им от этого становится неловко перед окружающими. «Он у нас немного… ну, сами понимаете: его часто роняли в детстве». — У Дина бумаги в порядке? — разрывает тишину Джон. Амелия хмурится: — Дин здесь? — Он… он… Эш занимается этим. Амелия переглядывается с Джоном и они обмениваются кивками. Как диалог без слов. Она надвигает козырёк бейсболки на глаза, выходит за пределы слышимости, и Сэм словно отмораживается. Он таращится на Джона, а тот ничуть не встревожен. Будто он уже наперёд знает, что случится, и теряет всякий интерес к беседе. — Жива, — непроницаемо. — Всегда была жива, — не отрывая взгляда от Сэма, и голову от подушки. — И ты знал? — он внимательно следит за лицом Джона, на котором не отображается ничего, кроме облегчения.— Как такое может быть? — Тебе понадобится время, чтобы во всём разобраться. Сэм качает головой. Он борется с ноющим чувством в ногах — бежать со всех ног к Дину, чтобы прокричать: Она жива! Амелия жива! — Этого не должно было произойти, — продолжает Джон. — Ей позвонили из больницы, пока я был без сознания. Сэм понимал что это значило: крошечная заметка в бумажнике с информацией на подобный случай. — Она твой экстренный контакт?! Не я, не Дин, а она? — Как бы нам это помогло сейчас? — язвит в ответ. Дин. — Он же не знает. Господи, — Сэм втягивает воздух, от осознания настойчивой мысли: Дин в таком состоянии, что может так и не узнать этого. — Зачем она это сделала? Ты знал? И прикрывал её? Продолжая врать ему! — На самом деле всё сложнее, — уклончиво отвечает Джон, немного поднимаясь на подушках. Сэм чувствует как внутри всё холодеет. Быть не может. — Ты и она. Вы с ней… У него даже язык не поворачивается это произнести. — Чёрт! Нет! Конечно нет! — рявкает Джон. — Не смей даже думать о том, что я мог увести невесту у собственного сына! — Я уже и не знаю, на что ты ещё способен. «Я беспокоюсь. Дин он… он страшен в работе, понимаешь? Он беспощаден, хладнокровен, не думает о своей безопасности, лезет на рожон. Я боюсь за него. И боюсь работать с ним». Этими словами он словно предал; будто им снова семь, и он настучал отцу на Дина, но нужна была помощь. Кого-то, кто мог иметь влияние на него. Естественно, это был отец. Всегда был он. — Какое-то сумасшествие! — Сэм зарывается в волосы, испуская нервный смешок. — Как и вся наша жизнь. Сэм опускает руки и ничего не успевает сказать: по этажу снова разносится звук, от которого кровь стынет. Нет! Пожалуйста! Не надо! — Код синий! Код синий! Сигнал для врачей о необходимой реанимации. Сэм так торопится, словно он один из них. И, забежав за поворот, облегченно выдыхает; врачи с тележкой заворачивают в соседнюю от Дина палату. Решает на всякий случай проверить Дина и вздрагивает, завидев Амалию рядом с регистрационной стойкой. Черт побери. Он подходит ближе, сощуривается, когда читает на бланке: Дин Харви. — Как ты узнала под каким именем он здесь? Она замирает на секунду и снова продолжает писать. — Посмотрела в журнале медсестёр. Мне было нужно исправить номер страховки в том бланке, что ты заполнил при поступлении. Сэм написал случайную комбинацию цифр и надеялся, что брат придёт в себя раньше, чем больница подаст данные в страховую компанию; а когда всё вылезет наружу, они будут подальше от этого города. Сэм косится на пустой стул за стойкой. Дежурной медсестры нет на месте — как вовремя и удобно. Только одно могло заставить её оставить пост. Сэм хватает Амелию за локоть: — Что ты сделала? Она вырывается, поправляет съехавшие рукава толстовки, смотрит на него с раздражением, и осторожно оглядывается по сторонам. — Всего лишь сняла клипсу с пальца на несколько секунд, чтобы это отобразилось в системе и сошло за остановку сердца. Врачам придётся немного повозиться, чтобы проверить все показатели, переустановить оборудование. Бабуля даже не заметила. Она в послеинсультной коме. — Могла просто спросить. — Сэм жмёт на переносицу, чувствуя возвращения мигрени. — Страховкой занимается Эш. — Он славный малый, но не быстрый. «Эш славный малый, но не быстрый». — в точности как говорил Дин. — А ты стало быть быстрее? — У меня их впрок наделано. Вписываешь имя, и вуаля. Пройдут месяцы, прежде чем больницы занесут информацию в страховые резервы и узнают о несостыковке файлов. Номер настоящий. Это главное, — она дописывает последние буквы и, довольная собой, разворачивается к Сэму. — Вам с отцом многое нужно обсудить, не хотелось мешаться, когда вы, наконец, пытаетесь общаться. Жаль, что при таких обстоятельствах. Она проходит мимо Сэма, а он чувствует себя растерянным. Слишком много вопросов хочется задать, и он даже не понимает, с чего начать. Почему-то вспоминаются глаза и голос Дина. С какой любовью, тоской, и теплотой он рассказывал о ней. Дин не из тех, кто много болтает о личном, но о ней он говорил хоть и редко, но со знакомым Сэму упоением. — Ты ушла от него. Она застывает и тихо отвечает, оборачиваясь через плечо: — Нет, это он. — короткий вздох. — Он ушёл. Сэм стоит, словно вкопанный, с напрочь атрофированными конечностями; заторможенным взглядом провожает отдалявшуюся по больничному коридору Амелию. Дин толком ничего так и не объяснил о событиях той ночи, и как бы Сэму не хотелось найти ответы, ковыряться в незажившей ране брата — это слишком. Поэтому, когда выдалась минутка, Сэм попросил отца рассказать, что же тогда произошло, и он уклончиво сказал: «Ему пришлось уехать и оставить её в той хижине». Сэм предполагал, что слово «пришлось» на языке Джона Винчестера интерпретировалось как «Я отдал приказ». Только, как оказалось, отец в этой истории последний человек, кто бы мог сказать правду. «Это он. Он ушёл». Значит, Дину пришлось уехать, и это…что? Так сильно обидело Амелию, что она решила наказать его таким изощренным способом? И теперь Дин умирает. Не за правое дело. Не из-за отца, охоты, демона. Из-за неё. Эта мысль противно пульсирует в висках, когда он находит силы выдохнуть и пойти за ней. Во всём нужно разобраться. Как это может быть реально? За какую-то неделю его мир перевернулся с ног на голову, и в очередной раз вывернулся наизнанку. И, почти дойдя до конца коридора, Сэм останавливается в замешательстве: пластиковая бутылка, словно прицеленный снаряд, вылетает из палаты отца, отскакивает от стены и прикатывается к его ногам. «Это не смешно, Дин» — уже почти срывается с губ, когда Сэм наклоняется, чтобы поднять бутылку. В палате с грохотом падает что-то ещё, только на сей раз это подкрепляется напористым криком: — Это были чёткие указания! Кажется, теперь это делает не Дин. — И я их выполняла, — в тон ему, возражает Амелия. — Что мне оставалось делать?! — Даже не знаю… может, проявить немного здравого смысла?! Сэм быстро прислоняется к стене, надеясь остаться незамеченным: может, подслушивать и не хорошо, но сейчас это единственный способ получить ответы. Хоть какие-то. — Она убила Калеба, Джон! Она напала на Дина и Сэма, а следующим был бы Джим! — выкрик Амелии. — Я не могла позволить этому случиться. Ты сам сказал: эта дрянь опасна. Теперь, когда она упоминает Калеба, Сэм понимает, о ком шла речь: Мэг. Отец вызвонил Амелию для подкрепления? — Именно поэтому я и сказал не лезть к ней! Особенно в одиночку! Особенно тебе! — А со мной то что не так? —спокойнее спрашивает она. Выдохлась. Споры с Джоном Винчестером почти бесполезное дело. — Я просто удивлён, что ты не занимаешь соседнюю палату, — продолжает Джон. — С твоей-то подготовкой. — Моя подготовка? Пожалуйся моему боссу, — выплевывает она, и слышится новый грохот. Судя по всему, это была стойка капельницы. Амелия шикает: — Можешь перестать крушить больницу?! Пока нас не выгнали отсюда? — У тебя лицо всмятку, Финч. — издевательски хохочет он. — Что это было? — Врач сказал тебе нельзя вставать. —…кастет, кулаки? Сэм, теряя всякий интерес к этим препирательствам, больше не скрывает своего местоположения. Но он удивленно вскидывает брови, когда на него — стоявшего в дверном проёме, никто внимания не обращает. Джон сидит, спустив ноги и крепко вцепившись пальцами в край кровати. И куда он собрался? Амелия стояла за ним, у окна, упирая руки в бока. — Стена, — нехотя признаёт она, и решительность в ней сразу убавляется. Она нервно заправляет волосы за ухо и сконфуженно отводит взгляд. — Мэг швырнула меня в стену и удымила в вентиляцию. Судя по синякам на правой стороне лица, (которые из-за отсутствия бейсболки и убранных волос Сэм смог заметить) Мэг «швыряла» Амелию в стену ни один раз. — Почему ты встал? — вклинивается он. — Дин, — говорит Джон, одними губами. Сигнал о реанимации, точно. — Он стабилен, — объясняет Сэм. — Амелия устроила реанимацию его соседке. — Очень по-взрослому, — передразнивает Амелия. Сэм вздыхает и собирается съязвить в ответ, но: — Не сейчас, Сэм, — обрывает Джон, даже не посмотрев на него и, по всей видимости, обращаясь снова к Амелии: — Ты сожгла тело? — Не успела… Джон раздосадовано и громко хмыкает. —…вообще-то, мне позвонили из больницы. — Кто-то умер и отменил правило: «Сначала сделай своё дело, а потом всё остальное»? Амелия поджимает губы, но не отступает. — Ты. Ты чуть не умер. По крайней мере, я так думала, — твёрдо говорит она. — Не было там никакого дела. И никого не требовалось спасать. — Совсем никого? — снова парирует Джон. — Никого. Я правда ждала несколько часов, — устало вздыхает Амелия, и под испепеляющий взгляд Джона, капитулирует: — Час. Ладно. Я ждала час и подумала, что ты просто задержался. И вот-вот появишься. Разумеется, теперь я вижу, что ты не мог приехать, — спустя секунду добавляет: — Потому что был э…занят. Сэм почти хмыкает — «занят». Какая точная формулировка. — Я был в коме, Финч, — беззлобно, но с укором. — Я это и имела в виду. Лицо Джона ничуть не смягчается и, по всей видимости, Амелию это не устраивало. — Сделала, что могла, — говорит она. — Может, это её хотя бы замедлило. — Думаю, она сразу вернулась в тело, как только ты ушла. Своим присутствием ты обеспечила ей развлечение на вечер, — Джон с трудом укладывается на подушки, а Сэм с тяжестью наблюдает и позволяет ему сделать это самостоятельно. — Так держать. Сэм следит за их диалогом, перемещая глаза с отца на Амелию, и обратно. Будто они играли в пинг-понг, и его задача была следить за мячом. Повисает напряжённая тишина. Амелия опускает голову, а Джон неожиданно тихо говорит: — Мёрфи знал о угрозе. Я успел предупредить. Если демон решит заявиться… что ж, её там встретят. Своеобразный белый флаг: я признаю, что ты всё сделала правильно, но никогда этого не скажу. Сэм слишком хорошо знал отца. И слишком часто был на месте Амелии. — Когда ты связался с Джимом? — хмурится Сэм. Ему хочется думать, что пастор не врал, и на момент звонка действительно понятия не имел о местонахождении отца. — До аварии. — Джон сглатывает и щипает себя за переносицу. — Как дела у Дина? Врачи хоть что-то делают? Мастерски переводит тему. — Они пытаются. — Так усердно, что он в коме после операции, и у них нет внятного ответа на этот счёт? — Сэм отрывает рот, но Джон своим напором не даёт вставить и слова: — Чёрт. Всё было бы иначе, сделай он так, как я ему сказал. — Что? — недоумевает Сэм. — Дин должен был выполнить приказ, взять тебя за шкирку и уволочь в другое место. Вы оба — должны быть в другом месте, — неопределённо взмахивает рукой в сторону Амелии. — И не было бы никаких проблем. — Он спас тебя, поменявшись машинами! Джон смеряет его хмурым взглядом. — Или с самого начала ты видел именно Дина, а не меня. А если бы он не ослушался, всё было бы как надо. — Поясни, ты переживаешь о упущенном шансе, или о том, что твой сын находится в реанимации?! — Потому что ему начинается казаться, что первое. — И этого бы не случилось если бы ты… — Пытаешься сказать, что это моя вина? — перебивает Джон. — О, да, — охотно соглашается Сэм. — Это твоя вина. — Что ты сказал? — Ну все, хватит, — встревает Амелия. — Это работа Дина оттаскивать вас друг от друга. Продолжите, когда он будет в состоянии это делать. — Нам нужно найти демона, — говорит Джон. — Ищите знамения, любое. Гибель скота, пожары, смена погоды, что угодно. Загляните под каждый камень, если потребуется, но найдите его. Он не мог далеко уйти. — О чем ты говоришь? — оторопело спрашивает Сэм. Он обращает взгляд на Амелию, но она и не думает спорить. Внимательно слушает Джона. Настолько внимательно, что ещё немного, и достанет блокнот с ручкой, чтобы законспектировать каждое слово. — Видимо, я единственный, кто думает, как помочь Дину. — Делай, что я говорю! — словно взрывается от гнева. — Это приказ, Сэм! — Вот и выполняй его сам, — бросает он перед тем, как покинуть палату.***
Убежденный в собственной правоте, Сэм уезжает из больницы на долгие три часа. С не покидающим гадким чувством осознавая, что эти — все — часы, проведённые в больнице, самые медленные, болезненно тянущиеся в его жизни. Ему пришлось оставить Дина одного, съездить в пригород, убедиться в крахе теории Эша на счёт обитающего там индейского племени. С Дином ничего не случилось за эти пару часов. Сэм проинструктировал медсестру, чтобы та позвонила ему, если за время его отсутствие произойдёт малейшее изменение в показателях брата. И, к облегчению, она не звонила. Он замечает движение в дверях и вздрагивает, увидев Амелию, облокотившуюся на дверь. Ему, видимо, никогда не привыкнуть к её присутствию. — Что ты здесь делаешь? Скрываешься от капрала? Они так делали в детстве — использовали воинское звание Джона, как тайный знак. Если кто-то из них произносил «капрал» значит, дело дрянь, он сильно не в духе, и к нему лучше не лезть. Она смиренно вздыхает, складывая руки на груди. — Мы в шаге от «Большой охоты», а он не в форме. Нельзя винить его за небольшой беспорядок. Вымещение гнева на вещах — это была единственная общая черта в брате и отце. Дин постоянно ломал и швырял то, что плохо лежало. Хотя, Сэм не уверен, что последний разбитый им телевизор мог «плохо лежать». — «Большая охота», — криво ухмыляется Сэм. Это Дин — Дин называл охоту на этого демона «Большой». Она была особенной для всех них. — Вы видели его? — Возможно… ты действительно собираешься охотиться? Сейчас? — А что остаётся? — она кивает на кипы бумаг в его руках. — Думаешь, найти кого-то, способного лечить, будет проще? Сэм не думал, что это просто. Он тщательно проверял каждого «кандидата», и чтобы выяснить шарлатана, хватало первой страницы биографии. — Помогать ты не собираешься — ладно. Но подсказать, где искать, можешь, — говорит она, поднимая папку в своих руках. — Ты вполне не занят. — Вообще-то, занят, — напоминает он. — Джона накачали снотворным, он мне не поможет, — поясняет Амелия. — Если я начну ковыряться в этом деле с самого начала, уйдёт слишком много времени. Ты и сам сказал, что у нас его нет. Сэм с укором смотрит на неё. Они в реанимации. Дин на аппарате «ИВЛ», а его не-до-мертвая невеста занимается расследованием. Но в одном она была права: времени мало. — Начни с шерифа. Она с готовностью заглядывает в папку: — Кит Барнетт? — уточняет, и Сэм кивает. — Если демон в нём, жаль, что Дин не увидит. Сэм непонимающе хмурится. — Он же терпеть не может всех представителей закона, — объясняет она. — Даже в «Уокере» [1] он в большой степени фанател не от Уокера, а от появления Хогана[2]. Помнишь, он даже носил красную бандану, как у него? — Да, и она была ужасна… Сэму уж точно не нравилась. Совсем. — Ты постоянно выклянчивал её у него! Ну, или может немного. — Мне было семь, ясно? — защищается он. — Не оправдание, — улыбается она. — Я собираюсь в город. Попробую разыскать шерифа и проверить его. Сэм округляет глаза от ужаса: точно, сумасшедшая. Амелия продолжает: — Постараюсь не заметно. Но если что-то пойдёт не так, сомневаюсь, что он убьёт меня на глазах у всего участка. По крайней мере, я на это надеюсь. Сэм опускает взгляд на пол, куда-то под её ноги, которые в очередной раз за это утро топчется на пороге, и не переходят черту. — И снова исчезнешь на полгода? Или инсценируешь смерть? Не сдерживается Сэм, и её вид мрачнеет. — Не в этот раз. И у Сэма были все основания не верить этому.