Как ты можешь спать?

      Проблемы со сном не были для неё чем-то новым и, пообщавшись с другими охотниками на эту тему, стало понятно, что это совершенно нормально.       Нормально лежать без сна несколько ночей подряд, или проваливаться в темноту, только голова коснётся подушки.       Нормально не обращать внимание на отсутствие удобств. Абсолютно естественно не чувствовать мерзких запахов, застывших где-то в пространстве от пола и до потолка. Не замечать грязные простыни; питаться дешевой, не приносившей удовольствие едой. Провести вечность то ли в преследовании, то ли в попытках бегства, жить самой по себе и полагаться только на себя — всё это более чем естественно.       Засыпая в одноместном номере в мотеле на въезде в Балтимор, Амелия удручающе замечает невыносимую духоту. Так и хотелось раскрыть окно, впустить густой запах начавшегося ливня и хоть немного прохлады, но безопасность превыше всего, а значит, делать этого категорически нельзя.       Проснувшись среди ночи, она с упоением чувствует запах дождя, мокрого асфальта. И не сразу соображает, что это ненормально.       Она старательно контролирует дыхание, сохраняя его достаточно глубоким для спящего человека. Потому что тотчас понимает:       Она больше не одна.       В этом нет никаких сомнений, но этот кто-то, стоящий позади неё, потрясающе хорош: не издает ни звука. Амелия не слышит даже его дыхания.       Она сжимает пальцы на револьвере под подушкой, и поворачивается лицом к двери, почти не открывая глаза. Достаточно незаметно, как ей это казалось.       Из темноты стремительно наступает силуэт, и быстрее, чем она может опомниться и вглядеться, хватает её за предплечья, с силой бьет по запястью, выбивая тем самым, так и не снятый с предохранителя, револьвер.       Амелия ударяется затылком о стену и стучит по ней ногой около трёх раз, старый сигнал «sos» Джона. Ему понадобится секунд сорок, чтобы проснуться, сориентироваться и ворваться сюда.       Амелия пытается вырвать руки, но без толку: хватка до ужаса цепкая.       — Какого чёрта?! — задыхается она, получая в лицо плевок холодной, соленой воды. Полоска голубого света от неоновых букв освещает его, и Амелия широко распахивает глаза:       — Дин?       Его брови сурово сведены к переносице, а безжалостный взгляд устремлён на неё, но ненадолго.       Лезвие блестит в темноте. Острие упирается ей прямо в грудь, Амелия сглатывает и непонимающе переводит взгляд с ножа на него. Не рыпайся. Вот, что это означает.       Она бы обязательно испугалась, если бы умела бояться Дина.       — …Дин? — шепчет она пересохшим внезапно голосом. От звука своего имени он едва заметно вздрагивает. Но не рука с клинком — чёрта с два его рука с оружием может вздрогнуть после десятилетий тренировок. — Что ты делаешь?       Амелия успевает подумать, что это может действительно плохо кончиться, потому что в глазах у него нет никаких сомнений. Будто он даже не задается вопросом, правильно ли поступает. Не колеблется.       В следующую секунду он отводит клинок, но не ослабляет хватку; рукой все ещё наваливается ей на шею.       — Мне больно, — судорожно выдавливает она, смотрит в сторону, в поисках чего-нибудь тяжёлого. Торшер бы подошёл, можно было бы попробовать дотянуться и оглушить его.       Бесполезно. В былые времена в голову Дина прилетали вещи и потяжелее настольной лампы.       На секунду ей кажется, что он собирается перерезать ей горло, а ещё через одну она убеждается, что он обезумел настолько, что действительно способен это сделать. Голова начинает кружиться и приходит осознание того, что если всё продолжится в том же духе, она, скорее всего, отключится от недостатка воздуха. Взглядом цепляется за полупустую бутылку минеральной воды, валяющуюся на полу, а в ней… деревянные чётки и крест. Освящённая вода? Какого черта?! Дин выплеснул на неё святую и соленую воду? Резкая боль в руке вспыхивает, и вакуум вокруг рассасывается.       Кровь сочится из пореза на её запястье, Дин всматривается в него, будто недоумевает отсутствие реакции.       А чего, блин, он ожидал?!       Отступает резким шагом, а её ноги предательски подгибаются; она скатывается по стене вниз, захлёбывающее откашливается, держась за шею.       — Так это и правда ты, — качает головой он, убирая нож за пояс и делает ещё шаг назад.       — Какого чёрта, Дин? — через кашель спрашивает Амелия, пытаясь сморгнуть слёзы.       — Ты жива, — продолжает утверждать он, не сводит взгляда, и не скрывая своего разочарования.       — Ты бы предпочёл, чтобы это было иначе?       Секунду назад ей действительно так показалось.       Амелия хмурится, нелепо опирается спиной о стену и поднимается, зажимая руку.       Предыдущая охота прошла не совсем гладко: они с Джоном нарвались на гнездо вампиров гораздо большего размера, чем рассчитывали изначально.       — Парочки вампиров мало, чтобы убить меня, — бормочет она, выровнявшись. Их взгляды встречаются. Её сердце пропускает несколько ударов. Амелия забывает о саднящей руке, о том, что Джон не торопится её спасать…       Дин. Все мысли заполняет он.       Дин, который две недели назад находился в состоянии между жизнью и смертью. Дин, с которым она прощалась в палате реанимации.       А теперь он стоит здесь, упрямо вздёрнув подбородок. Такой же отлично сложенный, широкоплечий, высокий и недосягаемый. Всё как она помнит. В какой-то паре шагов от неё. Она может чувствовать запах от его мокрой кожаной куртки. А если протянет руку…       Без сомнения, Дин откусит её, или отпилит тем же ножом.       Они смотрят друг на друга не отрывисто, как не смотрели очень давно. Сколько же прошло времени? Амелия не думала, что они встретятся когда-либо ещё, но видеть его, даже при столь странных обстоятельствах, было истинным удовольствием.       Всё лучше, чем Дин в стерильной палате реанимации.       В комнату врывается вспышка света, с опозданием, как минимум, в пятьдесят секунд. Это Джон щёлкает выключателем, чтобы дезориентировать в пространстве возможную опасность.       Он опускает дробовик и смачно ругается куда-то в сторону.       — Жива, — повторяет Дин себе под нос, не обращая внимания на отца и включённый свет.       — Ты здоров? — Амелия вглядывается в его лицо. — Что с ним? — спрашивает у Джона, но и тот не отвечает.       Что за ерунда? У всех закончились внятные ответы?       Сэм появляется в дверях буквально через полминуты; запыхающийся, не может отдышаться, как если бы боялся опоздать. Его взгляд мечется от брата к ней, обратно, и останавливается на пустых руках Дина. Сэм с нескрываемым облегчением выдыхает, и его брови расслабленно опускаются.       Амелия оглядывает комнату: распахнутая настежь дверь, Сэм, вцепившийся в откос, на его бежевой куртке капли крови, из разбитой губы, как догадывается она. И почему-то сразу смекает, что это Дин ударил Сэма, потому что… просто потому, что сейчас он мог это сделать. Джон, так и не сдвинувшийся с места, сжимает дробовик до побелевших костяшек.       Сэм и Джон стояли, готовые в любую секунду вбежать... и оттащить Дина от неё.       Спасти.       Неужели ей действительно угрожала опасность?       — Ты хотел меня убить? — вырывается у неё в нагнанной тишине.       Иначе с чего вдруг Сэму так торопится? С чего Джону быть таким напряженным?       Амелия отступает, хотя, казалось, дальше некуда. Она загнана им в угол.       Дин моргает недоуменно, будто был где-то глубоко внутри себя. Он прочищает горло и смотрит куда-то под ноги.       — Нет, — поднимает жесткий взгляд на неё, будто она самое мерзкое, что ему удавалось увидеть. Расправляет плечи, сжимает челюсть, и говорит: — Но я изо всех сил держусь, чтобы это не исправить.       — Дин, — умоляюще просит Сэм.       Дин отходит и широкими шагами собирается выйти из комнаты, но Джон касается его плеча, в успокаивающем, удерживающим жесте.       — Лучше убери руки, — уничтожающе рычит Дин.       — Давай ты успокоишься и я тебе все объясню.       Дин дергает плечом, Джон пытается ухватить ещё раз. И тут Дин безжалостно толкает его к стене и сминает футболку у него под шеей. Джон спокойно, в какой-то мере самоуверенно, перехватывает руки. Дин толкает его ещё раз, сильнее, сбивая с ног, и отпускает.       Смотрит ещё раз на Амелию, и от этого взгляда ползут мурашки вдоль позвоночника.       — Дин, — повторяет Сэм.       — Заткнись!       Он уходит, оставляя после себя хаос, разрушение и множество вопросов. За годы, проведённые в дороге в роли штурмана и лучшего друга, она знала, что он может быть сокрушительным, пугающим, но впервые увидела Дина таким не на охоте, а набрасывающимся на свою семью… на младшего брата?       Сэм помогает Джону подняться и, не успев принять окончательно вертикальное положение, он начинает отыгрываться:       — Тебе всего лишь нужно было держать язык за зубами, — цедит он. — Всего лишь заткнуться и молчать.       Амелия встряхивает головой, хватает со стула свою толстовку, на ходу натягивает кроссовки для бега, подумывает, взять ли тот револьвер, но это же Дин. Оружие ей не понадобится. Она не сможет им воспользоваться. Только не против него.       — Финч, нет, — слабо призывает Джон, но она просачивается за Сэмом и выходит в коридор. — За ней, Сэм! Или он убьёт её, — слышит она, когда сбегает вниз по лестнице.       Ветер хлещет по голым коленкам. Пижамные шорты явно не предназначаются для прогулок по ночному, промозглому Балтимору.       Он не успевает далеко отойти, примерно на середине парковки.       — Эй, Дин! — кричит она, его плечи дёргаются от её звонкого голоса, но он не оборачивается. Замедляется на секунду, но упрямо продолжает идти вперёд.       Амелия трусцой добегает до него, кладёт руку ему на плечо. Дин нехотя оборачивается.       — Да что с тобой? — сквозь сбитое дыхание спрашивает она.       — Что со мной?! Что с тобой, чёрт побери!       Он ударил Сэма, толкнул Джона, кинулся на неё с ножом. Тот Дин, которого она помнит, никогда бы не причинил близким боль.       —…не мог позвонить?       Первое, что приходит на ум. Амелия чувствует, как мгновенно начинает замерзать и дрожать. Его мобильник не прекращающее звонит.       — Позвонить? Что ты несёшь?!       — Ну, да, — Амелия растеряно отводит взгляд в сторону. Господи, и в правду, что она такое несёт? — У тебя ведь есть телефон, который кстати разрывается у тебя в кармане.       Она и подумать не могла, что он захочет это сделать. Только не после того, что она натворила.       Сзади раздаются шаги, Амелия оборачивается и видит Сэма, но поравнявшись, он ничего не говорит.       — Может, ответишь? — не выдерживает она, подбородком указывая на карман его куртки, откуда в седьмой раз разносится мелодия «Металлики». — Похоже, это важно.       Звонки среди ночи всегда важные, но этой ночью Дин сам себе на уме и, видимо, собирается игнорировать всех и вся. Спустя минуту звонок раздаётся у Сэма, посмотрев на экран, он решает ответить и отойти.       — Мы на деле. Под моей подушкой оружие. Я могла им воспользоваться, — это то, что её беспокоило по-настоящему. Она удерживается от желания ткнуть ему пальцем в грудь, для подкрепления всей серьёзности своих слов. — Бога ради, для чего ты это сделал? О чем ты думал, врываясь в мой номер посреди ночи?       Дин не успевает или не собирается отвечать.       — Звонила Эллен, — серьезным тоном говорит Сэм. — Джо пропала. Телефон последний раз прослеживался в Солсбери.       — Мэриленд? — уточняет Амелия. — Что она там забыла?       От бара в Небраске это слишком далеко.       Сэм не мигая смотрит на Дина.       — Мы последние кто её видел, Дин.