Алфавит

Сандер проснулся от того, что его легонько трясли за плечо. - Сандер, Сандер, проснись, - в голосе Роббе слышалось волнение, - Сандер… Парень, нехотя, открыл глаза. И сказал: - …Ммм, что случилось, малыш? Если не сложившаяся ситуация, Роббе бы умильнулся, ведь, Сандер похож был в этот момент на крота, что только высунул голову из земли. - Там, кто-то на кухне… - говорил парень шёпотом. - Ну так это мама, наверное, или папа… Кому ещё быть? – Сандер снова закрыл глаза и уткнулся носом в подушку. - Время уже – полвосьмого. Разве, не твой отец вчера говорил, что они уедут сегодня полшестого утра. И потом, я слышал звук отъезжающий машины. Я в школу опоздаю. Да и тебе, наверное, надо в академию. Вставай! Роббе резким движением сдёрнул с Сандера одеяло, позабыв, что они легли спать голыми. На пару секунд первый застыл на месте. В лучах восходящего солнца, его парень был красив. Больше, чем красив. Его простая, на первый взгляд, поза, придавала ему изящество тех статуй, что стояли в музее, старинных, как сама жизнь, но, на самом деле, вечно молодых, как восхищение нового наплыва посетителей в первые часы после открытия умелыми руками создателя, которого они никогда не видели и никогда не смогут увидеть. Сандер лежал на боку, позволяя Айзерману разглядеть всего его получше. Линия тела, от головы до ступней, так и притягивала к себе взгляд. Кожа переливалась, блестела лунным блеском в тех местах, где её касалось солнце. Появилось неконтролируемое желание прикрыть парня одеялом снова, чтобы не позволить коснуться хоть чему – либо этой шёлковой нежной кожи, даже солнечным лучам. Его слегка выгнутая спина напоминала речную долину, с раскинувшимся то тут, то там молчаливыми молодыми, но густыми деревьями. Длинные пальцы, державшиеся за край подушки, казались свежесрубленными брёвнышками, лежащими неподалёку от берега. Стройные бёдра – уступы, с которых вниз стекала тонкими струйками вода. Немалых размеров член являлся маленьким заливом, где плещется мелкая разноцветная рыбёшка. А ноги, лежащие крестом одна на другой – были притоками, текущими каждая в своём, только им знакомом направлении. Сандер чувствовал, что его разглядывают, а поэтому, не открывая глаз, улыбнулся длинной змеиной улыбкой. - Иди, ложись, - мягко отозвался он. Дризен отчётливо понимал, что Роббе затеял какую-то игру, ведь его мальчик был не из пугливых, по крайней мере не из-за звуков в другой комнате. Даже, если кто-то из родителей и остался дома, то это не было поводом будить в такую рань. Не так представлял себе пробуждение Сандер. Вернее, никак не представлял. Он бы мог никогда не просыпаться, если бы знал, что Роббе будет также лежать рядом с ним, пока Сандер бережно его обнимает. - Нет, вставай, Сандер! А тот больше не мог этого терпеть! Сандер, не торопясь, встал на колени на кровати и грациозной кошкой направился прямо к Роббе. Приблизившись и взяв того за руку, парень настойчиво потянул второго на кровать. Роббе чувствовал, что его план может быть раскрыт. А он лишь хотел немного раздразнить Сандера, зная, что тот, скорее всего, после вчерашнего вечера, проведённого настолько хорошо за долгое время, оба это понимали, не захочет вставать с кровати вовсе… - Неа, мне надо в школу… Хей! Роббе был повален на кровать и зажат со спины в крепких объятиях. - Нет, - твёрдо и негромко сказал Сандер. - Но, Сандер… - Нет. Сандер был непреклонен. Роббе было так спокойно от того, что Дризен держит его крепко – крепко, словно, если отпустит того, то не сможет больше дышать, что он не смог продолжить начатое. - Как ты себя чувствуешь? Сандер вдохнул запах своего парня, уткнувшись носом ему в шею. Он искренне беспокоился за состояние Роббе. Несмотря на то, что эта игра в сексуальные модификации была очень хорошей идеей, нельзя допустить, чтобы друг другу становилось плохо! Прошлым вечером, когда его родители пришли с работы и предложили вместе поужинать, а парни с радостью согласились, ведь жутко проголодались, а у Роббе, так вообще, маковой росинки не было с самого утра, Айзерман сел, казалось, за стол, однако моментально вскочил и сказал, что лучше, по его мнению, чтобы они с Сандером поели в комнате, мол, им нужно поговорить. Взрослые лишь удивлённо вздёрнули бровями и отпустили мальчиков. По приходу в комнату, её хозяин спросил второго, о чём тот хочет «поговорить». Ведь, догадывался, что случилось. - Не могу же я сказать твоим родителям, что мне больно сидеть, потому что ты меня вчера так сильно трахал, что болит жопа! Дризен с трудом удержался, чтобы не засмеяться на всю квартиру. Этот смех происходил, скорее, от осознания того, что он сделал с этим мальчиком. Парень вдалбливался в любимое тело около часа. Сандер вдохнул этот запах ещё раз. Роббе всё ещё пах едва уловимым мускатным орехом, собственным гелем для душа, который тот предложил оставить у парня, ведь, последнее время, довольно часто ночевал здесь. Рядом. Живое и настоящее тепло того, для кого пойдёшь против всего мира, если потребуется. Для кого твоё дыхание – его дыхание. - Нормально. Правда, всё ещё немного дискомфортно. Ты, явно, не сдерживался в этот раз… - Прости… Не смог устоять… - он ещё сильнее прижался к телу. Роббе мог бы покрыться лёгким как редкие маленькие облака, обрамлённые светом заходящего солнца, когда закат окрашен существующими только в природе сиреневыми и розовыми цветами всевозможных оттенков, румянцем на самом краю щёк. Однако, он знал, что Сандер это говорит не для того, чтобы сделать комплемент, а выразить что – то вроде сожаления о случившемся. Только вот, Роббе ни о чём не жалел. Но он, всё равно, еле заметно улыбнулся. Пальцы парней переплелись. - Мне, правда, надо в школу… Хотя так не хочется! Хочется остаться здесь, с тобой. - Так оставайся. - Не могу, правда. - Тогда иди. А, чтобы ты не волновался, я напишу, как приеду в Академию. Мне, честно, надо там быть только через два часа. … - Ну что, твоя очередь? Роббе достал бумажку, развернул. На ней красовалась аккуратная буква «S». «Всё - таки, у тебя красивый почерк». - «Ш»! И что мне с ней делать? - Ну, это ты уже сам придумай. Ладно, мне пора, я пошёл, - Сандер поцеловал Роббе и ушёл. «Почему каждый наш поцелуй, как первый?», - думал Айзерман. Его, периодически, занимала мысль об этом. Каждый раз, каждый, вкус его губ ощущался таким новым, словно они никогда прежде не целовались. Словно на его губах ещё свеж привкус хлорки из того бассейна и ночной прохлады. Привкус свободы. … Роббе был в замешательстве. Что можно придумать на букву «Ш»? Он хотел, было, залезть в интернет, чтобы найти что-то, ведь, наверное, Сандер делал также… А, может, он просто много знает на эту тему. Опыт богатый, возможно... Хотя, он никогда не рассказывал о своих прошлых отношениях. Роббе не знал, был ли кто – то у Сандера до Бритт, никогда не спрашивал об этом, а тот не говорил. Были. «Это же Сандер!». Улыбка. Подобные мысли сидели в голове парня как пчёлы в улье, каждая занятая своим делом, и, вместе, представляющие собой единую отлаженную систему, где ни один элемент не может существовать и функционировать без другого. Но он усиленно гнал, хоть это и давалось с трудом, подобные мысли, не только, потому что они не имеют смысла, доверие к Сандеру – вот, что имело смысл, а значит, какая, в сущности, разница, сколько партнёров у него было, но и потому что на уроке биологии надо заниматься другими вещами. - Роббе, когда мы сможем приступить к заданию? Может, на выходных? Я могу прийти к тебе и… Роббе! Парень едва на месте не подскочил от неожиданного восклицания Ясмины. Он оглянулся. Пока был погружён в пучину своих мыслей, не заметил, как закончился урок. - А? - А? – с улыбкой на лице передразнила девушка, - ты что, не слушал? Нас опять разделили на пары для проектного задания. Общение с ней напоминало погожий летний денёк, когда всё вокруг окарашивалось в жёлтый цвет от света безумно яркого солнца, и даже кончики вершин деревьев не смели шелохнуться. Между Ясми и Роббе установились отличные от прочих отношения. Хотя, они и доверяли друг другу многое, даже самое сокровенное, дружбой их отношения они бы никогда не назвали. Не позволили бы, а просто рассмеялись. Не называют дружбой то состояние, при котором к другому человеку испытываешь чувства, как при покачивании на кресле – качалке, что стоит на дачном участке, где ты собственноручно поливаешь все растения, и где с книгой в руке размышляешь о прожитой жизни. - Неа, извини… Так что там? Вздёрнутые брови. Ясмина вкратце ввела его в курс дела. Потом, они пошли вместе по коридору в сторону шкафчиков. Это был последний урок на сегодня. А Роббе, тем временем, снова вернулся к мыслям о том, что делать с этой буквой, откладывать на потом как - то не слишком хотелось. - О чём ты думаешь? - М? - Ты о чём – то серьёзно думаешь. Это связано с Сандером? Проницательность этой мусульманской девушки всегда заставляла Роббе испытывать уважение перед ней. Она была, порой, слишком мудра для своего возраста. Мудрецы знают, что не знают почти ничего. Однако, они умеют наблюдать, притом внимательно, даже к самым незначительным, на первый взгляд, деталям. Возможно именно по этой причине их и притягивало друг к другу как людей. - Просто задание это... Я не знаю, что придумать. - Задание? - Аа, ну да. Вобщем, мы с Сандером решили разнообразить нашу сексуальную жизнь, и сыграть в игру, где каждый по - очереди вытягивает букву, и придумывает что - то, связанное с этой буквой… - Так, всё! Хватит, я - пас, - и девушка, вскинув руки, намеренно ускорила шаг. Роббе, опустив голову, ухмыльнулся. Какой бы ни была открытой Ясмина, она не хотела слишком много говорить на подобные темы. Хоть, они и не были ей противны. Парень, направляясь в сторону выхода, размышлял. Вот, он видит кабинет директора, окна в который завещаны мелкими жалюзями, скрывавшими то, что за ними происходило. Он никогда не бывал там. Многие ученики посчитали бы, что к счастью. Однако, Айзерману было любопытно, что скрывается за этой дверью. Вот, школьные кабинеты, где каждый день неизменно проводят уроки, рутина. Все шестерёнки в механизме работают отлаженно, производя, по итогу, в результате своего существования то, без чего жить не получается. Вот, скамейки, стоявшие вдоль стен, которым он не придавал, вообще, никакого значения, не потому, что они являлись одной из тысячей незамечаемых частей повседневной жизни, а потому, что Роббе не понимал, как можно окрашивать скамьи в такие скучные и нудные, на его взгляд, коричнево – грязные цвета. Парень думал о том, что, сюда нужно было бы позвать кого – нибудь из Академии, те бы нашли способ сделать их интереснее. Сандер изменил его. Раньше Роббе не обращал особого внимания на цвета и тому подобное, но с появлением этого, теперь уже больше, чем родного, человека в его жизни, который стал потихоньку вовлекать его в мир того, что было тому интересно, парень стал с любопытством относиться ко всему этому. С толикой грусти парень подумал о том, что хотел бы увидеть его. Увидеть Сандера здесь и сейчас. Увидеть его, стоящего в этих стенах, идущего по этому полу, смотрящему в эти окна… Создавалось ощущение, что Роббе хотел пустить Сандера в ту часть его жизни, которая не принадлежит ему, от чего испытывал довольно странное, но мягкое чувство, чтобы сделать с помощью него эту часть жизнь своей, важнее – его. Безусловно, Дризен нередко встречал парня по окончанию занятий, но оставался ждать снаружи, а внутри здания никогда не был. Айзерман хотел бы в эту секунду увидеть его, сидящего на этих скамейках, а потом, вошедшего в какой – нибудь класс, проводящего своей рукой по деревянной парте. Хотел, чтобы парень улыбнулся ему, а потом повернул голову в бок, невольно оголяя изящную шею, а, после этого, подошёл и засунул ему в рот язык. «Если бы Сандер только был здесь…». Роббе замер на мгновение, его осенило. … Роббе долго думал о том, как ему это сделать. А, потом, просто позвонил своему парню и сказал, что его заставили сделать какой – то плакат, якобы в школе хотят провести согласованную забастовку по поводу системы оценивания, и ему нужна помощь своего художника. Айзерман знал, что врать у него не очень хорошо получается, особенно Сандеру, а, тем более, если тот будет смотреть своим характерным взглядом ему в глаза… Дризен предложил нарисовать плакат у него, на что парень ответил, что ему нужно будет всё согласовывать с другими ребятами, а делать это в кафе или где – то ещё неудобно, а собраться не у кого, по разным причинам, так что собраться в школе после уроков было самым лучшим вариантом. Роббе хотел ударить себя по лицу от того, как глупо звучало то, что он пытался объяснить, но, в итоге, Сандер согласился, и пообещал, что придёт. … - Вы куда, молодые люди? – спросил охранник. - Мы пришли помочь в библиотеке. Там стеллажи переставляют, книги надо перетаскивать, а они тяжёлые, вот мы и решили помочь, - с улыбкой на лице сказал Роббе. Он предупредил Сандера заранее, что охранник может не пустить его, если узнает, что тот пришёл помогать с плакатом, потому что вроде как он считает, да и администрация, видимо, не спорит, что школа – не место для того, чтобы подготавливаться к, пусть и согласованной, но забастовке. Дризен начал подозревать что-то неладное, ибо всё это звучало крайне странно, но не подал виду. Подумал, что пусть будет так, как того хочет Роббе, Сандеру было безумно интересно, что его мальчик задумал. Охранник молча махнул рукой, показывая, что парни могут проходить. - Спасибо, - сказал Дризен. В школе почти никого не осталось. Должно быть, уроки закончились. Парень шёл прямо следом за Роббе, не отрывая от него глаз.«Он не из этого мира». Неземная красота невысокого, но крепкого как молодой раскидистый клён юноши окутала Сандера с первого мгновения, как только тот взглянул на него в том полутёмном гараже. Его немного неуверенная походка до сих пор отчётливо всплывает во снах. Казалось бы, он за это время нарисовал Роббе тысячи раз, каждую часть его тела, которое он знал теперь лучше собственного, но не мог насытиться его красотой. Так жизнь никогда не сможет удовлетвориться смертью, ибо сама рождается благодаря ней. Не мог отвести взгляда. Порой, ему хотелось бы лишиться необходимости моргать глазами, чтобы смотреть на него как можно дольше, чтобы не упустить самое малейшее и незначительное изменение в его взгляде. Если это помешательство, то не лечите его. Потому что жизнь не лечат. А этот мальчик для него больше, чем муза, больше, чем жизнь, больше, чем он сам. Волосы Роббе как грива у льва раскачивались при ходьбе. Сандеру хотелось трахнуть эти волосы, кончить на них, чтобы иметь возможность делать с ними всё, что он хочет. Они были такими мягкими, что парню казалось, будто они сотканы из нежности всего мира. Роббе вёл парня по тому самому коридору, по которому шёл пару дней назад. Они пришли к одному из классов. Оглянувшись по сторонам, парень повернул ручку и вошёл, предлагая второму зайти внутрь. Айзерман даже не заметил, что это был кабинет биологии. Сандер вошёл, и, первым делом, не спеша, направился к тому, что первым привлекло его внимание - книгам, что лежали на учительском столе. Другой парень на всякий случай, запер дверь. Хорошо, что в их школе кабинеты закрывались изнутри. Сандер начал вслух читать то, что открыл на первой попавшейся странице, немного хихикая. Роббе же, тем временем, подошёл к нему сзади, и не успел Дризен обернуться, как осторожно обхватил его руками и прижался к тёплой спине. - Я хотел предложить тебе кое – что…- тихо и спокойно начал он. - А где же остальные? – хитрая длинная ухмылка тонких губ. - Ты же понимаешь, для чего я эту чушь нёс? - Если честно, не совсем… Но ты меня пиздец как заинтриговал. - «S» - это shool (школа)… Сандер чуть не выронил книгу, когда спустя секунду до него дошло, что Роббе имел ввиду. Взяв учебник из рук своего парня, Айзерман положил его на край стола. - Ты хочешь, чтобы мы… здесь… - заискивающий взгляд цвета морских водорослей глаз Сандера. - Да, - Роббе приблизился прямо к самим сочным губам, - а что такого? "Роббе". Тёмные как ночное небо глаза парня смотрели прямо и настойчиво. Поцелуй, длинный. Оторвавшись от губ, на которые, каждый раз проигрывая себе, божился, что выглянет лишь на мгновение, Роббе посмотрел в глаза. Так каждый раз алкоголик молится о том, чтобы встать с кровати на утро после очередного запоя, и клянётся, что этот раз был последним в его жизни. Сандер потерялся в этом честном и заигрывающим, хоть его обладатель сам того не понимал, взгляде. В штанах стало немного тесно. - Но, Роббе, а, если нас кто-то увидит, не все же ушли ещё из школы? Да и потом, камеры, там... – его голос стал немного ниже. Мысль о том, что его мальчик хочет переспать с ним в общественном месте, в, мать его, школьном классе, куда он затащил того заранее придуманной околесицей, возбуждала. Она вызывала немного удивления, ведь, раньше, Роббе никогда бы не позволил подобному произойти. Он прекрасно помнил о том, как затянул того, как – то раз, в примерочную, пока мерил одежду и начал страстно целовать, а парень с трудом отталкивая его от себя, сказал, что не будет трахаться в общественном месте. - Камеры у нас выключены, переустановка системы, что – ли. Дверь я запер, да и кто нас услышит?.. Я постараюсь сдерживаться… - Только не со мной, - выдох в губы и поцелуй, вызывающий встряску, током прошибающую тело. Руки максимально бережно обхватывали лица друг друга. Большой палец Сандера, поначалу мягко поглаживающий щёку, теперь словно надавливал на скулы, требуя раскрыть рот Роббе больше, сильнее поддаться ему. Тот замычал прямо в губы парню. Сексуально. Сандер подтолкнул парня, и тот оказался прижат к учительскому столу. Рука Роббе плавно шла вниз по спине, ухватила за ягодицу. Резкий удар в груди. Дризен начал быстро снимать с Айзермана куртку, потом худи и футболку, а тот не пытался этому помочь, а только давал второму возможность раздеть его самому. Дальше, Сандер сам оголил торс, по которому тут же прошлись руки другого. Каждый миллиметр этого божественного тела хотелось облизать, выцеловать так, чтобы остались багровые синяки, которые только бы украсили его. Роббе стал спускаться губами всё ниже и ниже. Ничто не осталось без внимания. Шея. Один сосок. Другой. - Ааах. Его стон. Затем, развернувшись вместе с парнем, Роббе медленно расстегнул ремень, смотря Сандеру в глаза, приспустил брюки вместе с трусами, которые были уже немного влажными на месте паха, и, взявшись руками за его круглую жопу, стал рассматривать стоявший член. «Как же он красив!». Член парня, действительно, был довольно большой и толстый. Его слишком натуральный кремово – розовый цвет идеально сочетался с падающими на него тонкими лучами заходящего солнца. Аккуратные венки опоясывали ствол словно реки, из вод которой делают амброзию, дарующую вечную жизнь. Жизнь с Сандером, и правда, - вечность. Ровный и плотный, с расположенными под ним аккуратными яичками, он так и манил чтобы его коснулись губами. Роббе так и сделал - почти невесомо коснулся тщательно облизанными за секунду до этого аппетитными губами. Помогите, высшие силы, удержаться Дризену на этой Земле, потому что этот мальчик, пришедший из дальний галактики, всецело в этот миг владеет им! Айзерман прошёлся языком от основания до самого кончика. Дризену только и оставалось, что вдыхать воздух всей грудью. Парень прошёлся кончиком по самой головке, а потом взял в рот так глубоко, как мог, с намерением в дальнейшем, по возможности, запихнуть его в себя как можно глубже. Руки всё сильнее сжимали задницу. Сандер вжался руками в стол, чтобы не держаться за волосы парня, зная, что не сможет устоять, чтобы не насадить его в порыве страсти как можно глубже на себя. Он не хотел сделать своему мальчику неприятно. Айзерман всего несколько раз делал минет своему парню, но всегда так, что у второго, после этого подкашивались ноги. Так сильно влияние! Роббе заныривал с головой в бассейн нахлынувших ощущений развратности и, одновременно с этим, правильности происходящего! Он отсасывал Сандеру в кабинете биологии! - Стой, я сейчас кончу... Роббе не стал продолжать, и нехотя оторвал рот. Сандер поднял своего мальчика на ноги. Они целовались чувственно, губа к губе, но недолго, пока Дризен не прервался, сказав: - Роббе, я хотел предложить тебе… Эм… Вобщем, хочешь сегодня быть сверху? Сандер осторожничал, ибо нервничал от нескрываемого мощного возбуждения. Парень напротив него на секунду застыл в плохо скрываемом изумлении. Сандер предложил. Ему. Быть сверху. Роббе был настолько шокирован, что не знал, что сказать. Негласно между парнями сразу установилось то, что Сандер – актив. Они, оба, будто чувствовали это на каком-то подсознательном уровне. Каждого устраивала его роль. Роббе всегда фантазируя на тему, связанную с сексом, представлял как какой – то парень, в зависимости от фантазии, трахает его. Поэтому, когда у Рондера был первый раз, то парень не обратил даже внимание на то, что Сандер явно собирался вставить свой член в него. Дризен же никогда не спал с парнем до встречи с Роббе. Он никогда не задумывался на тему того, был бы он сверху или снизу во время секса, если бы встречался с парнем, как не думал, в принципе, о том, встречался бы он с парнем или нет. Он просто не мыслил в таких категориях. Но пару раз ему приходила в голову мысль о том, что существует смена ролей партнёров, почему, тогда, его парень этого не разу не предложил, он, ведь, знает об этом. Простое любопытство. Роббе же тоже, на самом деле, приходила мысль об этом. Но он не желал её озвучивать. Что – то незримое останавливало его, не давало пошевелиться, держа мёртвой хваткой. Так, в нашей голове, порой, существуют определённые установки на некоторые вещи, которые мы даже самим себе не способны объяснить, но которые стали частью нашей жизни настолько прочно, что, кажется, будто они останутся навсегда. Но, вот, время пришло решить этот вопрос. Хотел бы парень этого? Да, он представлял в голове, как Сандер стонет и выгибается под ним. Но Роббе боялся, что его парню не понравится, или ещё что – нибудь. Но сейчас вызванное неожиданностью предвкушение предстоящего взяло верх над любыми сомнениями, и Роббе сказал: - Я… хочу, - на выдохе, что заставило Сандера захватить воздух глубже, - просто, почему ты предложил мне это именно сейчас? - Подумал, что тебе всё ещё может быть больно после прошлого раза. Поэтому и… Боже, я сейчас умру, если ты не дотронешься до меня. Сандер горел, изнывал от ощущений. Ситуация, при которой тебя в любое время могут застать за занятием сексом, возбуждает. Роббе обхватил парня за шею и просунул ему в рот свой маленький юркий язычок. Он встретился с сильным и большим, мягким языком, на котором было немало слюны. Её сладкий и пряный вкус сводил Айзермана с ума, заставлял хотеть всё больше и больше. Он был возбуждён до предела, а ткань, теперь, больно давила на промежность. Сандер проходился руками по телу Роббе, так яростно вжимаясь пальцами в кожу, будто говоря, что хочет чувствовать её нежность на кончиках своих пальцев ещё долгое время после того, как оторвётся от неё. Спустя время, парень сам развернулся спиной к Роббе, максимально плотно прижавшись к нему спиной. Он чувствовал как стояк упирается ему в ягодицы. - Давай, овладей мной, - словно умолял своим голосом Сандер. Роббе, проведя по мощной и гладкой спине парня, согнул того пополам и аккуратно положил на стол. Звёздное небо из родинок, складывающихся в несуществующие в природе созвездия, украшало спину. Словно полотно художника, на котором располагается произведение искусства, она была очаровывающе притягательной. Роббе наклонился к манящим половинкам бедёр и поцеловал прямо в одну из них. Он не мог себя контролировать, когда Сандер представал перед ним таким доступным. Это было невозможно. Что вело парня, он не сможет себе объяснить и после всего того, что случится. После этого, Роббе поцеловал вторую половинку. Они были сладкими и упругими настолько, что парень прислонился носом. Непродолжительное время он ластится в ямочку на одной из половинок самым кончиком своего носа. Сандер был на грани реальности от происходящего, готовый с удовольствием покинуть её в любую секунду. Затем, начиная прямо от копчика Айзерман начал проходить языком прямо по позвоночнику, иногда отходя чуть правее или левее. Прислонившись к затылку, он тихо сказал: - Потерпи, пожалуйста. Я ничего не могу с этим поделать, но будет немного больно. Сандер еле заметно кивнул. Роббе немного отстранился, чтобы расстегнуть джинсы и приспустить их вместе с трусами. Член стоял колом. Парень обильно плюнул слюны на свои пальцы и приложил их к анусу, молясь, что всё делает правильно, ведь делает первый раз. Медленно он начал вставлять один палец, думая о том, что смазка сейчас бы пригодилась. Сандер стиснул зубы. Проталкивая палец всё глубже и глубже, Роббе внимательно наблюдал за реакцией парня. Тот лишь отрывисто вздыхал, осваиваясь с новыми ощущениями. Немного позже, парень добавил ещё один палец и начал раздвигать их внутри Дризена. Длинные тёмные ресницы подрагивали, брови были максимально сведены в немом блаженстве, губы плотно сжаты – Сандер выглядел неповторимо. Вынув пальцы, Айзерман попытался, не торопясь, войти в парня настолько, насколько его разработанное отверстие позволит. Когда это произошло, Сандер чуть не вскрикнул. Роббе принялся успокаивающе поглаживать его по всему телу. - Сандер, может, мне остановится?.. - Нет!.. Парень был уверен, дальше будет легче, он не хотел останавливаться, не хотел, чтобы Роббе останавливался. Айзерман начал постепенно всё глубже и глубже входить в Сандера, начиная первые движения. Ощущение боли сменилось сладостным удовольствием. Оба испытывали необычные для себя ощущения, и обоим нравилось. Роббе не мог поверить, что сейчас владеет этим человеком. Он весь его. Прямо в школьном кабинете. Движения начали ускоряться. Сильнее. Сандер немного приподнялся. Комната наполнилась волшебными стонами. Роббе схватился за шею Сандера, и его пальцы, невольно, прошлись по кадыку, небольшому, но мягкому. Парень частенько останавливал свой взгляд на этом дурманящем сознание, сексуальном кадыке. Он был настолько приятный на ощупь, что Айзерман произвёл, непроизвольно, толчок ещё сильнее. В этот момент, он надавил на него подушечкой пальца. Сандер издал короткий, но громкий стон, явно пытаясь, что было практически невозможно, контролировать себя. - Не сдерживайся, - шепнул Роббе. Сильнее. Быстрее. Глубже. Вошёл уже полностью. Ещё сильнее. И вот, член коснулся самой простаты. Дризен никогда бы не подумал, что можно испытывать нечто подобное. Пахло книгами с пожелтевшими страницами и школьной жизнью. Пахло разгорячёнными от возбуждения телами. То, как Сандер выглядел, Роббе мечтал записать на камеру, чтобы это навсегда было запечатлено в нашем мире. Стоны обоих перекликались золотыми нотками звучаний, что словно два порыва воздуха, идущих параллельно, мысленно боролись друг с другом, сливаясь в единый вечный поток. Вдруг, из – за двери послышался шум, кто – то проходил мимо. Роббе тут же остановился, зажав себе рот рукой, Сандер же плотно стиснул зубы. Послышались голоса. Из - за существующего в данный момент напряжения Дризен не сдержался, и из него вырвался тихий смешок. Внезапно, быстро, Айзерман прижал своей рукой его рот. В такие, словами невозможно описать, неловкие моменты настолько свыкаешься со сложившейся ситуацией, что даже, в какое – то непрошенное мгновение, не хочешь с ней расставаться. Однако, осознание того, что стоишь посреди учебного класса полуголый со спущенными штанами, и с членом в другом человеке, вызывает неконтролируемые мольбы всем высшим силам, которые есть. Неожиданно, Сандер начал делать движения вперёд своим тазом. Ему показалось забавным продолжить начатое, находясь от опасности обнаружения за данным занятием на расстоянии нескольких метров. Неконтролируемый порыв рвущейся наружу сущности. Роббе, видимо, отключив инстинкт самосохранения, как он решит позже, сделал медленное несильное движение, находясь внутри парня. Вздох грозился вырваться из уст Сандера, но был остановлен тем, что его парень зажал рот рукой ещё сильнее. Близость опасности раскрытия невероятно заводила. А вдруг, кто – то, всё – таки, захочет зайти, или услышит стоны и попытается попасть внутрь? Это будоражило фантазию, благодаря чему порочность выходила наружу. Роббе сделал ещё один толчок, уже немного сильнее. Сандер чувствовал, что на влажном члене уже проступают первые капли спермы. Звуки стали стихать, было слышно, что те, кто были за дверью, ушли. Роббе задержался на мгновение, чтобы толкнуться в парня ещё сильнее. Он отпустил руку со рта, и потянулся к члену Сандера, предчувствуя, что сам скоро достигнет пика. Рука двигалась по всему стволу не торопясь, мягко, а потом, движения ускорялись. Мощные толчки. Не понятно, откуда у этого мальчика взялась такая сила. Капли пота, стекающие редко с белых волос. Задранная голова, затылком он соприкасается с головой Роббе. Сандер кончил, довольно, сильно, чего не ожидал от себя, изливаясь прямо на стоящий перед ним стол, держась за него, чтобы не упасть. Роббе, сделав ещё всего одно движение, выпустил свою сперму прямо в Сандера. От интимности момента пустела голова. От удовольствия сводило мышцы. Парень, не выходя из Дризена, дабы продлить момент близости, уткнулся лбом в затылок, и сказал на выдохе шумно и низко, пытаясь в этих простых словах передать неутихающую бурю тех эмоций, что готовы были взорваться внутри него: - Я люблю тебя... - И я тебя.