Вырываясь из клетки

      Гарри отказался от перекуса, поэтому Северус, быстро подкрепившись сэндвичем с чаем, что принес очередной «халат», снова присел рядом с юношей на край кровати. Потрогав лоб, он отметил, что жар спал, значит и вправду Гарри совершенно волшебным образом удалось снова выжить.       — Ты в порядке? — спросил Снейп, не отрывая взгляда от неподвижного лица.       — Да, — тихо ответил тот. — Прервемся от чтения? Я хотел бы растянуть удовольствие от истории.       — Хорошо, я не против. Чем хочешь заняться? — честно говоря, у Снейпа не было ни одной идеи насчет их дальнейшего досуга.       — Мне бы не помешал душ, если честно, а потом посмотрим. Чай еще остался? — открыл глаза юноша и медленно сел в кровати.       — Он уже почти остыл, думаю, — чуть нахмурился мужчина. — Кого позвать, чтобы заварили новый?       — Я разогрею. Поможешь подняться? — вопросительный взгляд во взволнованные глаза Северуса.       — Конечно, давай потихоньку, — кивнул Снейп и, обхватив Гарри за влажную от пота талию, проводил того до двери ванной комнаты. — Дальше сам справишься?       — Ага, — фыркнул юноша. — Я уже не маленький.       — Я бы поспорил, — не смолчал Северус, тоже усмехнувшись.       Из-за двери вскоре раздался шум воды, и мужчина, постояв еще пару минут у входа, переживая, вдруг он подскользнется на мокрой плитке, решил немного прибрать в комнате. Поставив опрокинутое кресло на место и выкинув изорванную футболку в мусорный контейнер в углу, мужчина нашел в шкафу свежий комплект постельного белья и перестелил кровать, бросив испачканные простыни и пододеяльники в корзину для грязного белья возле выхода.       Гарри вышел из ванной в пушистом длинном белом халате, снова на ходу высушивая волосы. Выглядел он гораздо лучше, чем час назад: его лицо казалось отдохнувшим, а к щекам вернулся румянец. Юноша прижал ладонь к чайнику, и вскоре из-под неплотно задвинутой крышки повалил пар. Удовлетворенно вздохнув, он налил им с Северусом по чашке ароматного чая и уютно примостился в кресле напротив прямо с ногами. Снейп решил начать разговор.       — Я начал писать отчет для мистера Уизли о твоем состоянии — разумеется, не упоминая некоторые факты, о которых мы договорились молчать. Хотел уточнить насчет твоих слов о чтении мыслей. Ты действительно способен на это? — заинтересованно.       — И да и нет, Северус. Я попробую объяснить, — кивнул юноша. — Я не читаю все мысли без разбора, могу лишь видеть какие-то картинки или считывать эмоциональное состояние. Когда кто-то в моем присутствии злится, боится или чему-то очень радуется, я пойму, но не до конца, смогу распознать только некоторые моменты. Чаще всего я сразу вижу, когда пытаются солгать, но без конкретики. В таком случае я ориентируюсь на то, что человек в это время говорит, — Гарри задумался. — Возьмем в пример тебя: когда ты говорил о маме, я чувствовал светлую грусть; начав разговор про книги, я увидел, как перед твоим взором словно замелькали картинки, на которых были удивительные места с первозданной в своей красоте природой и какими-то прекрасными зданиями и дворцами. Так что мне не пришлось долго ломать голову, разгадывая твои предпочтения в литературе. Когда я выпустил свою силу, разозлившись на то, что почувствовал тонкую вибрацию какого-то следящего устройства на тебе, я ощутил и твой страх. Но он был каким-то другим, не таким, какой я привык чувствовать от Уизли, докторов или прошлых психотерапевтов. А потом ты сказал, что находишься здесь не по своей воле, и в этих словах была только правда и какая-то затаенная горечь, словно ты знал, что останешься здесь навечно, — Гарри с сочувствием взглянул в глаза Северуса. — Мне жаль, что ты оказался здесь. В этом косвенно есть и моя вина.       — Не говори так, уж чьей вины тут нет, так это твоей. Просто так сложились обстоятельства…       — У тебя наверняка есть семья, дети там, откуда они тебя привезли?       — Нет, меня даже вряд ли кто-то станет разыскивать ближайшие полгода, — покачал головой мужчина.       — Меня вообще не существует, — горькая усмешка осела на губах. — Не удивлюсь, если мои родители уничтожили все документы о том, что я вообще когда-нибудь жил.       — Хочешь поговорить об этом? — осторожно узнал Снейп, чуть наклонившись в сторону юноши.       — Я мало что помню о тех временах, когда был свободен, — Гарри нервно взлохматил свои волосы. — Все как в тумане, и только обрывки воспоминаний. Помню маму: она была очень красивой, и от нее всегда вкусно пахло булочками с корицей и цветами. Мы жили в светлом двухэтажном доме, возле которого летом зеленела трава и цвели душистые цветы. А возле окна моей комнаты росло высокое дерево; я часто забирался на него, падал с веток еще чаще, — юноша улыбнулся.       — Ты рано осознал, что не такой, как все? Я имею в виду твою силу?       — Если честно, я не особо придавал этому значения. Мама читала мне сказки о рыцарях, которые, победив дракона, освобождали прекрасных принцесс из высоких замков, и о добрых волшебниках, которые помогали людям, варя целебные зелья и снадобья. Мне было около четырех или пяти, когда это случилось впервые. Однажды мы что-то не поделили с соседской собакой, и она начала рычать на меня и кинулась вслед; я бежал от нее с такой скоростью, что ветер свистел в ушах и боялся только того, что она меня догонит и растерзает. Я захотел улететь куда-то от нее… И вот я уже стою, запыхавшийся, на крыше нашего гаража, где собака не сможет до меня добраться. Сначала я жутко испугался и разревелся. Прибежал папа и помог мне спуститься вниз, конечно, я рассказал ему, что словно по волшебству оказался там, но он мне не поверил. После этого случая начались выбросы силы: я заставлял предметы висеть в воздухе, лечил свои синяки и ушибы, чтобы мама не волновалась, чинил разбитые вещи. Родители стали вести себя странно: мама радовалась моим открывшимся способностям, обнимала меня и говорила, что я ее любимый маленький волшебник, но часто плакала, когда думала, что ее никто не видит. Они нередко о чем-то ругались с папой за закрытыми дверями спальни. Я был в первом классе, когда однажды папа забрал меня из школы пораньше, пообещав, что мы поедем в зоопарк, но привез меня сюда, — Гарри замолчал на несколько секунд. — Сначала было весело: врачи с нескрываемым восторгом следили за всеми чудесами, что я им показывал. А я был и рад! — Гарри еле слышно застонал сквозь зубы. — Глупый, наивный ребенок! Я из кожи вон лез, чтобы показать, какой я особенный. Отец сказал, что дяди-доктора хотят изучить меня, потому что я чудесный ребенок. Но я уже устал от их ахов и охов и попросил папу поехать домой к маме. Он сказал, что мама уехала на несколько дней к тете Петунье в гости и мы останемся здесь. Я закапризничал, потому что расстроился, что мама уехала без меня, и случайно разбил стекло в лаборатории. Несколько врачей сильно поранились: повсюду валялось крошево из стекла, кровь пропитала их белые халаты, а в мыслях папы читался ужас и восторг от всего этого.       — Тогда ты впервые смог прочесть чьи-то мысли? — спросил Северус, и Гарри кивнул ему в ответ.       — Я никогда не смогу забыть тот день, когда понял, что мама и папа предали меня: врачи, воспользовавшись моим испугом, надели на меня наручники и увели в соседнюю комнату, — чайный сервиз на журнальном столике задрожал. — Там и начались первые испытания моей силы. Эти ублюдки брали у меня кровь, резали, обжигали кипятком. Я не спал несколько суток, каждую секунду молясь о том, чтобы мама и папа забрали меня отсюда. Мне было очень, очень страшно, Северус, — прошептал Гарри, зажмурившись. — Я начал думать, что я чудовище, поэтому они больше не хотят иметь такого сына. Я ждал месяц, год, два года, но это не прекращалось. Я терпел, надеялся, что скоро все закончится и я умру, но всякий раз я выживал! А отец, тот человек, что обязан был защищать и заботиться обо мне, каждый раз стоял справа в углу и удовлетворенно что-то записывал в толстый блокнот, то и дело повторяя вслух: «Еще, мне нужен результат!», оставаясь равнодушным к моим крикам о помощи! — звон нарастал — и внезапно чайник взорвался, раскидывая вокруг себя осколки и остатки чая.       Северус, зажмурившись, резко вскинул правую руку, пытаясь защититься от опасности, но осколки так и не долетели до цели, зависнув буквально в паре миллиметров от него. Он нашел глазами Гарри: тот сполз с кресла на пол и бесшумно плакал, обнимая себя руками так сильно, что кончики его пальцев побелели. Снейп медленно опустился на колени и подполз ближе к такому беззащитному и ранимому юноше, которому причиняли столько боли, что хотелось голыми руками придушить этих тварей, разорвать горло зубами, расчленить на мелкие кусочки.       — Гарри, — прошептал мужчина, коснувшись пальцами его плеча. — Иди сюда. Можно тебя обнять? Тебе станет легче, я обещаю, — просяще, едва сдерживая слезы, готовые вот-вот пролиться.       Юноша громко всхлипнул и позволил, отпуская себя, больше не сдерживая в себе рвущиеся из груди рыдания. Северус крепко прижал к себе дрожащего юношу и тихо зашептал какую-то успокаивающую ерунду, поглаживая того по мягким волосам.       — Все хорошо, Гарри, ну-ну, поплачь, не бойся, я никому об этом не расскажу. Ты столько пережил, храбрый мальчик, я удивлен, что ты остался таким открытым. Мне так жаль, что тебе пришлось жить с этими тяжелыми воспоминаниями столько лет. Когда-нибудь эти мерзавцы будут наказаны, я уверен в этом. А твоего папашу я сам лично прикончу, если хочешь, клянусь.       — Уже не надо. Я уже сделал это. Я убил его! — истерично рассмеялся Гарри. — Я показал им всем, в какое чудовище они меня превратили с помощью своих опытов. Это они сотворили из меня монстра, Северус! — мужчина ощутимо напрягся от этих слов. — Он даже пикнуть не успел, как от него остались только мелкие кусочки! Это невероятное чувство: меня тогда самого чуть не разорвало на мелкие кусочки от ощущения гигантской силы внутри. Она была какой-то первобытной, жадной, голодной. Я чувствовал, что способен уничтожить этот проклятый бункер до основания, убить всех, кто хоть пальцем прикасался ко мне! Вокруг меня начал образовываться смерч, состоящий из моей силы, осколков стекла, медицинских инструментов. Я был готов к этому: обрушить всю свою мощь на эти проклятые стены и на этих жестоких людей, пока не увидел сквозь ярость, застилающую мне глаза, испуганное лицо какого-то мальчика, одетого в ту же робу, что была на мне каждый день во время мучительных часов в компании докторов, — Гарри почти перестал всхлипывать, и теперь смотрел куда-то перед собой остекленевшими глазами. — Ты себе не представляешь, каких усилий мне стоило остановиться, погасить эту вспышку неконтролируемой ярости. Я запер ее в себе и тут же потерял сознание, надеясь только на то, что Невилл не пострадал.       — Я слышал это имя прежде, — прошептал Северус, вздрогнув. — Роберт со Смиттом переговаривались между собой, речь шла о какой-то Капсуле с тяжелыми настройками и о Невилле, который чуть не погиб.       Гарри медленно повернул свое лицо к Снейпу и совершенно безэмоционально — должно быть, истерика его вымотала — проговорил:       — Я бы хотел быть единственным с своем роде, чтобы никто больше не страдал. Но в этой проклятой лаборатории содержится еще четверо детей.