Баллада без слов

Соревнование трубадуров должно было состояться на минувшей неделе — и не состоялось, поскольку знаменитый бард Вальдо Маркс задержался в пути, а без него барон не хотел начинать. — Надо же, его зовут так же, как и нашего осла, — удивилась Джиллиан, выслушав возмущения Лютика. — И это не случайность! — фыркнул он. — Только осёл способен так неуважительно отнестись к другим бардам, заставив себя ждать. Спорить не имело смысла, по Лютику было заметно, что этот Маркс ему хуже рыбьей кости в горле. — Зато у нас появилось больше времени, и мы не тратим его даром, — заметила Джиллиан. — Особенно ты, — голос Лютика тут же потеплел. — Вот кто трудится, не покладая рук! Я поражаюсь тебе, милсдарыня Джиллиан Доррен. Чтобы скрыть смущение, она обняла его и зарылась в волосах, пряча вспыхнувшие щёки. Впрочем, доля правды в его словах была. Джиллиан изо всех сил старалась всё успеть и разрывалась между самим Лютиком, Юреком, Геральтом и Йеннифэр. — Барда Лютика просят в зал! — в комнату заглянул прислужник. — Все гости в сборе, барон желает слушать музыку! — Уже лечу, — кисло улыбнулся Лютик, с явной неохотой размыкая объятия. — Я догоню, — Джиллиан поцеловала его в щёку и проводила задумчивым взглядом. Лучше всего дела шли с Юреком. Ей удалось установить приблизительный отрезок времени изготовления для всех предметов из его таинственного наследства, и, поскольку ценность оказалась велика, мальчик получил от барона приглашение остаться при нём в качестве ученика — взамен на эти древности, которые барон мечтал заполучить в коллекцию. Юрек долго хорохорился, сомневаясь, можно ли доверять новоявленному покровителю, однако постепенно сжился с этой мыслью. Джиллиан проводила с ним немало времени, обучая различным способам датировать предметы и артефакты. Смышлёный для своих лет, он всё схватывал на лету и веселил её своей детской непосредственностью. Геральт не веселил ничем, — напротив, он ходил мрачнее тучи. Радость от встречи с ним сменилась неспокойным предчувствием, когда стало ясно, что прогнозы ведьмак делает неутешительные. «Я здесь, поскольку до меня дошли слухи, что где-то в Дориане обретается чародейка с даром, подобных которому нет на всём Континенте. Смекаешь, чем это грозит? Не так много времени прошло с твоего возвращения, а сплетни уже ушли в народ», — сердито растолковывал он. Джиллиан понимала, что за этим кроется тревога о её судьбе, поэтому не обижалась на неприветливый тон. Распространению слухов она помешать не могла, поэтому взялась за то, что от неё хоть как-то зависело — они возобновили тренировки на мечах, и на этот раз дело пошло неплохо, тело ещё не успело забыть навыки, приобретённые за предыдущее путешествие. Йеннифэр оказалась не менее требовательным наставником, чем Геральт, а то и более. Она не давала Джиллиан спуску, не боялась риска и придумывала всё новые и новые испытания. Правда, непосредственно перемещаться она не позволила, но благодаря упражнениям Джиллиан научилась концентрироваться, представлять место перемещения с доскональной точностью — и оставаться на месте в самый последний момент, сдерживая импульс. А что до Лютика… Из-за бесконечных тренировок Джиллиан видеться они стали куда реже прежнего, и её это удручало. Поэтому сегодня, когда барон устроил званый вечер для гостей, она отложила все дела и отправилась наряжаться, твёрдо решив — пришло время для музыки и для любви. Кажется, остальные приглашённые девушки тоже так решили. Джиллиан задержалась — поддалась просьбе Юрека заплести ей косу, и он долго возился с её волосами, вплетая в них ленточки, — а когда спустилась в зал, увидела, что Лютик буквально облеплен почитательницами… «…таланта, — одёрнула себя Джиллиан, чувствуя, как незнакомое скребущее чувство наполняет сердце. — Он чудесно поёт и играет, поэтому всем хочется очутиться поближе». В этот момент одна из девушек наклонилась совсем близко и что-то зашептала ему на ухо. Джиллиан замерла на последней ступеньке, вцепилась в перила. — От паскуда! — вдруг выругалась проходящая мимо дородная женщина. — Кто? — машинально переспросила Джиллиан. — Да Одуванчик этот, или как там его, Лютик… Не прошло и получаса, а уже увешан девками всякими. А ведь пару лет назад, когда он тута с концертом проезжал, в него моя Марылька влюбилася! Уж он ей мёду в уши лил, распевал эти, как их… сирюнады, вот она и попалася на крючок. — И что же дальше? — голос едва слушался. — Ничо, вестимо. Покрутил хвостом да и поскакал по другим городам. Ну, повезло хоть, Марылька надурить не успела, а нынче её уж тут нет, вышла за купца, в Новиград переехала. — Это ведь хорошо? — Дык, — женщина покосилась в сторону Лютика и пробурчала: — Но всё равно, как гляну на эту рожу, так злоба распирает. Тьфу, петух какой, только и знает, что песенки горланить да красоваться! Незнакомка наконец-то пошла дальше, а Джиллиан осталась, ощущая себя так, словно её окатили холодной водой. Понимала ли она раньше, что имеет дело с покорителем женских сердец, не особо переживающим, разбивать их или нет? Догадывалась, и всё же не размышляла об этом всерьёз. Лютик заботился о ней денно и нощно, ни в чью сторону больше не смотрел — и только когда два здоровяка бросили её в подвал, явно по указанию той красивой девушки, она предположила, что у Лютика есть неблаговидное прошлое. Тогда у неё не было сил об этом переживать, ей было важнее, что он рядом, а теперь… «Чего ты хочешь, он ведь бард, а не монах, — осадила Джиллиан саму себя. — Он всегда в центре внимания, и едва ли это изменится». Однако ревность заставляла сердце ныть всё сильнее. Эти чувства оказались для Джиллиан в новинку: прежде она оставалась в отношениях спокойной и рассудительной, не терзалась недоверием и подозрениями; сейчас же ей было почти физически больно смотреть на то, как Лютик расточает улыбки окружающим его девушкам. — Не желает ли прекрасная милсдарыня развеять печаль танцем? — какой-то мужчина отвесил ей поклон. Спохватившись, Джиллиан натянула улыбку и вежливо отказалась. Может, зря, может, стоило отвлечься? Она снова взглянула в сторону Лютика. Одна из поклонниц, та самая, что шептала что-то на ухо, попыталась невзначай присесть ему на колени. В следующий же миг Лютик, не прекращая петь, точно так же невзначай встал, будто желая пройтись по залу. Девушка недовольно поджала губы, оставшись за столом. Дышать стало чуть легче. Лютик кружил между гостями, нещадно терзая лютню и распевая бодрую мелодию, и стоило кому-то пригласить его сесть рядом, как он скользил дальше. Джиллиан обратила внимание, что ни одной из девушек так и не удалось его коснуться, хотя попытки были, и неоднократные. Ей подумалось, что стоять поодаль и наблюдать — не очень-то красиво, и она уже собиралась присоединиться к остальным, когда ощутила, что за ней тоже кто-то наблюдает. Оглянувшись, Джиллиан заметила за одним из столов Йеннифэр. Она выглядела ещё роскошней обычного, а смотрела со снисходительной усмешкой. В знак приветствия Джиллиан кивнула, но чародейка удивила: поднялась и подошла сама. — Явилась повеселиться? — Как и все здесь, наверное. — И что, тебе правда нравится… вот это? — Йеннифэр грациозно взмахнула рукой, обводя ею весь зал и остановившись на Лютике. Джиллиан не сразу ответила, пытаясь разгадать, относится ли вопрос ко всему, происходящему в зале, или исключительно к одному человеку. Могло показаться, что первое, но по интонации было слышно — подразумевалось уточнение в духе «…вот этот повеса и олух?» Тогда она решилась и, не моргнув глазом, сказала: — Да. Отчего-то Йеннифэр осталась совершенно довольна таким ответом. — Мало что раздражает сильнее непрошенных советов… — она скользнула взглядом по Лютику, который без устали пел, так и не приняв назойливых знаков внимания. — И всё же я бы дала тебе один. Джиллиан вежливо промолчала, показывая, что слушает. — Вижу, что Лютик ради тебя старается изо всех сил. Для него воздержание дольше пары дней — уже подвиг. Джиллиан почувствовала, как щёки заливаются краской — и от неловкости, и от возмущения, потому что она не собиралась обсуждать ни с кем такие деликатные темы, — но Йеннифэр невозмутимо продолжила говорить. — Если так и будешь томить его, долго он не вытерпит. — Я вовсе не… — Джиллиан едва могла поверить, что ей приходится оправдываться перед малознакомым человеком за отсутствие близости. Йеннифэр, вопреки насмешливому выражению лица, смотрела так серьёзно, словно хотела вытащить на свет всё, что спрятано в сердце, и сопротивляться было очень сложно.  — Ты без злого умысла, да-да, разумеется, — чародейка скептично изогнула бровь. — Нет, я действительно… — Я понимаю, я же сказала, — жёстко перебила Йеннифэр. — Но готова ли ты к последствиям? Если Лютик сорвётся, каково тебе будет? — Мне бы хотелось… — преодолевая мучительную неловкость, Джиллиан вскинула подбородок и заговорила твёрже. — Я бы хотела надеяться, что обойдётся без измен. В ответ Йеннифэр расхохоталась. — В том мире, откуда ты родом, друг другу разве не изменяют? — Изменяют. — Значит, тебе известно, как это бывает, разницы нет, на что же ты рассчитываешь? — Разницы нет, в том-то и дело. Родись я в этом мире, точно так же хотела бы надеяться на верность. Сейчас Йеннифэр с лёгкостью выиграла бы конкурс на самую саркастичную ухмылку. Джиллиан уже приготовилась к порции язвительных комментариев, прикидывая, как бы закончить повернувшую совсем не в то русло беседу, как вдруг Йеннифэр заговорила снова, и неожиданно в её интонации прорезалась печаль. — Не то чтобы я считала иначе. И всё-таки, Джиллиан… Не знаю, что насчёт твоего родного мира, но для нашего мира ты чересчур наивна. Она сказала это уже без всякого пренебрежения, с какой-то усталой обречённостью. Джиллиан почувствовала, что лучше всего смиренно согласиться и поставить на этом точку, а потом услышала собственный голос со стороны: — Это уж позвольте решить мне самой. Йеннифэр сузила глаза. О чём она подумала, гадать было бесполезно. Напряжение, повисшее в воздухе, разрядил Лютик, шумно вклинившийся между ними. — Насилу вырвался! Честной люд на всех этих празднествах липнет похуже, чем страховидлы к ведьмаку… Джилл, почто ты стоишь в сторонке? Тебе впору блистать на виду у всех! Окинув её с ног до головы сияющим взглядом, он подал ей руку. Это искреннее восхищение не могло не растрогать, и Джиллиан с благодарностью взяла Лютика под локоть, позволяя вывести себя в центр зала. Меньше всего хотелось тревожиться о том, что они рискуют привлечь внимание: невозможно оставаться в тени всю жизнь. — А мою следующую песню, достопочтенная публика, я посвящаю… Торжественную речь Лютика прервал громкий возглас, раздавшийся от парадного входа. — Кого я вижу! Виконт де Леттенхоф собственной персоной! А ты не теряешь времени, друг мой, уже заручился поддержкой слушателей, гляжу, — невысокий светловолосый мужчина стягивал плащ из дорогой ткани, под которым обнаружился щёгольский жилет, расшитый золотистыми нитями. Приближаясь, незнакомец с каждым шагом улыбался всё шире, а улыбка Лютика, напротив, меркла. — Неужто ты наконец-то почтил наше скромное собрание своим присутствием, Вальдо? — картинно раскланялся он. — Разве я опоздал? — тот с наигранным удивлением поднял брови. — На добрую неделю. Сущие пустяки. — И в самом деле пустяки. А это кто рядом с тобой, любезный мой приятель, что за прелестная девушка? — Вальдо Маркс покосился на Джиллиан, поправил изящный медальон на груди и сладко пропел: — Не иначе как очередная почитательница, попавшая в твои сети? В первое мгновение Джиллиан растерялась, как и Лютик, чьи щёки пошли пятнами. Воцарилась тишина, все взгляды были прикованы к ним троим. Джиллиан безуспешно пыталась придумать, как спасти ситуацию, и тут Лютик, совладав с собой, улыбнулся. — Талантливый бард с лёгкостью читает на лицах людей всю правду о них. Увы, на этот раз твоя бардовская проницательность тебя подвела, ведь всё с точностью наоборот. Рад представить тебе милсдарыню Джиллиан, и это я попал в её сети, а не она в мои. Рядом разочарованно ахнула какая-то девушка, послышались перешёптывания и покрякивания. Прежде, чем Вальдо Маркс нашёлся с ответом, Лютик провёл пальцами по струнам и продолжил с момента, на котором его прервали: — Итак, песня, посвящённая самой прекрасной девушке, которую когда-либо видывал свет.

***

— Ты остолоп, Лютик! — Тоже мне новость, Геральт. Вот только на этот раз ума не приложу, чем именно я вызвал твой гнев! Переживая, что их перепалка привлечёт внимание барона, Джиллиан поймала Лютикову ладонь и легонько сжала. Геральта, к счастью, было кому утихомирить: Йеннифэр одарила его тяжёлым взглядом, и он перешёл на еле слышное, хоть и не менее возмущённое «хм». — Интересно, как я, по его мнению, должен был избежать этой участи?! — Лютик тоже не перестал возмущаться, просто делал это уже шёпотом, адресуясь только к Джиллиан. — Нарочно проиграть состязание? — Ему ведь изначально не понравилась эта идея, — вздохнула она. — Здесь мы на виду, а после твоей победы… — Я не мог не победить, с такой-то музой и с такой-то песней! — тут же заявил он. — Знаю, — сказала Джиллиан. В памяти замелькали отрывки его выступления — Лютик исполнил балладу так, что зрители не могли шелохнуться, завороженные магией мелодии. Джиллиан искренне восхищалась им и считала победу более чем заслуженной. Просто после неё их скромная (насколько это возможно, учитывая Лютика и Йеннифэр в составе) компания стала привлекать ещё больше внимания. Чествования — ещё полбеды, теперь же барону пришло в голову провести экскурсию по самым главным достопримечательностям своих владений. Отказов он не принимал. В радость это было разве что Юреку. На пирах он откровенно скучал, а вот коллекцию барона рассматривал с живым любопытством. Вальдо Маркс, занявший почётное второе место, расхваливал всё, что видел, однако настоящей заинтересованности Джиллиан не заметила — наоборот, он почти не задерживался у экспонатов, зато то и дело стрелял глазами в её сторону, посылая многозначительные улыбки. Лютик ревниво сопел и не отходил от неё ни на шаг, Йеннифэр казалась погружённой в свои мысли, а Геральт, судя по всему, искал повод, позволивший бы им свернуть экскурсию, а ещё лучше — побыстрее выехать из Дориана в какую-нибудь глушь. — Я мечтал посвятить победу моей прекрасной даме и сделал это, — снова горячо зашептал Лютик, а затем, покосившись на Маркса, добавил погромче: — Потому что только достойнейший обладает правом касаться милсдарыни Джиллиан хотя бы взглядом, а тот, чьего дарования не хватило… — Твоя прекрасная дама в безоговорочном восторге и благосклонно принимает посвящение, — улыбнулась Джиллиан, не давая ему ввязаться в очередную перепалку. Вальдо Маркс выдавил тухлую усмешку. — Эй, чаво вы разболтались! — Юрек дёрнул Джиллиан за рукав. — Нас ведут в двимеритовый зал, а вы судачите да судачите! Так и прохлопаете самый смак. Вняв замечанию парнишки, все умолкли, однако Джиллиан, выждав немного, тихонько спросила у Лютика, что такое «двимеритовый». Неожиданно ответила ей Йеннифэр. — Двимерит — металл с удивительным свойством, он подавляет магическую энергию. Худшее творение природы. К счастью, он редко встречается. Если здесь есть целый зал двимерита — трудно представить, сколько денег барон выложил за такую роскошь… Джиллиан заметила, как глаза Юрека увлечённо вспыхнули, зато ей самой было трудно сосредоточиться на объяснениях Йеннифэр. Сколько бы диковинок ни собрал правитель Дориана, ни одна из них не даст ответа на вопрос — что делать дальше. Даже внутри их маленького отряда не было согласия по поводу ближайших планов, теперь же, во всей этой суете, размышлять о будущем стало ещё труднее. Где-то впереди барон, подозвавший Лютика, что-то гордо вещал ему, Юрек догнал их и внимательно вслушивался. Йеннифэр ухитрилась за секунду развернуть негромкую перепалку с Геральтом, а Джиллиан слегка отстала. — Я бы на вашем месте не горел желанием посетить комнату, отделанную двимеритом, — рядом возник Вальдо Маркс. С заискивающей улыбкой он взял её под локоть. — Отчего же, разве это не любопытно? — Джиллиан попробовала аккуратно высвободиться, но Маркс наклонился ближе, его медальон мелодично звякнул. — Кто знает, как двимерит отразится на ваших неповторимых способностях? — Он игриво вздёрнул брови. — О чём вы? — Милостивая государыня, барды всегда первыми узнают о самых поразительных новостях, — его улыбка сделалась совсем уж приторной. Джиллиан не могла понять, чего Маркс добивается: хочет то ли запугать её, то ли предупредить, то ли впечатлить. — Ваш спутник проявил редкую для него осторожность и не назвал ваше родовое имя, однако до меня дошли некоторые слухи… Я имею честь разговаривать с потомком знаменитой эльфской чародейки Лары Доррен, так ведь? Странно, но сердце пропустило лишь один удар, а потом снова забилось ровно. — Именно так, — спокойно ответила она, даже не пытаясь придумать отговорку. С этого момента пути назад больше не было. Джиллиан одним махом отсекла его, дав себе мысленное обещание: пора действовать.