Путь в Валинор

Саурон хмыкнул, наблюдая за вала. Моргот, заботящийся о ком-то? Это что-то новое. Тихо посмеиваясь, он носом уткнулся в подушку, чтобы не рассмеяться в голос. Саурон не выдержал и через несколько минут поднялся с постели и заглянул в купальню. Смотреть, как Мелькор возится с эльфом, было крайне приятно. — Что-то случилось, Саурон? — спросил Владыка, почувствовав его присутствие. — Нет, ничего, мне просто нравится наблюдать за вами. Он подошел ближе и сел на край ванной. Маглор сразу потянулся к нему. — Эй, так не честно, остроухий! За тобой ухаживаю я, а смотришь ты только на Майрона! — недовольно заметил Моргот. Нолдо сжался и перевел взгляд на темного вала. Он напряженно следил за каждым его движением, все еще не слишком доверяя. Саурон его понимал. Довериться Мелькору было действительно сложно. Но со временем Маглор привыкнет к тому, что вала не так страшен, как про него говорят. — Ты напрасно боишься Владыку, мой дорогой, пытками занимаюсь я, а не он, — весело сказал майа, чтобы успокоить эльфа. Это было верно, поскольку Мелькору было проще уничтожить пленника, чем долго разнообразными страданиями добиваться от него нужных сведений. И его руки не слишком привыкли бережно относиться к чему-то. Но Маглора он легко стащил, взяв его лицо за подбородок и повернул к себе: оно было красивым, мужественным, но страдание наложило свой отпечаток. Мелькор плескал водой на него, смывая разводы крови и семени, в которых он был перемазан, потом попробовал поставить его на ноги: нолдо неуверенно поднялся — из его растянутой дырочки вытекли остатки спермы с водой. Он опустил глаза, краснея от стыда, Мелькор фыркнул, потом слез в чашу купальни сам и потащил его к небольшому устроенному вдалеке водопаду. Маглор не пытался отбиться, но издал протестующий возглас, боясь захлебнуться, в отличие от вала, которому стекающие по лицу струи воды не доставляли ни малейшего неудобства. Потом он выволок его наружу, как куклу. — Держи свое сокровище. Думаю, он ещё долго будет отходить от наших игр. Следи за ним. Предоставив менестреля заботам Саурона, он вернулся в пыточную. Младших братьев унесли, но Майтимо был тут и мигом опомнился ото сна, подняв негодующий взгляд на темного вала. Мелькор наклонился к нему. — Слышал бы ты, как стонал в наших объятиях твой братец. Под конец он так умолял овладеть им, что согласился принять нас вдвоем. А как он стонал! Поистине, мелодичнее твоих ругательств. Жаль, ты не так красив, как он, да и Саурон не потерпел бы второго рыжего в нашей постели. Он захохотал, Майтимо вскочил, но руки его были закованы. Мелькор всмотрелся в гневное лицо и с ненавистью закушенную губу и подумал, не поцеловать ли этого остроухого, но от Маэдроса, в отличие от чистого вымытого братца, пахло потом и грязью, и дотрагиваться до него было не так приятно. — Мы решили отдать твоему брату место главного менестреля... Он согласился. Ты мне не веришь? Что ж, скоро тебе дадут посмотреть, как он поет нам в тронном зале. Может, тогда поймёшь наконец, как глупо гнаться за несбыточным. — Мелькор задумался, решая, как убедить этого гордеца сдаться, а ещё лучше — заставить выступить на своей стороне, и вспомнил. — Готов поспорить, ты ненавидишь синдар, которые украли третий сильмариль так же, как я. Хочешь, я помогу тебе забрать его? И даже не заставлю отдать мне потом. Саурон тем временем был занят своим менестрелем. Вынеся эльфа на руках из купальни, майа уложил его в постель и позвал слуг, чтобы те принесли еду. Когда рядом был только один Саурон, Маглор чувствовал себя намного свободнее. Он даже заулыбался и почти начал флиртовать со своим пленителем. Майа с удовольствием кормил его с рук. Нолдо, сверкая глазами, аккуратно губами брал еду с рук и потом вылизывал пальцы. Саурон тоже начал проникаться, в конце концов, Макалаурэ был красив, талантлив и жаден до ласки. Эти качества особенно понравились майа. Так что он почти не выпускал теперь своего эльфа из объятий. По его приказу слуги принесли красивые одежды, украшения и музыкальные инструменты. Маглор был послушен, радовал слух Саурона своей музыкой и пением. — А как на счет того, чтобы сложить стихи в нашу честь, м? — предложил майа, заплетая его черные волосы в косы. Саурон сидел совсем близко, и он, в отличие от Маглора, так и не потрудился одеться. Каждое его прикосновение отзывалось удовольствием во всем теле и напоминало о недавно пережитом. Покраснев, Макалаурэ лишь отрицательно мотнул головой. — К такому я еще не готов, господин мой, — тихо проговорил он, перебирая изящными тонкими пальцами струны лютни, - мой слог узнают сразу же и нарекут предателем. — Ты недавно разделил постель с нами обоими, был свидетелем пыток, но боишься сочинить пару строк! — недовольно фыркнул майа. Он вставил золотой гребень в черные волосы, закрепляя прическу. — Ну хорошо, тогда начнем с малого. Как на счет того, чтобы в стихи, восхваляющие мою красоту? Неужели я не произвел на тебя впечатление, мой дорогой? — промурлыкал ему в ушко Саурон. — Ты же от меня глаз не можешь отвести. Эльф покраснел и прижался спиной к его груди, признавая свое поражение. — Вы правы, господин. Я напишу. Майа усмехнулся и не сильно укусил его за шею. Макалаурэ отбросил в сторону инструмент, повернулся к Саурону и залез к нему на колени, а потом впился в его рот поцелуем и уронил обратно в постель. Красивые одежды были снова сброшены на пол, а волосы вновь лежали в полном беспорядке. Когда эльф наконец уснул, Гортхаур выбрался из его объятий и отправился искать Мелькора. Тот нашелся в подземельях. Майа застал его за беседой с Майтимо. — Чем Вы заняты, мой господин? — поинтересовался Саурон, подойдя к нему со спины и положив руку на плечо. — Уговариваю этого упрямца помочь нам с синдар и телэри. — Мелькор обернулся к майа, перехватил его руки и поцеловал. — А ты? В очередной раз объезжал своего певца? — К чему это? Он сам вешается ко мне на шею, — усмехнулся Саурон и подошёл к Майтимо, проведя по его щеке ногтем. Нолдо отпрянул. — Убери от меня свои руки, ты, тюремщик Моргота! Саурон досадливо поморщился. — Ругаешься в лучших традициях своего отца. Напомню, он плохо кончил. И ты, Маэдрос... Не дай себе сгореть в костре его амбиций. Ты и так слишком многое потерял из-за него. Царство, право на корону... Правую руку, наконец, — кивнул он на обрубок его предплечья. — Мы ведь можем отрубить тебе ещё что-нибудь. Ноги, например. Чтобы ты до конца жизни ползал тут на коленях перед нами, выпрашивая кусок хлеба и миску воды. Мелькор бросил на своего Майа мрачный взгляд, но в действительности был доволен. Страх поможет сделать Маэдроса сговорчивее. — И зачем я трачу на тебя время, нолдо? Бросить в темницу на сотню лет, и дело с концом. Но нет, я предлагаю тебе взаимовыгодное сотрудничество. Ты уничтожаешь остатки синдар (твои покойные братья немало помогли нам в этом), а взамен забираешь сильмариль. Мне он не нужен. Видишь? И Мелькор предстал перед ним в новом венце, где сверкал его новый камень, отнимая у всего вокруг яркость, свет и краски. Он переливался и забирал силы у всего, обманывая ложным светом. Мелькор продолжил: — Подумай над моим предложением, Майтимо. А чтобы ты думал быстрее, я велю привести сюда близнецов: может, под их крики ты станешь сообразительнее и сговорчивее — или нет? Выслушавший его тираду нолдо казался понурым и опечаленным. Видно было, что борьба с камнем отняла у него много сил, а перспектива видеть страдания младших братьев ничуть не радовала. Саурон отдал приказ, и орки привели Амрода и Амроса. Майа взялся за цепь кандалов и притянул одного из братьев к себе. Он грубо уложил эльфа на стол и задрал его одежды. — Думай быстрее, Майтимо, я не в настроении долго возиться. Будешь медлить, и вместо братьев у тебя будет груда мяса... Или не будет. Нам же нужно чем-то кормить зверушек, да и орки эльфятину любят. Гортхаур хорошенько приложил нолдо головой об стол и сдернул с него оставшиеся одежды. Он уже развел в стороны ноги эльфа, но вдруг остановился. — А знаешь, пожалуй, пусть им лучше займутся орки. Я уже сегодня порядком устал от нолдор, да еще и твой очаровательный братец меня никак не хотел отпускать. — Снова обратился он к старшему феанорингу, а потом обернулся к стражам. — Эй, вы двое, хотите трахнуть отпрыска Феанаро? — Стой! Не надо, я согласен! — перебил его Маэдрос, резко вскакивая. — Неужели? Тебя так задело, что я позвал орков? То есть, если это сделаю я, ты будешь не против и ещё поупрямишься? — глумливо спросил Саурон. — Нет, я согласен на предложение Моргота, отпусти его, — дрожа от злости, прорычал Майтимо. Саурон усмехнулся и отшвырнул от себя обнаженного эльфа. Он подошел к Мелькору и сел на стол перед ним, закинув ногу на ногу. Вала довольно улыбнулся и положил ладонь на бедро майа. Тот вызывал желание овладеть им прямо здесь, но недавний отказ был памятен Морготу, да и место было не вполне подходящим. Однако он все равно одарил майа долгим горячим взглядом и прижался к его виску, прошептав: — Ты благотворно воздействуешь на этих остроухих. Меня они боятся и ненавидят, а у тебя определенно особый дар околдовывать их. Он поцеловал своего наместника — так, чтобы со стороны Маэдросу был не заметен знак внимания, и продолжил, встав перед ним: — Ну, поскольку у меня нет никакой уверенности в том, что ты не бросишься на меня, едва тебе освободят руки, и не совершишь иную глупость, начнем так. Тебе известно, что я в силах обречь тебя на сколь угодно долгие страдания... И в этот раз твой двоюродный братец Фингон вряд ли поможет. Дикие племена эдайн изменили тебе, но я предоставлю несколько легионов орков, чтобы ты смог двинуться к гаваням и добыть сильмариль. Понятно, что часть синдар бежит... — Ты меня вновь обманешь, — процедил Маэдрос. — Да нет же. Намерения мои чисты: ты заберешь камень и вернешься без малейших притязаний ко мне. Я даже позволю править... — Я не предатель, чтобы править с позволения Моргота! — выкрикнул Майтимо, плюнув ему под ноги. Он выглядел рассерженным, но тем не менее жалким перед возвышавшимся над ним Мелькором. — Жаль, что ты снова все испортил. Разрушил собственное будущее. Мелькор наклонился, и блики камня, что сиял в его короне, падали на лицо сына Феанаро. Он смотрел на него с недоумением, пытаясь разгадать природу камня, но не мог. Мысли его путались, и он чувствовал, что слабеет. — Скоро ты забудешь всё и всех, и твоя прошлая злоба покажется тебе бесплодной и бессмысленной. Маэдрос вжался в стену. Черное сияние темного вала подавляло его. Он решил, что Мелькор вершит какое-то колдовство над ним, но противопоставить ничего не мог. — Ты и так унизил меня, овладев на глазах моих младших братьев. Я теперь никто, твое искажение проникло в меня... — Так оригинально мой член еще никто не называл, — темный вала расхохотался. обернувшись к Саурону. Тот тоже ответил ироничной улыбкой. — Ты слышал? Ушастик боится превратиться в орка! Как будто это дурная болезнь, которой можно заразиться. Этот страх сильно позабавил Мелькора. Он даже решил взять его в свою постель, чтобы еще раз насладиться криками, страхом, а под конец разубедить эльфа в его глупом убеждении. Угадав желание Моргота, Саурон поднялся с места и отдал несколько приказов оркам. Те подхватили Маэдроса под локти и выволокли из камеры. — Не беспокойтесь, повелитель, я обо всём позабочусь, — проговорил он в губы Мелькору и, поцеловав его, отправился в след за орками. Нолдо привели в купальню и, грубо швырнув на пол, начали отмывать распластавшегося эльфа жесткими щетками, почти царапая кожу до крови. Ему не так повезло, в отличие от брата, которому за красивую мордашку и послушание предоставлялось все, что только можно пожелать. Потом его привели в их покои, и майа приказал надеть на него кожаный ошейник и связать ремнями, почти полностью обездвижив. Майтимо уложили на постель, зафиксировав его в унизительном положении, уткнув лицом в подушку и заставив высоко приподняв бедра. Со стороны нолдо послышались сдавленные проклятия. Уже порядком разозленный Саурон больно хлестнул его по бедрам. — Заткнись! Владыка решил оказать тебе честь, будь благодарен! — рявкнул он, ощутив неожиданный прилив жгучей ревности. Как Моргот мог возжелать этого противного нолдо?! Выдохнув через зубы, он позвал слуг и приказал заткнуть рот эльфа кляпом. — Майтимо! — Макалаурэ застыл в дверях, неверяще смотря на брата, а потом на Саурона. — Что, ты тоже его хочешь, да, — огрызнулся майа.Он хлестнул еще раз, рассекая кожу до крови и отбросил плеть в сторону. — Как Вы могли такое подумать, господин, мы же братья! — воскликнул певец, пораженно взглянув на Гортхаура. Саурон усмехнулся и начал медленно раздеваться, смотря в глаза Маглора. — Сейчас придет Владыка, — проговорил майа, — он хочет еще раз развлечься с твоим некрасивым братом. Но ведь и нам с тобой незачем терять время зря, да, ушастик? Макалаурэ нерешительно приблизился к нему. Присутствие Майтимо его явно смущало. Менестрель привычно прильнул к уже почти полностью обнаженному Саурону и потянулся, чтобы его поцеловать. Но он резко отстранился, услышав со стороны брата сдавленное рычание. Маэдрос сверкал гневным взором, чем очень пугал певца. Гортхаур выругался на темном наречии и, подойдя к постели, черной тканью завязал упрямцу глаза и ткнул носом в подушку, чтобы тот наконец замолчал. Мелькор, со своей стороны, тоже испытал прилив зависти — нолдо-менестель был так послушен и так льнул к Саурону... И тот казался довольным этим. А его боялся — из-за его, Мелькора, несдержанности и жестокости. Он вошёл, неспешно окинув взглядом лежавшего в унизительной позе Майтимо и бросавшего на него испуганные взгляды Макалаурэ, и широко улыбнулся. Он любил ломать, и сильней всего ему хотелось сейчас сломать этого несгибаемого упрямца. — Зачем ты завязал ему глаза? Пусть посмотрит, Майрон. Если он пугает твоего песнопевца, гораздо действеннее заткнуть ему рот. Маэдрос не был намерен так легко сдаться, и Мелькор подтащил его к себе, тихо и зло прошептав: — Я выбью тебе все зубы, если не заткнешься. Тогда ты будешь удовлетворять меня своим нежным ртом куда сговорчивее: тебя и спрашивать не надо будет, — и он захохотал. Маэдрос побледнел, но рта не открыл. — Отлично. Лежи молча. Мелькор шлёпнул его по ягодицам, тут же хозяйски отыскивая узкий анус. Руки его были в перчатках, и он все ещё его царапал. Мелькор встал позади него, наваливаясь: Майтимо был высок, но темный вала ещё крупнее, и со стороны казалось, будто тьма охватывает его полностью, поскольку складки его черного плаща скрыли их. Слышен был только стон, сорвавшийся на крик, довольное рычание Мелькора и его же насмешки: он обещал поднести зеркало в конце, чтобы Маэдрос смог посмотреть, не стал ли орком. И когда Мелькор в конце освободил его и поднес к нему, он увидел себя, израненного, с кровью между ног, с убитым взглядом, но все ещё эльфа. Темный вала отшвырнул его от себя — он упал в угол и замер, не двигаясь, будто в обмороке. Единственное движение с его стороны была попытка подтащить колени к груди и обхватить их руками, скорчившись в позу эмбриона, чтобы согреться. Взгляд его смотрел в пустоту. Похоже было, что он тяжело пережил изнасилование, в отличие от брата, который быстро поддался очарованию Саурона. Но Мелькор, как ни странно, не хотел, чтобы он умер, и распорядился подносить ему еды и питья, хотя предпочитал держать его запертым. Маглор уговорил Саурона уйти в другую комнату. Смотреть на мучения брата было выше его сил. Нолдо прекрасно понимал, что помешать Морготу он не сможет. Его сердце разрывалось, когда до его слуха доносились звуки из соседней комнаты. У Макалаурэ была одна надежда — уговорить Саурона помочь. Но и на него не стоило слишком рассчитывать. Эльф видел, что Майтимо раздражает майа, и тот вряд ли и пальцем пошевелит, чтобы облегчить его участь. Но попробовать определенно стоило. Маглор сел на колени к Саурону и принялся старательно ласкаться к нему. Майа это рассмешило. Он потрепал эльфа по волосам и нежно поцеловал. Нолдо заерзал на его коленях, но продолжать дальше не спешил. Положив ладони на грудь Гортхаура, он прильнул всем телом. Он оказался нос к носу с майа. — Могу я попросить Вас об одолжении? — вкрадчиво спросил Маглор. — Я не собираюсь помогать твоему брату, — скопировав его тон, проговорил Саурон. Брови эльфа взметнулись вверх. Его милое личико теперь представляло собой олицетворение обиды и мировой скорби. Майа тяжело вздохнул, но не поддался и не пошел на поводу у остроухого. — Ну я же не прошу сделать это просто так. Саурон выразительно изогнул бровь и насмешливо улыбнулся. — Я мог бы на многое согласиться, — прошептал нолдо в губы Гортхаура, — напишу для вас гимн, например, или сложу стихи в вашу честь, как Вы и хотели. Майа пренебрежительно фыркнул и отпихнул от себя эльфа. — Меня это уже не интересует. Вот если бы ты предложил мне что-нибудь поинтереснее... — Но я и так весь принадлежу Вам. Что я еще могу предложить? — отчаянно воскликнул певец. — О, я найду, что у тебя потребовать. Ладно уж, я помогу твоему братишке, но ты мне будешь должен. — Саурон опасно сверкнул глазами и вернулся к Мелькору. Майтимо лежал на полу, почти не подавая признаков жизни. Саурон перешагнул через него и направился к вала. К Маэдросу он заглянет позже. — Мне уже так надоели все эти остроухие. Я успел соскучиться по Вам, — проговорил он, обнимая Мелькора. Из соседней комнаты за ним вышел Маглор и уже собирался присоединиться к ним, но Саурон его остановил. — Тебя разве звали? Иди к себе, я зайду к тебе вечером, может быть. Тогда и поговорим. Эльф покраснел и быстро вышел. Он привык, что все внимание Саурона обращено на него, и теперь такое холодное обращение его задевало. Мелькор с интересом наблюдал за ними, а потом перевел вопросительный взгляд на Гортхаура. — Он хочет, чтобы я позаботился о его брате и готов предложить взамен что угодно, — объяснил майа, — посмотрим, будет ли он так же сговорчив, когда я сегодня вечером потребую нарядиться в женское платье. — Саурон навалился на Мелькора и уронил его в постель. — Хочешь поучаствовать? Он будет очарователен во всех этих кружевных тряпках, чулках и прочем. — Хитро проговорил майа, сверкая лукавым взглядом. — Только не тащи с собой Маэдроса. Зачем он, если у тебя есть кто-то намного более привлекательный. Тем более, после сегодняшнего он еще не скоро придет в форму.