Путь в Валинор

Мелькор широко улыбнулся, воображение быстро нарисовало ему менестреля в одеянии восточной танцовщицы, аккомпанирующего своим танцам на лютне. — Твоя фантазия, свет моих очей, затмевает твой ум. Я уже хочу это видеть, — и Мелькор обнял Саурона, уткнувшись лицом в его тяжелые огненные пряди. — А чего он требует? — Чтобы Маэдроса не насиловали, как я понимаю? — Что ж, он и так мне наскучил. Наблюдать за сломленной гордостью я люблю, но, так и быть, пообещаю больше его не трогать... с целью соития. Думаю, это твоего менестреля должно устроить. Вечером Маглор обнаружил, что позорное зрелище будет разыгрываться не в покоях Саурона, а в парадном зале. Орков там не было, но несколько младших темных айнур и валараукар было позволено понаблюдать: они одни и могли насладиться звуками голоса и игрой Маглора. Оставались еще пленные эльфы, но об их удовольствии здесь никто не заботился. В нужный момент, собираясь переодеться, Маглор обнаружил, что даже этого не может сделать в одиночестве: в спальне уже находились сам темный вала и Саурон, пожирая его взглядами. — Не стыдись, прелесть. Мы видели тебя и в более откровенных позах. Эльф дрожащими руками натянул длинное летящее платье, сшитое на восточный манер, сотканное из полупрозрачного алого шелка. Ему было неловко, он норовил прикрыться если не руками, то лютней, но Саурон вырвал ее из рук. — Что ты зажимаешься? Женской груди у тебя нет, и прятать нечего. Вот так. Ему поднесли длинные золотые серьги с россыпью драгоценных камней: они были с большими проушинами, и их можно было надеть на уши, не протыкая. Саурон поцеловал его, и губы Маглора стали алыми от крови, что Саурон только что отпивал их хрустального бокала. Они направились в тронный зал. Крики насмешек не было, и Маглор принялся петь. Сперва звуки казались робкими, но скоро его голос взлетал до самых сводов, и он славил Саурона, что украл его свободу и сердце. Мелькор медленно погладил руку Саурона. — Что ж, ты прав, зрелище завораживающее. Осталась еще одна забава: свести двух братцев вместе. Темный вала гадал, простит ли Маэдрос Маглора за предательство, зная, что он купил им его жизнь. Он вошел к нему, в свои покои, и шагнул к безучастно лежавшему в углу нолдо. — Твой братец слезно просил, чтобы я тебя не домогался, и мне пришлось внять его просьбам — ведь они были высказаны так... Поэтично. Видел бы ты, как он танцевал для нас! А его голос! Я был так милостив, что решил даже позволить тебе повидаться с ним. Маэдрос слабо верил в его милость. Он чувствовал себя обессилевшим и опозоренным. Темный вала пугал, а сияние камней притягивало и околдовывало, и в страшное лицо Мелькора хотелось смотреть снова и снова. Маэдрос гадал, не начало ли это его собственного безумия. Дверь отворилась, и Макалаурэ бросился к брату, испуганно замирая. Он боялся оскорблений — и не зря. — Мордорская подстилка! Он дал ему пощечину. На глаза Маглору навернулись слезы, но он не отвернулся, а послушно терпел все от старшего брата, обмывая его рану, включая самые интимные, на внутренней стороне бедер. Саурон закатил глаза и потянул Мелькора за руку в сторону выхода. — Они еще долго будут возиться. Моя пташка испачкается в его крови и уже не будет такой привлекательной. Конечно, было бы интересно избавить Макалаурэ от его наряда, но лучше займемся этим в другой раз. — Майа переплел их пальцы, всё равно все, кто встречался им на пути низко склоняли головы в поклоне и боялись поднять взгляд. — Признаюсь, меня уже тошнит от этих слащавых эльдар, — тихо проговорил Саурон, — ты постоянно с Маэдросом, я — с Маглором, но когда последний раз мы с тобой были вместе, или хотя бы просто оставались наедине? Мелькор усмехнулся и приобнял его за талию, майа сам прильнул ближе. Когда они наконец дошли до покоев наместника, Саурон, едва за ними закрылась дверь, прижал Моргота к стене, властно целуя. — Раньше Вы мне не давали покоя, а что же теперь? Неужели теперь какой-то нолдо желаннее меня? — лукаво спросил майа, но не дал ответить, а сразу же заткнул поцелуем. Постель в покоях Саурона не была такой большой и роскошной, на ней они втроем с Маглором не уместились бы. Сейчас это обстоятельство только радовало, так как он не желал видеть никого, кроме своего вала. Майа повалил его на кровать и навис сверху, собственнически сжимая и оглаживая тело Мелькора. Владыка уже смирился с тем, что Саурон никогда не захочет ему отдаться. Сейчас тот быстро разделся и помог с этим своему господину. Потом он неожиданно сел верхом и потерся о возбужденный член Моргота. Вала замер, неверяще смотря на него. — Я желаю Вас как никого другого, прошу, возьмите меня, — жарко прошептал майа в его губы. Длинные рыжие волосы красиво рассыпались по плечам. В полумраке Саурон почти светился. Белоснежная кожа и огненные пряди резко контрастировали со всем, что было в мрачной комнате. — Только будьте со мной нежнее, — попросил Саурон, облизывая в миг пересохшие губы. Мелькор блаженно улыбнулся. Его пальцы прошлись по спине майа, а потом дотронулись его входа. Он помассировал его, затем попробовал проникнуть в глубь, но без смазки это ему не удавалось, и он облизал губы, а потом продолжил готовить его к близости. — Знал бы ты, как я тебя ревную в этому нолдо и ко всем тем, кто сходит по тебе с ума... Его шепот заполнял все покои. Он сам был до крайности возбужден, но хотел растянуть удовольствие подольше. Он медленно втолкнул в его анус два пальца, а второй ладонью начал поглаживать его член. С губ Саурона срывались довольные стоны. Мелькор тихо рычал от нетерпения, но все же медленно растягивал его, готовя к близости. — Твое тело готово принять меня, — Мелькор на секунду оторвался, потом приник к бедрам майа в поцелуе и начал вылизывать дырочку языком, одновременно растягивая ее. Напоследок попробовав сразу три пальца, он приподнял Саурона и опустил его на свой член, толкнувшись неглубоко и давая привыкнуть. Он начал двигаться, уложив майа под себя, входя в него под таким углом, чтобы каждый раз задевать простату и срывать с его губ довольные стоны. Движения его были бережными, и даже сжимал он его в своих объятиях осторожно, боясь повредить, чаще поглаживал. Саурон тихо шипел от сладкой боли. Майа подавился воздухом и густо покраснел, когда Мелькор стал ласкать его языком. Ему показалось на мгновение, что он сейчас же кончит, даже не касаясь себя. — Вы напрасно ревновали, мой господин, я только Ваш, — прошептал Саурон, обнимая Владыку за шею. Он сладко простонал и резче подался бедрами навстречу. Майрон запустил тонкие пальцы в волосы Мелькора, нежно массируя голову, а потом дернул на себя, чтобы вала его поцеловал. — Я и не догадывался, что Вы можете быть так осторожны, — он довольно улыбнулся, подставляясь под ласки и нежные прикосновения. Но вскоре Саурон отстранил от себя Владыку, чтобы сменить позу. Он перевернулся на живот, красиво изогнулся и широко призывно расставил ноги. Моргот зарычал и накинулся на него, больше не жалея. Майа низко простонал, когда он начал быстро и довольно грубо овладевать им, все так же лаская нежными прикосновениями его тело и часто целуя. Пришлось вцепиться в простыни, чтобы хоть немного вернуть себе самообладание. Но он стонал так развратно и громко, бесстыдно выгибался и просил взять себя сильнее, что казалось, что подобным образом не вел себя в постели даже чрезмерно чувствительный Макалаурэ. Последний раз вскрикнув, он кончил и едва не упал на подушки. Вала удержал Майрона за талию и, толкнувшись еще несколько раз, бурно излился. Тяжело дыша, майа, наконец, повалился на постель. Почувствовав, что его обняли со спины, он прикрыл глаза и умиротворенно вздохнул. В дверь скромно постучали, но Саурон, даже не посмотрев в сторону вошедшего, рявкнул: — Тебя никто не звал, Макалаурэ. Пошел прочь! Эльф пораженно приоткрыл рот. Он совсем не привык, что обычно ласковый майа так грубо может говорить с ним. И уж тем более нолдо не думал, что его второй раз за день вышвырнут прочь как нашкодившего котенка. Маглор не мог понять, в чем он провинился. — Я же сказал тебе, чтобы ты убирался отсюда! — рассерженный майа резко приподнялся и пронзил его гневным взором, в котором не было даже намека на былую нежность. Менестрель закусил губу и, склонив голову, послушно вышел, так ничего и не сказав. А Саурон расслабленно лег обратно и, перекатившись на бок, обнял Мелькора и удобно устроился у него на груди. — Бедный эльф теперь будет думать, что с ним не так, — фыркнул Мелькор. На самом деле до чувств Маглора ему не было дела. Он хотел сломать Маэдроса и подчинить себе, так, как Саурону удалось это с Маглором, но он был не способен мягко завлекать в свои сети. Сейчас вала притянул к себе любовника и обнял. Он чувствовал себя настолько счастливым и умиротворенным, насколько это было возможно для той неутомимой стихийной силы, как он. — Обожаю тебя. — Он продолжал целовать Саурона, любуясь его гордым профилем и изредка прикусывая ему губу или участок нежной кожи за ухом или над ключицей. Потом он подхватил майа на руки и понес в купальню, и скоро оба стояли под струями воды, а Мелькор тщательно смывал с его тела оставшиеся следы своей страсти, но периодически не удерживался и вновь то горячо целовал его, кусая, то пальцами исследовал его тело. Дырочка пока оставалась достаточно растянутой для того, чтобы вновь принять его, и он ласкал чувствительное место. Саурон прошипел что-то о ненасытном чудовище, но явно не был против. Они лежали в воде на краю чаши, и Мелькор давал ему двигаться самому. Когда очередной порыв страсти утих, Мелькор все же велел привести сюда Макалаурэ. Тот вошёл. На лице эльфа читались смешанное желание и страх: Мелькор казался ему огромным, и менестрель, примеривая на себя роль его возлюбленного, опасался, что тот его просто разорвет или бросит истекать кровью. Однако вала не смущаясь наготы потянулся, вновь притянул к себе Саурона и спросил: — Как там твой упрямый братец? Не согласился опомниться и поверить мне? Это не он тебя ударил? На лице Маглора и впрямь были видны пара новых шрамов. Он кивнул, и скорбно прошептал: — Ему плохо. Он не перенесет унижения. — Бедное хрупкое рыжее создание, — с фальшивой жалостью протянул Мелькор. Вала надеялся вызвать прилив ревности у Саурона и подразнить его, а потому из купальни направился в покои, где держали Маэдроса. Саурон неверяще наблюдал, как вала собирается и уходит к Маэдросу. И что он такого нашел в этом гордом нолдо?! Майа раздраженно выдохнул через зубы и перевел взгляд на Макалаурэ. Эльф скромно стоял в дверях, не смея войти или покинуть покои. Он боялся, что снова вызовет гнев господина. — Ладно, иди ко мне, — милостиво разрешил Саурон, откинув голову на бортик ванной. Эльф несмело улыбнулся и, скинув одежду, направился к нему. Несмотря на то, что совсем недавно его прогнали, Маглор не чувствовал обиды, и как только майа снова стал с ним обращаться мягче, сразу все простил. Нолдо прильнул к нему и с удовольствием запустил руки в рыжие локоны. Саурон устало вздохнул, позволяя делать с собой все, что угодно. Эльф что-то щебетал ему на ухо, ластился, но майа почти не обращал на него внимания. — Раз уж повелитель развлекается, то почему бы нам не заняться тем же? — вдруг хитро проговорил майа, укусив Макалаурэ за мочку уха. — Он вылез из ванны и начал одеваться. — Жди меня, я скоро приду, — пообещал Саурон и, быстро поцеловав, вышел, оставив уже возбужденного эльфа одного томиться в ожидании. Саурон спустился в подземелье, где держали близнецов. Он приказал оркам отвести их в купальню и отмыть, как раньше было с Маэдросом. Сам он направился следом, тихо шепча себе под нос заклинание. Близнецы почувствовали чужую магию и попытались воспротивиться, но их надолго не хватило. К концу пути заклинание полностью вошло в силу, и орки уже с трудом удерживали обезумевших от сильнейшего возбуждения нолдор. Их не смогли даже одеть после купания, так сильно они сопротивлялись, норовя не то прижаться друг к другу, не то к оркам. Перед ними открыли двери покоев и затолкнули внутрь. — Амрод, Амрас? — удивленно прошептал Маглор. Он обнаженный сидел на постели, ожидая Саурона, появление братьев застигло его врасплох. Едва близнецы увидели голое тело Маглора, они двинулись к нему. Дверь снова распахнулась, и в покои зашел Саурон. Он с усмешкой взглянул на менестреля и двинулся к своему столу, чтобы налить себе бокал вина. — Господин, что происходит? — подал голос не на шутку испуганный Маглор. Два сильных обнаженных тела сжали его в объятиях с двух сторон. Красный от стыда, он попытался вырваться, но его не пустили. Один из близнецов прижался к нему сзади и теперь нетерпеливо терся возбужденным членом о его ягодицы. Со стороны певца раздался сдавленный писк. Гортхаур ухмыльнулся и тихо проговорил заклинание, направленное теперь на Маглора. — Амбарусса! Отпустите меня сейчас же, мы ведь братья! — снова воспротивился Макалаурэ, но это не произвело на близнецов никакого впечатления. Его поставили на колени и заткнули членом. Майа злорадствовал. На месте Маглора он представлял другого брюнета, намного более своенравного. По хрустальному бокалу в его руке поползли трещины. Моргот сейчас снова развлекается с Маэдросом. Как он мог после того, что было уйти к этому эльфу. Разве он не добивался внимания Майрона? Неужели, получив желаемое, он сразу потерял интерес? На постели переплелись три красивых эльфа. Маглор, вопреки тому, что на подготовку никто не стал тратить время, все равно был возбужден. Заклинание Саурона действовало как надо. Гортхаур сел в кресло напротив и безразлично наблюдал, как красивого менестреля грубо имеют его собственные братья. Но напрасно он думал, что Мелькор сейчас занимается любовью с Маэдросом. Вала если и обхаживал его, то в своей обыкновенной грубой манере. Пара ударов плетью по спине не привела его в чувство. Эльф сжался и не отвечал ни на просьбы, ни на угрозы. Рана между ягодиц не заживала, и все это явно указывало на то, что он не желает жить, и когда он нагнулся, видно стало, как из узкой дырочки течет кровь. Истинного раскаяния темный вала не испытывал, но все-таки подхватил эльфа на руки и утащил с его подстилки на свое ложе. Он не был искусен в целебной магии, но сильнейший из айнур, созданных Эру, Мелькор все же смог подчинить себе фэар этого эльфа и тихим напевом успокаивал ее, хотя и порабощал одновременно. Под конец Маэдрос обессиленно уснул у него на руках. Темно-медные локоны разметались по подушке, бледное с синевой лицо казалось измученным, но страдания его прекратились. Мелькор забрал у него большую часть души, и теперь, очнувшись, Маэдрос принялся искать Мелькора взглядом. Он не помнил, что произошло, но ощущал странную болезненную привязанность в своей душе. — Жаль будет, если ты погибнешь из-за собственной глупой гордости, — Мелькор принял робко подобравшегося к нему эльфа и успокаивающе положил ладонь ему на плечи. Но, в крайнем случае, он всегда мог поделиться с Маэдросом частью своих сил, что вдохнули в него жизнь. Маэдрос уткнулся лицом в колени господина. Из глаз у него лились слезы. Одно то, как несмело положил он руки на колени темному вала, указывало, что от былой ненависти и следа не осталось. — Ну, ну, — проворчал Мелькор, которому через минуту потоки слез этого нолдо надоели, — теперь и ты будешь таскаться за мной, как твой брат за моим наместником? Маэдрос был полуголым, рваная рубаха свисала с плеча, обнажая исцарапанное тело. — Прикажу слугам, чтобы принесли тебе новую одежду. И Мелькор вышел. Он растворился мигом, словно и не было его никогда. Дух же его устремился к купальне, незримо присутствуя там. Вала желал выведать, чем занимается Саурон в его отсутствие, и понял, что не прогадал: там разворачивалась настоящая оргия. Двое ярко-рыжих нолдор овладевали третьим, тем самым смазливым менестрелем. И Саурон отчего-то следил за ними с затаенной ненавистью. Когда бокал в его руке тонко прозвенел, расколовшись, и на пол полилось темно-красное вино, Мелькор явился ему. Он хохотал. — Занятные у тебя мечты, мое сокровище, — проговорил он на темном наречии, подходя к Саурону и обнимая его, положив руки на ягодицы, хочешь увидеть меня на месте того менестреля? Разве ты не ревнуешь меня к рыжим? Саурон явно не планировал так быстро менять гнев на милость, хоть и был удивлен. Мелькор тихо прошептал ему на ухо: — Я всего только и хотел, что сделать его своим слугой, и сегодня мне удалось это. Но, если ты желаешь, прелесть моя, я готов... Тем более что близнецы выглядят довольно мило. Саурон перехватил его руку и крепко, до боли сжал запястье, злобно буравя взглядом. — Вам так сильно захотелось подчинить его, что Вы бросили меня одного и умчались, повинуясь мимолетной прихоти?! — прорычал ему в лицо майа. — А теперь еще и собираетесь отдаться этим двоим у меня на глазах!!! Гортхаур резко впечатал его в стену и впился в губы властным поцелуем. — Ты только мой, Мелькор!