Меня зовут Джорно Джованна и у меня есть мечта

Леоне пытался сфокусировать взгляд на упаковке кенийского спешелти кофе и не издавать звуков, но в подсобке было слишком темно, чтобы разглядеть даже цвет этикетки, а легкие до такой степени наполнились воздухом, что выдохи все больше походили на стоны. Бруно крепко фиксировал его одной рукой за волосы, с амплитудой задвигал в него член и уверенно работал другой рукой, соблюдая темп. Перед Абаккио стоял непростой выбор - с одной стороны, не хотелось надолго бросать Джорно на Мисту, с другой - не продержаться хотя бы пятнадцать минут было бы совсем позорно. Леоне почувствовал, как прилив наслаждения начинает вымывать землю у него из-под ног, и снова сосредоточился на упаковке - “...обладает всеми достоинствами кофе натуральной обработки. Аромат - шоколад с перцем и тропическими фруктами....” Бруно засадил так резко, что Абаккио смахнул упаковку и резко втянул воздух сквозь зубы. - Ой, прости меня, прости, - Бруно замедлился и ослабил рвение - но за волосы потянул так, что Абаккио прогнулся и прислонился к нему спиной. - Я тебе сделал больно, бамбино? Я не хотел. - Нет, все хорошо. “Хорошо” Абаккио приобретало все более материальный характер, и Бруно, который кое-как уже был знаком с паттернами его поведения, это понял. - Я еще не все, - на удивление ровным голосом для человека, который, пусть медленно, но на всю длину вгоняет хуй в очко коллеге, предупредил Буччеллати. - Ты правила знаешь, мы тут соблюдаем чистоту. Дисциплина - от одного звучания этого слова у Леоне приятно щекотало в позвоночнике - а от его значения промежность нагревалась на пару градусов. Когда Абаккио строили - ну, тут, конечно, все зависело от субъекта - но когда это был Бруно, тело Абаккио становилось совсем безотказным. Девиацией ни он, ни Бруно это не считали - как и то, что Бруно носил под одеждой кружевное боди. Просто такие дела. Со сдавленным хрипом Леоне кончил в руку Бруно и несколько секунд существовал в прекрасном мире, где было только его удовлетворенное тело, дыхание Бруно на затылке и его здоровый крепкий член. Потом вернулись обратно темная подсобка, упаковка кенийского спешелти кофе на боку и - Леоне был уверен - злой Джорно, который не сводит глаз с двери даже пока готовит напитки. Хорошо, что он не вспомнил про Джорно раньше… Бруно поднес ладонь к его лицу, напомнив про те самые правила - никаких телесных выделений за собой не оставлять, они ведь не какие-то животные. Леоне облизал руку со всей тщательностью сотрудника, крайне уважительного к политике предприятия. Самому Буччеллати потребовалось еще несколько минут - Леоне после оргазма стал совсем томным и расслабленным, и поездка вскоре благополучно завершилась. Бруно обнял Леоне со спины и немного постоял, приходя в себя. - Ты как, бамбино? Леоне вздохнул, осторожно разминая шею. - Не знаю даже. Я тебе говорил, что это все до добра не доведет? - Абаккио обвел взглядом упаковки спешелти кофе. - Мне тоже не очень это все нравится, - признался Бруно. - Но что поделать, мы на эту работу сами подписались. Буччеллати осторожно отстыковался от Абаккио, полный позитивной энергии для долгого рабочего дня, стащил с себя гондон и сунул Леоне. - И Джорно еще этот… - не унимался Леоне, сминая в руке теплую резинку, которую предстояло выкинуть по пути к стойке - и очень жаль, что не в карман Джорно. - Ну перестань, причем тут Джорно? Ты серьезно думаешь, что какой-то мальчик реально взялся реформировать всю систему итальянского общепита? Леоне вспомнил нелепые завитушки на лбу Джорно и был вынужден согласиться. - Ты прав, наверное. Совпадение.