***
Два дня назад. — Даже не поблагодаришь меня за лекарство от похмелья? — довольный жизнью демон привычно пристроился рядом со жрецом. — Что имел в виду Камен, когда сказал, что Ку-Сатот сделает за тебя всю работу? - юноша даже головы не повернул. — Когда это он такое сказал? — Вчера. Я слышал. Сквозь сон. — Тогда ты плохо слушал, монашка, он выразился иначе, — Кармиан недовольно цокнул языком, отчасти коря себя за то, что притащил жреца в Фетранию, отчасти за то, что позволил рыцарю затронуть ненужные темы. — Что ты ответил? — Это не имеет значения. — Он говорил обо мне, верно? — Аман остановился, непривычно серьезно глядя в глаза демону. — Все из-за того, что я дэрон. Ты сам сказал, что я для тебя «особо лакомый кусочек», и тогда в Морайе проговорился, что хочешь увидеть мой срыв. Ты все ждешь, когда я оступлюсь, ждешь, что я потеряю контроль, снова кого-то убью. Ты, как стервятник, кружащий над раненым львом, ожидающий, когда тот наконец умрет, чтобы первым склевать самое вкусное. — Как ты заговорил, Аман, — маг презрительно поджал губы. — Выставляешь меня злодеем. Но кто помог тебе выбраться из той же Морайи? — Я не верю тебе. — Голубые глаза заледенели. — Я должен был прогнать тебя сразу, не слушая лживых сказок. — И что же вдруг открыло тебе глаза? Кажется, раньше ты не был особо против моего общества. — У госпожи Селии была с собой одна интересная книга, — Аман запустил руку в сумку и вытащил маленький томик в синей обложке с серебристым названием «Тайны Восточной Лютерии», распахнул на форзаце, сунув демону под нос. На белой бумаге знакомым почерком с завитушками значилось: «С пожеланием приятного путешествия. Кармиан Лест» и подпись. Та самая, которую он опрометчиво оставил на утренней записке. — Ты был дэроном. Таким же, как я. — Очень и очень давно. — И молчал все это время. — Аман… — Уходи. Клянусь Первозданным Светом, я убью тебя, если еще раз появишься, — посох жреца опасно засветился. Кармиан отшатнулся, глядя на юношу со смесью обиды и брезгливости, затем взял себя в руки, превращая лицо в застывшую маску. — Как только Ку-Сатот восстановит силы, безумие к тебе вернется. Не убей никого, пытаясь остаться хорошим, — последнее слово демон буквально выплюнул и тут же растворился в багряном водовороте.***
Его Святейшество Барут всегда учил состраданию и милосердию к людям. Но ведь демоны не люди, они просто опасные твари, жаждущие заполучить Ковчег. Поверить демону... Какой же это было ошибкой. Будь на его месте Искатель, точно не попал бы в такую ситуацию. С точки зрения Дариуса Аман вообще обладал удивительной способностью из всех возможных вариантов неприятностей выбирать самый паршивый. Сам Аман с этим утверждением был в корне не согласен, иногда до хрипоты споря, что поступил правильно, и все могло быть куда хуже. Твердолобый воин не верил. Зато верила Селия. Аман улыбнулся. Он никогда не видел таких смелых и красивых жриц. Ее доброта будила в душе юноши нежность и искреннее желание оберегать ее от всех напастей. Ядовитая иголочка, засевшая в сердце Амана и мешавшая ему нормально жить последние несколько дней, опять дернулась. Кармиан, Кармиан, Кармиан... Ни Селия, ни другая девушка никогда не улыбнется ему, если Кармиан будет рядом. Аман и сам не мог точно сказать, когда допустил ту кармическую слабость и сблизился с демоном, когда начал считать его если не своим другом, то, как минимум, не врагом? Какая лживая сказка. С таким очевидным финалом-разочарованием. Он правильно сделал, что покончил со всем сейчас. А тот поцелуй - это просто чары безумия. Ничего не было. Не могло быть, значит и не было! Впереди показался лагерь. Очаровательная блондинка, завидев жреца, замахала ему рукой и, подобрав подол белого платья, поспешила навстречу. Вот он, правильный путь. Тонкие руки обняли юношу за шею. Так и должно быть. Аман нежно привлек к себе девушку, уткнувшись лбом ей в плечо, опьяненно вдыхая аромат можжевельника и лечебных мазей. Много лет назад он уже выбрал этот путь, путь света. Он слишком много пережил, идя по нему, и одного демона мало, чтобы вдруг сойти во тьму. Пусть даже этот демон Кармиан. — Я рад Вас видеть, госпожа Селия. — Я переживала за вас, господин Аман.***
Вода все текла и текла по плечам юноши. Жрица кротко смотрела на него из-под светлых ресниц. — Мне бы хотелось все забыть. — Писание учит нас помнить свои ошибки и не повторять их, — маленьким ковшиком Селия зачерпнула из источника воду и вновь облила Амана с головы до ног. Жрец стоял перед ней на коленях в одном исподнем, закрыв глаза и опустив голову. Прохладная влага стекала по его телу, очищая своей первозданной свежестью, унося в теплый мох все лишнее. — Расскажите мне, что Вас гложет, господин Аман. Я помогу вам. — Мне стыдно, Селия. Я чуть не сошел с выбранного пути, едва не променял свет на тьму, — юноша вздрогнул, когда вода опять полилась ему на голову. — Я устал хранить секреты. Я верю тебе. Выслушай мою исповедь, сестра. Аман все говорил и говорил, выдирая из себя всю ту боль, что мучила его с самого детства. Болезненно сжимая зубы, рассказал о демоне, чьему обществу был рад, о безумии, которое завладело его разумом по прихоти Ку-Сатота, о предательстве в одной короткой строчке. Все отчаяние, непонимание,страх, все сомнения , что копились в душе годами, - все вырвалось наружу и тут же исчезло под понимающим взглядом серых глаз и потоками чистой воды. — Я боюсь идти вперед, — Аман и сам не заметил, как на глазах выступили слезы, — боюсь не справиться, боюсь подставить Искателя, боюсь подвести орден. Я… Маленькая ладошка нежно погладила мокрые светлые волосы. Аман удивленно поднял голову. Селия сидела на краю источника, с мягкой уверенностью глядя ему в глаза. — Я восхищалась Вами с первой нашей встречи, господин Аман. Вы всегда были для меня примером истинной добродетели, и сейчас Вы не стали в моих глазах хуже. Кому из людей не ведомы страхи и сомнения? Раз они все еще беспокоят вас, значит Вы человек, значит тьма не добралась до Вашей души. И если Вы сами не верите в свой свет и свою человечность, то в них буду верить я, как верю в Руфеона и Младших богов. — Спасибо, госпожа. Я не заслуживаю Вашего почтения, но мое сердце бьется быстрее, чувствуя Вашу поддержку. Жрица ласково улыбнулась. В ее глазах будто вспыхнули маленькие солнышки, заставив юношу завороженно засмотреться на них. Он будто блуждал в темноте много лет и вдруг наконец увидел свет. Чистый, Первозданный свет. — Я сам провожу вас до Боэр Морхена, госпожа. — Только сначала высушитесь, господин Аман, — Селия смущенно убрала каплю воды с его лба. Аман легко перехватил ее руку и, не отрывая взгляда, осторожно поцеловал хрупкие пальцы, поднимаясь с колен. Жрица опустила ресницы. От ствола старой ивы, не одну сотню лет стерегущей лесной источник, отделилась высокая тень, зябко повела плечами и растворилась в воздухе, оставив жрецов в обществе друг друга.***
Кармиан практически выпал из портала, ухватился за ближайшую серую плиту, предотвращая падение. Замер. Мертвую тишину нарушало лишь его прерывистое дыхание. Маг сжал зубы, попытавшись успокоиться, и двинулся вперед. Под сапогами захрустела сухая трава, промозглый ветер заставил демона неприязненно поежиться и поднять воротник. Осень в Берне всегда была отвратительной. Худшее время года, когда вся природа на континенте на несколько недель будто вымирала, оживая лишь с первым снегом. Менестрели и сказочники любили выдумывать, что это какое-то проклятие. Мол, однажды решили младшие боги посостязаться, кто создаст самое прекрасное место и… Дальше Кармиан обычно не слушал, одаривал рассказчика презрительной улыбкой и уходил, не подав и монетки. Как же давно это было. Вот бы так же забыть ту тошнотворную картину. Сколько ты стоял перед ней на коленях, Аман? Почему милого личика и белых одежд тебе хватило, чтобы поверить ей, открыть свою душу? Неужели ты влюбился, дэрон? Попавшийся под ноги камень Кармиан со злостью пнул. Тот отлетел в ближайшее надгробие, оставив на нем скол, но лишь шелохнув темнеющие листья. Смертоцвет. Вот и первая белая могила, вся увитая темно-зелеными побегами с острыми листьями и мелкими белыми цветками. Как кстати. Он уж подумал, что люди заполнили своими покойниками все кладбище. Кармиан присел на корточки, коснувшись одного из лепестков. Смертоцвет никогда не желтел и не вял и всегда цвел. Он словно бы посылал в бездну все законы природы, существуя им наперекор. «Да, я не такой, как все вы! Я сильнее вас! И вы боитесь моей силы, суеверно считая цветком смерти». Маг осторожно надломил одну веточку с цветами. Суеверия возникли не на пустом месте. Некоторые считали, что смертоцвет принесли в Акрасию демоны, потому как только они могли свободно рвать это растение. От прикосновения человека или силлина цветы осыпались серым едким прахом. К первой веточке прибавилась вторая. Кармиан все шел и шел между могилами, собирая свой страшный букет. Демоны и правда единственные могли касаться смертоцвета, вот только и их цена за этот смертельный дар была высока. Кармиан бросил раздраженный взгляд на свои руки. Ладони почернели, точно обожженные, вены на запястьях вздулись и налились тьмой — отравление уже необратимо. Неказистые белые цветочки с такими нежными лепестками и хрупкими листиками, но покусись на их жизнь, и тебя ждет забвение: ты будешь обречен долгие дни блуждать в своем угасающем сознании, не в силах найти выход, пока твое сердце не очистится от яда. Все реже стали встречаться серые человеческие надгробия, все чаще белые камни были полностью покрыты смертоцветом. Когда-то здесь хоронили только силлинов, люди пришли много позже. Левая рука онемела, заставив Кармиана болезненно зашипеть. Еще немного, всего пару минут. Под ноги попадались торчащие корни и каменная крошка. Еще пару шагов. Вот он. Огромный дуб, посаженный на этом месте очень и очень давно. Кармиан остановился. У самых корней дуба белела древняя могила, практически вросшая в холодный ствол. Буквы на ней давно стерлись под властью веков, но Кармиан и так прекрасно знал, что написано на растрескавшемся камне. Он слишком хорошо помнил это место. Букет упал на холодную землю, выроненный ослабшей рукой. — Я вернулся, отец.