AURORA: в поисках ФРБ

      Сколько прошло времени, никто не знал, но машина продолжала свой ход. Сан все еще крепко удерживал руль и, на удивление, не так плохо справлялся. Наверное, это все же как-то было связанно с тем, что вокруг не было другого транспорта, дорог и правил. Ему нужно было только не вписаться в какое-нибудь выбежавшее на дорогу дерево, пока он с этим справлялся весьма удачно.       Хонджун сказал, что включил маяк и Сонхва уже должен был получить от них сигнал по местоположению, но верить в то, что их корабль сможет в скором времени стартануть, чтобы забрать их, верилось с трудом. Как минимум ребята понимали — у тех проблем и так хватает. А значит, нужно было хотя бы найти какой-то город, добраться до него и дальше уже ориентироваться, где найти деньги и новый транспорт. Нет, этот пиратский фургончик определенно имел множество плюсов, и в другой ситуации Минги бы с радостью забрал его себе. Но тут все еще была велика вероятность слежки, да и бензина оставалось совсем немного.       Что делать с последним, Сан не представлял, а Хонджун сладко дремал в это время на соседнем сидении. Это ни в коем случае нельзя причислить к полной безответственности капитана, просто тот считал просто необходимым одному из них бодрствовать, а значит, что, когда Сан устанет и захочет вздремнуть, чтобы не стоять на месте, его надо будет подменить. Но подобной проблеме не суждено было их застигнуть врасплох, потому что другая настигала намного быстрее.       Но в этой ситуации была и еще одна проблема: вместо города они нашли ледники. Они заполонили все вокруг, колеса чуть ли не разваливались в разные стороны от скольжения, а высокие горы покрылись толщей снега и льда. Подобное встречалось редко, но имело место быть. После сильных климатических изменений на всей планете некогда Арктика и Антарктика образовались совершенно в разных местах без веского на то обоснования. Ученые выявили, что это связано со смещением каких-то зон активностей и все это обосновывалось внутренними водами: были они горячие или холодные, регулировали внешнюю температуру. Тут определенно были какие-то проблемы.       А когда уж сигнал топлива запищал, Сан запаниковал не на шутку.       Он даже не так паниковал от возможности застрять в этой дыре, рано или поздно за ними прибудут, но тело на соседнем сидении беспокойно елозило и стало тщательней кутаться в свою потрепанную шубу.       Сан обернулся на него:       — Ты как?       — Почему так холодно? Включи обогрев, — еле слышно произносит Хонджун и убирает свои пальчики в толстые рукава, запахнув одежду получше.       — Потерпи, я не могу топливо тратить на обогрев. У нас его очень мало, надо преодолеть хотя бы эту местность, — Сан, говоря это, обращает внимание, что температура в машине упала значительно, ведь из его рта шел пар.       — Нет, включи обогрев, — настаивает капитан. — Я не могу так. Обогрев.       — Ты и так в шубе, успокойся. Немного потерпи.       — Сан… пожалуйста, — его голос зазвучал так слабо, что Сан действительно испугался.       Немного замешкавшись, он все же потянулся к нужной кнопке и нажал ее, пожалев почти что через пару секунд. Машина не успела даже нагреться полностью, как двигатель заглох, когда с громким щелчком отключилось отопление.       — Сан, включи обогрев, — снова произносит парень с соседнего сидения.       — Ты что, не видишь? Все, закончилось топливо. Придется ждать их тут.       Хонджун замолкает. Не было похоже на то, чтобы он что-то осознал, но послушно притих на некоторое время. Замечая стремительно растущее бессилие своего капитана, Чхве вышел на улицу. Там было еще холодней. Он кутался в свою достаточно тонкую куртку и, вжимая шею в плечи, пытаясь согревать себя своими же объятиями, обошел машину, залез внутрь и не нашел ничего кроме пары бутылок воды и каких-то пустынных батончиков, припасенных, видимо, на случай голодовки. Тут было еды на четверых, на ближайшее время должно было хватить двум молодым парням.       С такими хорошими новостями он и вернулся на место водителя, закидывая панель управления всем, что отыскал.       — Смотри, нам на сутки тут точно еды хватит, — беззаботно говорит тот и осматривает найденное. — Фу, вкус черешни. Не люблю ничего такого, — брезгливо говорит, рассматривая каждый батончик. — Что у них со вкусами? Почему ни одного шоколадного? Не знаю как ты, но вот эти я точно есть не буду. Давай это будут твои? — он говорит, почти не умолкая, и как-то не сразу замечает, что не слышит ни единого ответа. А еще от соседа нет заинтересованности и, более того, даже движений. — Хонджун?       Сан откладывает еду, оборачивается.       Выглядит так, словно капитан просто спит, закутавшись в свою одежду. Та была намного теплее тонковатой одежды Сана. Сан какое-то время назад даже хотел попросить на время кусочек шубы, чтобы погреться, но Хонджун возле был вовсе не Хонджуном. Бледное полумертвое тело просто свисало с сидения на стекло. Он с трудом дышал через приоткрытый рот и уже даже не мог обнимать себя, дабы не выпускать такое нужное тепло.       — Хонджун! — резко вскрикивает Сан и подается ближе, трогает его тело. Теплое, даже теплее чем сам Чхве, но бледности лица может позавидовать снег на макушках окружающих их гор. — Что случилось, Хонджун?       — Сан, — еле выговаривает Джун и еще тише добавляет. — Включи, пожалуйста, обогрев.       Сан бы и рад. Сердце замирает при виде такого капитана. Он же всегда такой бодрый, имеет сотни планов на каждую ситуацию, может ободрить и помочь всем вокруг. Так что с ним такое? Почему сейчас его тело такое безжизненное?       Сан кидает все застывшие в его руке батончики, выскакивает пулей из салона и, поскальзываясь на льду под ногами, обходит машину, открывая дверь и ловя в руки вываливающееся оттуда тело. Джун, кажется, даже легче стал. Он не двигался слишком много, лишь вяло обмяк в руках.       — Джун! Приди в себя. Ты что? Тебе что-то вкололи?       Сан пытается ударить его по щекам, приоткрывает глаза и зачем-то смотрит зрачки. Но ничего такого, тот выглядит как обычно, словно решил вздремнуть. Сан почему-то уверен, что спать в такой ситуации нельзя.       — Мне холодно, Сан.       — А, да, сейчас, я разведу огонь! — в панике и спешке заявляет, но, осмотревшись, не находит ничего, что можно было бы поджечь. — Так, ладно, сейчас придумаю. Держись за меня.       Хонджун находит в себе силы и осторожно облокачивается на парня, доверительно давая ему придерживать себя за талию. Сан даже подхватывает его под шубой, а внутри на удивление тепло, даже завидно немного, насколько там было хорошо. Но Джуну этого явно недостаточно.       Сан ведет его туда, откуда они так старательно сбегали: в задний отсек. Он достаточно герметичен и в нем лишь несколько отверстий под потолком, плотно застекленных во всех местах, поэтому тепло внутри сохранилось немногим лучше, но все же металл — материал, который легко остывает, и потому температура внутри все же падает.       Сан помогает Джуну забраться.       — Подожди, я принесу сюда еду! Может, еще что найду, жди тут.       А сам закрывает его и, снова скользя на ногах, пытается набрать побольше батончиков, хватает и воду. Он пытается осмотреть весь салон, но тут даже чертовых чехлов на креслах нет, словно никто никогда не думал заботиться о салоне. Осматривает каждый уголок, но нет ничего, что может сейчас ему пригодиться. Даже всратые сигареты и те остались в той несчастной куртке где-то много километров назад, а с ними и способ их поджечь.       Возвращается он почти ни с чем, только кидает еду и забирается сам, под его весом кузов немного проминается и от шагов начинает легко подпрыгивать на месте.       — Джун, ты как?       Вопрос звучит в пустоту и скорее носит риторический характер, потому что и так все слишком очевидно, когда ком из меха и ног просто лежит на полу, свернувшись в крошечного котенка. И снова Сан осознает то, насколько этот человек крошечный. Он только прикрывает дверь, чтобы леденящий ветер не задувал внутрь, подходит ближе к капитану и, усевшись на полу сам, подтягивает его тело к себе.       — Так, давай, помоги мне немного, — шепчет он парню и пытается стянуть его шубу.       Вовсе не обречение или желание согреться самому: стянув шубу с Хонджуна, он укладывает его замерзшее тело на себя и накрывает обоих сверху его теплой одеждой. При этом делает это так, чтобы Хонджун сидел на его подогнутых ногах, а его ноги полностью уместились под подол одежды. Благо сегодня тот надел достаточно длинную и комфортную одежду для таких приключений.       — Вот, так лучше. Так будет теплей.       Сан только жмет его ближе к себе и контрастом ощущает леденящий спину мороз с другой стороны. Но сейчас все равно, он не может спокойно смотреть на замерзающего капитана. Хотя и условия у него комфортабельней с самого начала, нет желания жаловаться и требовать чего-то.       — Ты как, Джун, скажи хоть что-то?       Но в ответ только вздрагивания, и чужое тело прижимается плотней. Внутри тоже как-то теплей становится лишь от мысли, что Сан не бесполезен. Обнимает парня под шубой где-то на талии и плечах, прижимает к себе и просто прикрывает глаза. Нужно дождаться Аврору, все будет хорошо.       — Только немного подождем, — нашептывает капитану.       Хонджуну действительно очень плохо, его разум туманится, а холодный воздух, кажется, добирается до самых легких. У Хонджуна мало слабостей, многие он преодолел, но один заклятый враг прокрался к нему и будет таковым до самой смерти — холод. Сейчас ему жутко холодно и, несмотря на то, что греют со всех сторон, ледяные пары все равно давят на его легкие. Он опускает голову на чужое плечо и приоткрывает глаза впервые за долго время.       — Сан, — осторожно зовет.       Чхве тут же распахивает глаза и оборачивается, смотря в затуманенные глаза капитана. Чертовски красив даже в таком сомнительном положении, даже с этими посиневшими губами. Их все так же хочется прижать к себе и согреть тысячами других способов.       — Ты тоже замерзнешь так сидеть.       — Все в порядке, — качает тот головой и, выудив руку из теплого убежища, проходит по синим волосам капитана, пробираясь внутрь и слегка массируя чужую макушку. — Отдыхай.       Хонджун восприимчив сейчас как никогда, а может это подсознательное желание довериться этому человеку. Но Сан в это мгновенье не готов показывать свои слабости, он щит для своего капитана, кумира… для своего возлюбленного. И он останется этим щитом, чем бы ни закончилась эта ситуация. Он будет поглаживать его спутанные волосы, будет любоваться изгибами его лица, ощущать дыхание на своей шее и рукой водить по чужому телу.       Хонджун оказывается достаточно крепким, упитанным и хорошо слаженным. Времени Чхве зря не теряет и под видом отважного инициатора странного обогрева преследует и свой интерес. Раз уж его спина страдает от мерзлоты, то он хочет получить ответную плату. Поэтому рука скользит и по чужим плечам, по боку, талии, животу, спине. Изучает все его тело как какую-то открытую карту мира, прикрывая глаза и представляя даже каждый изгиб. Хонджун на это сейчас реагировать не способен, он все еще в полуобморочном состоянии жмется, как маленький котенок.       А в голове Сана уже воистину бредовые идеи.       Он делает попытки отбросить каждую из них.       — Может, поговорим пока? — предлагает, чтобы и самому отвлечься, и Хонджуну не дать совсем провалиться в беспамятство.       — О чем? — тихо спрашивает тот, не открывая своих глаз.       — Ну, о чем бы ты хотел спросить меня или, может, рассказать?       — Тебе ведь холодно сейчас? Мы можем положить мою шубу вниз…       — Ну уж нет, — гордо заявляет Чхве. — Кто я такой? Я Чхве Сан, так просто меня не заморозить. А ты грейся.       Джун немного пытается поворчать на такое заявление, но лишь возится, елозя на чужом теле, и расслабляется вовсе, видимо, начав хоть немного согреваться. Даже то, как он свободней уложил голову, как носом прижался к шее, сводя с ума, все указывало на то, что ему становилось лучше.       — Ты так и не хочешь рассказать мне, почему вообще тут оказались?       — В смысле? Почему на мне цена?       — Да.       — Эх, — он явно не горит желанием, однако вариантов немного.       — Я хочу знать, за что страдает мое тело.       — Когда-то я был в рабовладельческом лагере…       И даже от этих слов становится как-то больно. В сердце вонзают иголку, и он сжимает хрупкое тело в руках сильней, обернув голову и прижимаясь к чужому виску. Как это золото можно было кому-то продавать, как у кого-то могло хватить денег купить нечто настолько драгоценное? Но Джун не заканчивает на этом.       — Я много раз пытался сбежать, но у меня ничего не получалось. Позже я, Сонхва и еще несколько ребят все же сделали это. Мы угнали корабль и смогли уехать… Люди потеряли деньги и весьма дорогой корабль. Поэтому он хочет мести…       История звучала достаточно очевидно, их сейчас вокруг сплошь и рядом. Как минимум до момента с побегом. Но представлять, каково было Джуну в подобном месте, невыносимо, внутри кошки раздирают все, а снаружи затаивается желание все же сдаться еще раз, найти того человека и выпотрошить ему наружу все, что умереть ему мешает, чтобы этих препятствий в виде органов больше внутри не оставалось.       — Так вы там познакомились с Сонхва?       — Да.       — Ясно.       Сан чувствует, как чужие руки медленно обнимают его торс, как прижимают отвисшую одежду, водя по спине и пытаясь согреть. Получается совершенно слабо, но вызывает только улыбку. Даже в такой ситуации Хонджун хочет помогать другим. Хотя помощь, очевидно, нужна тут больше ему.       — Ты голоден? — интересуется Сан.       — Нет. Поешь ты.       — Я тоже не голоден.       И снова небольшая тишина, когда рука Сана опускается ниже обычного и он осознает, что держит своего капитана уже за бедро, сжимает его и чуть ощутимо вздрагивает от одной мысли близости, от такой, как сейчас. Внезапно понимает, что объект его симпатии сейчас такой нуждающийся в его руках, доступный.       — Хен… — снова начинает Сан.       — М?       — Ты знаешь, есть способ согреться… быстро и весело, — чуть тише и со смехом заявляет младший.       — Какой?       — Секс. Знаешь, если заняться этим здесь и сейчас, нам будет так жарко, что ледники могут растаять.       Удивительно, но вместо агрессии и ненависти Джун просто замолкает на минуту. По правде, создается впечатление, что он принимает сказанное за предложение и обдумывает его. Будучи неготовым, младший даже как-то теряется, не знает, что ему делать, если сейчас предложат согреться именно так. А потом ловит себя на мысли, что, вроде как, и не против, если это Хонджун.       Но в ответ спустя время прилетает лишь:       — Ты все же отморозил голову.       И вот тут бы замолчать, а не закапываться намного глубже. Но это сработало бы с кем угодно, но не с Чхве Саном, ибо из его уст слетает лишь:       — Я серьезно!       А ведь серьезно он даже никогда не был. Как родился, так и не успел выучить и осознать слово «серьезность». А пока лишь нарывался на небольшой скандал. В порыве гнева люди холод тоже порой не замечают. Он был готов совершить сейчас любые глупости, если это поможет его капитану.       Постепенно Хонджун засыпает, а Сан устает этому сопротивляться. В конечном итоге он руками ощущает, что внутри его сомнительной конструкции достаточно тепло, а ветер в эту изолированную комнатушку не задувает. Поэтому он только тянется рукой за батончиком, совсем осторожно срывает с него обертку. Правда та предательски громко шумит, как и любой другой предмет, когда ты хочешь быть максимально тихим. Но капитана не будит даже это, он только обнимает чуть сильнее Сана и отворачивает нос совсем в его плечо, теперь греясь даже так. Это не может не вызвать улыбку.       Дабы хоть немного развлечь себя, Сан начинает есть, тихонько хрустя батончиками. Он должен заботиться здесь не только о Джуне, но и о себе, чтобы в случае опасности быть способным закрыть его собой, а не заставлять волочить свое тело следом. Так что если придется идти отсюда пешком, готов быть тем, кто водрузит парня на свою спину.       Внезапно снаружи послышались какие-то звуки: сначала это был отдаленный звук мотора, но тот усиливался с невообразимой скоростью, заставляя Сана встрепенуться и выпрямиться. Спина уже затекла от долгого однообразного положения, но благодаря холоду это ощущалось крайне слабо. А вот Джун от резких перемен тут же открыл глаза и непонимающе посмотрел на Чхве.       — Что такое?       — Вставай, тут кто-то есть.       — Сонхва?       — Очень на то надеюсь, — при этом Сан говорил крайне тихо и пытался приподнять Джуна. Но вот вечно уверенный и такой сильный капитан как некстати был крайне слаб и скорее походил на маленького медвежонка, что не способен сам передвигаться. Его голова затуманена, а сам он едва понимал, что от него хотят.       При этом теперь Сан слышал еще и голоса, а когда по капоту пришелся глухой удар, тут же замер, прижав Джуна к себе. В такие моменты лучше не шуметь лишний раз, и если тебе повезет, то эту развалюху просто объедут стороной или угонят, как раз добросив до ближайшего города. Бензина в ней нет, но колеса едут отлично, тут не хватало только подходящего буксира.       Видимо Хонджун идею Сана понял и оценил, потому что снова прикрыл глаза и начал проваливаться в свое прошлое состояние полного отключения от внешнего мира. Снова не самый подходящий момент, но вариантов тут не много: даже если пытаться вырваться и убежать, то ничего не получится с таким капитаном. На спине он быстро и далеко его не утащит. Вот и приходится лишь прислушиваться к чужим шагам:       Те достаточно резкие, слышится смех, и по этому «старому корыту» снова ударяют, видимо, тяжелым ботинком, от чего он даже слегка подпрыгивает на месте.       Когда голоса немного стихают, приходит некое облегчение, но лишь на пару секунду, ведь вскоре задние двери резко открываются.       Сердце Чхве Сана покидает его душу, укатывается в дальний угол и предпочитает к чертям выпилиться из этой жизни, потому что человек в очках подходит ближе. Очки тут чисто пустынные, едут те, видимо, очень давно и с открытой головой, потому что на его черных взлохмаченных волосах смесь песка и снега. На половину лица натянута черная тканевая маска с какими-то непонятными белесыми узорами. Куртка плотно застегнута на все замки, с поднятым меховым воротом, чтобы не задувал ветер. Та самая тяжелая обувь, судя по всему, которой ударяли по машине снаружи и свободные черные штаны.       — О-па, — усмехается вдруг парень и легко запрыгивает в кузов. — Вы посмотрите, тут прям Ромео и Джульетта.       — Роза и Джек, — исправляет его низкий голос следом.       Сан только переводит испуганный взгляд в сторону, когда следом за первым парнем снаружи виднеется голова второго. Снова очки, защищающие от ветра и пыли, маска, только его некогда черные волосы спутаны во множество мелких кос и собраны в высокий хвост на затылке, а фиолетовые нити продлевают длину хвоста до лопаток. Среди них еще множество белых перьев, потрепанных дорогой и временем. У него похожая куртка, только более свободные и легкие штаны, а вместо тяжелых ботинок наполированные мужские туфли, которые вполне можно было спутать с обувью Сонхва. Только это точно не он. У того голос низкий, но не настолько глубокий. Сан даже не может слов выговорить, только моргает и, как рыба, пытается словить воздух ртом.       — Кто такие? — первый парень времени не теряет, подходит ближе, опускается на корточки перед двумя в весьма расслабленной позе и ненавязчиво тянется к шубе в попытке отодвинуть ворот.       Сан шугается, тут же жмет капитана ближе к себе и пытается хотя бы взглядом показать, что так просто свое золото в чужие руки не отдаст: покусает, побьет, накричит, да что угодно сделает, но будет до последнего сдерживать в своих руках.       — Да не шугайся ты так. Он вообще живой еще?       — Кто вы такие?       — Угомонись, — все еще говорит тот. Между тем второй, который с фиолетовыми волосами, уже нагло обыскивает фургон и подбирает батончики. Как отметил Сан, с его нелюбимым вкусом черешни и вишни. — Мы мимо ехали на хату, а тут смотрим — чилит чья-то тачка. Подумали, авось, что пригодное есть. Мы не торгуем людьми, — и в какой-то жест доброй воли снимает с глаз очки. Тоже азиат, только глаза намного взрослей, чем у Сана, как минимум ему так кажется. Осмысленней и более дерзкие. Конечно, не они бесхозно застряли среди ледников.       — Куда путь держали? — внезапно спрашивает второй и, подходя ближе, совершенно спокойно запускает пальцы в волосы своего спутника, слегка теперь почесывая его затылок.       Сан робеет, потому что, если узнают, что за Хонджуна цена, непременно захотят эту голову прихватить с собой, а лишний балласт оставить тут. Если скажет, что цена на него самого, то они оставят умирать Джуна здесь, а заберут только Сана, поэтому он нерешительно говорит:       — Нас хотели продать, но мы смогли сбежать. Только бензин закончился, и моему другу стало очень плохо.       Фиолетововолосый теперь тоже проявляет интерес к парню в чужих руках, сдергивает-таки шубу, осматривает его через пелену своих очков и касается осторожно чужой шеи, то ли температуру измеряя, то ли проверяя пульс.       — Че делаем, хен? — внезапно парень поднимается с корт и ровняется со своим, видимо, старшим.       — Давай заберем, хоть подбросим.       — Вам куда? — интересуется снова первый.       — Мы не знаем. Наш корабль должен найти нас, но он сильно пострадал, мы не знаем, как скоро это случится.       — Как же он должен найти вас?       — У нас есть маячок и…       — Ясно, — обрывает тот. — Ок, давай, все равно сдохнете тут оба.       Тот, что младше, одной рукой подхватывает Хонджуна за плечо и тянет вверх, из-за чего шуба тут же падает на холодный пол и пачкается о чужую не самую чистую обувь. Сан вместе с тем подпрыгивает сразу после, пытается придержать своего капитана за другое плечо хотя бы, но спина, ноги и задница, подверженные долгому испытанию, тут же сдают позиции, и как хорошо, что второй внезапный гость все еще был рядом и вовремя подхватил, поднимая и шубу с земли.       — Как зовут? — грубым голосом спрашивает тот.       — Сан. Чхве Сан, — пытаясь достать из затворок всю свою смелость и природную дерзость, отвечает парень.       — Я Ви, — коротко заявляет человек с фиолетовыми косами и выталкивает парня наружу, вручая в его руку заветную шубку.       Сан морщится от яркого света, потому что не помнит, когда в последний раз его видел так близко. Ему даже в какой-то момент от солнца снаружи становится чуточку теплей. Да и вообще он потерялся во времени и с трудом лишь по солнцу понимал, что сейчас раннее утро. Может быть, в это время и сам успел задремать, черт его теперь разберешь.       — Гук, — подталкивая Сана к огромному байку, орет парень. — Ты кого посадишь к себе?       — Давай полудохлика, — говорит тот и осматривает еле живого парня, легко ударяя по щекам. — Выглядит крепким, чего тогда такой изнеженный? Ему вкололи что-то?       — Нет, когда мы въехали в эту местность, он словно отключился. Вообще-то Хонджун достаточно сильный человек, я тоже не знаю, почему так.       Ребята опасности не излучали и казались скорее хорошими соратниками, нежели врагами, которых нужно опасаться. Может быть, пожалеть об этом еще придется, а может внутренняя чуйка у него работает слишком хорошо.       — На, — Ви вкладывает Сану в руки шубу. — Ехать будет еще холодней.       — Это не мое, это Хонджуна.       И быстро подходит к своему капитану, под недовольные взгляды продевая в рукава его руки и после упаковывая в более привычный вид. Тот даже уже постепенно начинает иногда подавать признаки жизни в виде приоткрытых глаз, которые томно осматривают все происходящее и вряд ли что-то осознают.       — Так не пойдет, — снова говорит Ви и начинает расстегивать свою куртку.       — Ой нет, детка, нет, — резко изнывающий стон со стороны Гука, когда он расстегивает свою куртку в разы быстрей, швырнув ее в Сана. — Надевай, — командным тоном и, забираясь в одной футболке на свой байк, не глядя на друга, отвечает удивленному взгляду.       — Ты только недавно переболел. Если ты опять это сделаешь, Намджун открутит мою голову.       — Ой, то есть ты совсем тут ничем не обеспокоен?       — Заткнись, — хотя фраза должна звучать грубо, по глазам видно чужую улыбку, даже если рот прикрыт. Но Гук стремится исправить и это, опуская очки снова на глаза и пристегивая Хонджуна к своему торсу парой веревок, организуя из его туши на себе практически черепаший панцирь.       — А это нормально, что он в одной футболке поехал? — растерянно спрашивает Сан у своего, по всей видимости, сопровождающего.       — Нормально, вечно выпендривается. Одевайся, и поехали, он ждать не будет.       И Сан одевается, застегивая чужую массивную одежду на своем теле, наконец осознавая и ощущая тепло, да в добавок садится и на полный бак, удерживаясь руками теперь за низ своего сидения и только щурясь от слишком сильного и резкого порыва ветра.