AURORA: в поисках ФРБ

      Возвращение Уёна в лагерь Сан ожидал с особым восторгом. Тот включил свой маячок, и если сначала Сонхва знатно испугался такому, то, когда заметил приближение в сторону лагеря и после полное отсутствие сигнала, выдохнул спокойней. Всё было больше на то, что он просто дал знать, что они возвращаются. Однако сколько именно потребуется времени — не ясно. Сан и Хонджун на дорогу туда и обратно потратили целый день.       Чтобы не терять время даром, Сан оделся в свою совсем старую одежду и зашёл вглубь, дабы практиковаться в забирании на дерево и вообще, продолжать подготавливать своё тело к неожиданным физическим нагрузкам.       Вместе с тем, занимаясь и вспоминая время, когда они шли здесь держась за руку, подумал, что не плохо было бы устроить для Хонджуна что-то особенное и запоминающееся. Поэтому с развитием мышц впервые в своей жизни Сан начал обдумывать план. В действительности, капитан вообще был первой и единственной причиной этого мира, заставившей его пойти на такой рискованный шаг. И тот, на удивление, в действительности был придуман как раз к тому времени, когда вдалеке показалась знакомая макушка.       — Сан! — счастливый громогласный вскрик раздался по всему лесу и привлёк к себе внимание как именуемого, так и всех птиц округи.       — Уён! — не менее радостно разнеслось в ответ.       Ёсан при этом шёл более чем спокойно неподалёку, однако очень скоро из-за бега Уёна тот остался далеко позади.       — И тебе привет, — махнул рукой и плетущемуся спутнику друга. Тот в ответ только махнул рукой.       — Я пойду отдохну, задрало топтаться пешком. Почему нас не могли подкинуть? — и достаточно устало плетётся мимо.       Усанам спешить некуда, и долгая разлука для них куда важней, ведь она породила множество тем для разговоров. Устали к этому моменту, к слову, оба, поэтому Уён лишь облокотился на дерево, а Сан упал головой на его бедро, прикрывая глаза и просто наслаждаясь долгожданным отдыхом.       — Ну что, сняли с Ёсана?       — Юнги окончательно стащил с его руки всё, а Джин обработал. Теперь главное, чтобы всё заживало. С корпусом сложнее. Юнги снял пару частей, но за всё остальное не ручается. Говорит, там нужна гениальная идея. И отпустил нас домой. Если что-то придумает, они приедут, и он поковыряется ещё.       — Вы им надоели?       — Не сомневаюсь, что в этом тоже есть причина.       — Небось Ёсан всех там бесил.       — Нет! — резко открыв глаза, выпалил Уён. В его голосе чувствовалось возмущение. — Он был паинькой. Он никому не грубил и не пытался скалиться. Кроме меня. Он действительно стеснялся новых людей, при этом меня готов был ночью душить подушкой, а потом осекался…       — Что говорил?       — Что я ему нравлюсь.       — Вау, — Сан резко заулыбался и, вдруг осознав нечто большее, засмеялся ещё сильней. — То есть тебе нравится Сонхва, а ты Ёсану? Интересный ты хоровод вокруг себя насобирал.       — Не хочу об этом даже думать. Определённо, Сонхва лучше даже по характеру. А этот…       — Не думаю, что с Сонхва у тебя будут шансы.       — Ты позарился на капитана, кто тут ещё может о шансах говорить!       Сан внезапно начинает улыбаться несказанно широко, что не остаётся незамеченным его другом. Улыбка, порождающая пару ямочек на щеках, говорила о том, что случилось явно нечто хорошее.       — Неужели я упустил что-то?       Уён тем временем положил руку на торс друга, начиная медленно водить по нему рукой. Это всё ещё было нечто привычным между ними. Удивительно, что не расценивалось как нечто интимное.       — Нет, ничего такого. Знаешь, мы только держались за руки, я его почти поцеловал, — гордо перечислял Сан свои достижения. — И даже зная, что он мне нравится, он не отрицает возможность большего. Считаю это успехом!       — Что? Ты его поцеловать успел? Когда, как, почему?       — Вечер перед твоим отъездом. Помнишь, я даже сел после этого в другую часть стола.       — Что? Так это тогда ты поэтому?       — Да, — и вроде он пытается говорить это грустно, однако воспоминания о сладком поцелуе слишком прекрасны, чтобы не затянуть лицо блаженной улыбкой.       — Вау, бро. Не знаю, наверное, я должен тебя поздравить? Я удивлён. В конечном итоге наш капитан не выглядит как кто-то простой!       — Вот видишь, так что и у тебя с Сонхва будет всё нормально, — кивает парень и тянет рукой снизу вверх, дотрагиваясь до подбородка друга и игриво дёргая за него.       — Эй, вы, двое, — голос прозвучал со стороны.       Усаны тут же перевели взгляд на источник звука и, заметив совсем не приветливое лицо Пака, тут же попытались встать. Вышло немного неказисто, потому что Сан скатился с чужого бедра, а Уён вскочил как по военному приказу на ноги. И в сумме Чхве был и в грязи, и с подбитой щекой, по которой прилетело чужой коленкой. Понять своего друга он, конечно, мог, тоже был бы не раз дастань его капитан сейчас, а вот простить — это дело другое.       Встаёт, потирая лицо.       — Ёсану нужно купить лекарства, у нас нет нужных. Вам надо доехать до города.       — Но тут езды опять на несколько часов, — страдальчески произнёс Сан. — Неужели он не может потерпеть до завтра?       Сонхва такой вариант оценивать явно не намерен, он прекрасно видит по этим взволнованным глазам, что Сану хочется просто снова затисаться с кэпом в одной комнате и сладко вести свои беседы. Из того, что он видит и улавливает, очень скоро беседы могут перейти в другое русло. В общих чертах, как человека понять может, но вот одобрение своё давать не намерен, тем более Ёсану действительно нужна помощь.       — Ты можешь не ехать, — строго говорит Сонхва и поворачивает голову к Уёну. — Если не хочешь ночевать сегодня вне Авроры вместе со своим другом, — он явно кивает на Сана, — то ты поедешь сейчас.       — Окей, — радостно говорит Уён и даже прикладывает руку к голове, готовый в любую секунду отдать честь (и не только) Пак Сонхва.       — Что? Эй, — внезапно Сан осознал, что его косвенно уже отправили на улицу. — Я поеду, поеду!       — Тогда собирайтесь и выезжайте сейчас же, потому что скоро стемнеет. Постарайтесь вернуться побыстрей.       Спорить с Сонхва себе дороже. И хотя он ещё никогда не воплотил ни единое наказание в жизнь (их первую неделю в этом месте можно исключить по понятным на то причинам), пугал от того не меньше. Поэтому снова армейская сноровка, не ясно откуда взявшаяся в молодой крови, собрала их буквально за считанные минуты. И Сан снова оказался за рулём того самого автомобиля, на котором уже когда-то уезжал или, точнее будет сказать, увозил своего капитана подальше от проблем к новым грёзам.       И сейчас они ехали с другом по направлению к городу. Их обязали заправить ещё и полный бак, прикупить лекарства и выделили на всё едва укладывающуюся сумму. Денег хотя и было ещё с лихвой, Хонджун и Сонхва определённо относились к весьма рациональному классу людей и потому заранее давать в руки менее надёжным Усанам неопределённую сумму не стали.       Удивительно, но с начальной работой и заданной планкой они справляются достаточно быстро. Правда сейчас уже дело движется к вечеру, о чём оповещает достаточно живописный закат, постепенно накрывающий собой город. Однако от того менее живыми улицы не стали. Напротив, толпа народа вышла из своих домов или душных конторок и отправилась разгуливать по улицам, заваливаться в круглосуточные магазины да забегаловки и тратить кровные монеты.       — Давно мы не оставались в таком городе, — любовно тянет Уён и обхватывает руку Сана, прижимаясь ближе. Своеобразная братская романтика, вспомнить былые времена, когда они были отданы только сами себе и не знали никаких других хлопот, кроме что поесть, да где поспать.       — И не говори. Я даже соскучился, — говорит Сан и смотрит, как постепенно яркие и красочные вывески начинают загораться. — Может сходим перекусим куда-то? Давно не сидели.       — У нас нет лишних средств, — разводит Уён единственной свободной рукой. — Разве что украсть…       — Украсть? — в былые времена это слово заменяло все способы выживания, но теперь их жизнь изменилась. Тем более, когда Сан так настойчиво хочет вписать в свою жизнь ещё одного человека, приходится учитывать и его принципы жизни. — Боюсь, что если Хонджун узнает, не простит нас, так что я пас…       — Тогда у нас нет денег.       Неизвестно, был ли свыше какой-то план или просто всегда действует «дуракам везёт», но по пути к своему личному транспорту они заметили опрокинувшийся грузовик. Вопреки законам логики и физике, множество мешков повысыпались из открывшегося кузова. Остаётся только догадываться, каким пируэтом это всё получилось. Хотя опять же, вспоминая, что по городу время от времени разъезжать могут и аналоги Минги с его манией подбирать всё что не прикручено, удивляться нечему. Мужчина только охает и ахает, расплёскивая руками во все стороны, хватаясь за голову и всеми силами показывая, что ситуация крайне не устраивает его.       Парни переглянулись и подошли ближе.       — Эй, дядь, — окликнул его Сан. — Чем-то помочь?       Тот сначала машет рукой, но, приметив двух крепких ребят, заинтересовавшихся проблемой, тут же отзывается на вопрос:       — Да чёрт, не смог добраться до дома! Кузов опрокинуло, а поднять сам не могу. Эх, дела-то никому вокруг нет, ума не приложу, как справиться… Ещё и крупа посыпалась. Этот проклятый год, — истерично выдохнул он.       — Да, проблемы. Это хлопот надолго.       — Слушайте, если сможете помочь мне, заплачу вам пятьсот золотых.       — Пятьсот, — в один голос с разницой лишь в громкости сказали два парня и обернулись друг к другу. Деньги это были хорошие, да ещё и неожиданно сваленные на их светлые головы.       — Хорошо! Мы поможем! — радостно ляпнул Сан, прежде чем Уён успел задать ему вопрос, как он собирается всё это делать, ведь машина тяжёлая, мешков много, а Уён пол дня провёл, мешком плетясь через заросли. Но Сана уже не остановить. — Что нам надо сделать?       — Ох, для начала надо как-то перевернуть фургон, — указывает он на свой транспорт.       — Хм, — Сан чешет свою голову и смотрит по сторонам, словно где-то там может выскочить какая-то подсказка, которая хотя бы намекнёт ему. Опять же, наверное, дуракам просто везёт по-жизни, потому что ему на глаза попадается припаркованный автомобиль, на котором они и добрались. — У нас есть машина!       — А у вас тросы есть? Мы на машине, можем попытаться, — рассуждает Уён. Судя по тому, как загорелись глаза мужчины, тросы он с собой всегда захватывал. И вроде звучит как шутка, а вроде он уже достаёт их с кабинки водителя и говорит:       — Давайте тогда попробуем.       Вообще Сан ещё хотел предложить идею, куда входило три огромных металлических фонарных столба и мусорный бак. Он уже запланировал, что можно сделать «качели», положив под один фонарный столб урну, а потом один бок подсунуть под грузовик, второй оставить болтаться наверху, положить на него ещё два столба и наехать машиной, благодаря чему сработал бы эффект домкрата. Сану это казалось гениальным, но вариант с тросом в итоге остался за главного.       В итоге, казалось сначала, что всё идёт по плану. Правда так было первые две секунды, когда трос только натягивался. Стоило ему укрепить своё положение, как не только грузовик не приподнялся, так ещё и оторвало какую-то деталь от собственной машины. Сан, осмотрев её, философски выдал:       — Раз так хило закреплена, значит она была нужна не сильно, — и положил куда-то в сторону, при этом находя новое место для закрепа. В этот раз всё пошло лучше, внутренняя часть оказалась оборудованной намного крепче внешней составляющей, поэтому, закрепив трос внутри, они смогли его хотя бы натянуть. Сан оставил друга на водительском сидении, дабы он продолжал давить по газам, а сам вместе с мужчиной стал подсказывать огромной махине, куда стоит ей деваться. Для этого им обоим приходится прикладывать тетанические усилия. И мужчина явно в этом намного хуже, его возраст уже не позволяет столь же уверенно толкать машину. И если вы думаете, что это всё бесполезно, то нет, ему нужно сдвинуть махину и хотя бы дать понять, в каком направлении нужно двигаться, а остальное уже сделает Уён на основном фургончике.       В голове Чхве только одно: когда он стал таким? Человек предпочитал жить, особо себя не утруждая и опираясь только на быстрый бег, а потом радуясь койке месту в участке, откуда следующим же утром можно было сбежать. А теперь он просто надрывался так сильно, что почти пупок развязался, а всё за какие-то небольшие деньги, дабы сделать Джуну приятно. В этот момент, когда машина пошатнулась и пошла по верной траектории, он задумался: а не любовью ли это называют? Пот стекал по вискам, и он только вытирал его, даже не ощущая себя уставшим, хотя мышцы ломило уже сейчас. Страшно будет представить своё утреннее состояние.       Как только фургон опрокинут в нужное положение, Сан не медлит и даже не дожидается, пока друг подойдёт помочь или пока трос уберут. Он начинает быстро подхватывать мешки с крупой и забираться в кузов, опрокидывая туда. Ему нетерпелось скорее вернуться домой, а лучше прямо сейчас отправиться и купить Хонджуну пирог. В голове столько идей, как можно потратить эти деньги, и везде только эта радостная улыбка. Будет ли он горд, когда узнает, что Сан заработал деньги своим трудом? Уён не понимал и не разделял этого рвения и только порой косился на слишком энергичного и улыбчивого для ситуации друга.       В итоге через час они делили оплату на двоих.       — Так, вот твои двести пятьдесят, — ровно отсчитывает Уён.       — Эй, подожди, — Сан резко решает возмутиться. — Ты просто сидел в машине, когда я толкал эту махину! — и забирает ещё немного, пересчитывая, сколько лишнего добра оказалось в его руке. — Давай мои будут триста.       — Отсоси у похуиста, — отвечает Уён на это заявление. — И с чего это вообще?       — Без меня мы бы и гроша не получили, — добавляет он и смотрит на непробиваемое и возмущённое лицо напротив. — Уён, войди в положение. Мне очень надо!       — Зачем?       Сан выглядит как партизан, но глаза говорят о многом.       — Ты что хочешь с капитаном сделать, неугомонная моя задница?       — Хочу… пригласить его на свидание.       — И зачем тебе для этого деньги? Романтично пройдитесь вдоль трёх сосен, и не плохо, романтика нашей остановки просто зашкаливает.       — Нет же!       — Смотри правде в глаза, это будет больше, чем его обыденная жизнь.       — Нет, Уён, я действительно хочу сделать ему красивый подарок, чтобы мы провели время вместе.       — Ты уверен, что его «красивый подарок» и «время вместе с тобой» сочетаются как-то в едином предложении?       — Уверен! — настоятельно говорит тот и забирает ещё десяток монет, которые не досчитался. — Всё, вот так и оставим.       — И почему я ещё с тобой дружу? — хотя звучит это и с укором, обижаться на друга Уён не намерен. В другой раз он ещё припомнит этот случай и возьмёт своё, а ему ведь, на деле, деньги тратить пока и не для чего. Может купит чего вкусного на вечер или пару новых комбинезонов, но и в этом пока надобности нет. — И что ты собираешься купить?       — Начнём с пирога. Как то раз Хонджун осёкся, что пироги ему очень нравятся, но видимо Сонхва готовить их не умеет… — рассуждает, уже покручивая головой во все стороны, лишь бы заметить нужную вывеску.       — И ты решил ему приготовить сам?       Сан тормозит на этом, задумывается, даже отчасти представляет, оборачивая слегка ошарашенный взгляд на Уёна, встречаясь с аналогичным с его стороны.       — Да, ты прав, какую-то глупость сморозил. Мы же не убить его пытаемся, — выдаёт тот с пониманием и шагает дальше. — Вон, смотри, та булочная может подходить под описание.       — Точняк! Ты лучший, — отзывается Сан, демонстрируя сердце, сложенное из пальцев, а потом скорей подрывается в выбранном направлении.       — Неужели просто придёшь и в два ночи дашь ему пирог в руки? Он же спать будет.       — Не будет, так как Хонджун почти всегда ведёт Аврору. Он засыпает где угодно, когда угодно, но не ночью. Он же всегда останавливал её в часа три утра примерно, — заходя в заведение и делая выбор, рассуждает Сан. — Так что не думаю, что мы вернёмся, и он уже будет спать. Может, читает?       — Откуда ты это знаешь? Не стоит доверять его словам только потому, что он нравится.       — Это не его слова. Я просыпался каждый раз, когда он шёл спать. Мотор всегда гудел так громко, что стоило ему остановиться, как глаза сами открывались, — и делает заказ на понравившийся ему пирог, теперь ожидая, пока всё упакуют, и отвешивая за него добрые пятьдесят золотых. Цены в этом городе действительно беспощядные, аж нос морщится, как жалко отдавать за пирог кровно заработанные. Но пахнет тот вкусно, свежий, а значит для Хонджуна можно и потратиться.       — Так, тогда это всё? Пирог?       — Нет, надо ещё что-то, — смотрит на свой остаток Сан.       — Ну, думай, только быстрей. Сонхва и так уже небось нас порвать хочет, так как мы сильно задержались.       — Раз это свидание, то я должен выглядеть красиво.       Уён, как лучший и самый близкий друг, оценивающе скользит по всему телу взглядом, даже обходит Сана вокруг и заканчивает осмотр на его лице, с совершенно серьёзным взглядом выдавая вердикт:       — Это невозможно. Ещё пункты есть?       — Эй ты! — заулыбавшись, Сан даже замахнулся на такой дерзкий ответ, но вскоре только рассмеялся, так как устраивать драку с пирогом в руках ему не хотелось.       — Это месть за мои пятьдесят золотых!       — Какой ты мелочный, Уён! — смеётся Сан и двигается дальше.       — Давай купим тебе что-то, что может понравиться Хонджуну.       — Хм, если они дружат с Сонхва столько лет и тот всё ещё не видит проблем в его внешнем виде, может ему такое нравится?       — Да они оба чудики в одежде, но о чём ты?       — Что если прикуплю себе рубашку? Хонджун в них тоже часто ходит. Думаю, он оценит, — серьёзно заявляет Сан и уже тащит друга в сторону небольшого ларька, торгующего всяким хламом. Благо им повезло, что этот город вполне успешно вёл ночную жизнь. Даже в тот день, когда они приезжали сюда в зенит солнца, всё равно не было такого разнообразия торгующих палаток.       — Добрый вечер! — улыбчиво кричит Сан женщине.       — Ой, добрый. Какие хорошенькие у меня сегодня посетители! — тут же игриво говорит она и демонстрирует свой ассортимент. — Вот, лучшее, что у нас найти можете! Присмотритесь!       — А у вас есть такие, рубашки?       — Зачем вам это старьё? Посмотрите какие комбинезоны удобные, даже во, — поворачивает она его сзади и указывает туда, где должно оказаться мягкое место, а там карман, чтобы можно было не стягивать штанишки в туалете. — Удобно же.       — Ой, не, спасибо, мне бы рубашку.       — Странные вы, — хмурит она лицом, но как-то очень по-доброму, а потом выуживает одну: льняную, белую и вполне подходящую по размеру.       — О, то что надо! — восторгается парень и хватает вещичку. — Я могу примерить?       — Конечно. Иди вон туда, — указывает на дверцу, — там и примеришь.       — И это захвати! — Уён в шутку достаёт откуда-то ещё и жилетку тёмно-карего цвета с бесконечным множеством шнурков, в которых сам чёрт сломит голову, хотя это и очевидное изобретение ада. Он, честно говоря, хотел посмеяться над другом, но тот с серьёзным видом принимает презент и заходит внутрь.       Покупают в итоге и рубашку, и жилетку. Вместе они выглядят просто потрясающе: льняная рубашка белого цвета, с немного объёмными рукавами, отдалённо по крою напоминающая фонарики, огромного размера манжеты, отчего рукава почти три четверти, а запонки все золотистого цвета. А жилетка, словно от костюма нижняя часть осталась, но приятная на ощупь и как-то слишком хорошо легла на подтянутое тело Сана. Он в итоге так и решил, что это лучшее, что может понравиться его Хонджуну. Его… в голове и правда это звучит уже с таким подтекстом.       — Как думаешь, может мне и с волосами что-то сделать? Я оброс, а Джуну явно нравится, когда волосы в порядке, — рассуждает Сан, трогая свой неосознанный малет позади.       — Возможно, нас же уже ничего не остановит, — смеётся Уён, ибо отговаривать его после таких затрат на бесполезную одежду он точно не намерен. Друг потерян, надо уж помочь ему идти до конца. Тем более, улыбка Сана в этот момент выглядит слишком счастливой. Уён даже не удерживается и тыкает пальцем в одну из появившихся ямочек.       Они вместе заходят в парикмахерскую. Состоит она правда из одного невысокого стульчика и зеркала. Подобные забегаловки для приведения тебя хоть немного в порядок встречались часто и выглядели всегда примерно одинаково. Обусловлено это низким спросом. Когда ты живёшь в подобных условиях, многие, даже мужчины, часто предпочитают стричься только когда волосы уже приносят дискомфорт. Как и в случае Чхве Сана, когда он отстригал лишнее лишь при необходимости. Такие мастера и педанты, как Сонхва на Авроре, встречались редко. Поэтому своих деток он обстригал самостоятельно, там проблем не возникало. Другое дело, что Сану до этого подобного не хотелось.       Он садится в кресло и даёт чёткое указание:       — Мне бы короче и чтобы чёлка была такая, которая в глаза не будет лезть, — подмечает он и показывает длину примерно. — А ещё я бы хотел что-нибудь покрасить, но всю голову ещё не готов. Может у вас есть идеи?       — Я покрашу прядку, — с улыбкой отмечает мужчина в возрасте и, получив одобрение от клиента, начинает своё волшебство.       И это действительно волшебство, потому что внешний вид Сана преображается до неузнаваемости. Его аккуратные волосы теперь разложены во все стороны света, а значит появилась чёлка. На ней же одна из прядей теперь белого цвета: он сам выбрал такой серебристый, чтобы быть чем-то схожим с Хонджуном. Обычно в древности людям нравилось носить парную одежду с возлюбленными, а Сан непременно готов возродить этот тренд и переметнуть на волосы.       — Ну, как выглядит? — спрашивает Сан друга и всё ещё никак не может перестать теребить свои волосы, особенно те, которые теперь окрашены. До этого у него никогда не было подобного опыта.       — Вау, вообще очень круто. Мне теперь тоже захотелось! — с улыбкой говорит и уже постепенно понимает, куда и на что потратит свои заработанные. — Только сделаю это в другой раз. А теперь идём, иначе Сонхва из нас всю душу вытряхнет!       — Подожди. Если я явлюсь с такой головой, то Хонджун сразу это увидит, так что мне нужен головной убор, прикрыть.       — Ты разве это не для Хонджуна делал? — озадаченно спросил друг.       — Да, но это сюрприз. Хочу, чтобы он только на свидании меня таким увидел.       — Окей, — немного с сомнением затянул парень и после этого зашагал снова к той самой даме.       Она уже радостно их встречала и готова была откопать ещё несколько рубашек, потому что они вообще не пользовались спросом и таких дураков поискать надо было, но нет. В этот раз они просят головной убор, и она протягивает им кепку: обычную чёрную кепку без лишних деталей. Убрав волосы с лица назад, натянув её на голову, как раз закрывала все изменения, и можно было только особо внимательному отметить, что теперь позади ничего не болтается игриво.       — Смотри, что это? — внезапно на глаза Уёну попадается объявление. Оно гласило о наборе добровольцев. И внизу приписка на сумму, которую можно рассчитывать при удачном стечении обстоятельств. — Вау, мы можем ещё немного подработать!       — Серьёзно? — Сан берёт листовку в руки. — Круто, мне понравилось иметь свои деньги. Определённо оставим это на заметку.       — Так, тогда теперь-то всё?       — Всё! — с улыбкой говорит Сан.       Всё, да не очень. Стоило им направиться в сторону своего транспорта, как Чхве увидел ещё один магазин…       .       Уён уже потерял счёт времени, сколько они провели за всеми этими покупками и преображениями Чхве Сана, но домой они вернулись только в одиннадцать, поэтому, ещё издалека завидев гневный взгляд Сонхва, поджилки затряслись у обоих.       Подогнав автомобиль к Авроре, а после и вовсе оказавшись внутри неё, когда ангар захлопнулся и загорелась яркая лампочка над всеми, раздалось громкое, разительное:       — Какого чёрта вы пропали на сраные пол дня? — низким холодным голосом говорил Сонхва.       Два парня, как провинившиеся школьники с опущенными головами покинули автомобиль.       — Не ругайся на меня, — тут же подал голос Уён. — Это всё из-за него, вот пусть он и оправдывается, — весьма быстро он сливает груз ответственности на друга. А когда тот удивлённо смотрит на него, только пожимает плечами. В конечном итоге и возмутиться нечем, ведь в действительности все задержки были только из-за Сана.       — Ну, мы просто помогли одному мужику на дороге! — он ловко избегал некоторых деталей, за счёт чего история приобретала немного другие краски. И Сонхва в это явно верил с трудом.       — Пришли? — голос прозвучал со стороны, сопровождаемый стуком тяжёлых ботинок по лестнице. А совсем скоро появился и его обладатель, кутаясь в плотную шерсть своей шубы. — Вы долго. Почему? Вы же понимаете, что мы начали волноваться?       Хотя Хонджун не звучал так же громко и резко, как его друг, однако холодком сквозило не меньше. Его пронзающий взгляд и укоризненный тон отчитывающего отца был с ошеломительным эффектом. Сану даже стало обидно, ведь они задержались ради него. Пускай Хонджун ещё не был в курсе этого вселенского заговора, но всё равно хотелось от него немного поддержки.       — Завтра за это будете наказаны, — добавляет Сонхва.       — Но…       Но слушать оправдания он не намерен, только разворачивается на своих каблуках от ботинок и в привычной манере удаляется. Сан поднимает виноватый взгляд на Хонджуна и видит в его глазах только укор, а после тот и вовсе разворачивается и удаляется вместе с другом.       — Вот и стоило оно того? — интересуется Уён, уже забираясь в автомобиль и доставая забытые лекарства для Ёсана. Нужно было их скорее передать больному, чтобы он мог обработать себя самостоятельно.       — Не важно. Когда он всё узнает, то не будет сердиться. Всё в порядке.       — Ок, удачи тебе тогда. Я пошёл к Ёсану.       И после этого вместе с коробкой он направился наверх, оставляя друга немного позади. Тому предстоит тяжёлое время, и он просто надеется, что всё пойдёт по плану.       Сам же поднимается на второй этаж, трусцой минуя капитанскую, так как уверен, что двое друзей закрылись именно там. Желание подслушать их обсуждения тоже велико, но сейчас как-то даже боязно. Поэтому приходится идти в комнату к Ёсану.       Тот лежит на спине, закинув одну руку за голову, и мирно делает попытки уснуть. Это лишь попытки, потому что стоит двери приоткрыться, как его глаз тут же приоткрывается и, заметив соседа, к нему присоединяется и второй.       — Держи, — бросает в сторону Кана коробку лекарства, — обрабатывай себя.       — Ты вообще когда-то травмы получал? — интересуется тот, однако уже раскрывает упаковку и заглядывает внутрь. И правда, выглядит в точности как ему показывал Сокджин в том лагере.       — А что?       — Думаешь мне будет удобно себя самому обрабатывать?       — Думаешь это мои проблемы?       — Я пожалуюсь Сонхва, — он уже давно нашёл слабое место всех местных обитателей. — В любом случае, разве как любящий сосед ты не должен мне помогать?       — Единственное, что я не должен, — это убить тебя в порыве гнева, — хмыкает Уён и снимает с себя уличную одежду, чтобы скорее завалиться в кровать.       — Хм, — разочарованно звучит со стороны. — И почему я единственный, кому ты так отвечаешь? Со стороны смотришься весёлым и таким дружелюбным. Я для тебя особенный?       — Особенно раздражающий.       — Или волнующий, — расплывается он в улыбке, на которую Уён даже мельком засматривается, но потом отводит взгляд. — Неужели это потому, что я тебе так понравился, когда был Санни? А теперь проецируешь разочарование на отношение ко мне? Слушай, я ведь и не против, мне девушки-то даже не нравятся… Юбки это не удобно, но если ты так хочешь, я могу и…       — Да заткнись уже! — резко обрывает Уён.       — Тогда обработай мне раны, иначе я ещё долго буду, — и резко после этой фразы слегка меняет тон, на тот самый, которым говорил с ним, будучи в образе девушки. — Иначе мне будет тут так грустно.       — Да блять! — и это действительно работает, потому что Уён готовится теперь обработать чужую травму.       .       Выходя с капитанской, Джун проходит в комнату в надежде найти там Сана и уже более спокойно спросить, почему те пропали так надолго. Они с Сонхва ведь даже не поинтересовались о причине, а порой те бывают весьма вескими. Скорее как недобросовестные родители, просто влепили им штрафную карточку. Но это всё нервы и переживания, потому что оба не находили себе места, думая о том, что не стоило отправлять молодняк в город одних. Поэтому его гложило и любопытство, и волнение. Порой он слишком сильно вживался в роль отца, а Сонхва в роль матери, отчего невольно становились заложниками подобных ситуаций.       Тем более Сан не собирался идти в комнату, и это настораживало ещё сильней: не хватало ещё каких-то обид и что тот снова завалится спать на диване. По правде, этого Хонджун хотел меньше всего. Но эта идея казалась ему самой разумной, тем более, что своё одеяло с подогревом тот забрал, и сейчас на постели красовалось лишь одно.       — Да какого ты такой обидчивый? — рассуждал Хонджун вслух, падая на постель в виде звезды, правда размеры не позволяли завалиться полностью, и потому ноги, начиная от колен, свисали вниз. — Ты серьёзно собираешься на это дуться? Ты ведёшь себя как девчонка, — хмыкает тот в пустоту, смотря в потолок и представляя там образ его соседа.       Потом ещё подушку в потолок пытается отправить, чтобы образ убрать из представления, а та падает ему обратно на лицо, и выглядит так, словно Сан прислал ещё и ответку.       — Отлично, моя голова вот уже весь вечер только им и забита… — разочарованно выдаёт тот. — Да я даже не сержусь. Главное, что вы вернулись… — рассуждения не дают ему покоя, и лидер просто не может найти себе места. Однако идти на мировую характер не позволяет, он не может позволить себе подобное поведение, потому что должен быть лидером, отвечающим за свои слова и поступки. Нельзя поддаваться чужим эмоциям. — Да где ты теперь-то шляешься?       В этот момент речь прерывает открывшаяся дверь. До этого игравшийся с подушкой капитан чуть её туда и не запустил от внезапности. Однако в щели показалось лицо Сана, вновь с огромной улыбкой, такой сильной, что глаз даже не видно.       — Капитан, можно вас? — он манит только пальцем и потом снова выходит за дверь.       — Неужели решил извиниться? — удивляется Хонджун и резко садится на постели. А потом встаёт, выходит и тут же натыкается на довольного Чхве. Его лицо совсем не похоже на то, что может таить в себе обиду. Он от нетерпения даже легко подпрыгивает на месте.       — Чего хотел? — стараясь скрыть радость за лицом хладнокровного капитана, интересуется Джун. Он продумывает план, как бы очень быстро не спалиться, скорее признав свою неправоту относительно этих двоих. Готов выслушивать все оправдания.       Но у Сана планы другие.       — Пойдём на крышу!       — Зачем?       — Пойдём говорю. Только это, — он хватает за плечи Джуна и уже толкает его к подъёму. — Когда выйдем, закрой глаза и не открывай, пока не разрешу. Договорились?       — Ты чего натворил? — уже боясь за свой корабль, спрашивает Джун.       — Ну серьёзно, не будь такого мнения обо мне. Просто обещай, что сделаешь так.       — Ладно, хорошо. Сделаю так!       Он как-то слишком просто соглашается, а мысленно уже на себя ругается, ведь именно такого хотел избежать. Этот несносный мальчишка имеет слишком много власти над Кимом, и это уже пугает, потому что общество того становится ценней любых принципов.       Они поднимаются на крышу и даже выходят на неё, но только тут, на удивление, ничего нет. Хонджун пытается уловить всё и найти причину такого суетного поведения, однако ничего такого перед ним нет.       — И что это? — но когда Джун хочет обернуться к Сану, его останавливают и отворачивают.       — Не смотри! Пожалуйста, постой тут с закрытыми глазами. Хорошо?       — Ты что вообще задумал?       — Пожалуйста-пожалуйста! — почти скулят за спиной.       Ничего не остаётся. Сделав тяжёлый, немного напряжённый вздох, Хонджун соглашается. Ему даже разрешают сесть на поверхность корабля. После он закутывается в шубу и просто обнимает свои колени, опустив туда голову. Чувствует себя максимально глупо, потому что не знает, что будет дальше. Хонджун тот человек, который любит знать всё, что будет в его жизни, наперёд, а ещё долго к этому готовиться и идти. Но с тех пор, когда в эти будничные дни стал врываться Чхве с его совершенной непредсказуемостью, всё идёт как-то не так. От этого дни становятся ярче, запоминаются лучше, а ещё каждую секунду он просто думает об этом человеке и ждёт, что же тот учудит в следующий раз.       Хонджун слышит топотом по лестнице вверх-вниз и, когда слышит, как тот поднимается на заднюю часть корабля, понимает, что основное «действо или проблема» организованы именно там. Сан что-то старательно делает и каждый раз, проносясь мимо, заверяет: «Не открывай ещё глаза».       Когда топот заканчивается и, судя по звуку, дверь закрывается, Сан опускает своё тело возле капитана.       — Можно открывать?       — Желательно чтобы ты поднялся и доверился мне, хорошо? Можно же так?       — Что ты затеял, Сан?       — Пожалуйста-пожалуйста! — снова повторяет он.       Капитан выражает своим очередным вздохом недовольство касательно этого плана. Иди вслепую ведомым этим человеком всё ещё боязно, ибо никто за твою жизнь и целостность в этот момент не ручается. Но он всё же поднимается. Ощущает, как одной рукой его берут за талию, вторую кладут на плечо, а после очень доверительно ведут вперёд. Конечно же не удивительно, когда предупреждают о ступеньках. За столько лет на Авроре у него не возникает проблем с тем, чтобы подняться по ним на самый верх. И там уже останавливают.       — Всё, теперь открывай! — радостный голос позволяет открыть глаза и замереть.       Подобного удивления и шока Хонджун ещё не испытывал. Хотя сейчас и темно, в это время и в подобном месте яркий свет звёзд не прикрыт ничем, и очень часто Хонджун любовался ими. Но теперь все эти звёздочки спустились на крышу его корабля. Множество свечей, расставленных на всём, что имеет вокруг плоскую поверхность, прикрытые специальными прозрачными колпачками, которые не позволяют им быть сдутыми ветром. Яркие огоньки освещают всё вокруг, что Джун не знает даже, как должен реагировать. Ближе к краю, возле высокого борта лежит какой-то расстеленный кусок ткани, рядом то самое пропавшее тёплое одеяло, два стаканчика видимо с чем-то горячим, потому что пар ещё дымится над ними, а ещё раскрытая коробочка с небольшим пирогом. Всё это очень просто. Выглядит не сказать, что как-то дорого и богато, но бесконечно волшебно. И Сан, обходящий его и встающий перед в этой рубашке, брюках и жилетке. Хонджун замечает его волосы в последнюю очередь и удивлённо распахивает рот.       — Что случилось? Почему? — он подходит ближе и берёт белые пряди в руки. — Ты их покрасил?       — Да, подумал, что тебе так может больше понравиться. Я ещё и подстригся, — он поворачивается и показывает облысевшую шею, где раньше висели отросшие волосы.       — Так ты задержался ради этого? Откуда ты всё это взял?       — Не ругайся! — сразу отсекает Сан. — Мы честно заработали все деньги! — он говорит это быстрей, чем Джун может надумать себе иное. — Правда встретили мужчину, которому нужна была помощь. Так что мы заработали, и я купил всё это! Я не украл, честно!       — Не волнуйся, я верю, что ты не поступил бы так.       Сан замечает, что капитан неловко топчется на месте и даже не может пройти вперёд. Его эта ситуация смущает с невероятной силой. С улыбкой в голове парень думает, что первый, кто подарил ему романтичный вечер вдвоём. Наверное, у капитана никогда не было свиданий, ведь всё его прошлое состояло лишь из способов выживания. Он и сам, кажется, говорил, что некогда ему заботиться о таком. Так что теперь об этом всём будет заботиться сам Сан.       — Ну же, не стой, всё остынет, — он нагло подхватывает чужую руку и тянет за собой, приглашая сесть на расстеленный плед. — Тебе не нравится?       — О, нет, это здорово! Вау, — Хонджун присаживается и опускается головой к раскрытому пирогу, вдыхая аромат. Вкусный, с яблоками. Такие вещи попадаются на пути очень редко, но ему нравится. — Как ты узнал, что я люблю такое?       — Ты как-то сам мне сказал.       — Разве? Подожди, я только один раз это случайно ляпнул, и ты…       — Запомнил, — пожимает он плечами. — Избирательная память, когда запоминаешь только то, что тебе интересно, — с улыбкой говорит и двигает чашку горячего шоколада ближе, чтобы Хонджун мог вдохнуть и этот аромат.       — Хах, ясно, — кивает капитан.       Сан счастлив, потому что Джун с огромным удовольствием ест пирог. Он действительно их любит. Чхве даже сам к нему притрагиваться не хочет, потому что ему на удивление достаточно только смотреть, как счастливо его едят. Он улыбается от этого, и Джун упоительно рассказывает свои истории из приключений, и в этот момент точно кажется, что это самое огромное счастье, которое настигало Чхве. Так глупо он никогда не ощущал себя.       Когда оба уже сытые (да, Сан в итоге угостился парой кусочков, когда в Хонджуна уже просто не лезло), а шоколад выпит, всё это оставлено в стороне. Не думая о лишнем, Сан перебирается к краю, к невысокому бортику с этой стороны и просто манит капитана к себе.       — Что ты ещё удумал?       — Давай же повторим. В тот раз это была вынужденная мера, и я не успел насладиться.       — Ох, нет, давай обойдёмся, — Хонджун смеётся и корчит лицо, полное недовольства.       Он даже присаживается рядом с Саном, а не как тот планировал. Но когда вообще в этой жизни что-то шло не как захочется Чхве? Он просто хватает капитана и, не смотря на бойкие сопротивления, тратя на то последние силы, притягивает к себе, обхватывает его ногам и просто насильно обнимает, прижимая к своей груди.       — Мне неудобно, — забавно смеясь, оповещает Джун.       — Надо было потому что самому соглашаться, — смеётся Сан и не выпускает парня из своих рук.       Хонджун сначала хочет уже снова сбежать, но понимая, что его попросту вернут в неудобное положение, сдаётся.       — Ах да, ты можешь снять шубу, — отмечает Сан и подтаскивает к ним двоим большое одеяло, включая его, чтобы нагрелось. — Так будет удобней для меня.       — Сан, это всё как-то… — немного неловко добавляет капитан, видя, как парень уже укрывает себя и распахивает объятиях.       Это чертовски неловко и странно, но, глядя в счастливые глаза, сопротивляться просто невозможно. Капитан отбрасывает меховую одежду в сторону и двигается ближе, опускаясь к чужой груди, устраиваясь там и чувствуя тепло, когда его накрывают одеялом.       Сидеть вот так вдвоём, в полной тишине, окружённые свечами и звёздами, словно в центре огромной галактики вдвоём путешествуют по мирам. Хонджун никогда даже представить таких вещей не мог, не говоря уже о том, чтобы в них оказаться. Он чувствует, как Сан прижимает его к себе, как ведут по макушке носом. Кажется, он просто чувствует, как нравится этому человеку, и это безумно странно. Осознавать, что кого-то может делать счастливым один твой вид, твоё молчаливое присутствие рядом, чертовски странно. Но нравится. Хонджуну, наверное, жутко не хватало именно такого.       — Спасибо, — резко произносит капитан, натягивая одеяло выше к своему носу, прячась от холода целиком. Сан вообще удивлён, как этот человек умеет складываться в такой компактный кокон, который удобно сжимать в своих руках.       — Да ничего такого.       Джун немного подтягивается выше, отчего на его плечо вскоре падает голова. И снова они сидят в полной тишине, и вроде как этого даже достаточно. Хонджуну даже как-то смешно, он не может остановить это, потому что думает о какой-то чертовщине, творящейся внутри него, и о том, как волнительно оказывается может быть рядом с Саном. Не в плохом смысле, а в трепетном и очень значимом.       — Сан, — посчитав, что нужно донести свои эмоции до их инициатора, он набирается смелости. — Сан? — но тот на чужом плече уже не подаёт признаков жизни.       Хонджун зовёт его ещё раз и оборачивается. От всей активности этого человека ни осталось и следа. Парень просто заснул на чужом плече, видимо не в силах бороться больше со своей усталостью. Он много сил вложил в этот вечер, возможно, будет утром обидно узнать, что половину из него он проспал, но Хонджуну вовсе не хочется его будить.       Просто смотрит на эти острые черты лица, смотрит, как вздрагивают реснички и хмурятся брови. Хочется обнять его в ответ, прижать к себе и… Хонджун встряхивает головой, когда останавливает себя на подступи к чужим губам. А осознав, что именно хотел только что сотворить, резко начинает выбираться из чужих рук.       Сана это не будит, кажется, устал он очень сильно и теперь не собирается просыпаться до самого утра. Поэтому, хотя ему и организовали такой романтичный вечер, он решает ответить не меньшим и убрать все следы таких приключений.       Первым делом поднимает Сана на руки, относит в их комнату, укладывая туда, задувает все свечи, собирает их, убирается и возвращается в комнату. Как они думал, Сан спит непробудным сном, а ему остаётся только лечь рядом и провалиться туда следом, на этот раз с улыбкой.