Натуралы — это не мое

Бакуго успел стянуть с Киришимы футболку, понаставить засосов тому на шее и даже за правый сосок хорошенько так цапнуть, перед тем как его посетило ощущение неправильности происходящего. Даже несмотря на жуткое желание трахать все подряд и изрядное количество выпитого алкоголя, противный внутренний голос требовал остановиться и не продолжать, а то он потом об этом пожалеет. Опомнившись, Бакуго выматерился и оттолкнул от себя покрасневшего и тяжело дышащего Киришиму. — Стоп… Нет-нет-нет, Киришима, так нельзя… Я не буду спать с тобой! Пьяный Киришима удивлённо заморгал и попытался осознать услышанное. — Почему? Ты же гей… а я… хочу? — Послушай меня, дебил ты эдакий! — разозлился Бакуго, дыша сквозь стиснутые зубы. — Ты мне друг, а не просто одноразовый мальчик, ясно?! И ты нихуя не гей! Ты же этого не хочешь, поверь! Мы просто бухие и обоим крышу сорвало — тупая физиология… Приди в себя, мать твою! Бакуго захлопал Киришиму по щекам, пытаясь привести друга в чувство, но тот увернулся от его рук и обиженно надул губы, глядя на их топорщащиеся спереди штаны. — Но я же правда хочу… и что теперь с этим делать? Предлагаешь обломиться мне со своим желанием, да? А ты, блядь, обещал же — что угодно… Козлина ты, Бакуго! — Да, с таким желанием придется обломиться, но вот с возбуждением я тебе помогу, — рыкнул Бакуго. — Ты не мой типаж и я не сплю с натуралами, пойми же, твою мать. — Бакуго, а может я все-таки не совсем натурал? — Да какой там из тебя не совсем натурал?! Не смеши меня… Короче, если не понимаешь так, то скажу по-другому — я с друзьями не сплю, независимо от их ориентации. Так понятнее? — Ну Бакуго… — Киришима сморщился. — Неужели нельзя один раз сделать исключение, если мы оба этого хотим? — И не проси даже! — прошипел Бакуго, расстегивая ремень на джинсах этого придурка трясущимися пальцами. Киришима сразу же сел и тоже потянулся к его ремню. Бакуго уставился на него и глухо поинтересовался: — Чего это ты удумал? — Ну, если ты не хочешь спать со мной, то должен хотя бы разрешить помочь тебе тоже справиться с возбуждением — так будет честно, — Киришима, похоже, тоже разозлился, судя по сдвинутым на переносице бровям и закушенной губе. — Ладно, значит просто помогаем друг другу. Но никакого секса! — отмахнулся Бакуго, сдергивая штаны Киришимы ниже и рассматривая его гордо торчащий вверх член. — Фигасе, кто бы мог подумать… Ну хоть в этом природа тебя не обделила… Дуры твои бабы, что нервы мотают и с сексом тянут! — Блин, Бакуго… — засмущался Киришима, осторожно стягивая с него штаны и округляя глаза, — ох ничего себе… Бакуго откровенно заржал: этот дебил был просто неподражаем — сидел там как девственница, тупо таращась на его стоящий член и робко трогая его пальцами. — Что, никогда близко член другого парня не видел? — Так близко — нет, — кивнул Киришима, несмело обхватывая и делая пару осторожных движений рукой. — А как тебе нравится? — По-разному, — хмыкнул Бакуго, привычно поглаживая чужой член и наблюдая, как подергивается Киришима от прикосновений. — Делай как сам себе делаешь. — Эмммм… Бакуго? — Ну что? — огрызнулся он, поглощенный процессом мастурбации натуралу. — А можем мы целоваться, пока дрочим друг другу? — выдохнул красный, как мак, Киришима. — Блядь, эти любители целоваться, зачем это все?! — закатил глаза Бакуго, все же придвигаясь ближе и притягивая его к себе одной рукой за шею. Матернулся, но быстро чмокнул в губы, продолжая надрачивать. Киришима был удивлен: такой почти невинный чмок. Ничего не значащий, просто механическое касание губами. Он был уверен, что Бакуго его совершенно по-другому поцелует — он ведь опытный? — Бакуго, ты не умеешь целоваться? Или тебе не хочется? — решил осторожно поинтересоваться он. — Блядь, вовремя ты, конечно, решил мне допрос устроить! — зашипел Бакуго, но все же попытался ответить максимально обтекаемо: — Я поцелуи в принципе не понимаю и не практикую. Тупой обмен слюнями. Точка. Киришима удивленно моргнул: да как так-то?! Разве такое бывает, чтобы взрослый парень и… И тут до него дошло — Бакуго правда и искренне не понимает. — А давай я тебе практически «объясню»? — воодушевился Киришима и вопросительно посмотрел на покрасневшего друга. — Пробуй, — внезапно согласился Бакуго, лишь бы этот придурок заткнулся и не мешал получать удовольствие. Киришима только довольно улыбнулся и притянул Бакуго к себе, ласково чмокая того в губы. Бакуго подождал немного и начал повторять за Киришимой. Ощущения от поцелуев внезапно оказались почему-то удивительно приятными — Бакуго даже опешил. Он пару раз в своей жизни попробовал целоваться, но ему не понравилось, поэтому он посчитал поцелуи очередным гетеросексуальным заебом и просто на них забил. А его бывшие и симпатичные мальчики, если вдруг заикались о поцелуях, всегда получали стереотипный ответ, что это не к нему — он ни с кем не собирается «лизаться». Тот поцелуй с Шинсо произошел как-то сам собой и Бакуго не особо помнил — понравилось ему или нет. Шинсо потом больше не просил его ни целовать, ни спать с ним, хотя сам тоже был геем. И в порно он эту часть проматывал: намного интереснее как актеры пытаются заглотить члены по самые гланды, чем смотреть как они лижутся, или пытаются съесть рты друг друга — поцелуи казались чем-то лживым и ненужным. А вот с Киришимой были необычно приятными: он не лизался и не пытался его «сожрать», как это делали в порно или кино, нет — Киришима целовался, вкладывая эмоции — то жарко, языком исследуя его рот, то непривычно нежно чмокая в губы, он даже покусывать умудрялся, но у него это получалось как-то особенно хорошо. Бакуго чувствовал как разбегаются мурашки по его телу от каждого поцелуя, как еще больше сносит крышу и возбуждение становится острее и старался не думать, что целоваться с Киришимой офигенно. Его собственное тело реагировало будто само по себе. Непонятно откуда в нем взялись все эти эмоции и чувства, но он тоже нежно чмокал чужие губы, облизывал их и пару раз осторожно прикусил, балдея от того как ему выдыхают в рот от приятных ощущений. «Что вообще происходит? Почему мне так хорошо?! Это же просто поцелуи?! Откуда во мне это?» — Бакуго был, по-настоящему, ошарашен своими новыми реакциями, с которыми раньше никогда не сталкивался. Тут Киришима дернулся и застонал ему в рот, а Бакуго почувствовал как майка становится влажной на животе. Куснул легонько Киришиму за губу, чтобы тот не отвлекался — он ведь еще не кончил, и положил свою руку, поверх его, заставляя двигаться быстрее. Киришима сообразил, что от него требуется, толкнул Бакуго, опрокидывая на ковер, притянул за шею к себе ближе и впился ему в губы требовательным поцелуем, быстро двигая рукой. От сюрреалистичности происходящего, алкоголя, умелых и очень приятных поцелуев, Бакуго вообще потерялся: чтобы он валялся на ковре, как какой-то пассив, стонал натуралу в рот от удовольствия и ерзал по полу, чувствуя приближение оргазма? «Да это же полная хуйня! Да такого просто быть не может!» Тем не менее это происходило на самом деле и никаким пьяным бредом не было — внезапно его окатило жаркой волной, он глухо застонал и кончил на живот этого дебила, удивленно смотря в красные глаза Киришимы. — Бакуго, ты как? — осторожно поинтересовался тот через пару мгновений, своей футболкой вытирая его. — Извини, я тебе майку снова запачкал… — Да ты мне постоянно их пачкаешь, подумаешь новость, — ухмыльнулся Бакуго, быстро сдирая с себя грязную майку, пряча за этим свое смущение и откидываясь обратно на спину. — Не суетись, придурок, дай побалдеть. — А, хорошо… — Киришима отодвинул стол и плюхнулся рядом, а потом внезапно подлез ему под руку и устроил голову у него на плече. — Мне очень понравилось. — Да, неплохо получилось, — хмыкнул Бакуго с закрытыми глазами, приобнимая Киришиму и облизывая припухшие губы. — Но повторять не будем, даже не проси. — Бакуго… а если повторять не будем, то можно сегодня я с тобой посплю, а? Ну типа переспать ты отказался, зато просто со мной поспишь… — А если у нас обоих снова встанет, знаешь же как я сплю? — лениво поинтересовался Бакуго, который, в принципе, не был особо против единоразового спанья в обнимку. — Ну, по отдельности и справимся с этим, — осторожно предложил Киришима. — Ты же сказал, что повторять больше не будем. — Если ты вопрос поставил именно так, то я согласен, но… — Бакуго открыл глаза и посмотрел внимательно на Киришиму, — пожалуйста, не провоцируй меня больше, договорились? Киришима аж оцепенел от простого «пожалуйста», которое было сказано даже не с угрозой. От странно вежливого Бакуго мгновенно пробежал мороз по коже — он нервно сглотнул внезапно возникший ком в горле и прошептал: — Я не буду, Бакуго, зуб даю, не буду. Но ведь кубики лапать можно, правда? Это ведь не провокация? — Хммм… — Бакуго задумался над вполне логичным вопросом. По сути — не провокация, ведь этот придурок так делал постоянно. Да и произошедшее — скорее пьяное недоразумение, чем что-то больше, поэтому никакой веской причины отказа у Бакуго не было, — кубики лапать можно, подтверждаю. — Ура! — радостно выдохнул Киришима и потерся носом о его грудь. — Может ещё накатим? А то я как-то даже протрезвел. — Бля, так лень вставать, — довольно улыбнулся Бакуго и нахмурился, глядя на удивленного Киришиму. — Что опять?! — Ничего такого, — замахал руками Киришима, гремя пряжкой ремня. — Ты улыбнулся. Впервые вижу, чтобы ты так открыто улыбался, вот и удивился. — Да, что, блядь, в этом такого-то? — нахмурился Бакуго. — Я умею улыбаться, приколи? — А улыбнись ещё раз? — хитро прищурился Киришима, садясь и откручивая крышку у очередного коктейля с таким лицом, будто в цирк припёрся и ждёт, когда его удивят. — Да с хера ли?! Я тебе, что, клоун?! — Нет, просто, тебе очень идёт улыбаться, — довольно оскалился Киришима, сделал пару глотков и посмотрел на его всё ещё спущенные штаны. — Так и будешь своими прелестями светить? Бакуго сначала охуел, что его совсем немаленький член назвали «прелестями», а потом захохотал, запрокидывая голову. Киришима захихикал следом и уже было потянул руки, чтобы натянуть на Бакуго штаны обратно, как тот прищурился и усмехнулся: — Куда это ты тянешь руки к чужим прелестям, а, придурок? Своих мало? Киришима хотел было отдернуть руки, потом понял, что это шутка и, хихикая, все же натянул на Бакуго штаны и даже ремень застегнул. — А можно я в твоей майке любимой сегодня похожу? — невинно спросил он, подавая Бакуго его коктейль. — Ладно, — отмахнулся тот, отхлебывая из бутылки и улыбаясь, даже особо не скрывая — раз ему так идет. — В честь праздника сданной сессии бери. И мне тоже чистую принеси! Киришима довольно взвизгнул и унесся к шкафу, а Бакуго отхлебнул коктейля и плюхнулся обратно — хорошо-то как… Киришима вернулся, покривлялся в его черной майке, подул на челку и присел на ковер. — Давай, помогу надеть. Бакуго даже позволил натянуть на себя темно-зеленую майку и зыркнул на Киришиму. — А грязные где? — А грязные в машинке стираются уже, — хмыкнул тот и подцепил палочками кусок мяса в кляре. — Открой рот. Бакуго послушно зажевал скормленное ему мясо, посматривая на Киришиму, который придирчиво рылся в миске палочками, выискивая среди круглых овощей продолговатые кусочки. Волосы, завязанные в хвост, растрепались, на щеках играл румянец, а на нижней губе был небольшой синяк. Бакуго инстинктивно облизнул губы, вспоминая до чертиков приятные поцелуи, дернул головой и переключился на созерцание своей майки, которая сегодня как-то особенно по-домашнему смотрелась на Киришиме. Он тупо решил приколоться и открыл рот, выжидая, как отреагирует этот придурок. Тот заметил, нашел кусок мяса и сунул его Бакуго в рот, кивая на бутылку, дескать, а выпить? Бакуго кивнул, приподнялся на локтях, чтобы отпить и снова плюхнулся на ковер с довольной улыбкой. «Полный сервис — это, оказывается, круто!» — невольно задумался он, снова открывая рот — ему понравилось, когда его так ненавязчиво обхаживают. — Все, не хочу больше пить и жевать, — надул губы Бакуго, после того, как в миске остались одни лишь овощи, а они выпили еще по одной бутылке коктейля. — Нахер все бросаем и пошли спать! Киришима удивлённо уставился на захмелевшего друга, который неуклюже поднялся и плюхнулся на кровать, раскинув руки и ноги в разные стороны. Ему тоже уже заметно похорошело, но он все же решил навести порядок сегодня, чтобы утром у Бакуго не испортилось настроение. Медленно встав, подхватил тарелку с оставшимися овощами и пару пустых бутылок и, пошатываясь, пошел на кухню. Пришлось сделать пару заходов туда и обратно и при этом нигде не растянуться. Плюнув, что столик может и криво постоять до утра, главное, что мусора нет и едой закисшей не будет пахнуть, Киришима, как можно аккуратнее забрался на кровать, сдвинул руку Бакуго и примостился сбоку. Тот уже вовсю дрых, смешно похрапывая, и Киришима решил, раз уж разрешено спать в обнимку, то так и будет спать. Придвинулся поближе, подлез под руку Бакуго, а свою руку закинул на него. Бакуго то ли выдохнул, то ли хрюкнул, почувствовав, что он спит не один, сразу же повернулся на бок и обнял его двумя руками, утыкаясь носом в волосы на виске. «Всё-таки, он такой офигительный», — лениво подумал Киришима, перед тем как провалиться в сон и чувствуя себя необычайно хорошо…

***

Раннее утро застало Киришиму мутным рассветом — переработанный за ночь алкоголь настойчиво просился наружу. Он разлепил глаза, не понимая, почему ему так тяжело дышать, дернул головой и уткнулся носом в волосы Бакуго, который сопел ему в шею, закинув на него руку и ногу. Киришима ошарашенно выдохнул, повернул голову обратно, резко стряхнув остатки сна, и покраснел. «Надо свалить до того, как Бакуго проснется… Стыд-то какой… Нажрался, начал его домогаться, провоцировал его, хотя он много раз просил этого не делать… Как в глаза теперь смотреть?!» — Киришиму прошиб холодный пот. В туалет перехотелось сразу, но лежать и дожидаться пробуждения Бакуго было выше его сил — сгорит же со стыда, если Бакуго ему что-то скажет. А он точно скажет! Проснется с больной головой и припечатает так, что мало не покажется… «А может и вообще пошлет после такой самодеятельности. Нет, оставаться точно нельзя!» Ему понадобилось достаточно много времени чтобы выбраться из кровати, не разбудив при этом Бакуго, и на цыпочках прошмыгнуть в коридор, там тихо надеть кеды и, наконец, выскользнуть за дверь. Киришима вылетел из подъезда и, увидев кусты, припустил к ним. Зыркнув по сторонам, словно он преступник, и не заметив собачников или каких-нибудь старушек, с которых станется вызвать полицию, он быстро вжикнул молнией и улыбнулся — еле дотерпел. А потом так же быстро выскочил на тротуар и торопливо пошел пешком по направлению к собственному дому. Хотелось пить, но он решил не заходить в магазин и не позориться: от него поди за километр несет перегаром, да и душ бы не помешал. Киришима глянул на себя в витрину магазина и обомлел: он убежал от Бакуго в его же любимой майке. «Вот же Бакуго разозлится…» — выписал он себе моральный подзатыльник за забывчивость и подошел к витрине поближе, чтобы рассмотреть лицо. В общем и целом вид был не таким уж и помятым: ну, волосы дыбом — да, походу пятна масла на штанах, но не так уж и видно, и синяк на губе? Киришима потрогал пальцем темное пятнышко и сморщился — неприятно. Давно у него еще не было синяков на губе, но что поделать, Бакуго же учился… «Такой весь из себя крутой, а целоваться не умеет… смешной», — улыбнулся Киришима и тут же спохватился — нечего тут долго кривляться перед витриной, пусть даже на улице и нет прохожих, надо домой топать — быстро распустил волосы, соорудил хвост и пошагал дальше. Когда он завалился домой, там было очень тихо: Каминари, по ходу, тоже не ночевал. Киришима пожал плечами — на то и пятница, чтобы веселиться, и тут же вспомнил, что не взял для приятеля темпуры — не до того ему с утра было… «Блин, теперь придется выдумывать… Нормально же не объяснить, почему я обещал и забыл… или почему убежал с утра, даже не дождавшись, пока проснется Бакуго… — Киришима устало провел ладонью по лицу: мог ведь просто напиться и вырубиться, но нет, дернуло же именно такое желание загадать, — правильно Бакуго меня дебилом называет…» Он дошел до кровати и повалился на нее, даже не раздеваясь: глаза слипались, но заснуть не давало неясное ощущение, что он забыл что-то важное. «Бля… я не предупредил Бакуго», — эта мысль заставила Киришиму распахнуть глаза и зашарить по карманам в поисках мобильника. «Бакуго, извини, что я так неожиданно слился! Каминари надо было тащить домой: нажрался и вырубился в баре. Я так ступил — только глаза разлепил и убежал в твоей майке, приколи?! Извини!!! Я верну! Отвечаю! Даже поглажу! С меня пиво!». Подумал, понаставил смайликов, чтобы было как обычно: ярко и жизнерадостно, отложил телефон в сторону и прикрыл глаза, собираясь отключиться от всего и не думать о том, что произошло. Но, как назло, мысли так и крутились вокруг событий вчерашнего вечера: как Бакуго его умело гладил и как неумело целовался, как послушно жевал и рассматривал его… А как потрясающе он может улыбаться! Киришима позорно покраснел, невольно подумав, что так ему ещё ни одна девушка не мастурбировала: Бакуго, как какой-то фокусник, так быстро заставил его пережить столько ярких ощущений, а как он его опрокинул на ковер и целовал шею и грудь, даже за сосок куснул, но было потрясающе болезненно-приятно… Киришима тряхнул головой, словно это могло бы помочь ему забыть все эти непонятные и смущающие, но очень притягательные воспоминания о событиях, которые больше никогда не повторятся, ведь он натурал… «Надо срочно притвориться, будто ничего и не было. Выбросить все это из головы, загрузить себя работой и найти новую девушку, — решил Киришима, закутываясь в одеяло, — но сначала нормально поспать».