Ленинградская коммуна

Никогда прежде Миша не чувствовал себя настолько уязвимым. У него как будто рёбра разъехались в разные стороны, открыли грудную клетку, и Серёжа прикоснулся рукой прямо к Мишиному сердцу. Поцелуй выходил неумелым, Миша ещё не до конца понял, что нужно делать, отчаянно смущался и двигал языком невпопад, но Серёжу это совершенно не смущало. Он уверенно гладил Мишу по спине горячими ладонями, методично вылизывал его рот и отпустил, как только Миша завозился, потому что воздуха перестало хватать. — И я тебя люблю, Мишенька, — с невероятной нежностью, он сам не знал, что способен на такую, сказал Сергей. Это чувство было совершенно незнакомо, и даже пугало. Конечно, прежде он любил, и мать, и брата, но то, что он испытывал к Мише было вне конкуренции. Помимо того, что его хотелось всячески оберегать, у Серёжи возникало непреодолимое желание сделать его своим. Но это могло подождать, для Миши и поцелуя хватило с лихвой. Он стоял, тяжело дыша, грудь его неровно вздымалась, губы влажно блестели, а в глазах потрясение смешивалось с обожанием. Он смотрел на Серёжу снизу вверх, и смущённая улыбка сама собой появлялась на его лице. — Я очень плохо целуюсь? — хихикнул Миша. Он чувствовал себя пьяным, хотя ни разу в жизни не пил, даже шампанского никогда не пробовал. — Не уверен, — у Сергея вдруг появилось игривое настроение, он хитро поглядел на Мишу. — Мне нужно ещё разок попробовать, чтобы понять. Миша как будто съел за раз штук десять конфет. У его во во рту было сладко, настолько, что колени подгибались. Серёжа, не прекращая его целовать, мягко и ненавязчиво подтолкнул его к кровати. Миша сначала не понял, почему всё его тело наклоняется, но всё осознал, едва его спина соприкоснулась с застеленным матрасом. Серёжа оторвался от Мишиных губ, навис сверху. Воздух почему-то стал горячим. Миша не знал, что делать дальше. Наверное, нужно было как-то двигаться, но он не имел об этом ни малейшего понятия. Он даже с девчонками до подобного не доходил, что уж говорить о парнях? Серёжа находился в таком же смятении, как и его неискушённый в подобных делах друг. Нет, он, конечно, примерно представлял, что делать, но был как-то не готов. Так они и продолжали бездействовать, Миша, распластанный на кровати, прижатый сверху телом Серёжи, и он сам, не понимающий, в каком направлении двигаться дальше. Наконец, руки у него не выдержали, начали мелко подрагивать и Серёжа опустился рядом с Мишей, рассеянно гладя его по груди. — Как-то неловко вышло? — спросил Миша, поворачивая голову так, чтобы смотреть на Серёжино лицо. — Почему? — искренне удивился он. — Тебе что-то не понравилось. — Понравилось, — поспешно уверил его Миша. — Просто, я думал, мы должны будем…сделать что-то. Он покраснел. Произносить это было намного сложнее, чем просто думать об этом. Глаза Миша отчаянно забегали по Серёжиному лицу. Его предложение слишком откровенное? Хотя, он ничего такого не сказал, просто намекнул. И вообще, Миша не был уверен, как именно они собирались провернуть это дело. — Мы ничего не должны, — уверенно сказал Серёжа. — Всё в порядке. Не торопи события, когда придёт время, тогда мы и сделаем. — Ладно, — выпалил Миша. Сердце застучало неровно и быстро, он пододвинулся ближе к Сергею, и тот сразу же обнял его одной рукой, а вторую просунул под Мишину голову. Спустя некоторое время они лежали в обнимку, прижимаясь друг к другу телами. Это было тепло, приятно и очень уютно. Миша тихонько сопел, одним глазом наблюдая за тем, как по ту сторону стекла вальсируют снежинки. — Ты всё ещё хочешь узнать, служил я или нет? — спросил Серёжа, вспомнив, ради чего Миша вообще привёл его сюда. — Конечно, — тот поёрзал немного. — Расскажи. — Хорошо, — Серёжа глубоко вздохнул, покусал нижнюю губу, а потом заговорил, не давая себе больше времени на раздумья. — Я тогда закончил десятый класс, мне исполнилось семнадцать. Поступил в Ждановский университет. Ясное дело, получил отсрочку от армии. Отучился полгода, а потом так случилось, что., — Серёжа запнулся, потом умолк. Нет, этой правды Мише ещё знать рано. — Мне нужно было пойти работать. Денег в семье не было и… Нет, нельзя было так поступать. Раз уж он взялся рассказывать историю своей жизни, то надо говорить всё, без утайки. Миша, почувствовавший напряжение Серёжи, отстранился, чтобы посмотреть ему в лицо. Оно было таким бледным, что Миша испугался, но, едва открыл рот, как Серёжа выпутался из его объятий, подскочил и заметался по комнате. Наблюдая за ним, Миша сел, потянул к Серёже руки, но тот продолжал нервно мерить комнату шагами. — Мне нужно признаться тебе, — сказал наконец он, резко останавливаясь прямо перед Мишей. — Я пошёл на завод, потому что моего старшего брата, Даньку, посадили в тюрьму. Он побил одного говнюка, который зажал в подворотне девчонку. И вот так получилось, что был этот засранец из золотой молодёжи. Его предки устроили Даньке «сладкую жизнь», затаскали по судам, а в милиции ему ещё что-то впаяли. Короче, дали ему четыре года. Должен вот-вот вернуться. Миша смотрел на Серёжу с открытым ртом. Он не мог поверить, что его брата могли вот так несправедливо посадить. А кроме негодования он испытывал и страх. Как же так получается, мало того, что Даню наказали за спасение девушки, его ещё и наказали за то, чего он не совершал? — Это несправедливо, — потрясённо выдохнул Миша. — Но это правда, — сказал Серёжа. В глубине души он испытал облегчение, по крайней мере, Миша не считает его брата отмороженным. Значит, и к Сергею он не изменит своего отношения. Серёжа вернулся к Мише, они снова легли. — Ты ведь теперь не считаешь меня маньяком или кем-то вроде него? — на всякий случай уточник Серёжа. — Нет, — тихо, но уверенно ответил Миша. Этого было достаточно. *** Серёжа вернулся домой в холодных вечерних сумерках. В квартире было непривычно тихо, с кухни доносились перезвон посуды и вкусные запахи еды. — Здрастье, тёть Маш, — поздоровался Серёжа, сняв ботинки и тихонько зайдя на кухню. — Здравствуй, Серёжа, — приветствовала его женщина, не отрываясь от готовки. — А где все? — По комнатам разбежались, — ответила она, выключая газ. — Тут такое было, хоть святых выноси. У нас теперь новые жильцы. Серёжа непонимающе уставился на мать Матвея. О чём это она? — Какие ещё новые жильцы? — Павел Иванович привёл, — наконец сказала она. — Баба-то на сносях, не сегодня-завтра родит. Поселилась в комнате Рылеевых. Здесь чуть до мордобоя дело не дошло, зато теперь красота, вся кухня в моём распоряжении. Мария Степановна взяла кастрюлю, ласково улыбнулась Серёже и ушла в свою комнату. Сергей, почесав затылок, ушёл к себе. Весь вечер Серёжа думал о том, зачем Пестель понадобилось селить женщину в отдельную комнате? Раз уж он отец будущего ребёнка, то почему бы им всем не жить в одной? Хотя, вряд ли такой жестокий тип, как Пестель, имеет хоть какие-то человеческие чувства. Наверное, он до такой степени не любит людей, что и от матери собственного ребёнка хочет держаться подальше. Конечно, всё происходящее было не Серёжиного ума дело, но его просто коробило от мысли, каким способом эта комната досталась женщине. Интересно, она хоть знает о том, что ради её удобства пострадала целая семья? Подобные мысли крутились и крутились в голове Сергея до тех пор, пока к нему не стал приставать Ипполит. — А когда мама вернётся? — грустно спросил он, сидя на постели. Серёжу понял, что за всеми этими размышлениями не заметил, как наступил поздний вечер. Он бросил взгляд на часы на прикроватной тумбочке. Мама должна была вернуться уже достаточно давно. — Скоро, — спокойно сказал Серёжа. Разумеется, он заволновался, но виду не подал. — Как скоро? — не унимался Ипполит. — Когда ты ляжешь в кровать, — нашёлся Серёжа, — тогда и придёт. Неизвестно, каким образом это сработало, но сработало. Как только Полька умылся, переоделся для сна и забрался под одеяло, как в замке входной двери заворочался ключ. Потом послышались шаги, наконец, дверь в комнату открылась. На пороге стояла Анна Семёновна. — Вы ещё не спите, мальчики? — несколько нервно спросила она. От Серёжи не укрылось подрагивание материнского голоса. — Не спим, — ответил он, а потом и сам задал вопрос: — Ты сегодня поздно. Что-то случилось? Она кивнула, прошла в комнату. — Заходи, — сказала она куда-то в сторону двери. Через порог перешагнул ещё один человек, и Серёжа смог только потрясённо выдохнуть.