Ленинградская коммуна

Застыв на пороге, Ипполит задарил взглядом по комнате, пытаясь отыскать Матвея. Его кровать, стоящая вплотную к стене, пустовала. Поля обшарил взглядом всю комнату, но кроме книжной полки, ширмы, разделяющей комнату, шкафа и стола ничего не увидел. В комнате не было никого, кроме отца Матвея, который разбирался с радиоприёмником. На скатерти были разложены детальки всех форм и размеров. — Ипполит? — удивился Пётр, отрываясь от своего занятия. — Чего ты так врываешься? Мама стучаться не учила? — Извините, — пробормотал Полька, в потом поглядел на мужчину глазами, полными тоски, — я думал, Матвей тут. — Так он ушёл… — Пётр глянул на настольные часы, нахмурился, -…кажется, минут двадцать назад. Что-то случилось? — Нет, — Ипполит. — Извините. Он повернулся, глубоко вздохнул. Он мог бы сейчас уйти, чтобы в одиночку отыскать Матвея и снова врать, изворачиваться, чтобы не проболтаться. Опять делать вид, что всё хорошо, когда всё плохо. Когда каждый день ждёшь, что тебе прилетит не только за то, что ты натворил, но и за то, что лгал столько времени. Ипполит в нерешительности мялся на пороге сороковой комнаты и, пока решался открыть правду, собрал вокруг себя четырёх человек. Это были мама, Серёжа, Миша и Пётр, который бросил своё занятие и, обеспокоенный, подошёл к Ипполиту. — Ты чего это? — спросил он, хмурясь. — И правда, Поль, — Анна Семёновна непонимающе посмотрела на младшего сына. — Чего ты странный такой? Миша хотел вмешаться, но вовремя прикусил язык. Ему, разумеется, хотелось узнать, почему Ипполит так странно вёл себя в последнее время, но он не стал наседать на мальчика с вопросами. В конце концов, он же не был его семьёй, да и без того Ипполиту приходилось несладко. Он стоял, бледный, кусал губы и взгляд его, потемневший, метался по коридору, как будто мальчик отчаянно пытался найти выход. — Да что вы на него так… — неопределённо сказал Серёжа, вступаясь за брата. — Так он ничего не скажет. — Понимаете, — вдруг заговорил Ипполит, — я просто волнуюсь за Матвея. Мы кое-что сделали и теперь, я думаю, с ним может случится что-то плохое. — А поточнее никак? — бросил Пётр. Его голос звучал зло, но лицо выдавало его беспокойство. Он не знал, куда деть руки и то складывал их на груди, то пытался засунуть в карманы. Ипполит несчастно нахмурился, облизнулся и хотел было заговорить, но тут дверь в квартиру открылась. На пороге стояла Софья, в шубке, которая теперь казалась слишком большой для неё, в пуховом платке на плечах. За локоть её поддерживал Пестель, а другой крепко прижимал себе какой-то кулёк. Он был закутан так, что вообще было не разобрать, что это такое. Все, кто стояли в коридоре посмотрели на нечто в руках Пестеля с недоумением, это вызвало ещё больший интерес, чем Софья, которая оказалась жива и относительно здорова после того, как её в полуобморочный состоянии увезли на скорой. Никто из присутствующих понятия не имел, что это за кулёк в руках у Пестеля, и только Анна Семёновна сразу догадалась, что, а вернее, кого держит на руках Павел. — Матвей! Верну… — из кухни высунулась Мария Степановна, да так и застыла. И тут всем стало ясно, что это за кулёк, когда оттуда раздались недовольные хныканья. — Можно было и потише, — зашипел Пестель. — Разбудили ребёнка. — Новый жилец… — пробормотала Анна Семёновна, пока Пестель провожал Софью до её комнаты. Он открыл ей дверь, а потом все трое скрылись в бывшем месте обитания Рылеевых. — Вот так дела-а, — протянул Пётр, почёсывая затылок. — Значит, все живёхоньки. Хорошо. Вдруг дверь одной из комнат открылась и в дверном проёме показалась голова Антона Петровича. Затем шея, плечи. Он поглядел сначала налево, потом направо. — Мне показалось, или тут был младенец? — спросил Антон Петрович, выжидательно глядя на всю компанию возле комнаты Петра. — Как вы узнали? — не удержался Миша. Он настолько обалдел от всей сложившейся ситуации, что не смог удержать язык за зубами. — Просто услышал звук, — неопределённо пожал плечами ветеран. — Да скажите уже, мне блажится или тут действительно был ребёнок? — Был и есть, — сказала Анна Семёновна. — И будет, надеюсь. Софья вернулась. И её ребёнок тоже. — И Пестель, — добавил Серёжа. Ему всё это не нравилось. Он перевёл взгляд на Ипполита. Тот выглядел таким растерянным. Он был совершенно сбит с толку. Наверное, он должен был радоваться, что теперь всё внимание не было сосредоточено на нём, но теперь Полька разнервничался ещё больше, чем прежде. — Эх, жалко, — раздосадовано бросил Антон Петрович. — Я бы посмотрел на маленького, но этот баран меня и на пушечный выстрел не подпустит. Ветеран вздохнул, помотал головой и скрылся за дверью комнаты. Взгляды снова оказались направлены на Ипполита, который намеревался по-тихому улизнуть. Его теперь совсем не радовала собственная смелость, в голову закрались не самый хорошие мысли плюнуть на всё и под шумок свалить, но сделать этого не получилось. И вот, теперь он снова стоял в кольце взрослых и они смотрели на него, желая услышать объяснения, которые Поля не мог дать. Точнее, мог, но теперь всё было бессмысленно. — Так что ты там хотел сказать? Говори, — поторопил его Пётр. Всё-таки Ипполит заставил его понервничать, когда упомянул о Матвее и о том, что с ним может что-то случиться. — Ты знаешь, куда подевался Мотька? — Нет, — покачал головой Ипполит и уставился на Петра растерянными, но честными глазами. — Я думал… Он пошёл за Павлом Ивановичем, но раз он вернулся, значит, Матвея с ним не было… — С чего бы ему идти за Пестелем? — презрительно бросил Пётр. — На него это не похоже. Да и никто в здравом уме не стал бы идти за ним. Ипполит вздохнул. Всё-таки придётся рассказать всю правду и ничего не утаивать. — Я скажу, — он перевёл взгляд на маму, — только если вы не будете сильно меня ругать. Они ушли в комнату Муравьёвых-Апостолов. Всё же в родных стенах Ипполит чувствовал себя безопаснее и смог начать свой рассказ. Серёжа по второму кругу услышал о том, как Полька с Матвеем решили прогнать Софью из квартиры Рылеевых, надеясь, что таким образом вернут прежних жильцов. Как они взяли приманку для крысы, спустились в подвал и поймали крысёнка, а потом подсунули его в комнату Софьи. И как никто ничего не заметил, потому что следы в виде разодранного рукава пальто были надёжно скрыты Антоном Петровичем, который и заштопал этот самый рукав. — Но Антон Петрович не виноват, — заверил Ипполит. — Я же ему ничего не сказал. А потом, — продолжил он, — когда сегодня мы услышали, что Софья погибла вместе с ребёнком, Матвей просто с ума сошёл. Ну, он и раньше говорил, что из нашего плана ничего хорошего не выйдет, а потом просто не выдержал, — Ипполит метнул взгляд на Серёжу, потом на Мишу, но они молчали, не выдавая то, чему стали свидетелями в ванной комнате. — Он говорил, что нужно во всём признаться, а я…ну, так не думал. А теперь, мне кажется, что Матвей пошёл за Павлом Ивановичем, чтобы рассказать, что мы сделали. Но теперь я не знаю, где он, раз Павел Иванович вернулся. Повисло тягостное молчание. Анна Семёновна, поджав губы, смотрела в стену, избегая даже взгляд бросать на Ипполита. Серёжа хмурился, переживая за брата и за мать. Миша, ставший невольным свидетелем семейных разборок, втянул голову в плечи, почему-то ощущая себя здесь лишним. Пётр растерянно сжимал и разжимал кулаки, не в силах поверить в то, что натворил его сын. Наконец он поднялся, не сказав ни слова, вышел из комнаты. Анна Семёновна поднялась со стула. — Серёжа, — обратилась она к среднему сыну, — помоги Ипполиту с уроками. Что бы там ни было, а ему завтра в школу. Потом либо ложитесь, либо просто сидите тихо. Не выходите из комнаты. — Куда ты идёшь? — тихо спросил Серёжа. Он вдруг ощутил себя таким маленьким. Анна Семёновна сделала глубокий вдох и посмотрела на сыновей. — Давайте договоримся, с этого дня мы ничего не скрываем друг от друга. Если у вас проблемы, вы набедокурили или ещё что-то, вы говорите мне. Миша, — она перевела на него взгляд, — тебя это тоже касается, если ты хочешь остаться у нас. А я иду за Петром, потому что, чует моё сердце, Маша не справится в одиночку, если вдруг что-то случится. Дверь за мамой закрылась. Серёжа устало провёл ладонью по лицу, но после сразу же улыбнулся, чтобы разрядить обстановку. — Давай сюда учебники, Поль. Сделаем твоё домашнее задание вдвое быстрее. Ипполит попытался улыбнуться, но вышло у него не слишком хорошо. Плохое предчувствие шевелилось у него где-то в груди. И оно его не обмануло.