Ленинградская коммуна

Миша проснулся рывком, как от кошмара. В сущности, ему и в самом деле приснилось что-то мутное. Он был на каком-то пляже, только кругом было пасмурно и кто-то страшный гнался за Мишей. Несколько раз он падал, но поднимался и продолжал бежать. Сон закончился на середине, потому что Миша заставил себя проснуться. Он всегда так делал, когда во сне дела принимали скверный оборот. Жаль, что в жизни подобное не работало. Нельзя было проснуться, ты ведь уже бодрствовал. Можно было только заснуть, но сделать это мгновенно, а такого Миша проворачивать не умел. Понедельник. Сегодня предстояло отправляться домой, чтобы забрать свои вещи. Миша натянул одеяло на самую макушку, как будто этот одеяльный кокон смог бы защитить его от обязанностей. Так он пролежал, пока не стало слишком душно. Тогда он откинул одеяло и посмотрел за окно. Шёл противный мелкий снег, всё было серым, на фоне пепельного неба изгибались чёрные скрюченные ветки деревьев. Мише показалось, что они никогда не отрастят почки и не оденутся в зелёные листья. Что весна никогда не наступит. Судя по царящей в комнате тишине, все ещё спали, и тут Миша нахмурился. Если уже рассвело, значит, было не меньше восьми часов. И почему тогда все ещё спят? Он сел на постели и с удивлением обнаружил, что кровать Ипполита пуста, и вообще, в комнате нет никого, кроме Серёжи. Он спал на матрасе, пристроившись на боку, сбив одеяло к груди и вытянув голые длинные ноги. Миша усмехнулся, а потом по привычке сполз с кровати на матрас, прижался к Серёже через одеяло. Сердце почему-то забилось в районе горла. Миша, повинуясь странному желанию, придвинулся ещё ближе, прижался носом к затылку Серёжи. Он что-то проворчал, потом заворочался, неуклюже перевернулся и оказался с Мишей лицом к лицу. Миша видел, как затрепетали его ресницы, а потом открылись глаза, всё ещё мутные после крепкого сна. — Доброе утро, — улыбнулся он, а потом вдруг глаза его округлились. В них мелькнул настоящий страх. — Эй, какого ты здесь… — Успокойся, никого нет. Серёжа поднял голову, обшарил взглядом пустующую комнату и заметно успокоился. Правда, едва он опустился на матрас, как беспокойство вернулось, но теперь по другой причине. — Ты замёрз? — спросил Серёжа, радуясь, что можно без особого палева вытереть мгновенно взмокшие ладони. Под одеялом Миша всё равно ничего не заметил бы. — Нет, просто так пришёл, — усмехнулся Миша. Серёжа рассеянно облизнулся, вдохнул. От Миши пахло теплом. Он подвинулся к нему совсем близко, закрыл глаза и поцеловал. Всё это было как-то очень легко, просто и естественно. Не было никаких сомнений, зачем именно Миша пришёл, но Серёжа был совершенно не против. Он вытянул руку так, чтобы накрыть их с Мишей одним одеялом. Сразу стало ещё теплее. Ноги у Миши были горячими, Серёжа переплёл их со своими прохладными. От контрастам температур по коже пробежали мурашки. Поцелуи казались раскалёнными. Как будто Серёжа пил кипяток, но он не собирался останавливаться. Миша шумно дышал и тихонько постанывал в поцелуй. Потом вдруг резко отстранился, но даже с такого расстояния Серёжа заметил, как горит его лицо и уж точно ощутил, как Миша дрожит. Мелкая дрожь сотрясала всё его тело. — Ты чего? — спросил Серёжа, хотя сам прекрасно понимал, «чего». У Миши стояло, как, впрочем, и у Серёжи. — Да ничего, — ответил Миша, стараясь храбриться. Он теперь и сам был не рад своему порыву. Член наливался кровью и уже тёрся через ткань трусов о штаны. А они, между прочим, были Серёжиными. Было стыдно. И не только поэтому. А потому, что Серёжа сам лежал в одних трусах и у него тоже стояло. Серёжа аккуратно положил ладонь на щёку Миши, провёл подушечкой большого пальца по губам. Стало как-то спокойнее, но ещё и жарче. Миша прикрыл глаза, осторожно прикоснулся языком к пальцу Серёжи. По телу пробежалась приятная волна. Миша перебрал ногами, заёрзал и потянулся к Серёже за поцелуем. Было странно, пока он не убрал палец. Наверное, они целовались минут пять подряд, до тех пор, пока оба не оказались взведены до предела. Миша неосознанно закинул одну ногу на бедро Серёжи и тот ухватил его за ягодицу. Мишу от этого нехитрого прикосновения подбросило, он двинул тазом, проезжаясь твёрдым членом по бедру Серёжи, а потом неосознанно потянулся к собственной плоти, чтобы попытаться облегчить напряжение. — Погоди-погоди, — сбивчиво забормотал Серёжа. — Секунду. Миша замер, внутренне сжимаясь. Он сделал что-то не то? Но его опасения оказались напрасными. Серёжа торопливо облизал собственную ладонь и сунул руку Мише в штаны. Он подавился воздухом и вцепился Серёже в предплечье. — Ты никогда этого раньше не делал? — пробормотал Серёжа. Вообще-то, он не хотел ничего говорить, просто от нервов у него развязался язык. Миша вспыхнул ещё отчаяннее, промямлил что-то невразумительное. Серёжа продолжал движения ладонью, стараясь быть не слишком быстрым. Он сам не слишком часто этим занимался, всё-таки уединиться здесь было той ещё задачкой, да и как-то не до этого было. А если и выдавалось такое счастье, то Серёжа старался сделать всё по-быстрому. Короче говоря, опыта в самоудовлетворении у него было не слишком много. И уж тем более, Серёжа никому не дрочил. Особенно, кому-то, вроде Миши. Совсем не хотелось сделать ему больно или неприятно, но, судя по тому, как он ёрзал, подаваясь вперёд, как тяжело дышал и преданно тыкался Серёже в губы, его всё более чем устраивало. Напряжение нарастало, становясь болезненным, это было похоже на то, как поезд неотвратимо набирает ход. Серёжа, продолжая двигать ладонью по члену Миши, второй рукой забрался под собственное бельё. Несколько минут в комнате слышались только постанывания и тяжёлое дыхание. Серёжа вошёл в некоторое подобие транса, но сумел синхронизировать движения ладоней. Миша вдруг засучил ногами, простонал тонко и жалобно «Серёжа!..», и тот почувствовал липкую сперму у себя на пальцах. Мысли о том, что для Миши это было впервые и, очевидно, ему всё понравилось, подтолкнули Серёжу к оргазму и пришлось сцепить зубы, чтобы не заорать. Миша тяжело дышал, широко открыв рот и смотря на Серёжу совершенно круглыми глазами. Где-то с полминуты он приходил в себя, потом всё-таки сумел неловко перевернуться на спину. Несмотря на то, что в штанах было мокро, да и сам Миша взмок, как конь, во всём теле чувствовалась приятная расслабленность. Миша счастливо усмехнулся, почувствовав тёплые губы Серёжи на своей щеке. — Это было круто, — резюмировал он. — Но теперь придётся чистить твои штаны. Чтобы Миша не ходил с голой задницей, Серёжа предложил ему то, что раньше носил Данька. Штанины снова пришлось закатывать, но, по крайней мере, они скрывали пятую точку, поэтому Миша не жаловался. Серёжа переживал насчёт того, что застать пустую ванную будет сложно, но в ней никого не было. Вообще, в квартире было удивительно тихо. Даже из комнаты Софьи не доносилось ни звука, а ведь обычно младенцы верещали, как резанные. — Такая тишина, — заметил Миша, замачивая пятно. — Даже не верится. Я уже привык, что тут шум и гам. — Да не говори, — пробормотал Серёжа. Сейчас и сон прошёл, и эйфория схлынула. Он вспомнил, что произошло вчера и неуютно поёжился. — Надеюсь, Матвей вернулся. — Куда он денется, — пожал плечами Миша, хотя по спине у него пробежали мурашки. — Он наверняка уже в школе сидит. — Насчёт школы, — сказал Серёжа, радуясь возможности сменить тему, — что ты там скажешь? На два первых урока ты же не пришёл. Ну, то есть, пока что на один, но на второй ты тоже не успеешь. — Это две литературы, — с сожалением сказал Миша, — а там Елена Николаевна, она и так знает, что я мастер. Сама на уроках просит меньше поднимать руку. Говорит, мол, я вижу, что ты читал, дай мне спросить других. — О, как, — улыбнулся Серёжа. Его штаны были приведены в порядок относительно быстро, заодно оба умылись и потом собрались на «опасную операцию», как сказал Серёжа. — Да ничего опасного, — преувеличенно храбро бросил Миша. — Просто быстренько зайдём, возьмём, что надо и назад. — Хорошо бы, — выдохнул Серёжа. Оставив штаны сушиться в комнате, они быстро собрались и вышли в коридор. Обувались в молчании, так же молча натягивали куртки. Серёжа не удержался и, пока Миша нахлобучивал шапку, заботливо обернул шарф вокруг его шеи. Миша благодарно уткнулся Серёже лбом в грудь. — Давай на выход, — беззлобно усмехнулся он. — Иначе вообще не уйдём. Серёжа пропустил Мишу вперёд, потом закрыл дверь. Эхо их шагов гулко отдавалось в пустой парадной. Они шли, соприкасаясь плечами, одновременно навалились на дверь и столкнулись нос к носу с побитым Матвеем.