Сломанные алгоритмы

Он всё сделал правильно: лёгкий ужин в восемь, разговор с Рафаэлем в девять, душ в десять и сон с одиннадцати до половины восьмого. Сон, который должен был принести облегчение и бодрость. Магнус подтягивает колени к груди, сжимаясь в маленький комочек на большой кровати, но полный ярости голос находит его снова и снова. Здесь, на грани сна, Валентин обрушивает на него весь свой гнев: — Какого хрена, Алек, ты опять привёл в офис свою очередную шлюху? Алек что-то отвечает, но Магнус тонет в ядовитых словах, они, словно лианы, оплетают всё его тело, не давая пошевелиться, утягивают глубоко в прошлое, где крупный мужчина выплёвывает прямо ему в лицо оскорбления, где след от пощёчины горит на щеке. Голоса становятся громче, и уже не различить, где он сейчас: у себя в спальне, у Алека в кабинете или в маленьком доме в нехорошем районе Балтимора, где никто не придёт ему на помощь. Он ничего не сказал Рафаэлю, у его друга и так хватает проблем, но сейчас в этой чужой квартире, арендованной специально на время его работы, Магнус чувствует себя таким беззащитным. Рука нашаривает в темноте выключатель, и мягкий свет заставляет тени плясать на стенах, подбираться ближе, касаться своими холодными руками тёплой кожи. Магнус выпрыгивает из кровати и подходит к тёмному прямоугольнику огромного монитора, ласково проводит рукой по игровой клавиатуре, а затем решительно нажимает кнопку старта. Он просто немного поработает. Кресло радостно приветствует своего хозяина, мгновенно подстраиваясь под уставшее тело, и Магнус медленно выдыхает. Монитор подмигивает ярко-белым светом, и тени пропадают, разбегаются в страхе, когда огромное пространство пикселей разом превращается в сплошную черноту, разделённую маленькими буквами. Всего лишь маленькое исследование, ничего криминального, возможно, что-то из этого пригодится, возможно, нет. Привычный стук клавиатуры успокаивает, а мозг разгоняется, и бешеные объёмы информации вытесняют из черепной коробки ненужные воспоминания, осуждающие взгляды и виноватые глаза орехового цвета. Числа, даты, слова и нескончаемые строчки кода — Магнус снова в своей стихии. Когда настойчивый будильник своим раздражающим пиликаньем возвещает ему о начале нового дня, Магнус неверяще смотрит на часы. Половина восьмого, самое время лечь спать и проспать часов до четырёх или даже до пяти, если бы не новые обязанности. Зеркало подтверждает все самые худшие опасения. С такими синяками под глазами он похож на панду, зомби-панду, злобную и агрессивную. Но, видимо, Алек с Себастьяном придерживаются совершенно другого мнения. Взгляды обоих скользят по нему сверху и вниз, и Магнус хмурится, не понимая причин такого пристального внимания. Однако окончательно добивает его Ходж, который застывает с раскрытым ртом, не в силах произнести хотя бы слово. Зато у Джима огромный словарный запас. — Магс, ты что делал этой ночью? Небось, веселился с какой-нибудь красоткой? А утром она не захотела тебя отпускать? — Что? Нет. — А новая причёска и засосы на полшеи говорят об обратном, — не отстаёт Джим, и Алек решает сжалиться. Он осторожно прикасается к характерному красному пятну, закусывая губу, и тут же одёргивает руку. А Магнус встряхивает головой и непроизвольно почёсывает шею, а потом обречённо стонет. Не надо было вчера заказывать еду из непроверенного места. — Долбанный арахис. Неудивительно, что он не заметил. Полностью сосредоточившись на работе, он забил на зуд и позволил себе расчесать всё до почти багровых пятен, а потом любуясь на великолепное сочетание красных глаз в окружении тёмных кругов, как-то упустил из виду всё остальное тело, и кажется, совершенно забыл хотя бы пригладить стоящие торчком волосы. Господи, на кого же он сейчас похож. — У тебя аллергия на арахис? Почему я не знал? — Себастьян подозрительно смотрит на своего друга, пока Алек радостно улыбается и протягивает бутылку с водой. — Китайская еда? — уточняет он, и Магнус кивает головой. — Они всегда кладут этот чёртов арахис, даже если просишь их этого не делать. Таблетки с собой, мазь? Одолжить? — Да, — Магнус запинается и взглядом просит помощи у Себастьяна, который отступает, позволяя Ходжу объяснить ситуацию. — Надо же, мистер Бейн. У мистера Лайтвуда те же проблемы. Теперь ясно, чем вы вчера оба занимались. Обсуждали проблемы здравоохранения. Похвально. Ходж исчезает прежде, чем Алек успевает как следует проучить его, но оставляет после себя шлейф из неловкости. — Пойдём. — Алек снова уводит Магнуса, пропускает его впереди себя, отодвигая Себастьяна в сторону. Он закрывает дверь, и Ходж пользуется долгожданной возможностью: — Я говорил тебе, что ты лузер, Верлак. Алек расправился с тобой, даже не прилагая никаких усилий. Вчера этот малыш просидел у него в кабинете почти до вечера. И если бы не взбесившийся Валентин, Лайтвуд добился бы своего. Но сегодня твоему Магнусу не избежать атаки. Попомни мои слова. Алек не отступится, пока не затащит этого красавчика в постель. Но если ты не против объедков, то почему бы и нет. Ходж радостно улыбается, предвкушая драку. Его давно достал этот выскочка, который стремительно вскарабкался на место начальника. А ведь оно по праву должно было стать его. Безупречный и непогрешимый, с приходом Магнуса, Верлак обрёл человечность, а вместе с ней и уязвимость. — А тебе какое до всего этого дело, Старквезер? — Себастьян усмехается и подходит ближе. — Почему тебя так это беспокоит? Думаешь, вылижешь Алеку зад, и он повысит тебя? Ему плевать на твоё рвение. Его интересуют только дела. В отличие от тебя он получил своё место без протекции, даром что Лайтвуд. А вот ты нет. Сколько лет ты стелился перед Моргенштерном, чтобы тебе, наконец, сбросили хоть какие-то крохи. Из нас двоих именно ты привык довольствоваться объедками. Но не возводи свой положительный опыт в закономерность. Не все такие шакалы, как ты. Удар приходится ровно по скуле, рассекая кожу, и Себастьян, покачнувшись, теряется в пространстве, а затем так и не сумев нащупать точку опоры, падает, пока Ходж рассматривает свою дрожащую руку. Дверь распахивается, и в комнату влетает Магнус, которого Алек даже не пытается удержать. — Бас. — Магнус опускается рядом со своим другом на колени, осторожно дотрагиваясь до щеки кончиками пальцев. — Всё в порядке, малыш. — Себастьян прикрывает глаза, наслаждаясь этими робкими прикосновениями. Ему ли не знать, как Магнус скуп на такие проявления чувств с малознакомыми людьми. — Старквезер, идёшь со мной в кабинет, — Алек едва сдерживает злость. Стоило задержаться всего на минуту, чтобы завязать шнурки, и Магнус услышал весь этот разговор, полный грязи. Теперь Себастьян в его глазах — защитник, а сам Алек — животное, которому важен только секс. Чёртов Ходж. Дело, скорее всего, дойдёт до Валентина, а это означает ещё одну встречу главы M&L с Магнусом, который вчера буквально сжался, когда пьяному Валентину вздумалось выместить гнев на новом сотруднике. — Почему никто из вас не отвечает на звонки? — В дверях появляется секретарша Моргенштерна и, зажав маленькой ладошкой ярко накрашенный рот, обводит глазами всех присутствующих. — Марта, что случилось? — Алек загораживает ей обзор, но она никак не может прийти в себя. — Марта! — Господин Моргенштерн хочет видеть мистера Бейна вместе с вами, — лепечет секретарша, а Алек беспомощно оглядывается: Магнус придерживает Себастьяна, помогая ему встать, Грег уставился на Ходжа, вокруг которого уже столпились его ребята. — Марта, ты ничего не видела. Джим, отведи, пожалуйста, господина Верлака в архив и там окажи ему помощь. Ходж, ждешь меня в моей приёмной. Если хоть кто-то из вас посмеет устроить ещё одну драку, вылетите, даже пикнуть не успеете. Ясно? Алек делает паузу, и подчинённые кивают, признавая его правоту. — Магнус, идёшь со мной. Валентин не любит ждать. Алек подходит ближе, но Магнус отступает, натыкаясь на стол. — Не сейчас, Магнус. Пожалуйста. — Я скоро вернусь, — Магнус произносит это совершенно спокойным тоном, запирая любые эмоции. "Не сейчас", — повторяет он про себя, проходя мимо оторопевших коллег. "Пожалуйста", — уговаривает он собственное сознание, когда едет в лифте, рядом с Алеком. — Мне нужно привести тебя в порядок, потерпи, — голос Алека врывается прямо в мозг, и Магнус будто со стороны наблюдает, как умелые руки приглаживают его волосы, приподнимают стойку воротничка и завязывают чужой галстук, почти полностью скрывая следы аллергических расчесов. Они молча доходят до двери внушительных размеров, перед которыми Магнус чувствует себя таким маленьким и одиноким. Пальцы уже ложатся на гладкую ручку, когда его резко разворачивают. — Слушай внимательно. Валентин не изверг и не чудовище, это раз. Ты там будешь не один, это два. Ты меня понял? Алеку нужно срочно вернуть потерявшуюся где-то душу в тело, которое он держит за плечи, но у него есть только кукла с тёмными глазами, механическим голосом соглашающаяся со всеми доводами. — Да, мистер Лайтвуд. Они заходят в просторный кабинет, и резкий запах алкоголя тут же ударяет им прямо в нос, заставляя воспоминания вспыхивать ещё ярче. Пелена спадает, и Магнус остаётся один на один с грузным мужчиной, для которого существует только бутылка. — Садитесь, оба. — Валентин отпивает большой глоток. — Дверь закрыть не забудьте. Глава M&L терпеливо ждёт, когда его гости усядутся, а потом переводит взгляд на Магнуса. — Вчера я поступил неправильно, мистер Бейн. Я сорвался на вас и на мистера Лайтвуда, поэтому хотел бы попросить прощения. Валентин ожидает стандартных реплик, но равнодушная маска напротив холодно роняет. — Просите. — Что? — Вы сказали, что хотели бы попросить прощения, но не попросили. — Это фигура речи, мистер Бейн. — Это ваше нежелание признавать свою вину, которое спрятано за вежливыми фразами. — А не слишком ли многое ты себе позволяешь, малец? — Валентин начинает медленно закипать, пока Алек безуспешно пытается понять, что случилось с милым и застенчивым Магнусом. — Не я налакался с утра пораньше и отрываю сотрудников от работы, утопая в алкогольном дурмане и пьяной жалости к себе. — Да что ты знаешь обо мне, симпатичная подстилка Лайтвуда? Думаешь, вы поженитесь, заведёте детей и будете жить долго и счастливо, а вся эта компания перейдёт вашим отпрыскам? — Моя личная жизнь не ваша забота и не ваша ответственность, — Магнус злится, маленькие масляные глазки напротив снова ранят, снова издеваются, снова обвиняют. — Куда интереснее, — его голос становится громче и увереннее, — не то, что будет у других, а то, с чем останешься ты. Правильный ответ: ни с чем. Это кажется сюрреалистичной картинкой из другой действительности, где властный и влиятельный глава M&L сжимается и склоняет голову перед рядовым сотрудником. А Магнус отдаётся во власть своих демонов, погружаясь в прошлое, которое не в силах отпустить. Этот диалог может закончиться чем угодно, но Алек опасается вмешиваться, понимая, что может навредить. Внимательный взгляд на Валентина, чей гнев испарился, оставив человека наедине с леденящей честностью чужих слов. — Вот и Кларисса тоже мне об этом сказала, — горько усмехается Валентин.— Сказала, что не хочет иметь детей, сказала, что ей плевать на эту компанию, и она не позволит испортить ей жизнь моими амбициями. А если я продолжу настаивать, то даже если у неё появятся дети, я их никогда не увижу, она вычеркнет моё имя из жизни. Почему она не хочет детей, Магнус? Почему так решительно настроена против меня? Алек с жалостью смотрит на своего босса, который всегда отличался выдержкой и благоразумием, а теперь пустился в пьяные откровения с первым встречным. Видимо, Клэри сильно зацепила отца вчера, раз он напился, а сегодня продолжил. О том, что у Моргенштерна в семье разногласия Алеку рассказывал Роберт. Но теперь хотя бы понятно такое поведение. Если Клэри призналась отцу, что сама не хочет иметь ничего общего с компанией, а дети её не интересуют, то отчаяние Валентина становится вполне объяснимым. Труд всей его жизни перейдёт к Лайтвудам. Как тут не разозлиться и не сорваться. Сейчас нужно утешить почти дядю, но Магнус снова бьёт наотмашь, отвечая на вопрос безжалостным заявлением. — Твоя дочь боится стать такой же матерью своим детям, каким отцом ты был для неё. Валентин наливает себе ещё виски и понимающе качает головой. — Тоже не хочешь детей? — Не хочу. — Почему? — Я плохой человек, дети не должны страдать из-за моих ошибок. — Но ты всегда можешь стать лучше, — Валентин поднимает свой бокал и допивает залпом. — А я не могу, времени не осталось. Слёзы стекают по щекам Валентина, и Алек с удивлением смотрит, как Магнус привычным движением отставляет бутылку подальше, а потом ослабляет галстук и, взвалив на себя немаленькую тушу, перетаскивает Валентина на диван, подкладывает ему под голову подушку, заботливо накрывает пледом. Механически, с пустыми глазами наливает воды и оставляет стакан с двумя таблетками рядом на низеньком столике. Он ненадолго застывает у окна, рассматривая соседнее здание, но едва слышный храп приводит в чувство, и жалюзи падают, погружая кабинет в полутьму. Они молча выходят из кабинета, и Алек возвращает себе способность говорить. — Марта, дай боссу время. Не беспокоить его, вообще. Только, когда сам выйдет. Перенеси все его встречи, самые важные направь на меня. Ясно? — Да, мистер Лайтвуд. Алек с тревогой смотрит на Магнуса, который выглядит совсем опустошённым. — С кем ты разговаривал? — вырывается у Алека, когда они подходят к лифту. Он не надеется на ответ, но этот вопрос спускает все крючки, сжатая пружина распрямляется и со всей силы бьёт по самоконтролю, прорываясь жалобным всхлипом. — С моим отцом. Магнус вздрагивает и пытается отстраниться, но Алек гораздо сильнее. Он держит, сжимает, уводит за собой в сторону от людей и ничего не спрашивает. Каким-то шестым чувством ощущает, что не время для расспросов. Сидит рядом, давая время успокоиться. Ждёт, когда слова прорвут плотину молчания, и Магнус заговорит. И Магнус говорит, выплёскивая страхи и обиды, делится воспоминаниями, освобождаясь от их яда. — Он всегда потом извинялся, говорил, что это было в последний раз, а затем срывался снова и снова, и так по кругу, год за годом. Они всегда говорят, что сожалеют, но они всегда лгут. Алек вспоминает, как вчера Валентин кричал, как оскорблял Магнуса и самого Алека, сколько грязи вылил на них обоих, а ещё вспоминает затравленный взгляд раскосых тёмных глаз, наполненный до краёв страхом и болью. Вспоминает, как Магнус уходил, как вздрогнул, когда тяжёлый стакан полетел ему вслед. — Валентин напился сегодня в первый раз. — На похоронах матери мой отец впервые напился до беспамятства, он поджёг дом, в котором мы жили. Нам пришлось переехать, но он попросил прощения, и я простил. Всегда бывает первый раз. Но потом бывает второй, третий, четвёртый, сотый, тысячный. А потом бывает последний, твой или его. Мой был, когда в пьяном угаре он убил моего кота. Я нашёл моего любимца со свёрнутой шеей, когда вернулся из школы. А ещё я нашёл игрушку, которую отец купил мне в качестве утешения, будто я был ребёнком. А мне тогда было семнадцать, и я понял, что буду следующим. Я похоронил Мяо, собрал вещи и ушёл из дома. Отец умер через год, цирроз печени. Я не пришёл на похороны, никогда не был на его могиле. В последний значит в последний.

***

Он всё сделал неправильно: огромная пицца на ночь глядя, God of War III несколько часов подряд и разговор с незнакомцем. Не просто разговор, Магнус переворачивается на спину и смотрит в потолок: Валентин разбередил старые раны, заставил вспомнить о них, но именно Алек вытащил наружу всё то, что Магнус тщательно скрывал от друзей и от себя самого. Сегодня он всё сделал неправильно. Но стоит Магнусу сомкнуть веки, как он тут же проваливается в глубокий сон без сновидений, тот самый долгожданный сон, который приносит облегчение и бодрость.