Поцелуй со смертью

1 Капитан четвёртого отряда и, по совместительству, главный врачеватель Сейретея улыбалась всегда одинаково мило, лишь неуловимые колебания духовной энергии, скорее интуитивно, чем непосредственно, передавали значение очередной улыбки — заботу и поддержку или смертный приговор. Сейчас, осматривая рану Рангику, она не улыбалась, но даже в её сосредоточенном выражении лица сквозила опасная двойственность. — Целители поспешили с решением зашить вашу рану, лейтенант. — Такая у них работа. Много раненных. Спешат. — Мацумото говорила отрывисто, силясь избавиться от искушения прикоснуться к боку, простреленному нестерпимой болью. Эта борьба за контроль над дрожащим телом делала остроту её мыслей донельзя тупой. Отчасти она даже не понимала своих слов, как и слов собеседника. Всё в бреду. — Коготь пустого остался внутри. Без хирургического вмешательства вы умрёте в течение семи часов. — Тогда пусть вмешаются… Капитан Унохана наконец-то улыбнулась, но у девушки уже не был сил гадать, что же это значит. Лейтенант десятого отряда чувствовала, как что-то чуждо-холодящее охватывало челюсть и переносицу, и как это холодное касание порождало запах странной смеси газов. Каждый закрадывающийся в глубины лёгких вздох наводил ужас — он сбивал ритм дыхания, а затем и вовсе его остановил. — Всё под контролем, фукутайчо. Постарайтесь успокоиться. И начните считать от 10 до 1. — Десять, девять… восемь, — Рангику, по неизвестной ей самой причине, очень хотелось досчитать, но она не смогла. Все члены тела онемели окончательно, словно на них накатилась волна парализующего яда. Не было ни чувств, ни мыслей. Только какой-то неясный сон о Руконгае в белом свету. Много белого света. А потом… — …Сейра. Мне интересно, что она скажет. «А что я могу сказать? Спасибо за «вмешательство»?» — Лениво растеклась в голове шинигами мысль. Её руки тут же метнулись к левому боку, над которым, должно быть, битый час возился хирург. Но вместо перевязки там были ножны и какой-то странный на ощупь клинок. — «Какого чёрта?!» Зрение наконец-то приобрело такое бесценное качество как фокус, и Рангику тут же поняла, что это не палата в четвёртом отряде, и даже не Сейретей. Она бредила наяву. Была ли представшая сейчас картина более реальной? Тёмный коридор, за убранство которого, очевидно, бились дизайнеры-аскеты и поклонники готики, по обе стороны «горизонта» уходил в бесконечную даль, а в нём, словно по тронной зале, вышагивали люди. Один был высок, мрачен и одет, как глава новоявленного религиозного движения, лишь его чёрные волосы выдерживали какой-то небрежный стиль. Две девушки, похожие как капли воды, разнились лишь вычурными нарядами и цветом глаз, а последняя… с волосами цвета скошенной травы и когтистыми птичьими лапами. Она двигалась прямо на волшебницу пепла. Рангику зашипела, когда её рука, протянутая к мечу, оказалась в стальной хватке этого странного существа. — Девушка напугана? — Она смотрела на Мацумото с живым интересом учёного, нашедшего интересный образец. Шинигами не раз замечала подобные взгляды у Куротцучи Маюри, тайно радуясь тому, что никогда таким образом он не посмотрит на неё. — А должна? — У тебя есть последний шанс это понять. Когти девушки-птицы впились в предплечье гостьи с явным намереньем вызвать боль… и страх, но, блуждая в отголосках сна, рыжеволосая увидела в этом жесте лишь знак — держаться от когтистой подальше, ибо чревато. И отпрянула. — Жаль. — Внезапно раздался голос контрастного брюнета. — Страх был бы верным признаком того, что её сознание способно объять то, что происходит здесь и сейчас. И именно в этот момент, кода холодная полу-насмешка предводителя неизвестного культа коснулась его узких губ, по нейронной сети в голове Рангику будто бы прошёлся разряд тока. Сознание «объяло». — Депрессия и страх лишь четвёртый этап принятия неизбежного. Я вижу здесь госпожу Уртию из Сердца Чернокнижия, и точно знаю, что сейчас она решает вопрос Делиоры. И раз решает его она с вами — вы Мард Гир — очень заинтересованное в демонах лицо. — Даже не представляешь насколько, смертная. И я заинтересован, откуда у такой посредственности, как ты, имеются их способности. Перед глазами пронеслась битва с Шакалом, и всё резко стало на свои места. Он использовал заклинания «пути демонов», поскольку сам им являлся, для него это было так же естественно как дышать. Рангику же изучала хадо всю свою жизнь в Сейретее — от мелких вспышек до бедственных заклятий, способных снести роту пустых. — А когда меня что-то интересует, я незамедлительно получаю ответ. — Меж тем продолжал ронять завуалированные угрозы Мард Гир, явно принявший заминку девушки за желание унести тайну с собой в могилу. — Любыми способами. «Хватит думать. Пусть правдой окажется то, что они предположат, когда увидят хадо!» — Мацумото казалось, что вербально-усиленное заклятье произведёт впечатление на местных снобов. — О, Господин! Тот, кто носит маску из плоти и крови, кто повелевает всем сущим, кто парит на крыльях, тот, кто именован человеком… В стену снов невинных вонзи свои когти. Слова, никогда не имевшие смысла, лишь передающие вибрации через гортань к духовной энергии, сплелись в привычный «путь демона». Рангику сотни раз ощущала лучистую магическую энергию всего живого вокруг, и с удивлением обнаружила, что её излучали и слова заклинания, будто ожившие на её устах. Синяя молния неконтролируемой мощи долго бы освещала бесконечный коридор, неслась, так и не настигнув преграду, которую должна уничтожить, но Мард Гир словил её, как опытный энтомолог — сморённую жарой бабочку. С таким же любопытством рассматривал её — как чудной узор на крыльях — а затем смял в ладони. Молния не вспыхнула, не оставила за собой взрыва, лишь безропотно растворилась меж длинных холёных пальцев. — Это молитва… — Неожиданно сказал он. — Анкселаму. Смерти. Облекает слова в демоническую суть. Что известно тебе о Зерефе, одарённая? — Побольше, чем вам, пусть у тебя и его книга, Мард Гир! У Рангику сложилось впечатление, что после странной контузии не все фиорские воспоминания ожили в её голове, иначе почему она понятия не имеет, о чём говорит Уртиа? Взгляд её серых глаз, который был потерянным ещё пару мгновений назад, светился стальной решимостью и превосходством полководца, только что одержавшего победу в битве. «Она блефует!.. Вот чертовка» — Не без восхищения подумала волшебница пепла. — Изыскали что-то, чернокнижники? Не удивлён. Ты расскажешь мне всё. — А мы всё идём по старому кругу… Совсем недавно ты всем своим видом показывал, что тебя ничего не волнует, кроме E.N.D. И интерес вашего «отца» к Анкселаму, прости за тавтологию, тебе не интересен. Непроницаемое лицо Абсолютного демона на мгновение окрасилось изумлением и злостью, но произошло это так быстро, что Рангику не могла сказать точно — не привиделось ли ей это. Он не мог не видеть расставленной ловушки, однако наживка казалась столь привлекательной, что он не решался это окончательно признать. — Нет. Мне нужно знать, помощница Аида. Ты пришла торговаться ко мне, не показав товар лицом. И я счёл торг неуместным, но сейчас выясняется, что ты не только баснями умеешь кормить. Мне даже интересно, каковы аппетиты «чернокнижников», что ты хочешь за знание об Анкселаме? — Помощь самого приближенного к нему демона. Тёмного Монаха Ки-су. Завязался спор, участие в котором приняли все в этом тёмном коридоре, но — не Рангику. Сквозь пелену равнодушия она слушала, как нехитрый ультиматум Уртии обрастал условиями, превращаясь в договор. Мацумото было плевать, ведь её имя ни разу не прозвучало на этих лошадиных торгах. Она была близка к тому, чтобы задремать, облокотившись о стену, обклеенную мягкими, как бархат, обоями, но затем словно из ниоткуда выступило существо, похожее на пустого… оно, словно сошло со страниц книг разных эпох — шлем римского центуриона на жуткой бескожей голове, шутовской плащ, накинутый на обыкновенную рубашку, привычную любому работнику канцелярии. Рука легла на меч, но тут же, будто бы невзначай соскользнула с него. — А вот и Тёмных Монах. Он будет гарантом того, что свою часть сделки ты выполнишь, Уртиа. 2 Демон-лич, так похожий на одного из эксцентричных арранкаров армии Айзена, не давал покоя шинигами. Даже то, как он шёл, а вернее парил чёрным смогом над полом, напоминало царственную Сегунду Эспады с его пожирающей всё живое силой. Он вёл маленькую делегацию «чернокнижников» из бесконечных лабиринтов Куба, не проронив ни слова за время долгих, только одному ему понятных скитаний. Лишь иногда неясные бормотания, зловещесть которых могла бы посоревноваться с любой сатанинской мантрой, содрогали тишину и спутниц этериаса. У Рангику даже не было желания осматривать Куб и дивиться устройству гильдии демонов — она неустанно следила за Ки-су, пока они не вышли на белый свет. Тёмный монах тут же отдал бразды правления девушкам и безмолвно скрылся за их спинами. В этот момент шинигами очень хотелось отрастить глаза на затылке. Она настолько насторожилась при виде нового врага, что забыла о старом. Уртиа, заметив это, поджала губы, с которых уже давно стёрлась алая помада, и томно протянула: — Ты нарушила приказ. — Ты поставила под сомнения мои армейские принципы, я — твои приказы. Всё закономерно, Уртиа. — Рангику сцепила пальцы на эфесе меча, отмечая, что этот жест начинает перерастать в привычку, выдающую её страх и напряжение. — Я бы убила тебя, милая. Но ты наконец-то начинаешь приносить мне пользу. Будет лучше, если ты начнёшь делать это, как Ки-су. Молча. — У нашего друга-демона ещё просто не случилось оказии включиться в беседу, ведь мы говорим о таких личных вещах!.. — Рыжеволосая пыталась язвить, но её голос дрожал, как дрожат мышцы зверя сидящего в засаде — она ждала реакции со стороны упомянутого этериаса, хоть одного его слова, но тот лишь презрительно фыркнул. — Кажется, я просила тебя умолкнуть?! Только злой окрик повелительницы Ковчега Времени заставил Мацумото успокоиться и оглядеться по сторонам, как это делала «начальница», а затем и прислушаться к неестественной тишине — неизменной спутнице засад и разрушенных городов. Улицы «Тёмного Вегаса» были пусты и безмолвны, лишь где-то вдалеке по-киношному карикатурно покачивались вырванные из петель деревянные ставни. Для полноты картины не хватало лишь шуршащих в полёте старых газет и перекати-поля. — Эти люди даже не успели понять, что произошло. — Впервые подал голос медного таза Ки-су. Но Рангику едва ли взволновало это неожиданное открытие. Она закрыла глаза и сконцентрировалась на лучах магической энергии, тайно радуясь, что с каждым разом это выходит у неё всё быстрее.Магия жителей мерцала на самом краю погруженного во тьму города, как свет в конце туннеля. — Туда! — Рангику указала направление и, не дожидаясь спутников, ринулась вперёд. На окраине города, соприкасающегося с обрубленными пополам деревьями, начиналась и уходила вглубь чащи эскадрилья продолговатых белых монокатов, бока которых были расчерчены знакомым символом «ангх». То тут, то там сновали люди в вычурной белой униформе, конвоирующие магов к хвосту всей этой процессии, которая наверняка растянулся по всему лесу. Были здесь и раненные, и заботливые девушки-медики, перевязывающие как рунных рыцарей, так и тёмных магов, что посмели воздвигнуть собственный город. Среди всего этого торжества закона и порядка ярче начищенного драгоценного сиял недавний спутник Рангику. «А Кира не дурак! Почти армию здесь собрал, пока я бесцельно носилась по городу, » — Женщина почти зачаровано уставилась на Капитана. Он отдавал приказы подчинённым рыцарям, не выпускал из рук протокол в толстой папке и буквально светился довольством, но оставался всё тем же немного неловким и тихим Изуру. — «И почему мы никогда не работали вместе?» — Отличная работа, капитан. Эта операция, несомненно, подарит спокойствие Фиору. И процветание — вашей карьере в Магическом Совете! –Уртиа обогнула так и застывшую у деревьев Мацумото, и тут же втянулась в гущу событий. Тон чародейки был елеен, и насмешка в нём чувствовалась так же отчётливо, как и шлейф её акватических духов. Шинигами лишь удивилась её порыву — с чего бы приверженке тёмных гильдий соваться к Совету? — и принялась пристально наблюдать за реакцией рунных рыцарей. Когда на щеках их капитана наметились пунцовые пятна, Рангику едва ли не задохнулась от негодования: «Неужели он, задержав столько тёмных магов, ослеп от распирающей его гордости?! Не видит ещё одну преступницу? Блондинистый идиот — солнцем все мозги выжгло! Ну, я ему устрою..!» И вопреки мыслям замерла, когда услышала: — Уртиа-сама, к сожалению, я не имел полномочий проводить столь крупное задержание лично… — А потому обратился ко мне. — Раздался глубокий, бархатистый голос из-за спины капитана. Он был точно тень, равнодушно наблюдавшая за происходящим, но стоило ему выскользнуть из своего укрытия, как все взгляды притянулись к пришельцу — это был синеволосый молодой человек с породистыми лицом. Его острые, почти ястребиные черты завораживали и отталкивали одновременно, как силуэт орлана на гербе капиталистов, а багровая узорчатая татуировка, заставляла взгляд скользить по заострённому лицу снова и снова. В своей мрачной и аристократической красоте он вполне мог бы потягаться с Абсолютным демоном. «В его глазах чертей больше, чем во всём Тартаросе!» — Невольно подумала Рангику и тут же перевела взгляд на Уртию. Она выглядела так, словно встретила старого друга. — Господин Зик Грэйн, не могу не восхититься вашей оперативностью. Надеюсь, это не повлияло на… прочие ваши проекты? — У любого председателя Совета полно забот, Уртиа, тебе ли этого не знать? — Зик улыбнулся настолько обезоруживающе мило, что у любой девушки бы тут же засосало под ложечкой, но Мацумото лишь в очередной раз насторожилась. «Они знают друг друга. Не задают лишних вопросов. Обмениваются ничего не значащими фразами, понятными только им. Кажется, в этом чёртовом мире все заодно и против меня. Кроме Киры...» — Когда задумчивый взгляд рыжеволосой шинигами коснулся старого товарища, она чертыхнулась и со смесью скребущей сердце ностальгии и разочарования отметила, что и в этой жизни он наступает на старые грабли – смотрит на своего начальника, как на живое божество, стоит по стойке «смирно» в ожидании его приказа. Когда-то она дико ревновала, стоило Кире так посмотреть на её Гина. Тысячи раз она убеждала саму себя, что лейтенант не влюблён, что он как мальчишка, росший без отца, видит в своём командире неоспоримый авторитет, пример для подражания, а Гин забавы ради подыгрывает и общается с ним непозволительно панибратски… Мацумото встряхнула миндальной копной волос. Она задумалась настолько, что не заметила, как закончился заговорщический диалог Уртии и Зика, как последний снова скрылся вместе с экзальтированным блеском в глазах Капитана рунных рыцарей. Кира тут же шумно вздохнул, и его рука легла на плечо пепельной волшебницы. — Рад видеть тебя без новых шишек, Рангику-сан. Расскажешь, что случилось? — Не для протокола, надеюсь? Запасись чем-нибудь покрепче, Капитан. Рассказ будет долгим… но не сегодня. – Рыжеволосая безнадёжно пыталась придать беззаботность надломленному от накативших воспоминаний голосу. — И, пожалуйста, Кира… — Опять просьба? И почему я не удивлён?.. -,..Не выполняй слепо ничьих приказов! — И уже громче добавила, дабы не вызвать подозрений у любого, кто мог невзначай услышать их разговор. — У нас бы всё равно ничего не вышло. Может в следующей жизни? Ну, бывай! Так и не насладившись перекошенным от противоречивых эмоций лицом друга, она поспешила за Уртией, которая уже давно удалилась в гущу леса вместе с молчаливым Ки-су. — Связался на свою голову с рыжей кошкой... — Прошептал малость смущённый и куда больше недовольный блондин, глядя вслед удаляющейся Рангику. — Прощай! — Мы ещё встретимся! Сомневаешься? — Не сомневаюсь. — Ответил уже скорее самому себе парень. 3 Стоило блондину прибыть в Эру, как каждый встречный солдат и сановник порывался пожать ему руку или ободряюще похлопать его по плечу. Происходило это настолько часто, что к концу дня молодой капитан почувствовал, что его верхний пояс конечностей вот-вот развалится. Было впору закрыться в кабинете, забаррикадировавшись тонными стопками бумаг, что скопились во время его отсутствия, однако Зик Грейн такой роскоши подчинённому не предоставил. — Претенденты на освободившееся место среди десяти Богоизбранных прибывают со всех уголков страны. — Маг звёздных тел хищно улыбнулся. Кира бы ужаснулся, если бы мог знать значение этой улыбки. «Один из этих волшебников станет жертвой Райской твердыне» — Кричала она. Но никто этого не слышал. — У тебя есть все шансы однажды оказаться на их месте. — Синеволосого изрядно развеселила эта мысль и вытягивающееся лицо молодого капитана. — Мои силы далеки от сил кандидатов в Священные маги. К слову, Зик Грейн-сама, кто из них фаворит председателей Совета? — Пока не начались испытания на ИВС сложно сказать. Не хочешь всё-таки попробовать? Нет? Дело твоё. Многие из председателей поставили на Джуру Железную Скалу, кто-то... на Титанию. — А вы? Обыкновенный на первый взгляд вопрос заставил мага погрузиться в свои мысли. Он проходил мимо коллег-председателей и прочих известных магов, не проявляя к ним никакого интереса, а затем и вовсе замер у окна. Зик Грейн смотрел далеко за горизонт, вместе с ветром его мысли стремились к морю, за которым лежали все его чаяния и надежды. Радужка глаз Богоизбранного неожиданно при свете солнца приобрела насыщенный ореховый цвет, а острые черты лица сгладились. — Не важно, кто победит в этой игре, Кира-кун, абсолютно не важно… А впрочем, не хотелось бы, чтобы такая ответственность свалилась на хрупкие плечи «Королевы Фей». Да, она не должна победить. — Зик Грейн-сама? — Блондин, не зная как реагировать на неожиданные откровения командира, жадно ловил каждое его слово, и искренне взволновался, когда тот резко умолк. — Просто мысли вслух, Изуру. Знаешь, мне захотелось взглянуть на неё. Идём. Титания оказалась не нежной остроухой девой в воздушном шифоне, кружеве и вечно-цветущих розоватых цветах, как представлял себе Кира. По правде, он принял аловолосую девушку, которую так хотелось увидеть магу небесных тел, за очередного рунного рыцаря — в ней не было и толики мягкой эльфийской красоты, которую воспевал всякий, кто слышал о гильдии «Хвост феи», напротив, известная волшебница была знойно-огненной, как стальное жало скорпиона. Среди собравшихся магов S-класса она держалась сдержанно и отрешённо, словно её совсем не интересовало происходящее, но стоило ей увидеть на пороге зала представителей Совета, как обманчивое спокойствие воспылало ярче её алых волос. И тут Кира понял, кто перед ним. Вспыхнувшая магия девушки-рыцаря была стихийным бедствием, тайфуном, суженым до размера острия копья — сконцентрированным, чётким, беспощадным. Её прозвище указывало отнюдь не на иерархическое положение среди «фей», а на титаническую силу. Материализовавшийся в её руках меч молниеносно оказался приставленным к горлу Зика Грейна. На удивление спокойного Зика Грейна. Время, словно остановилось — каждое живое существо в зале Священных магов замерло. — Жерар?! «Она безумна!» — Металась мысль в голове Киры. И с этим не осмелился бы поспорить ни один человек, столкнувшийся со взглядом Титании в тот момент. На выручку тут же пришёл суховатый старичок Ядзима в поварском колпаке. Несмотря на свой незначительный вид, он был единственным человеком, продержавшимся в этом змеином гнезде больше сорока лет — с ним считались, хоть и жаждали поскорее отправить на покой. — Эльза, перед тобой председатель Магического Совета и один из Богоизбранных волшебников. Опусти меч! Ох, и будет потом Макарыч за тебя краснеть… Титания хотела послушаться старика — остудить пыл и сложить оружие, но нагловатая ухмылка, что расцвела на лице «Зика» тут же разозлила её. — Ты приняла меня за Жерара? Надо же. А я всегда считал, что симпатичнее брата. — Вы все… на одно лицо. — Бросила она, а следом выкинула и меч, зашагав прочь из зала. Кира замер, глядя алой бури вслед, но думал он не о вопиющей бестактности девушки — все мысли заполонила всепоглощающая совесть — он не вмешался, хотя должен охранять командира. Одним утяжеляющим заклинанием Кира мог выбить — действительно ли мог? — злосчастный клинок, оставивший на шее Грейна кровоточащий след. «И, пожалуйста, Кира, не выполняй слепо ничьих приказов!» — Всплыли слова Рангику в голове. — «Что может знать наёмница о чести рыцаря?» Блондин сжал кулаки. — Останься здесь, капитан. А я пойду — успокою девушку, надо полагать, бедняжка шокирована нашей встречей. — У вас кровь… — Всего лишь царапина. Следи за кандидатам. Я вернусь нескоро. 4 Ледники северных земель встретили путников колючим холодом и ослепляющим светом. Белое безоблачное небо сливалось с сугробами, как египетские Нут и Геб в своём вечном любовном объятии. Эта глупая ассоциация со старой легендой почему-то согрела Рангику. Её же спутникам, казалось, и вовсе не нужны были подобные мысли — они шагали по сугробам, как шагали бы по мягкому ковру в своей спальне — спокойно и чуть ли не с удовольствием. Долго греющая сила легенды не продержалась, и Мацумото тут же принялась задавать вопросы: — Почему бы сразу не телепортироваться в этот чёртов Исван? Зачем мы вообще тащимся туда? — Телепортация — очень мощная и редкая на континенте магия, особенно, когда речь идёт о перемещении группы. — Неожиданно благодушно начала отвечать Уртиа, которая снова обернулась низким чудаком «Залти». — Нам не стоит привлекать внимание в столице северных земель. — Кажется, мы собирались на остров… как его там? Галу... голубой какой-то! Так что мы всё же забыли здесь? — Сколько вопросов… О происходящем на острове не знает никто, кроме особого круга людей в Исване. И чтобы попасть на Галуна в качестве желанных гостей и союзников, нам нужно связаться с этими людьми и отчалить прямиком с ледников. — Откуда тебе это всё известно? — Дорогая, в знаниях — сила. А тебе советую закончить с расспросами. Видишь ледяные ворота? Как только мы ступим за них — ты проглатываешь язык, иначе выдашь нас с потрохами. Северяне неразговорчивые люди. — Но до ворот так дале-е-еко, Уртиа-са-а-ан.! — Тогда у тебя есть время потренироваться в таком сложном деле, как молчание! — Раздражённо отреагировала чародейка на сокрушённые стенания спутницы. Мацумото пообещала себе при первой же возможности замучать начальницу болтовнёй, и принялась разглядывать горизонт. Неясная отблёскивающая на северном солнце полоса, которую Рангику раньше не замечала, действительно начинала приобретать силуэт высоких стен с воротами и сторожевыми башнями. Что было за ними, угадать было невозможно — настолько высокие стены воздвигли местные жители. «Опасное место. Они защищались от чего-то… но теперь Уртиа мне про это точно не расскажет.» — Рангику напряжённо размышляла о природе здешней угрозы, но в голову лезли только белые медведи и особо реалистичная картина в виде отмороженных пальцев. Нестерпимый холод заставлял её молиться о том, чтобы побыстрее оказаться у треклятых ворот и пройти в город, хоть немного подогреваемый огнём и жизнью. Хмурый привратник смерил подозрительным взглядом Ки-су и «Залти», куда дольше приличного задержался на совсем обыкновенной Мацумото. — С возвращением в Исван. — И, отложив копьё, наконечник которого Рангику показался тоже ледяным, принялся вертеть какой-то механизм. Заледеневшая конструкция протяжно скрипела вместе с медленно открывающимися воротами, но сейчас этот звук казался шинигами пением ангелов, призывающих её в Эдем — из города повеяло теплом. Горели синим пламенем факелы, а из низеньких деревянных домов, покрытых оленьим мхом, шли дымки водяного пара, разрезающие оптическое пространство неровными белёсыми поясами. Из странных низких домов выходили не менее странные краснокожие люди, которые с разбегу ныряли в сугробы, нередко на их спинах и ягодицах зелёными пятнами пестрели листья дуба и эвкалипта. — Чего уставилась? Бань никогда не видела? — Тихо прошипел Залти-Уртиа и буксиром потянул замершую волшебницу в город. — Это… какой-то вид казни, да? — О, Великий Зереф, лучше бы мы и впрямь телепортировались в центр города!.. Просто иди за мной и не оглядывайся. Но, вопреки наставлению начальства, Мацумото внимательно осматривала город и его жителей, останавливаясь едва ли не на каждом шагу. Самобытный уклад жизни северян вызывал у девушки, прожившей вечность в Японии эпохи «Муромати», неослабевающий интерес. — А этого мошенника я бы выкинула в ледяную пустошь морозить зад! Это ж надо — за такие деньги вонючую рыбу продавать. — Не выдержала и возмутилась шинигами, кивая в сторону толстоватого укутанного в меха торговца. От его прилавка несло хуже, чем от выгребной ямы. — Много ты понимаешь! — Неожиданно вспылила Милкович. — Сюрстрёмминг — это, между прочим, деликатес! — Ах, так вот откуда у тебя такая нежная кожа, — Рассмеялась Рангику. — Каждый день протухшими изысками угощаешься? — А ты за один присест уминаешь недельный улов сырой рыбы! Небось, своих гельминтов прикармливаешь? — Кого-кого? — Ну, знаешь, лучших друзей человека… паразитов. — Один паразит ко мне точно присосался — всё время приказы раздаёт. Только он мне точно не друг. — Именно, деточка. Не друг. Не забывайся. — Внезапно азартно спорящий Залти стал опасно раздражённым. Бросив на подчинённую презрительный взгляд, волшебник-«оборотень» развернулся на пятках и зашагал в неизвестном направлении. Рангику за ним не пошла, и тут же почувствовала себя как в стане врага — все прохожие, слышавшие спор, с неприязнью косились на южанку. Волшебница пепла без труда нашла пристань. Дивная ледянистая гладь блистала так же, как и городские стены, а стоящие за ней длинные драккары с поднятыми носами и алыми парусами кричали громче всей столицы северных земель благодаря базару чаек, усевшихся на мачтах. Лишь один пришвартовавшийся корабль выбивался из выдержанного всеми суднами скандинавского стиля. Птицы словно боялись присаживаться на эту чуждую всему северу махину, но люди один за другим поднимались на борт по широким трапам. Слившись с толпой, Рангику взошла на палубу «Ледяной розы». Людей здесь собралось больше, чем на главной площади города. И, подобно полярным крачкам, они отбросили молчаливость и возбуждённо перешептывались. «Как будто попала на "Титаник"... нет, не нравится мне всё это. Сгубит любопытство кошку!» — Волшебница, потеряв надежду понять хоть что-то из смешавшихся в одну какофонию шепотков, собиралась вернуться на пристань, но тут услышала: — Одарённые маги Исвана! — В голосе говорящего не было напускной торжественности, лишь уверенность, переплетённая с нотками царственного превосходства. — Именно в этот день восемь лет назад многие из вас открыли в себе способность разрушать и созидать, управлять природой. Но это была не прихоть мироздания. Вы живы благодаря тому, что в час, когда Демон Беды разорял наши земли, вы стали кем-то большим, чем просто людьми. Одобрительный гул толпы заставил сердце волшебницы биться учащённо, в такт резким и напористым фразам стоящего у штурвала молодого человека. Новоявленный любимец толпы был высок, и в своей вычурности и странном единении восточных и северных черт похож на свой корабль. — Но Делиора забрал ваших близких. Ваши дома. Ваши жизни — они не принадлежат вам, покуда он существует с нами под одним небом, покуда вы боитесь снести стены, которые не уберегут никого, если он вернётся. По-змеиному немигающий, жуткий взгляд раскосых синих глаз скользил по толпе, на мгновение остановился на Рангику, заставив её поёжиться, и продолжил свой путь. — Сильнейший маг севера — Ур — пленил Делиору ценой своей жизни. Я стану тем, кто уничтожит его окончательно! Его голос усилился, раскатился над собравшимися волшебниками подобно грому, а затем над кораблем взмыл... «Хёринмару?!» ...ледяной дракон. Он был огромен настолько, что в его пасть мог войти любой однопалубный дарккар в бухте — как бы в насмешку над постыдным прошлым слабых северян. Но больше всего завораживало то, как парит исполинский ящер, как двигаются его ледяные мышцы под зубчатой ледяной чешуёй. Свободный полёт дракона и широкий размах его крыльев кричал: «Вот ваше будущее! Следуйте за мной!» Толпа вопила.