04.10.
Фрэнк бежал изо всех сил. Он не бежал так от полиции в Джерси, он не бежал так от Бучеров. Он переставлял ноги с бешеной скоростью, сметая все на своем пути, чувствуя, будто каждое растение препятствовало ему, как могло. Огромные деревья будто бы вырастали из ниоткуда, их крупные ветви хлестали его по лицу и рвали одежду, их корни кусали за ботинки, так и норовя содрать нежную кожу с щиколоток. Он не чувствовал двух пальцев на правой руке, после того как зацепил их об куст шиповника. Его щеки и шею нещадно жгло от царапин. Он совершенно точно был уверен что оставил на какой-нибудь коряге внушительных размеров клок волос. И все же он бежал изо всех сил. И все продолжал повторять себе, как умалишенный: «Я не видел этого, я этого не видел, этого не может быть». Однако же чудовищная рогатая тень мерещилась ему за каждым поворотом, в конце каждой улицы, в каждом темном окне маленьких коттеджей. Каждый темный силуэт в садах сплетался в тревожные очертания, приобретая в его сознании все более ужасающие формы. Опомнился он уже посреди Брайтер Стрит, когда с размаху влетел в круглый фонарный столб. Израненный, заливающийся слезами ребенок посреди пустынной улицы. Фрэнк понятия не имел, куда подевался Джерард. Он понятия не имел, что делать дальше. Но ему страсть как хотелось вернуться домой, закрыться на все замки и вспомнить все молитвы, которым когда-то учила его мама. Мимо него проносились знакомые дома и улицы, уродливый фламинго Баклендов, желтый ящик у трехэтажного коттеджа, черно-белые лица с листовок… наконец окна его собственного дома. Фрэнк влетел в заднюю дверь, чтобы не разбудить мать и тут же включил все светильники на первом этаже. Мальчик первым делом зашторил все окна и затворил все двери. В оглушающей тишине ему все еще мерещились страшные вопли ночных ласточек, но он знал, что мама спит в соседней комнате, и это придавало ему уверенности. Так что Фрэнк бегом отправился в ванную. Остатки золотых блесток смешались с кровью из царапин, все ноги были в земле и налипших на нее листьях. В полосатом свитере добавилось еще несколько дырок совсем не дизайнерского происхождения, так что Фрэнк запихнул его под диван, как возможную улику. Мать однозначно начнет задавать вопросы когда проснется, думал Фрэнк, и ей лучше бы не знать о том, что он шлялся по кладбищу со всякими странными типами. И о том, что был на сомнительной вечеринке, после комендантского часа. И о том, что, возможно, подвергся нападению чего-то необъяснимого. Умыв грязные щеки и вычесав ветки из волос, он принялся раскладывать лестницу, но в середине процесса понял, что ни за какие коврижки не полезет на темный чердак после всего. Ночь казалась Фрэнку бесконечной. Нервная активность перешла в паническое оцепенение. Он еще долго бродил по кухне как ошалелый, переставляя чашки. В его голове все мелькали самодельные плакаты с пропавшими детьми, девочка заколотая ножом прямо под его окном и жуткий крик чудовищных птиц. Невыносимо было думать, что его мама бы ходила по городу с охапкой листовок с его фотографией… или могла бы найти его на крыльце собственного дома. Ему вдруг пришло в голову, что у той девочки тоже была мама. У сестры Салема и у Барри Тенерра были семьи. К тому моменту, как в окна постучались первые лучи солнца, он уже почти убедил себя в том, что все это ему померещилось. Стянув с себя разодранные Джинсы, Фрэнк завернулся в махровый плед, оставленный Линдой на диване, но еще долгое время не решался закрыть глаза. Усталость, разумеется, взяла свое.***
Проснулся он уже поздним днем, от хлопка входной двери. Линда зашла в дом вместе со свежим запахом дождя и поставила на порог несколько металлических бидонов, вероятно, только что наполненных в ближайшей бакалее свежим соком или молоком. — Фрэнки? Ты уже не спишь? — спросила она, заметив как сонная голова озадаченно пялится на нее из глубин складок пледа. — Ничего не хочешь мне объяснить? Фрэнк обдумывал ее слова, пока Линда разгружала свою нелегкую ношу. — Когда я встала, тут везде был включен свет, — спокойно продолжила она, не дожидаясь ответа от сына. — И почему ты спишь здесь? Мальчик все еще плохо соображал. Мышцы ныли от ночного марафона, царапины неприятно щипало, а голова гудела как паровоз. Его мозг, казалось бы, не мог удержать в себе не одной мысли. — Я упал с лестницы, — пробурчал он загробным голосом и тут же ощутил непреодолимую жажду. — Да брось… — начала было Линда, но остановилась, в тот момент когда Фрэнк оказался на кухне, закутанный в плед. — Да ты весь исцарапался! Бегом в ванную, это надо обработать! В любом случае… я только что была на городском собрании, там такое… ох… в твое лицо будто дикий кот вцепился, сходи-ка за пластырем, бога ради. — Подожди ты, я пить хочу, — хрипел он, намеренно отворачиваясь от нее. Очень уж Фрэнку не хотелось, чтобы мама почувствовала запах вчерашнего сомнительного пойла. — Так как ты упал? — продолжала она, наполняя большую чайную кружку из-под крана. — Я бы проснулась, услышав. — Я тоже удивился, что ты не заметила, — продолжал врать Фрэнк, — такой грохот был. Хотел спуститься попить и зацепился штаниной об крючок. Я в порядке, но штанам пришел конец. — Ну ты даешь. Знаешь, тебе… — Не выжить в самостоятельной жизни? Да, знаю. — Молодец, а теперь, марш в ванную, — скомандовала Линда. Распространившийся по ванной комнате запах перекиси мучительно напоминал Фрэнку о детстве. О тех днях, когда он с местными ребятами убегал из-под родительского присмотра и возвращался домой в слезах и с ободранными коленками. Тогда порванная одежда и кровавые сопли вовсе не казались трагедией, потому что он знал, что маме под силу защитить его от злобных соседских мальчишек с палками или снять его с дерева, на которое он влез убегая от них. Фрэнку так остро хотелось вернуться в это время. — Твоя эта… встреча с друзьями, — неожиданно начала его мама, аккуратно протирая его щеку антисептиком, — она должна была состояться у девочки по имени Джессика? — Ээ. да, — неловко выдал Фрэнк. Он сидел в неудобной позе на стиральной машине, наклонившись вперед, чтобы Линда могла заниматься его ранами. — Хорошо, что ты не пошел. Отец этой девочки, кажется… помощник шерифа? В общем, говорят, у кого-то из ребят там нашли травку. — Оу, — мальчик был рад, что в такой позе ей нелегко было разглядеть его выражение лица. — Какой ужас. И вы обсуждали это на собрании? — Вроде того, жители очень возмущены, и… много чего сейчас происходит в городе, так что тебе бы лучше держаться подальше от неприятностей. То есть, серьезно, Фрэнк, здесь дети пропадают, это не шутки. Фрэнк нервно сглотнул, отгоняя непрошеные воспоминания. Он теперь-то лучше всех знал, что в городе однозначно происходит что-то нехорошее.***
Дождь так и лил весь день на неровную черепицу, затапливая сады и клумбы, освобождая их хозяев от необходимости полива в следующие несколько дней. Капли звонко стучали за окном, создавая непередаваемое ощущение уюта у любого, кто решил переждать непогоду дома. Так как работа в саду на сегодня отменялась, Линда решила, во что бы то ни стало привести в порядок убранство старенького коттеджа, и у Фрэнка не было причин возражать. Тем более, что готовка и уборка здорово помогали отвлечься от похмелья и дурных мыслей. Тот самый тыквенный пирог по рецепту миссис Бакленд удался не с первого раза. Благо, ингредиентов хватало на второй дубль. Овощи, фрукты и ягоды, хлеб, молоко и яйца можно было раздобыть в небольшой бакалее на углу Трейсед Стрит и Брайтер Стрит, а всем остальным, что, к слову, считается излишеством в Саинтвилле, надо было закупаться в супермаркете, находившемся в центральном районе. У тех, кто не познал счастья владения автомобилем, вряд ли была возможность постоянно иметь в запасе пачку чипсов или баночку доктора пеппера. Тем более, добраться до новых районов в такую погоду было нелегко даже и на колесах. И даже так бакалея не пользовалась большим спросом, ведь местные предпочитали выращенные собственными руками продукты или же купленные напрямую у знакомых из фермерского района. Но у семейства Айеро особо не было выбора, так как на их участке пока толком ничего не росло, кроме осенних цветов. Конечно, все старания Линды по благоустройству сада должны были дать плоды уже следующей осенью, но до этого им придется стать постоянными клиентами у местных торговцев. Итак, пирог все-таки был испечен через три часа после того, как за него принялись всерьез. Еще через час была отмыта вся кухня. В дальнейших планах была генеральная уборка всего дома и Фрэнк с радостью хватался за тряпку, желая только избавления от мрачных раздумий. «Разум обрастает плохими мыслями так же как жилище — пылью, так что и то и другое время от времени обязательно нужно чистить», — часто слышал он от своей мамы и старался следовать ее совету. Разбирая старую кладовую, Линда обнаружила несколько упаковок с семенами, многие из которых не были подписаны, коробку полную фаянсовых фигурок, изображающих разных животных и маленьких пузатых купидончиков. В той же кладовой нашелся старенький сервиз с ручной росписью и огромный плед, покрытый цветной вышивкой, который Фрэнк почти сразу утащил к себе на мансарду. — Вот видишь, старые хозяева оставили эти вещи, потому что решили, что они уже отслужили свое, но мы-то знаем, что это не так, — приговаривала Линда, расставляя блестящих петушков и собачек на полке в гостиной. — Второй шанс заслуживает каждый, даже этот безвкусный плед, главное, чтобы они попали в подходящие руки, понимаешь? Так же и с растениями, стоит подобрать подходящую почву… кстати, я вынесла твой сорняк вниз, сделай с ним что-нибудь, пожалуйста или выброси наконец. — Черт! — всполошился Фрэнк, отрываясь от натирания полов. — Я совсем забыл про Боба! Исполинское растение, выкопанное Линдой больше недели назад, так и доживало свои дни в наполненном водой тазике, где Фрэнк его оставил. Несмотря на то, что концы его кроны уже усохли, растение поддерживало в себе жизнь в непривычных условиях как могло. — Раз ты уже дал ему имя, так будь добр, позаботься о нем как следует, — усмехнулась она. Фрэнк тут же метнулся к своей куртке и, немного подумав, закутался в мамин дождевик, бросив «сейчас вернусь», выбежал на улицу. Ливень и не думал прекращаться и только сильнее хлестал по лицу с каждым шагом. Но мальчик не особо заботился об этом, его охватила новая мысль. «Точно, каждый заслуживает второго шанса», — думал он, пока несся по лужам к центральному району: «Главное, чтобы была почва под ногами». Фрэнк едва успел залететь в готовящийся к закрытию хозяйственный магазин. Перепугав единственную кассиршу, мокрый ребенок с десятком пластырей на лице, схватил самое большое пластмассовое ведро с крышкой, кинул на кассу несколько мятых купюр и умчался прочь. На обратном пути он заскочил в магазинчик к Дейву, где взял несколько выпусков трансформеров. Разбитая витрина у самой кассы наталкивала мальчика на неприятные мысли. Невысокий парень с длиннющей бородой, что стоял за прилавком, обладал поразительно высоким голосом и сюсюкающим тоном, так что Фрэнк все никак не мог взять в толк, как Салему пришло в голову его обокрасть. Уже дома он первым делом попросил Линду отдать ему часть земли с грядок, которую та отложила для домашней рассады. Она явно разделяла его энтузиазм по отношению к пересадке сорняка, но помогать отказалась, сославшись на уборку. Впрочем, Фрэнк неплохо справился и в одиночку. Оказалось, он не ошибся с размером ведра — корни чудовищного отростка как раз доставали до днища, в котором тот проделал несколько маленьких отверстий старым дыроколом, найденным в кладовой. Из крышки вышел неплохой поддон, после того как Фрэнк отпилил от него ручку. Линда застала уже конец процесса, когда тот украшал поверхность земли, остатками дренажа, напевая себе под нос. — Вот видишь, не такой уж я и безнадежный! — хихикнул Фрэнк, утирая нос вымазанной в грязи рукой. — Вот, спас кустик. Она лишь усмехнулась и отправила его мыть лицо. Дождь все не утихал вплоть до самого вечера. Фрэнк и Линда вертелись вокруг макбука, пили травяной чай из расписного сервиза и стремительно уничтожали остатки пирога. — Так… точно помню, что ты вчера говорил про какую-то девочку, — как бы невзначай бросила Линда, переключая очередную серию древнего ситкома. — Она ведь… не из тех ребят, кого застали с травкой вчера? — Что? А… не знаю на самом деле, курила ли она, но… типа, она должна была быть там, — честно выдал Фрэнк. — Оу, ну, я, конечно, не могу запрещать тебе встречаться с девочками, но будь осторожнее, бога ради. — Да, я помню, нам… то есть, мне, не нужны проблемы, — закатил он глаза. Мысли о Джамии не доставляли ему никакого удовольствия сейчас, когда он знал что поступил с ней нечестно. Она действительно казалась ему милой и такой… подходящей. Он точно мог сказать, что они увлекаются одними и теми же вещами и соскучиться с ней, скорее всего, было бы невозможно. Маме бы она понравилась. Но даже если ему удастся загладить перед ней свою вину, есть еще этот страннейший в мире парень с кладбища, одно прикосновение которого пускало цепи электрических разрядов по его коже. Этот тип с вечно немытой головой и тараканами в банке, рисовал уродливых вампиров и пел чудовищно грустные песни. И он совершенно точно нравился ему. Субботняя ночь действительно была богата на впечатления, в том числе и на романтические. Фрэнк не знал, чем бы она закончилась, если бы сверхъестественное вмешательство не прервало его бисексуальную панику. — Просто для справки… — снова начала Линда, — ты ведь знаешь, ну… я должна была поговорить с тобой об этом раньше и… если ты все же начнешь дружить с этой девочкой… — О боже, мам, я знаю откуда берутся дети, не парься, — нарочно рассмеялся Фрэнк, предчувствуя еще один неловкий разговор. — Да нет, я про контрацепцию! — выдала она, тоже начиная смеяться. — Ой, не надо, у меня есть гугл для таких вещей, — мальчик все тянул резину, прежде чем задать волнующий его вопрос. — Ладно, самостоятельный такой, спросил бы у гугла лучше, как лестницу правильно раскладывать! — Очень смешно, я вообще-то чуть… короче, я вчера думал что умру, — неожиданно даже для себя сказанул Фрэнк. — Когда падал с лестницы, — в спешке добавил он, когда Линда метнула на него обеспокоенный взгляд, — и я такой летел вниз головой и думал, что… нагадил всем, кому мог, и помру так стремно, как и заслуживаю… — Ох, Фрэнки, избавь меня от своей подростковой депрессивности… — Да нет, я серьезно… ну насчет того… типа, мне надо просто все исправить, пока я действительно не отбросил коньки? Они какое-то время смотрели друг на друга в ожидании. — Ну, в общем-то, ты все правильно сказал, — заключила Линда покачав головой. — Мрачновато звучит, правда, и исправить все не будет так уж просто, как кажется… но мне нравится твой настрой. Принести еще чаю? Фрэнк молча кивнул, удовлетворенный своей исповедью, но тут же запнулся о свои же мысли. — Эээ… подожди! — окликнул он уже почти скрывшуюся на кухне маму. — Еще кое-что… знаешь, типа, это нормально если мне нравится мальчик, а не девочка? Она обернулась, чтобы удивленно оглядеть его пунцовое от смущения лицо. — Да, все нормально… хотя, я правда не ожидала, — Линда почесала подбородок ободом кружки. — Ну, главное помни про контрацепцию. — Черт! Да не говори ты так! — рассмеялся Фрэнк, хлопнув себя ладонью по лицу. Ему давно не было так спокойно как сейчас.