***
Дождавшись, пока все соберутся в коридоре, ведущем в камеры, Олег Николаевич выпрямился, расправив плечи. Он строго осматривал собравшихся дилеров и лишь мельком взглянул на пару полицейских. Они были лишь для безопасности, да. — Ну что-же, граждане, — заговорил мужчина, — кончились ваши игры. — Игры? — Хмыкнул Юра. — А как иначе назвать то, что вы творили? — Нарочито спокойно произнес Терновой. — Игры, — Перфилов медленно двинулся к подполковнику, — игры в детском саду закончились. А форма-то вся начищенная, весь с иголочки. Ты хоть видел, что творится не в особняках, а в подворотнях, на окраинах? Вот как увидишь, так и будешь умничать, а пока помалкивай. — Смешно, — отчеканил Олег Николаевич. Женя и Лиза, стоявшие за ним, переглянулись. Даша опустила руку на кобуру, — ты не знаешь обо мне ровным счетом ничего, а еще смеешь дерзить мне. Я-то прекрасно знаю, что творится, а вот вы, похоже, еще не поняли, что вам грозят статьи за наркоторговлю и сутенерство. И это минимум. В воздухе запахло жареным. И это вовсе не Даня, круживший на кухне. — А как же тетя Лена? — Послышался голос Алишера. Парень опирался на стену. — Какая нахер тетя Лена? — Прыснул Кашин. — Уборщица наша, — ответила Серебро. — Блять, пожалуйста, по-человечески, не наказывайте старушку, она ничего не сделала, — взмолился Моргенштерн. — Если это все, что вас беспокоит, то я даю вам слово, и вы можете расходиться, — Олег Николаевич пожал плечами. — Что нас должно беспокоить? — Заговорил Серафим. Шиханова невольно скользнула по нему кротким взглядом. — О, виновник торжества заговорил, — мужчина не смог сдержать ухмылку, — если хотите скинуть пару-тройку лет срока, советую остаться и послушать. Все остальные могут свалить. — У, какой крутой, — протянул Бледный. — Я жизнь твою спасаю, малец, так что навостри уши. Итак, мы в курсе, что вся ваша компашка входит в огромную торговую сеть. И вы поможете нам выловить главную рыбку. Я понятно изъясняюсь? — Подполковник оглядел присутствующих. — Невозможно, — Ангел рассмеялся. — Я в деле, — сказал молчаливый Пирокинезис. — Чего? Ты ебанулся? — Перфилов обратился к другу. — А ты хочешь гнить на решеткой добрый десяток лет? — Ответил Андрей, — я в деле, я говорю еще раз. — Соглашайтесь, — подала голос Даша. Дилеры неуверенно переглянулись. — Помолчала бы, — Сидорин фыркнул, — если бы не ты, все было бы хорошо. — Я помогу, Серафим, — девушка опустила взгляд в пол. Парень отвернулся от Доры, устремляя взгляд на подполковника. Дилеры один за другим стали соглашаться на выдвинутое, по правде говоря, выгодное предложение. — Я согласен, — Мукка сложил руки на груди, — и советую хорошенько постараться над тем, чтобы сократить мой срок. — Юра? — Катя обратилась к другу, который молчал, недовольно пялясь на полицейских. — Где моя команда, там и я, что я могу сделать? — Отрезал Ангел. Пирокинезис ободряюще сжал его плечо. Шиханова вздохнула. Что ж, теперь, кажется, пришло время придумывать извинения. Ну, удачи ей. Но в глубине души девушка чувствовала, что если не справится, не заслужит прощения, то будет ей «баю-бай, засыпай, бейби попадают в рай». — Как к вам обращаться, уважаемый? — Промурлыкала Серебро, шепнув Кувшину на ухо что-то в стиле «какой мужчинка». — Олег Николаевич, — Терновой посмотрел на дамочку с неприкрытым удивлением, попутно вспоминая о Дане, — а теперь все расходимся. Завтра начнем допросы. И трижды подумайте, прежде чем решите соврать или утаить что-то от меня. — А можно еще вопрос? Мы жрать будем? — Кирилл поднял руку, привлекая внимание нового начальника.***
Дни сменяли ночи, а затем наоборот, солнце поднималось над зданием отделения полиции, в котором во всю кипела работа. Для того, чтобы сблизить персонал с новоиспеченными напарниками, Олег Николаевич, как мудрый начальник, решил проводить допросы вместе со своими подчиненными, а порой давал им возможность общаться с дилерами самостоятельно. Даша же предпочитала слушать записи, чувствуя все тот же тяжкий груз вины. Возможно, со всеми этими игрищами, не к ночи будут помянуты, Шиханова и вправду стала мазохисткой? Дора с тяжелым сердцем раз за разом вызывала их в комнату для допросов, которая выглядела не менее устрашающе, чем серый коридор, усеянный камерами. Одинокий потрепанный стол, да парочка стульев. Совесть больно кольнула девушку, стоило ей прийти за Катей и увидеть, как ее тонкая рука сквозь железные прутья сжимала ладонь Кирилла, который тянулся к ней из соседней «клетки». Прямо как в фильмах. Но от этого легче не становилось, ведь жизнь Даши хоть и была похожа на ебаный фильм, но до шедевров Голливуда ей было, как до Луны. На следующий день после увиденных нежностей Шиханова уже вела Андрея в ту самую комнатушку с белоснежными стенами. Тишина, встречавшая их, постоянно нарушалась тяжелыми шагами Пирокинезиса. — Слушай, — Дора развернулась, заставив парня остановиться, — я не хотела, чтобы так вышло. Откуда я могла знать, что выйдет из моего расследования? — Я ведь чувствовал, что это ни к чему хорошему не приведет, — он вздохнул, опустив взгляд в пол. — Я не хочу, чтобы мы были врагами, — девушка схватила его за руку, звякнули наручники. — Мы сами понимали, во что ввязались, когда начинали. Это рано или поздно должно было случиться, — Андрей посмотрел на Дору, — наверное. Конечно же, все расстроены, они злятся, но это пройдет. — Спасибо, — Шиханова сжала Пиро в своих объятиях. — Я бы обнял, но, — он мягко улыбнулся, — я слегка ограничен в движении. Даша отошла от Андрея, выдохнув. Неужели хотя бы он встал на ее сторону? Несмотря на то, что впереди было еще много трудностей, уже стало зарождаться облегчение. Проделав незамысловатый путь, девушка отворила деревянную дверь в комнатку, с радостью подметив, что Женя и Вася уже были на месте, а значит, что разговор предстоит веселый. — Мальчики, вручаю вам Андрея, а сама удалюсь и не буду мешать, — настроение Шихановой заметно поднялось. — Роднуля, курить пойдем потом? — Женя окрикнул ее. — Какая я тебе роднуля, блять?! Пойдем, конечно, — буркнула Даша, захлопывая дверь. — Ну, без пизды, как без пряников, — Калинкин развел руками. — Без какой пизды, я тебе как дам, — Вася погрозил ему кулаком. Андрей, не сдержавшись, прыснул. Он с интересом наблюдал за разразившейся словесной баталией. Возможно, все не так уж и плохо? — Мальчики-с-пальчики, я, конечно, все понимаю, но давайте займемся делом? — Подал голос Пирокинезис, наблюдая за тем, как Шакулин опасно приблизился к своему суженому. — Да, ты прав, — прокашлялся Вася, отлипнув от напарника. — Итак, дорогая редакция, — начал Женя, нажав на красную кнопку записи на диктофоне, — Дашуля, я шалить не буду, честно. — Мы начинаем разговор с гражданином Пирокинезисом, — вмешался Шакулин. Калинкин засмеялся. — Мы вернулись в Советский Союз? — Спросил он. — Так, заебал, — Вася глянул на дилера, — извиняюсь. — Первый вопрос, даже не по делу, но что за фамилия такая? — Просто захотелось поменять, — Андрей пожал плечами и тряхнул головой, кое-как уложив волосы, — у вас никогда не было желания забыть собственное детство? В котором никто и никогда не заботился о том, где ты и что ты, почему не явился домой к ужину. Вроде и тупо, а вроде важно каждому семилетнему наггетсу. Согласитесь, парни? И пошли разговоры задушевные. Ни в каких сказочках народных таких не было. Возможно, слово «допрос» не особо подходит к дружеским трещалкам, где только папиросок и пивасика не хватает. И все-таки Терновой мудрый мужик, раз решил не насиловать новобранцев тяжелыми вопросами, а наоборот стал знакомить их со своими орлами. Ведь иначе зачем посылать на такие серьезные дела таких свободолюбивых пацанов, которые только из однушки общей явились. А теперь обсуждают с вроде как заключенным дилером все, что только можно. От разговоров о темном детстве, наполненном безразличием и отстраненностью, они перешли к наркоторговле, а после и вообще решили обмолвиться об алкоголе и прочих насущных проблемах. Отведенный час незаметно пробежал за разговорами да смехом. Потом пошел второй час, и уже никак нельзя было сказать, что Женя с Васей еще несколько дней назад бегали арестовывать Пирокинезиса с компанией. Сам же Андрей, на удивление, смог расслабиться. Эти два дурачка, на первый взгляд, сумели не только разговорить его, но и вдохнуть какую-то радость и даже желание что-то менять. Даже несколько лет тюрьмы показались не такими страшными, хотя это невозможно, ведь пока ты туда не попадешь, не поймешь насколько это меняет людей. Но надолго ли вся эта внезапно нахлынувшая эйфория?