***
Драко не знал, сколько он бежал и куда, он просто хотел спрятаться. Ото всех, от себя и от этого унизительного, полного жалости взгляда Поттера, который он встретил сразу, после того, как Мур вытащил того из головы Малфоя. Даже тогда, в Министерстве, после слушания, он не хотел спрятаться настолько сильно. Не разбирая дороги, он словно мчался по тёмным коридорам Малфой Мэнора в те страшные дни, когда отец, наказав его за провинность, наконец, отпускал в свою комнату. Ему казалось, что стены вокруг сжимаются, пытаясь раздавить его. Что ещё немного и он окажется погребён под тяжелыми каменными плитами, и сколько не кричи — никто не услышит слабого испуганного голоса. Малфой не помнил и не понимал, где находился и как добрался сюда, но, оказавшись в маленьком тёмном помещении, он забился в самый дальний угол и затих, прислушиваясь к тишине. Трясущимися руками он обхватил ноги, а лбом уткнулся в колени. Крупно вздрагивая всем телом, юноша сидел, не двигаясь с места, проваливаясь в бездну собственных кошмаров и уже не осознавая, что это лишь потревоженные чужим вмешательством образы, оставшиеся в памяти. Ему пять. Он стоит босиком на ледяном полу в кабинете отца, закусив губу, изо всех сил стараясь не расплакаться, пока Люциус отчитывает его за неподобающее поведение в присутствии высокопоставленных гостей. Отец меряет нервными шагами кабинет, постукивая тростью в такт своим шагам, и всё, о чём может думать Драко, — это о том, что ноги замёрзли до боли, и, наверное, он скоро замёрзнет весь и умрёт. От этой мысли в маленькой голове рождаются страшные картины с гробами, кладбищем и мамой, которая аккуратно промокает чёрным платочком покрасневшие глаза. Ему так её жаль, он так хочет сказать, что больше никогда-никогда не ослушается отца и никогда-никогда не расстроит её, но она не сможет услышать. Ведь он уже умер, и всё, что может сделать мама — это сдержано плакать, промакивая кружевным платочком слёзы. Отец тем временем переходит на повышенный тон, а Драко, поджав пальцы на ногах, от отчаяния почти до крови стискивая нижнюю губу зубами, чуть слышно шмыгает носом, и уже неконтролируемые ничем солёные капли падают ему на ноги, оставляя горячие следы на заледеневшей коже. Люциус недоволен. Он кричит о том, что наследник Малфоев должен уметь сдерживать эмоции, а не плакать, как девчонка. Одним быстрым и чётким движением трости он хлёстко бьёт Драко чуть ниже колен и тот падает, захлёбываясь в рыданиях, пытаясь не проронить при этом ни звука, чтобы не рассердить отца ещё больше. Маленькими пухлыми кулачками он размазывает по лицу слёзы и текущие из носа сопли, пытаясь подняться на ноги, но замёрзшие ступни совсем не слушаются его. Тогда он в отчаянии поднимает голову на отца, в надежде найти сочувствие, каплю нежности, хотя бы маленькую искорку отцовской любви, но встречается взглядом с полными презрения серыми глазами Малфоя-старшего и замирает на месте, опустив голову и продолжая беззвучно плакать. Люциус же, нетерпеливо цыкая, уходит из кабинета, и захлопнувшийся за ним замок звучит для малыша Драко как-то похоронно, как если бы тяжёлый железный засов опустился по ту сторону железной клетки. Это первый раз, когда отец ударил его. Он и до этого ругался, но никогда не трогал Драко, и тот, напуганный, совершенно потерянный, всё сидит на ледяном полу, раскачиваясь из стороны в сторону, обхватив чуть менее холодными руками замёрзшие ступни. Он хочет навсегда забыть этот взгляд отцовских глаз, никогда больше не видеть его таким, никогда больше не понимать, что именно в этот момент отец в первый раз разлюбил его. И вот, когда ноги хотя бы немного отогреваются, чтобы суметь встать, Драко поднялся и убежал в свою комнату, не разбирая дороги, не оглядываясь и не останавливаясь. Перед ним лишь серые стены коридора, освещённые оранжевым светом расплывающихся перед глазами факелов.***
Гарри не знал, почему он был уверен, что Малфой не в столовой. Наверное, что-то во взгляде слизеринца в тот момент подсказало Поттеру — его не будет в таком огромном сборище людей. Там, на самом дне его серых глаз, он увидел что-то такое, о чём хотел бы навсегда забыть. Что-то, что не удавалось понять сразу, но отчего сердце Гарри сжималось в безысходной жалости, а сам он почти физически ощущал боль. Что-то жило в душе его заклятого врага, скрытое и затаённое, но такое близкое по ощущениям гриффиндорцу, что от осознания этого хотелось выть. Он не желал знать этого змеёныша таким. Не желал чувствовать жалости, не желал сочувствовать ему и, тем не менее, всё больше погружался в это с каждым новым днём их вынужденного взаимодействия. Ноги сами привели его к уже знакомой двери в крыле для мальчиков. Здесь, в коридоре, было пусто и тихо, лишь слабый ветерок сквозняком гулял вдоль стен, иногда трогая жёсткие черные волосы героя, заставляя их ещё больше спутаться. Гарри вдруг растерялся. Что он скажет, когда войдёт? В каком сейчас состоянии Малфой? И что вообще он, Гарри Поттер, может сделать, чтобы хоть как-то исправить ситуацию? Да и хочет ли он её исправлять? А что делать, если его и вовсе не окажется в комнате? Но Гарри знал, что Драко внутри. Какое-то шестое чувство подсказывало ему, словно рисуя картины в его голове, чем-то похожие на сны и на проникновение в чужой разум, а может и на какую-то нереальную смесь того и другого. Он знал, Малфой был внутри, а сам он, всё ещё держась за ручку, совершенно не представлял, как поступить дальше. Смелость, что когда-то толкнула его на путь к собственной смерти, вдруг подвела, и рука, с силой сжимающая холодный металл, тряслась, будто всё вокруг ходит ходуном от землетрясения. Гарри несколько раз глубоко вдохнул, выдохнул и повернул ручку. Дверь не была заперта и поддалась легко, как будто только его и ждала, и чуть нервно Гарри шагнул вперёд. Внутри был зябкий сумрак. Несмотря на то, что тяжёлые шторы были плотно задёрнуты, по полу вполне ощутимо сквозило. Похоже, само окно было закрыто не до конца. Вокруг было тихо, очертания предметов только угадывались, а сам слизеринец поблизости не наблюдался. Гарри медленно повернул голову вправо, потом влево, глаза постепенно привыкали к темноте, и видеть становилось всё легче. В какой-то момент ему показалось, что кто-то невидимый зажёг фонарь, и предметы в комнате обрели тусклые краски. В дальнем углу что-то скрипнуло, и, шагнув на звук, Гарри вдруг замер, глядя вперёд широко распахнутыми глазами. Между кроватью и окном, выделяясь ярким белым пятном рубашки, сжавшись в тугой комок, сидел Драко Малфой. Словно эмбрион в утробе матери, он обнимал свои колени, уткнувшись в них лбом, весьма заметно вздрагивал и, кажется, шмыгал носом. Тонкие длинные пальцы с силой цеплялись за ткань рубашки, а ногти на них посинели. Он весь был похож на большой оголённый нерв, который только тронь — и боль захлестнёт всё тело, заполнит каждую клеточку. Поттер застыл, не в силах заставить себя двинуться к блондину, всё ещё помня о том, как недавно он думал, что не хочет знать об этой боли ничего. На какой-то миг он даже почти повернулся в сторону двери и был готов уйти… Только он не смог бы. Поэтому, аккуратно и тихо подойдя к слизеринцу, он опустился на корточки рядом, ощущая, как в этом углу заметно дует от окна, и кончиками пальцев легонько коснулся его плеча. — Малфой? — тихо позвал Гарри, как будто боясь, что разбудит его. Драко резко вскинул голову, ещё сильнее сжимая руками колени. Тёмные серые глаза его блестели так, как если бы он вдруг собрался плакать, а губы, хоть и были плотно сжаты, всё равно тряслись. — Послушай, — так же проникновенно начал Гарри, в неосознанном жесте накрывая руку Малфоя своей широкой ладонью. Драко дернулся так, будто Гарри пытался схватить его, и всеми силами вжался спиной в стену. — Малфой, — Гарри всё ещё чувствовал прикосновение к ледяной руке слизеринца. Даже с его вечно холодными руками кожа Драко была, словно снег. Неудивительно, что тот так замёрз. Сколько он просидел здесь, на сквозняке, в тонкой рубашке? — Послушай меня. Я сейчас закрою окно, и мы поговорим, хорошо? Гарри сам не понимал, почему говорит с ним так, но взгляд Драко был настолько безумным, что Поттер всерьёз боялся, что тот накинется на него. Он медленно поднялся, стараясь не делать резких движений, подошёл к окну и плотно закрыл створку, а затем, немного помедлив, взял мягкое зелёное покрывало с ближайшей постели и снова присел напротив Малфоя. — Я не собираюсь обижать тебя, — Гарри протянул ему покрывало, — ты замёрз, я принёс тебе плед, — чем дальше, тем более глупо он себя чувствовал. Было ощущение, что он разговаривал с маленьким ребенком. Или с душевнобольным. Но интуиция подсказывала Поттеру, что сейчас так правильнее всего. Драко всё так же подозрительно смотрел на него, не двигаясь, и тогда Гарри развернул плед и медленно накинул его на плечи Малфоя, закутывая его в тёплую мягкую ткань. Всё так же держа руки крест-накрест, блондин вцепился пальцами в края покрывала, прижимая его к себе сильнее, и взгляд его начал проясняться. — Я… Я… — он явно пытался сказать что-то, но выговорить ничего больше не получалось, губы его кривились, он пытался закусывать их и снова повторял: — Я… Я… Два небольших розовых пятнышка появились на бледных скулах юноши, тонкая кожа на носу тоже чуть покраснела. Он ещё больше сжался, напрягся, но, как бы ни старался перебороть себя, слёзы крупными каплями покатились по его щекам, исчезая темными пятнами в мягкой ткани пледа под подбородком. Гарри опешил. Кажется, Драко и сам не ожидал такого поворота, но поток слёз не только не останавливался, а становился всё больше, и сквозь сжатые зубы вырывались сдавленные всхлипы, примешивая к рыданиям такую горечь, что ни одно варенье мира не смогло бы хоть немного подсластить её. На это было больно смотреть. Как будто маленький ребенок плачет на коленях у родителей. Вот только Драко не был маленьким. И родителей его здесь тоже не было. Вообще никого хоть немного близкого не было. А был только безмозглый Поттер, который тупо таращился на этот поток несчастья, не в силах хоть как-то помочь, но уже чувствуя, как всё внутри выворачивает наизнанку. Не вполне осознавая, повинуясь лишь мимолётному импульсу, Гарри плюхнулся на пол напротив Малфоя, обхватывая его ногами с обеих сторон. Не медля ни секунды, он схватился за плед в районе груди блондина, с силой притянул его, обнимая за плечи и крепко прижал к себе, будто ребёнка. И так же, будто ребенка, всё ещё не выпуская из своих рук, принялся раскачивать из стороны в сторону, вполголоса говоря что-то совсем не относящееся ни к Драко, ни к нему самому, ни к чему-либо, что их хоть когда-то связывало. Он говорил о квиддиче, о закатах в «Норе», о своей норовистой и непокорной сове Хейме и о том, какие интересные неостывающие стаканчики он недавно открыл для себя, что кофе в них всегда горячий и вкусный. В конце концов, он умолк, не зная о чём ещё рассказать, всё ещё обнимая Малфоя, закутанного в мягкий тёплый плед, и только спустя какое-то время понял, что Драко тоже затих.***
Гарри не знал, сколько прошло времени, ему казалось, что в какой-то момент оно просто остановилось. Всё его тело затекло, но выпустить Малфоя из объятий сейчас казалось чем-то неправильным, невозможным, нереальным. Как если бы он был фарфоровой статуэткой: стоит разжать руки — и она упадёт на пол, разбившись на мелкие осколки. Гарри перестал укачивать Малфоя, когда понял, что тот успокоился, и теперь просто сидел, привалившись к кровати и обхватывая завёрнутого в тёплый плед парня руками и ногами. Наверное, со стороны выглядело безумно глупо. «Если кто-то зайдёт сейчас, — отстранённо подумал Гарри, — я сгорю со стыда». В тот момент, когда он понял, что не чувствует собственного копчика, ручка двери нервно повернулась и дверь распахнулась. Драко вздрогнул всем телом, но не двинулся с места. Гарри же застыл в ожидании. Паника внутри стремительно нарастала, мысли хаотично метались в попытке найти объяснение сложившейся ситуации. Послышалось несколько тихих шагов, и Гарри, медленно подняв голову, обнаружил стоящего недалеко от их угла Блейза Забини. Их взгляды встретились. Блейз выглядел спокойно, слегка удивлённо, но в глазах его светилось отстранённое понимание. То, которого сейчас так не хватало Поттеру. Драко по-прежнему не шевелился, создавалось впечатление, что он и вовсе спал. Забини не торопясь подошёл к ним, присел на корточки, обхватил Малфоя сильными руками и одним рывком поднял на ноги. Тот не сопротивлялся. Как марионетка, он на автомате передвигал ногами, пока друг вёл его до кровати, а потом так же бездумно на неё сел и замер в таком положении. Гарри не без труда встал, отряхнул штаны, чуть размял ноги и руки, которые начинали немилосердно гудеть, и несмело вышел из угла. Сидя на корточках перед Драко, Блейз аккуратно стягивал с него обувь. Поттер потоптался на месте, затем прочистил горло, чтобы хоть как-то обратить на себя внимание, и, дождавшись безразличного взгляда Забини, несмело пожал плечами, кивая на дверь. Слизеринец сдержано кивнул в ответ, отвернулся и начал аккуратно убирать покрывало и развязывать галстук Малфоя. Гарри не требовалось повторять дважды, он быстро пересёк оставшееся пространство и, оказавшись в коридоре, побежал, не разбирая направления, стараясь скорее найти укромное, уединённое место. Что-то было совсем не так, и ему просто необходимо было остаться в одиночестве. После того, как он покинул Министерство, Гарри уже слабо осознавал, что происходит. Все события, произошедшие за день, огромной волной обрушились на него, заставляя барабанные перепонки разрываться от неумолкающего гула. Он чувствовал, как растёт внутри непонятное чувство — не ярость и не печаль, а какая-то невообразимая смесь всего, что только можно было ощутить во всей этой ситуации. С самого начала, с того момента, как ему удалось увидеть кусок воспоминания Малфоя, его охватила злость. Злость на этих подонков, с которыми он сражался бок о бок, и которые, очевидно, совершенно не вынесли урока из истории с угнетением слабых. Вместе с ней, где-то в глубине всколыхнулась жалость, понимание и уважение — то, чего он никогда не испытывал по отношению к Малфою. То, чего он не хотел бы испытывать, тем не менее, уже проникло в его душу, хоть он и отказывался смириться с этим. Чуть позже, встретившись взглядом с испуганным и подавленным Драко, он ощутил страх, самый настоящий страх. И хоть Гарри не мог понять, чего он боялся в тот момент, он рванул за слизеринцем, в первую очередь подгоняемый этим чувством. Именно убийство, что он увидел несколькими минутами позже, вернуло его к ярости и примешало в эту горючую смесь нервозность. Не стоит и говорить о той панике, что поджидала его в тёмной маленькой комнате, вместе со сжавшимся в углу смертельным врагом Великого Героя, что плакал, как маленький ребенок, выплескивая на него ничем не прикрытую боль и горечь. Именно в тот момент, когда Поттер, не зная, что сделать, чтобы просто прекратить это, обнял Драко, укачал его, успокоил — где-то в солнечном сплетении, колючее, неуместное, но всё же такое живое, разливалось несмелое тепло, чувство нужности хоть кому-то в этом «счастливом» послевоенном мире. Убегая сейчас по улицам Магического Лондона, погрузившимся в ранние зимние сумерки, еле удерживая внутри весь коктейль, который вот-вот грозил вылиться наружу, Гарри Поттер чувствовал, как жар охватывает его тело, как течёт по венам магия, как она разливается в каждой клеточке этого смуглого, не по-детски крепкого тела. В сумерках он старался найти закоулок потемнее, подальше от окон и людей в них, но рядом как будто бежал кто-то с факелом, всё вокруг озарял холодный, чуть синеватый свет. Только спустя некоторое время Гарри понял, что сияние исходит от него самого. Что-то внутри оборвалось. Вспомнился недавний сон со светящейся коробкой, такой яркой, что можно было ослепнуть, и фигурой в балахоне. Непонятные слова. Бессмысленная клятва. «Знаешь, ты как будто бледнее и тоньше стал» — и задумчивое лицо Рона. Вены на руках, что синими паутинками разбегались под кожей, внезапно ставшие очень уж заметными. «Это не шутки, Гарри! Как давно у тебя проблемы с аппетитом?» — обеспокоенный взгляд Гермионы. Это не шутки. «Это не шутки!» — он не понимал, что происходит, но всё внутри сотрясало от невероятной, невозможной, подавляющей мощи. Из последних сил успев завернуть в кажущийся безлюдным тупик, он упал, сгребая под колени грязь и воду, скопившуюся в маленькой ямке на земле. По телу Гарри прошла крупная дрожь, спину выгнуло, будто под давлением невидимой глазу силы, и, раскинув руки в стороны, он закричал. Столп белого света хлынул вверх, чуть закручиваясь в вихрь, и на какие-то десять секунд всё вокруг озарило, будто неожиданно настал день. Гарри словно тянуло наверх за этим вихрем, выкачивая силы, выжимая всё до последней капли, и в тот момент, когда он с ужасом подумал, что сейчас его разорвёт, всё прекратилось так же неожиданно, как началось. Он упал лицом в грязь, снова ощущая холод и безуспешно пытаясь подняться с земли. Когда ему, наконец, удалось, и он, опираясь на выставленные перед собой руки, осознал, что всё перед глазами расплывается от слёз, струящихся по щекам, желудок парня болезненно сжался, и его вырвало желчью. Нужно было как-то собраться с силами и вернуться в Министерство. Кислый привкус во рту неожиданно пробудил мысли о голоде, а промокшая одежда неприятно липла к коже, заставляя Гарри сжиматься от пронизывающего тело холода. Нужно было возвращаться.***
— Блейз? В комнате негромко потрескивал камин, и сквозь слипающиеся веки Драко видел лишь силуэт друга, склонившегося над чем-то за столом. Он смутно помнил, как Забини раздел его и уложил в постель, как дал какое-то зелье со сладким мятным послевкусием и аккуратно подоткнул мягкое пуховое одеяло. Ему было тепло, хотелось спать, но события прошедшего дня никак не отпускали уставший разум на покой. — М-м? — протянул Забини не поворачивая головы. — Он видел, — как-то обречённо проговорил Малфой, натягивая покрывало до самого носа. — Корнера и компанию, и то, что они сделали тогда… — Я не думаю, что он станет кому-то об этом рассказывать, Драко, — парень всё-таки повернулся к другу и чуть наклонил голову. — Зачем ему это? — Я просто не хочу, чтобы он лез в мою жизнь, — чуть тише. — Не хочу, чтобы он лез с разборками. Не хочу его чёртовой защиты или жалости! — С этим ты немного опоздал, — хмыкнул Блейз, вставая и присаживаясь на кровать Малфоя. — Что за истерику ты устроил, Драко? — голос его звучал мягко, почти по-отечески. — Что такого могло произойти, что ты позволил себе такие вольности на глазах у Поттера? — Я не знаю, — после небольшой паузы заговорил Драко, и голос его был потерянный и совсем не похожий на обычный безразличный и чуть надменный тон. — Я не хотел показывать это воспоминание, я… наверное, я испугался и пытался сопротивляться. И в голове как будто всё перетряхнули вверх дном, и все эти вечера в кабинете отца… — он резко замолчал, чувствуя, как тёплая ладонь Забини скользит по его волосам, мягко, почти невесомо. — Бедный мой Драко, — в его голосе не было и доли иронии, как и не было ни капли пошлости или смущения, только какая-то горькая нежность. Сильная рука парня продолжала гладить его по голове, только усиливая эффект снотворного зелья. — Хочешь, я убью его? — как бы невзначай спросил он, но при всей нелепости ситуации вопрос звучал вполне серьезно. — Ещё чего, — Драко неловко перехватил его руку слабеющими пальцами и легонько сжал ладонь. — Хватит с нас этого, правда? — его язык еле ворочался, слова давались с большим трудом. — Да и это же Поттер, он неубиваемый, сам Тёмный Лорд дважды пытался и не смог. Драко, наконец, закрыл глаза, ощущая лёгкость и немую благодарность за такое простое и действенное утешение. Блейз только задорно хмыкнул и пожал пальцы блондина в ответ. Через пару секунд рука Драко соскользнула на покрывало, а сам он расслабился, погружаясь в сон. Забини чуть грустно улыбнулся и, укрыв друга одеялом, отправился в душ. В чём-то он был даже благодарен Поттеру. Эту истерику тот большей частью принял на себя, и это уже было небольшим облегчением.***
— Его никто не видел. Гермиона со вздохом опустилась на кровать Рона, закрывая лицо руками. Когда Гарри не пришёл на занятие по Защите, она встревожилась. Симус и Дин, с выпученными от благоговения глазами наперебой рассказывали о том, как «охренительно» Поттер «уделал» Малфоя на легилименции, как тот убежал в ужасе и как Гарри «кинулся за ним», видимо для того, чтобы «накостылять гаду» за всё то, что он «уж точно» увидел в белобрысой голове. Конечно, она сильно в этом сомневалась, Гарри бы ни за что так не поступил. Возможно, он чувствовал себя виноватым или наоборот хотел что-то выяснить… Она переживала, но на тот момент не придала всему этому большого значения. Когда же, выйдя с Защиты, они попали в гул голосов, обсуждающих события последних нескольких часов, новость об убийстве ввергла её в настоящую панику. Девушка хотела броситься искать друга сию же минуту, но рациональным доводом стали слова Рона о том, что в такой толпе и неразберихе они вряд ли преуспеют в поисках. Наверное, он был прав. Стоило подождать хотя бы немного, пока всё утихнет, и в первую очередь поискать в его комнате. Рон же предложил начать со столовой. Не потому, что он хотел найти там Гарри, просто действовать на голодный желудок было так же опрометчиво, как и кидаться непонятно куда, теряя голову. Гермиона согласилась, всё же надеясь, что Гарри может прийти к обеду просто потому, что это было логичнее всего — во время обеда найти друг друга в столовой. Но, конечно же, он не появился ни во время, ни после обеда, ни в последующие несколько часов. Они начали с комнаты самого Поттера, но соседи не видели его с самого утра, затем обошли учебные аудитории, ещё раз заглянули в столовую, проверили библиотеку, поспрашивали у встреченных однокурсников и некоторых сотрудников Министерства, но всё было безуспешно. Гарри никто не видел. — Где, чёрт возьми, он может быть? Рон звонко ударил кулаком по стене, не в силах смотреть, как терзает себя его любимая. Тревога за друга и злость на его безответственное поведение заставили лицо парня покраснеть, желваки напрячься, а брови сойтись суровым углом у переносицы. Казалось, что рыжие волосы парня стали ещё ярче, словно пылали, и немного стояли дыбом на затылке, чем тоже напоминали неистовые языки пламени. — Я не знаю, — чуть не плача ответила Гермиона, всё ещё пряча лицо в ладонях, отчего её голос звучал глуше. — Я… даже к Малфою в комнату заходила… — Куда? — Рон вытаращился на неё, не веря своим ушам. — К… этому-то зачем? — Я подумала, раз Гарри побежал за ним, может… — её голос звучал совсем жалобно, как будто ещё немного и она расплачется. — Впрочем, не важно, я постучала несколько раз и довольно долго ждала, но мне никто не открыл. Похоже, Малфоя не было у себя, и… — она резко вскинула голову, её глаза расширились, она с ужасом посмотрела на Рона. — Думаешь, Малфой мог ему что-то сделать? — Он бы не посмел… — уверенности в голосе парня не было совсем, но сейчас, даже если всё было так, как виделось Гермионе, нужно было для начала хотя бы успокоить её. — Мы же в Министерстве, и за ним наверняка наблюдают… — Уже двоих человек убили здесь, в Министерстве, Рональд! — перебив, закричала Гермиона. — И их не спасло то, что за ними наверняка наблюдали! — она снова опустила голову, и плечи её подозрительно задрожали. — Послушай, Герми, — Рон присел рядом с девушкой, накрывая маленькую ручку своей широкой ладонью. — Это же Гарри. Национальный Герой. Всеобщий любимец. Я не думаю, что кто-то решится напасть на него, — второй рукой юноша приобнял её за плечи, наклоняя к себе. — Кроме того, это же Гарри, он неубиваемый! — попытался пошутить он, но Гермиона шутки не оценила. — Прекрати, Рон, — она сжала его ладонь, незаметно смахивая с глаз едва появившиеся капли. — Мы подождём ещё немного, но если он не явится к отбою, я лично подниму на уши всех авроров! — Договорились, — примирительно буркнул Уизли сквозь печальную улыбку, а затем поцеловал её в макушку. — Я хотел поговорить о Гарри… Без его присутствия. Ты не против? — девушка кивнула и чуть отстранилась, внимательно глядя в голубые глаза. — В последнее время он стал сам не свой, ну, понимаешь, — Рон неловко поскрёб пальцами затылок, подбирая слова. — Сам на себя не похож. Я не знаю, как это лучше сказать… Он как будто… — Истончился, — закончила Гермиона, и парень кивнул. — Ты прав. Иногда я готова поклясться, его кожа как будто становится прозрачнее и слегка светится. — Я думал, мне одному так кажется. Может быть, это усталость? Он, наверняка, плохо спит. Невилл как-то говорил, что он кричит во сне. Ну, то есть, нам тоже снятся кошмары, но ему, наверняка, гораздо хуже. — Я наблюдала за ним последнюю неделю. Он словно не ест совсем. Это меня пугает, — девушка резко встала с кровати и подхватила свою сумку, на весу достала пергамент, чернильницу и перо. — Итак, что мы имеем, — она начала записывать, — Гарри почти не ест, похудел. Выглядит болезненно, его кожа как будто истончилась… — Его магическая сила выросла, — пустыми глазами смотря перед собой, перебил её Рон. Гермиона вопросительно подняла брови. — Ну, помнишь, тогда, в столовой… Когда он целый вихрь устроил из-за статьи Скитер? — он уже осознанно посмотрел на Грейнджер, она задумчиво покусывала кончик пера. — Так. Не ест, похудел и истончился, выглядит болезненно, плохо спит, демонстрирует нетипичную силу неизвестного происхождения… — в дверь деликатно постучали, и спустя секунду в проёме появилось озадаченное лицо Невилла. — Привет, — меланхолично поздоровался он, переводя взгляд с Рона на Гермиону. — Привет, Невилл, — дружелюбно ответил парень, приглашая второго войти. — Да я на пару минут, думал, может Гарри с вами, ему тут письмо пришло… — он умолк, завидев тревогу на лицах друзей. — Так и думал. Вы тоже не знаете где он, да? — он зашёл в комнату и тихонько прикрыл за собой дверь. — Не то чтобы я сплетничал… Я ни с кем об этом не говорил, но… — он чуть замялся, как будто решаясь сказать что-то. — Я раньше часто просыпался от того, что ему… ну, снились кошмары. Но недавно обратил внимание, что он встаёт раньше всех, хотя ложится гораздо позже, — Невилл как будто смутился на секунду, но всё же продолжил: — Тогда я решил, ну, в общем, понаблюдать. Несколько ночей подряд, Гарри… Он почти не спал. Дремал от силы минут тридцать. Я после такого марафона полдня отсыпался на занятиях, — на этих словах взгляд Гермионы возмущённо сверкнул, но она не проронила ни слова. — А Гарри хоть бы что! И главное, он опять лёг самый последний, а встал раньше нас, — Рон и Гермиона переглянулись, явно пребывая в лёгком шоке от услышанного. — В общем, я подумал, что нужно вам сказать. С ним что-то происходит, возможно ему нужна помощь, — парень как-то погрустнел и опустил взгляд. — Вы его самые близкие друзья, думаю, вам нужно знать об этом, — он едва заметно улыбнулся и повернулся к двери. — А, когда увидите Гарри, скажите ему про письмо, похоже что-то важное, хогвартская сипуха принесла, — и он, ещё раз кивнув, вышел из комнаты. — Что же, просто великолепно, — с иронией заключила Гермиона, дописывая в пергамент ещё пару строк. — Не ест, похудел и истончился, выглядит болезненно, совсем не спит, демонстрирует нетипичную силу неизвестного происхождения… Завтра у меня консультация с профессором Экарт, насчёт моего научного проекта по трансфигурации, и поскольку она аврор, я попробую аккуратно поспрашивать её, не может ли это всё быть последствием какого-то проклятия или заговора… — она аккуратно свернула пергамент, закрыла чернильницу и очистила перо, а затем педантично сложила их в обратно в сумку. — Да, это хорошая идея, — ободряюще сказал Рон, поднимаясь с кровати. — Может, пойдём поужинаем? — он виновато поковырял пол носком ботинка, как будто извиняясь, что проголодался. — У меня от всех этих волнений совсем в желудке пусто. — Ох, Рон… — как-то обречённо вздохнула девушка и ловким движением скользнула в его объятия. Он прижал её крепче, утыкаясь носом в самую макушку, и они замерли так на пару минут, прежде чем съедаемые всё теми же тревогами отправились в столовую.***
Когда он вошёл в Министерство, на улице уже стемнело, а атриум практически опустел. Ужин давно прошёл, и впервые за долгое время Гарри действительно пожалел об этом. Он промок, замёрз и был очень голоден. Сил еле-еле хватало, чтобы держаться на ногах, которые предательски дрожали. Он медленно плёлся по просторному холлу к лестницам, молясь, чтобы друзья не подняли тревогу на пустом месте. Наверное, сегодня был не самый удачный день, чтобы пропадать вот так. Наверняка они волновались за него, а он меньше всего на свете хотел бы заставлять их переживать. В тех местах, куда он наступал, оставались маленькие лужицы, но тепло понемногу окутывало его лицо, заставляя раскраснеться щёки. Гарри был уверен, что после сегодняшней вылазки простуда ему обеспечена, однако двигаться быстрее просто не было сил. — Гарри? — раздался за его спиной удивлённый голос. — Дружище, что с тобой случилось? — Поттер невесело усмехнулся, поворачиваясь на голос и оказываясь лицом к лицу с чуть обеспокоенным Джорджем Уизли. — В двух словах и не расскажешь, — тихо ответил Гарри. Джордж подошёл ближе и оглядел его с ног до головы, присвистывая. — Я уже домой собирался, но тут, похоже, нужна экстренная помощь. Пойдём-ка ко мне в кабинет, у меня есть пара пузырьков бодроперцового зелья, выпьешь, а не то завтра сляжешь с чудовищной простудой, — он хлопнул парня по мокрому плечу, усмехнувшись и отряхивая ладонь от влаги. Гарри лишь пожал плечами и поплёлся за Уизли, по пути надеясь, что у того завалялся какой-нибудь бутерброд. — За одним поделишься очередной геройской историей. Кабинет Джорджа был небольшой и довольно тёмный, посредине стоял огромный стол, занимавший процентов семьдесят всего пространства. По стенам тянулись узенькие столы с непонятными приспособлениями — очевидно для экспериментов, решил Гарри, а в самом дальнем углу стоял большой оловянный котёл. На одной из стен висела большая меловая доска, сплошь исписанная мелом поверх разводов наспех стёртых записей, а по двум другим были прикреплены бесконечные пергаменты разных размеров с выписками из книг, рисунками, формулами и прочими научными изысканиями. Четвёртая же стена вмещала в себя небольшой камин, где на широкой полке стояло несколько фотографий: семейство Уизли в полном составе, Анджелина Джонсон в красивом голубом платье, загадочно улыбающаяся и посылающая воздушные поцелуи, и, чуть поодаль, смеющийся Фред, пытающийся схватиться за рамку, чтобы не упасть от смеха. Наверное, если бы Гарри не был сейчас настолько выжат, как физически, так и эмоционально, ему было бы очень больно увидеть этот снимок. Однако, в этот момент он лишь почувствовал лёгкий укол грусти. Джордж, проследив за его взглядом, печально улыбнулся и пожал плечами, направляя палочку на камин. Языки пламени заплясали внутри, освещая и согревая маленькую уютную комнатку оранжевым светом. Уизли порылся в шкафу, выудил оттуда и бросил Гарри чуть сероватое, совершенно не новое полотенце, потасканную футболку и похожие на домашние спортивные штаны. Поттер с благодарностью кивнул, стягивая с себя мокрую грязную одежду и облачаясь в не самый модный, однако сухой и чистый наряд. Пока он переодевался, Джордж вскипятил чайник и разлил по чашкам ароматный травяной чай, достал откуда-то пару сэндвичей и поставил перед Гарри флакончик с зельем. Желудок Поттера недовольно заурчал, на что близнец только хмыкнул и ткнул пальцем в тёмный флакончик. — Сначала зелье, потом еда, — и он плюхнулся на стул напротив Гарри , подпирая рукой подбородок. — Спасибо, — пробубнил Гарри и выпил зелье одним глотком. Горячая волна проскользила по его горлу, перемещаясь в желудок, согревая и успокаивая озябший организм. Вдруг стало так хорошо и тепло, что Поттер довольно улыбнулся и взял с тарелки сэндвич. Гарри ел быстро, запивая сэндвичи горячим чаем, Джордж же молча смотрел на него, потягивая свой напиток маленькими глотками. Наконец, покончив с едой, брюнет ещё раз поблагодарил друга и откинулся на спинку стула, чувствуя себя почти как в раю. Уизли снова молча улыбнулся и быстро убрал со стола посуду, чуть прибавив огня в камине. Поттер следил за ним со смешанным чувством горечи и печали, вспоминая, что именно Фред всегда был заводилой в этой парочке. Его брат и без того был тише и чуть спокойнее, а потеряв свою «половину» и вовсе замкнулся в себе, так и не оправившись от потери. Почему-то именно перед ним Гарри чувствовал свою вину сильнее всего. — Слышал, что сегодня произошло? — неожиданно спросил Джордж, садясь напротив Поттера и внимательно глядя в зелёные глаза. — Угу, — хмуро протянул Гарри, пряча взгляд. — Не просто слышал. Видел, ещё до того, как прибыли авроры, — неожиданно нитка на футболке заняла всё его внимание, и он самозабвенно теребил её, боясь поднять глаза. — Говорят, что Ранкорна отравили, — как-то глухо продолжил Джордж, как будто говорил сам с собой. — Авроры проверили всё, обшарили каждый уголок, провели полную экспертизу… Никакой тёмной магии. Всё улики указывают на яд, — он умолк, монотонно постукивая пальцем по столу. — У них уже есть кто-то на примете? — спросил Гарри, имея ввиду убийцу, но Уизли отрицательно помотал головой. — Нет. Они понятия не имеют, кто это. Известно только одно — это тот же самый псих, что совершил первое убийство. — Откуда они знают? Ведь между ними же ничего общего… — начал было Гарри, как вдруг догадка поразила его мозг. — Записка! — Ага, — кивнул парень, — «Охота продолжается. Пусть неверные горят в аду!» — процитировал он, указывая на свернутую газету. — По крайней мере так пишет Скитер. — Неверные? — с удивлением переспросил Гарри. — Думаешь, это всё-таки кто-то из последователей Волдеморта? — Всё возможно, — пожал плечами Джордж, кидая газету в огонь. Гарри хотел было возмутиться, он хотел почитать статью, но Уизли примирительно улыбнулся. — Там нет ничего больше того, что я тебе рассказал, только очередная писанина Скитер с мерзкими предположениями. Абсолютно не стоит твоего внимания, — он поднялся со стула и протянул руку Поттеру. — Я думаю, нам пора. Я ещё планирую успеть домой, а у тебя совсем скоро отбой, наверняка Гермиона извелась вся. Что-то мне подсказывает, что ты вряд ли кого-то предупредил, прежде чем отправился в своё увлекательное приключение, — он хитро подмигнул Гарри, и тот, слегка покраснев, кивнул. Они вместе вышли из кабинета, и заспешили к лестницам. Мокрая одежда Гарри уже исчезла, и Джордж заверил его, что к утру домовики вернут её в их с Невиллом и Эрни спальню сухой и чистой. Гарри пообещал сделать то же с одолженными вещами, ещё раз поблагодарил Уизли за всё и попрощался с ним, чтобы как можно быстрее найти друзей. Наверняка, они волновались. А ему очень не хотелось столкнуться не только с разъярённой Гермионой, но и со всем штатом поднятых по тревоге авроров. Что-то подсказывало, что она была способна на это.***
Он столкнулся с друзьями на лестнице. Гермиона, с раскрасневшимися щеками, набросилась на него, плача и колотя маленькими кулачками по плечам, причитая, что они волновались. Рон пытался успокоить её, но это мало помогало, и, в конце концов, окончательно выбившись из сил, девушка обняла Гарри за шею и долго всхлипывала, пока сам парень гладил её по спутанным, непослушным волосам, непрестанно извиняясь. Уизли же смотрел, чуть виновато и одновременно хмуро, всем своим видом давая понять, что они и правда очень переживали. Гарри было стыдно. Он чувствовал себя виновато и неловко, но всё же так и не смог объяснить, куда и зачем он ходил. Он твёрдо решил, что больше не станет втягивать друзей в неприятности, ведь они и так столько выстрадали просто потому, что были рядом. Именно поэтому он не мог рассказать им ни про убийство, ни про разговор с Джорджем, ни про то, что ему просто необходимо было прочитать ту статью в «Пророке», которую старший Уизли бросил в огонь. Да, пусть это и были россказни Скитер, но Поттер знал, что в статье есть очень важная информация — интервью со свидетельницей, которую Рита уводила в укромный уголок на глазах Гарри. Он просто обязан был знать, что рассказала эта женщина, потому что в версию с ядом, так же, как и в первом случае с ножом, Гарри не верил. Нужно было всё обсудить с Малфоем, и Гарри искренне надеялся, что тот придёт в себя и снова сможет говорить как всегда дерзко, высокомерно, с кучей издёвок, лишь бы только не видеть его больше… таким. Попрощавшись с друзьями и ещё раз искренне извинившись, Гарри отправился в свою комнату. Сегодня, в отличие от последних нескольких недель, его глаза слипались, а мозг упорно отказывался работать. Ввиду того, что юноша уже почти привык к практически постоянному бодрствованию, факт того, что он хотел спать, его немного радовал. Он только боялся, что со снами придут и кошмары. В спальне было темно, соседи по комнате мирно посапывали в своих постелях, поэтому Гарри постарался пройти к своей кровати максимально тихо, при этом засветив на кончике палочки слабенький огонёк люмоса. На покрывале, около самой подушки, его дожидалось письмо, подписанное красивым аккуратным почерком. Как-то резко разболелась голова. Как будто маленькие молоточки били в наковальню где-то внутри, в ушах звенело, а руки снова начинали трястись. Сейчас, после такого долгого, тяжёлого и богатого на события дня, он просто не мог разобраться ещё и с этим. Чуть помедлив, будто конверт мог цапнуть его за палец, он взял послание в руки, ещё раз посмотрел на него, вдохнул едва ощутимый аромат парфюма и, сморщившись, засунул в ящик под стопку пергаментов. Наверное, знай Джинни, как он поступил, она вряд ли бы обрадовалась, но сейчас Гарри было всё равно. Он стянул с себя одежду и, не медля больше ни секунды, залез под тяжёлое одеяло. Свежие простыни так приятно пахли чистотой, что на мгновение Поттер устыдился того, что не принял душ перед тем, как завалиться на них, но уже несколько минут спустя глубокая морщинка между бровями парня разгладилась, а лицо приобрело какой-то спокойный, немного детский вид. Гарри Поттер спал, так сладко, как не спал уже, наверное, месяц.***
Утро наступило слишком быстро. Гарри проснулся разбитым и совсем не отдохнувшим, как будто он закрыл глаза, а в следующую секунду открыл их. Перед его взором было серьёзное лицо Невилла, который пытался разбудить его. — Гарри, ты напугал меня, — тихо сказал он, выпрямляясь. — Я не мог тебя добудиться, даже на секунду подумал, не умер ли ты, — он выглядел действительно взволнованным. — Вставай скорее, если хочешь успеть принять душ, завтрак уже начался, до занятий всего сорок минут. Гарри хотел успеть в душ, ведь вчера он завалился в постель, так и не сходив туда. Поэтому, с усилием отскоблив себя от кровати, он схватил уже чистые и сухие вещи, заботливо сложенные домовым эльфом в аккуратную стопочку и поспешил в ванную. На утренние процедуры ушло немного времени, поэтому он успевал быстро позавтракать. Парень вяло спустился в столовую, уже издалека завидев друзей за столиком в дальнем углу. Он приветливо махнул им рукой и подошёл к раздаче, наспех выбирая, что бы перекусить. Рон и Гермиона встретили его невесёлыми улыбками, и Поттер подумал, что они наверняка ещё злятся за него на вчерашнее. Однако подсаживаясь за их стол, он увидел раскрытую на столе газету и поднял вопросительный взгляд на друзей. Гермиона молча пододвинула утренний выпуск «Пророка» к нему и кивнула, как бы говоря — читай. Статья была небольшая, но уже с первых строчек привлекла внимание. Гарри вцепился в листы с такой силой, что, казалось, ещё немного и он просто врастёт в неё. Рядом со статьёй красовалась любительская колдография вечернего неба, которое освещалось белым светом, словно от затяжной молнии.НЕОБЪЯСНИМОЕ ЯВЛЕНИЕ В НЕБЕ НАД ЛОНДОНОМ
За прошедший вечер в нашу редакцию поступило более тысячи обращений, некоторые из которых были также снабжены колдографиями, о неизвестном явлении, наблюдать которое могли все, кто находился в это время в центральной части Лондона. Вчера, около шести часов вечера, в небе над Лондоном как волшебники, так и магглы, могли наблюдать поистине необъяснимое явление. Тёмное вечернее небо осветил яркий белый свет, отдаленно напоминающий вспышку молнии, однако длившийся при этом не менее восьми секунд. Никто не может назвать точного места возникновения данного явления, однако очевидцы рассказывают, что необъяснимый свет находился в квадрате улиц Уайтхолл, Мэлл, Хаус Гард Роуд и Даунинг стрит. Авроры уже проводят проверку в данном районе, но пока нет никаких точных данных. Никто не может сказать — было ли это магическое или природное явление, однако местные волшебники и волшебницы напуганы и озадачены. «Неужели нам мало выпало за прошедший год?! Мы ещё не оправились от войны, и вот уже снова что-то происходит, да ещё и под самым носом у Министерства!» — рассказывает одна из опрошенных нами очевидцев, пожелавшая остаться неизвестной. Вместе со своими подругами она возвращалась с Диагон Аллеи, когда в небе над городом разлилось сияние. «Сначала мы глазам не поверили, решили, что это молния сверкает! Но для молнии было слишком долго, а оно всё продолжало освещать небо! Я сказала подругам, что нужно срочно убираться отсюда подальше, кто знает, чем всё это может закончиться! Не так давно не стало… Того-Кого-Нельзя-Называть, может быть это его разбежавшиеся прихвостни затеяли что-то! Если уж в самом Министерстве происходит чёрт знает что, то нам и подавно не спастись!» Сообщается также, что на таинственное явление пожаловались около полусотни магглов, наблюдавших его в небе. Комитет по выработке объяснений для магглов отдела магических происшествий и катастроф уже работает над достоверной версией произошедшего. На сегодня также назначена встреча Министра Бруствера с Премьер-министром магглов для обсуждения сложившейся ситуации. Пока мы не знаем, что произошло, но будем держать руку на пульсе событий и сообщать вам последние новости о ходе расследования. Если вы что-то знаете о произошедшем вчера, пожалуйста свяжитесь с соответствующим отделом посредством совы и не забудьте черкнуть нам пару строчек! А пока мы благодарим за предоставленную колдографию мистера Л.Брауна, благодаря которому мы с вами также можем увидеть это поистине устрашающее зрелище. Будьте с нами, следите за событиями и оставайтесь в курсе новостей вместе с вашим верным агентом,Диной Данрод
Гарри отложил газету, изо всех сил стараясь выглядеть спокойным. Он уверенно взял в руку вилку и, разломав свой омлет на маленькие кусочки, начал так же спокойно отправлять их в рот один за другим. Он почти не чувствовал вкуса еды. Всё внутри переворачивалось от нарастающей паники: авроры работают там. Они могут найти его по следу магии, могут схватить его, посадить в Азкабан… он нарушил Статут о Секретности, его видели магглы, а самое страшное — он и сам не знает, что это было! Машинально он продолжал жевать и глотать свой завтрак, всё больше увязая в панике. — Гарри? — Гермиона выдернула его из пучины упаднических мыслей в тот момент, когда он уже готов был провалиться в бездну. — М-м? — перевёл на неё стеклянный взгляд, поднимая брови и замирая с вилкой во рту. — Что ты думаешь обо всём этом? — нетерпеливо спросила девушка, наклоняясь ближе и переходя на шёпот. В этот момент Гарри возблагодарил всех богов, что его колотящееся как сумасшедшее сердце невозможно было услышать без стетоскопа. — Да откуда он-то может знать, Герм! — нетерпеливо воскликнул Рон, со звоном складывая тарелки Грейнджер на свои. — Может хоть раз в жизни не будем ни во что лезть, а подождём, что скажут обо всём авроры? — он недовольно фыркнул и, подняв поднос, поплёлся к столу, где нужно было оставлять грязную посуду. — Пошли уже, скоро начнутся Заклинания. Ты же не хочешь опоздать, — бросил он через плечо, и Гермиона, засуетившись, подскочила из-за стола. Пару секунд Гарри потратил на то, чтобы перевести дыхание, успокоить сердце и унять дрожь в коленях. Рон только что, сам того не осознавая, спас его от каких-либо неуверенных и неправдоподобных объяснений, просто закруглив обсуждение, которое так и не успело начаться. Гарри был так ему благодарен, что мог бы прямо сейчас расцеловать друга, до того сильное и одновременно тревожное облегчение неожиданно накатило на него. Он был благодарен настолько же сильно, насколько стыдился своей лжи. Может быть, стоило рассказать друзьям о подробностях произошедшего с ним прошлым вечером? Он чувствовал, стоит открыть им душу — и ему станет гораздо легче и спокойнее, но упрямая вера в то, что он и так причинил им слишком много зла, не давала сердцу и малейшей возможности раскрыться перед самыми дорогими и близкими людьми в его жизни. Им, в отличие от него, ещё было что терять. У них, опять же в сравнении с ним, была впереди ещё целая счастливая жизнь. И Гарри искренне верил, что они научатся жить так, чтобы не впутываться в переделки и не тащить на себе крест защитников всех и вся. И пусть ему было страшно и одиноко, чувство долга перед ними было гораздо сильнее. Они были его семьёй, а ради семьи он готов был выдержать что угодно. Поэтому, едва заметно улыбаясь, он подхватил свой поднос и поспешил за Роном и Гермионой, по пути пытаясь придумать, как ему связаться с Малфоем. Им просто необходимо было встретиться. Сегодня же.***
Занятия сменяли друг друга, а состояние Гарри так и не улучшилось. Он чувствовал себя выжатым и разбитым и еле находил силы в конце урока встать, собрать вещи и перенести себя в другую аудиторию. Время тянулось бесконечно, мысли в голове путались, а реальность вокруг выглядела серой и безрадостной. Последней перед обедом была история магии, вторая же половина дня оказалась очень кстати свободной, поэтому Поттер устроил голову на сгибе локтя и принялся дожидаться окончания лекции. В отличие от Хогвартса, здесь предмет преподавал вполне живой человек из плоти и крови, но почему-то интереснее от этого не становилось, и к без того паршивому состоянию парня примешалась головная боль. За окном было всё так же серо и мрачно, накрапывал дождь, несмотря на то, что декабрь уже отсчитал свою треть, и в самом кабинете было промозгло и влажно. Гарри повернул голову влево, ища глазами белую макушку среди сбившихся в группу слизеринцев, и, найдя, принялся пристально смотреть на Малфоя. Он пытался установить зрительный контакт весь день, чтобы хоть как-то обозначить — им нужно поговорить, но Драко словно специально не смотрел в его сторону, не мелькал рядом и не отходил от вечно собранного и отстранённого Блейза ни на шаг. Гарри нахмурился. В голове всплывали образы из вчерашнего вечера, которые всё это время он настойчиво отгонял от себя. Сжавшийся в комок Малфой, сидящий на полу и вцепившийся в собственные колени, — эта картинка всё ещё заставляла Гарри внутренне вздрагивать. Неужели одно подсмотренное воспоминание могло так сильно ударить по нему? Да и почему? Неужели он так боялся их? Нет, Гарри бы ни за что не поверил в это. Может быть, Малфой боялся его? Что он примет их сторону? Что будет смеяться над ним и тыкать этим в нос, унижать? Он же должен был понимать, что Поттер такого не сделал бы, они ведь знакомы столько лет, это совсем не его тактика поведения. Хотя в обратной ситуации Гарри был уверен, Малфой обязательно бы воспользовался полученной информацией. Может быть, в этом всё дело, и Драко просто меряет его по себе? Из головы не выходили пустые остекленевшие глаза слизеринца. Он будто находился где-то в другом месте, здесь была лишь его оболочка, которая не чувствовала холода или боли, не реагировала на раздражители и вообще не подавала признаков присутствия сознания. Ровно до того момента, пока Гарри не коснулся его руки. Взгляд всё ещё оставался отсутствующим, но тогда в нём читалось слишком многое: ужас, паника, злость и боль. Много-много боли. Гарри тряхнул головой, но образы не ушли. Мелко трясущаяся нижняя губа парня, его пальцы, вцепившиеся в теплый плед, осознание того, кто именно сидит сейчас перед ним на корточках, — всё смешалось вместе и сломало какую-то планку, что ещё удерживала сознание блондина в относительно хлипком, но равновесии. Гарри закрыл лицо руками и с силой потёр глаза, затем с силой надавил на виски, пытаясь унять тупую монотонную боль. Всхлип, такой отчаянный и нежеланный, такой горький. Слабый голос, всё пытающийся что-то объяснить: «Я… Я…». Что же он хотел сказать? Я не хотел? Я боюсь? Я не виноват? Теперь уже не угадать. И этот поток слёз, который не удалось удержать. Поттер закусил губу, пытаясь не зарычать от злости и собственной беспомощности при воспоминании об этом. Так плачут малыши, когда жизнь сталкивает их со слишком взрослыми проблемами. Безысходно, безнадёжно, не в силах больше держать всё в себе. Всхлипы сквозь сжатые зубы и всё льющийся поток горечи, отвращения, ненависти, такой чистый, ничем не прикрытый и оттого как-то ужасающе опустошающий. Гарри сжал виски сильнее, пытаясь выкинуть из головы те ощущения, что испытал, когда притянул Малфоя к себе и начал укачивать, словно ребёнка. То странное неуместное чувство нужности, а оттого болезненное, неправильное, но такое желанное тепло в солнечном сплетении. Такое бывает, когда резко уходишь в штопор на метле, и сердце ухает куда-то в пропасть. Когда балансируешь где-то между жизнью и смертью, когда летишь, будто птица в небе. Когда чувствуешь, что только что поймал кого-то на пороге безумия и смог вернуть, не дав шагнуть в бездну. Вокруг зашуршали пергаменты, студенты начали поспешно складывать вещи в сумки и весело переговариваться, собираясь на обед. Гарри совсем не заметил, как в размышлениях пропустил окончание занятия. Он встряхнул плечами, быстро покидал вещи в сумку и пошёл было за Роном и Гермионой, которые вели тихую перепалку о важности дисциплин, изучаемых перед сдачей ТРИТОН, как немолодой профессор окликнул его, попросив ненадолго задержаться. Гарри обречённо кивнул и крикнул друзьям, что присоединится к ним в столовой чуть позже. Они кивнули, чуть с подозрением глядя на него, но в этот раз он не собирался их обманывать, он придёт, просто немного с опозданием. Профессор задержал его совсем недолго. Всё, чего он хотел, — это уточнить, не будет ли Гарри так любезен ответить на пару вопросов его старого приятеля, историка магии о событиях Второй Магической Войны, ведь тот именно сейчас пишет последнюю часть учебника, включающего в себя новейшую историю и последнюю войну с Волдемортом. Гарри внутренне скривился, но доброжелательно улыбнулся и дал своё согласие, оставив преподавателю договариваться о датах и местах встречи с тем самым приятелем. Довольно кивнув Поттеру на прощание, он засобирался, отпустив парня на обед к друзьям. Аудитория опустела, так же, как и коридор за её пределами, поэтому, выходя из класса, Гарри слышал гулкое эхо собственных шагов, нарушавших тишину и уединение этой части здания Министерства. Он прошёл уже половину пути до лестницы, ведущей вниз, в столовую, когда неясное тревожное предчувствие вдруг охватило его. Он чуть замедлил шаг, нервно озираясь по сторонам и переводя дыхание, но вокруг было пустынно, лишь бюст старого волшебника, стоявший в небольшой тёмной нише, взирал на всё вокруг пустыми зрачками гипсовых глаз. Ещё раз глубоко вдохнув и выдохнув, Гарри сделал несколько шагов, когда почувствовал на своём локте стальную хватку чьих-то холодных тонких пальцев. В тот момент, он готов был вскрикнуть, но всё же сдержал себя, нервно сглатывая горечь во рту, как вдруг услышал до боли знакомый тихий голос: — Поттер, — тёплое дыхание обожгло его ухо, заставив крохотные мурашки пробежать по шее, а волосы на руках встать дыбом. — Малфой, — Гарри перевёл дыхание, — ты меня до инфаркта довести хочешь? — он с силой выдернул локоть и резко развернулся к тому лицом. Драко казался чуть обалдевшим и немного напуганным. — Я… — начал было Драко, но на секунду замялся и умолк. В голове Гарри снова всплыл образ кривящихся в попытке сдержать рыдания губ. Он нервно тряхнул головой, отгоняя его. — Что? — как-то чересчур резко буркнул Гарри, злясь скорее на самого себя, чем на блондина. — Ты хотел участвовать в расследовании, — голос его снова окреп и стал холодным и безэмоциональным. Рука, что ещё секунду назад держала Поттера за локоть, плетью упала вниз, словно силы внезапно покинули её. Гарри не был уверен, что такой собранный, отстранённый и холодный Малфой больше его устраивал, и мысли об этом снова сталкивали его в раздражение. — Если ты всё ещё хочешь, то нам нужно поговорить, потому что, кажется, я кое-что нашёл, — он с преувеличенным интересом изучал свои ногти, не глядя на Гарри. — Здесь не стоит об этом говорить, — Гарри огляделся по сторонам. — Ну естественно, Поттер, — Малфой картинно закатил глаза и вздохнул, будто разговаривал с тупым. — Предлагаю пойти в библиотеку. — Сейчас я должен спуститься в столовую, я обещал встретиться с Роном и Гермионой на обеде, — как-то невпопад бросил Гарри, уже жалея, что заговорил об этом. Малфой брезгливо сморщил нос и пожал плечами, как бы говоря, что ничего не имеет против. — Не проблема, — он закинул сумку на плечо и зашагал к лестнице. — Встретимся там после обеда, — и, не дождавшись ответа Гарри, быстро направился вниз по лестнице.