С глубочайшим уважением,
Н. Малфой
Гарри свернул пергамент и сел на кровать. Перед глазами плясали цветные огоньки, паника в солнечном сплетении нарастала толчками. Приём в доме Малфоев? Судя по аккуратному изложению фактов в письме, Нарцисса предлагала ему ещё раз показать всему магическому сообществу, что он и правда доверяет Малфоям. Что она сама и Драко действительно помогали ему в ходе войны, и то, что он говорил на суде — чистейшая правда. Хотела утвердить своё пошатнувшееся положение в обществе? Да, скорее всего так и было. И что ему предстояло сделать теперь? Согласиться и сплясать под её дудку? Или отказаться и подставить её, Драко, да и в целом себя самого? Выбор был такой себе. Он запустил пальцы в неряшливые чёрные волосы, с силой сжал пряди, зажмурился. Ещё одна головная боль, ещё одно «надо». Когда же это закончится и все просто оставят его в покое? Он не хотел быть героем, ему претило это постоянное пристальное внимание, он просто хотел побыть наедине с собой, желательно до конца его никчёмной жизни. Хейм недовольно ухнул, кусая прутья клетки, и Гарри, спохватившись, насыпал ему немного совиных вафель. Он перевёл взгляд на увесистый свёрток, нехотя протянул к нему руку, и, чуть помедлив, развернул. Внутри оказалась чёрная коробочка, перевязанная сатиновой серебристой лентой с небольшим бантиком посредине. Очень изысканно и просто. В стиле Нарциссы, какой Гарри всегда её представлял. Неуверенными пальцами он потянул за кончик ленты и быстро открыл коробочку. Внутри, на маленькой бархатистой подушечке лежали в меру изящные золотые часы с тёмно-бордовым циферблатом. Надпись вверху циферблата гласила «Rolex», а на трёх миниатюрных циферблатиках внутри большого можно было различить Солнечную систему с планетами, римские цифры и какие-то незнакомые Гарри руны. Он понятия не имел, как пользоваться такими часами, по всей видимости это был не просто Ролекс, а какая-то его магическая модель, но прекрасно понимал, сколько может стоить данная вещица. Не точные цифры, само собой, а что-то между «очень дорого» и «охренеть, как дорого». Его руки задрожали, а мозг загрузился несколькими проблемами сразу. Во-первых, непонятно, как к этому отнесётся Малфой. Во-вторых, на такой подарок он просто обязан был найти равноценный в ответ. Именно эти мысли занимали голову героя во время занятия, и всё, о чём он мог думать, это то, как после уроков он отправится на Диагон аллею за подарком, зайдет к Мадам Малкин за новой парадной мантией и, конечно, поговорит с Драко. Вопросы профессора не долетали до него, а раздражение блондина Гарри воспринимал исключительно на свой счёт. Стоит полагать, что тому не улыбалось увидеть Гарри Поттера в своём доме на Рождество. Естественно, он понимал, что это необходимо, но понимание это нисколько не мешало ему злиться. И вся ситуация совсем выбивала почву из-под ног Поттера. Он не мог сосредоточиться, всё время прокручивая в голове, что же скажет Малфою, как начнёт этот непростой разговор. Когда урок закончился, Гарри намеренно завозился с вещами, чтобы дождаться, пока все покинут кабинет. Мимо прошли взъерошенные Корнер и Смит, но, встретившись взглядом с героем, они предпочли промолчать и не останавливаться. Мур и вовсе покинул кабинет самым первым. Провожая глазами уходящих студентов, Поттер вдруг опомнился, увидев, что белая макушка уже маячит наверху лестницы, и поспешно бросился следом. — Малфой, подожди, — окликнул он. Драко замер на верхней ступеньке, не оборачиваясь. Вся его поза так и сквозила раздражением. — Чего тебе, Поттер? Вдруг очнулся ото сна? Поздновато, ты уже завалил всё, что мог на этом уроке, — он повернулся к парню, встречаясь взглядом с чуть испуганными зелёными глазами. — Что с тобой, чёрт возьми, было, Поттер? — Извини, я просто немного нервничаю насчет послезавтра, — Гарри замялся, не зная, как спросить о том, что так сильно его волновало. — А что послезавтра? Ты что, в первый раз Рождество празднуешь? — Драко фыркнул и закатил глаза, сдаваясь. Глупости шрамоголового не было предела. — Я… Да нет, я о том, что… Ты не против? — как-то невпопад замямлил, совсем теряя уверенность. — С чего мне быть против? — искренне удивился, скрещивая руки на груди. — Меня совершенно не касается, какие там у тебя планы. А вот то, что ты завалил нашу презентацию — порядком раздражает, — он чуть приподнял бровь, всё ещё глядя на Поттера сверху вниз. — А. Ну… — Гарри чуть успокоился. Похоже, Малфою и впрямь было всё равно. Одной проблемой явно становилось меньше. — Значит, извини, наверное? — он глупо ухмыльнулся, взъерошив волосы на затылке бессознательным жестом. Драко цыкнул, и, закатив глаза, направился к выходу. — Тогда, до встречи? — проговорил Поттер, чуть громче и чуть более нервно, чем ему хотелось бы. — Как скажешь, — не оборачиваясь, махнул рукой Малфой и вышел за дверь.***
Гарри внимательно осмотрел себя в зеркало и кивнул. По его мнению, он выглядел нормально. Новая парадная мантия сидела на нём идеально, мадам Малкин была мастером своего дела, но вот волосы никак не желали укладываться. Если бы он мог рассказать друзьям куда собирается, то наверняка узнал бы у Гермионы, что за заклинание она использовала для укладки своей непослушной копны. К сожалению, он не сказал им ни слова, уж очень не хотел огорчать Рона, что променял тёплое и уютное Рождество в доме Уизли на непонятный приём в имении Малфоев. Он искренне надеялся, что младший Уизли не узнает об этом ещё долго, в идеале — никогда. Подарок для Нарциссы дожидался на кровати, палочка надёжно крепилась к поясу брюк, новые часы поблёскивали на запястье тёплыми золотистыми бликами. Он надел их только для того, чтобы Нарцисса увидела — Гарри Поттер не пренебрёг подарком и был за него благодарен. Вообще-то, он не любил весь этот выпендрёж, и вряд ли бы стал носить их постоянно. Гарри ещё раз глубоко вздохнул, безрезультатно провёл рукой по торчащим в стороны волосами и, взяв чёрную бархатную коробочку с кровати, вышел из комнаты. Новые часы показывали ровно пять тридцать вечера. Герой магической Британии направлялся к каминам, чтобы посетить одно из самых страшных мест, где ему когда-либо приходилось бывать. Министерские работники понемногу заполняли атриум, кто-то только заканчивал работу, кто-то прибывал на ночную смену, в такой суете в канун Рождества, он надеялся, что никто не обратит внимания на то, куда собрался разодетый Поттер и не решит преследовать его. Именно поэтому он выбрал самый дальний камин, как можно незаметнее стараясь пробраться к нему. Соблазн надеть мантию-невидимку был очень велик, но в такой толпе он мог столкнуться с кем-то, это вызвало бы нежелательные последствия. И, по правде говоря, Гарри не особо хотел приносить семейную реликвию в дом Малфоя. Почти сбежав от пары волшебников, уже направившихся было в его сторону с поздравлениями, он быстро подошёл к камину, набрал летучего пороха, и уже не особо заботясь о внутреннем волнении, тихо, но чётко проговорил: «Имение Малфоев».***
За всё то время, что он провёл в мире волшебников, Гарри так и не научился путешествовать через камины так, чтобы красиво вышагивать в месте назначения. Из камина в имении он вывалился почти кувырком, едва удержавшись на ногах. На светло-сером ковре осталась пара отпечатков его ботинок, а он, чувствуя, как всё лицо заливает краска, неуверенно выпрямился и поднял виноватый взгляд на хозяйку замка. Нарцисса благосклонно улыбалась, и, казалось, совсем не была недовольна таким появлением знаменитости в своём доме. — Мистер Поттер, — тихо и чуть торжественно проговорила она, подходя к юноше и протягивая руку, — рада приветствовать вас в своём доме. Пожалуйста, проходите, чувствуйте себя как дома. — Э-э-э, добрый вечер, Миссис Малфой, — Гарри чувствовал, что почва уходит у него из-под ног, он совершенно не знал, как ведут себя на таких приёмах. — Благодарю вас за приглашение, и… — он чуть замялся, неуклюже пожимая протянутую руку, — простите за ковёр. — Ах, пустое, — она негромко хлопнула, и в комнате появилась пара эльфов, тут же принявшихся за устранение следов неудачного появления Поттера из камина. — И, пожалуйста, зовите меня Нарцисса, — она улыбнулась одними уголками губ. — Хорошо, — он был уверен, что лицо его пунцовое, словно панцирь варёного рака, — тогда и вы называйте меня просто Гарри. Я не привык к церемониям, и, честно сказать, совсем не знаю, как нужно вести себя в такой обстановке, простите, — он совсем стушевался и умолк. Он ожидал чего угодно, но только не услышать звонкий весёлый смех хозяйки особняка. — Гарри, вы знаете, это будет совсем скромный ужин, ожидается всего пара человек, так что не смущайтесь и ведите себя так, как Вам комфортно, — она, на удивление, тепло улыбнулась парню, заставляя того чуть расслабиться и улыбнуться в ответ. Неожиданно он вдруг увидел, что за холодной маской прячется уже не такая молодая, уставшая женщина. В уголках её глаз и на лбу залегли морщинки, ещё не глубокие, но уже заметные, плечи осунулись, больше не показывая поистине королевскую выправку, в светлых волосах мелькала седина. Однако, несмотря на всё это, она была по-прежнему красива, в ней чувствовалась незримая сила, этакий металлический стержень, что не давал всем тяготам и лишениям согнуть её спину. На короткий миг Гарри искренне восхитился ей. — Я вижу, вам пришёлся по вкусу мой подарок, — заметила женщина, переводя взгляд на часы на руке Поттера, — я рада. — А, да, спасибо большое, они очень… красивые, — Гарри снова занервничал, — да, точно, я тут тоже, вот… — он вспомнил про приготовленный подарок и протянул миссис Малфой аккуратную чёрную коробку, что держал в руке всё это время. Она приняла подарок, поблагодарив, и не спеша открыла футляр. — Колье, — в серых глазах на миг проскользнуло удивление, — благодарю вас, Гарри, но право же, не стоило беспокоиться, — Нарцисса снова закрыла коробочку и положила её на маленький столик рядом с камином. — Оно зачарованно от воров и утери, — промямлил Поттер, не зная, как реагировать в данной ситуации, — надеюсь, вам понравилось. Она не успела ничего ответить, поскольку за их спинами раздался громкий звук приближающихся шагов. Они почти одновременно обернулись. Холодея, Гарри осознал, что видит перед собой до безобразия бледное, застывшее в немом недоумении лицо Драко. В тёмных серых глазах блондина горел яростный огонь, руки были сжаты в кулаки, ноздри раздувались. Он был напряжён настолько, что будь у него сила убивать взглядом, Гарри тотчас же упал бы замертво. — Какого. Чёрта. Здесь. Происходит, — сквозь зубы процедил Драко, не отрывая взгляда от испуганных, виноватых глаз героя. — Драко, ты ведёшь себя очень грубо, — Нарцисса кашлянула, прикрывая рот маленьким изящным кулачком. — Я пригласила Гарри к нам на Рождественский ужин. — Что ты здесь забыл?! — казалось, Малфой не слышал слов своей матери, все ещё не отводя глаз от Гарри. — Какого хрена ты здесь делаешь?! — он говорил всё громче и злее, совершенно не обращая внимания ни на кого, кроме Гарри. — Драко! — возмущённо воскликнула Нарцисса. — Немедленно прекрати! Недопустимо разговаривать с гостем в подобном тоне! — Я же спрашивал тебя! — воскликнул Гарри, тоже повышая тон. — Что? — он явно не понимал, о чём говорил этот придурок. — Я подходил к тебе с вопросом не против ли ты, пару дней назад! — Так ты об этом спрашивал? — О чём ещё я мог спросить! — Гарри чувствовал, что кроме стыда перед Нарциссой, его поглощает отчаяние. — Я что, теперь и в собственном доме вынужден находиться рядом с тобой?! Чёртов вездесущий Поттер, чтоб тебя! — Драко сделал шаг назад, второй, замер, сощурил глаза. — Ненавижу. Ненавижу тебя, слышишь? Само твоё существование ненавижу! — проорал Малфой, резко разворачиваясь на каблуках к выходу из просторного обеденного зала. — Чтоб ты сдох уже когда-нибудь наконец! — и он стрелой вылетел из комнаты, с грохотом захлопывая за собой массивные деревянные двери. Гарри не ответил. Он очень старался не разреветься как младенец, поэтому лишь молча стоял, кусая губы и теребя края рукавов мантии, не зная, куда деть руки.***
Вопреки ожиданиям Гарри, ужин оказался не таким уж и кошмарным. Блюда, которые им подавали, были изысканными и вкусными, некоторые он, как оказалось, никогда раньше не пробовал, а гости практически не надоедали ему своей компанией. Нарцисса, будто чувствуя его внутреннее напряжение, старалась как можно чаще занимать его непринуждённой беседой, тем самым не давая возможности остальным присутствующим слишком часто подходить к национальному герою с нежелательными вопросами. Он был ей безмерно благодарен за это. Конечно, она сама подняла столь волнующую его тему. Она не скрывала, что ей важно их общение, но при этом не просила у него чего-то из ряда вон выходящего, и уж тем более не настаивала на том, чего он откровенно не хотел. Она даже предложила Гарри остаться на ночь, что казалось ему и вовсе неуместным, но за секунду до того, как отказаться, он задумался, что мог бы извлечь из этого выгоду. Поразившись самому себе и тому, что он начал думать, как слизеринец (именно так сказал бы Рон, узнай он обо всём этом), Поттер заручился разрешением миссис Малфой провести время в библиотеке имения. Он предполагал, что здесь он вполне мог найти интересную информацию о тёмномагических артефактах и заклинаниях, возможно о чём-то, что могло бы помочь им с Драко в расследовании. Именно поэтому сейчас в сопровождении домового эльфа он шёл тёмными холодными коридорами в направлении местного храма знаний. Драко к ужину так и не вернулся. И хотя Нарцисса несколько раз извинилась за поведение сына, сославшись на то, что забыла предупредить его, Гарри был уверен: Малфой был бы против присутствия Поттера в своем доме, поэтому она просто не сочла нужным поставить того в известность. Он чувствовал себя виноватым. За то, что так легко поверил, что слизеринец не против видеть его в своём доме, за то, что побоялся задать вопрос более чётко и понятно, за то, что всё же решил прийти сюда и испортил тем самым семейный праздник. Было жутко совестно, а вместе с тем до безумия обидно: Драко с такой искренней злобой желал ему, Гарри, смерти, что где-то внутри, в районе солнечного сплетения, при мысли о словах блондина что-то обрывалось. Одиночество, такое сильное, такое чёрное и всепоглощающее, рядом с Малфоем отступало. Оттого ещё больнее было поверить, что он сам снова придумал себе возможность хотя бы попытаться начать всё с чистого листа и может быть попробовать… подружиться? Столь нелепой была эта мысль, что в глазах защипало, он лишь грустно хмыкнул, как бы в подтверждение самому себе, каким был идиотом, и сильнее сжал зубы, пытаясь не дать волю чувствам. Невыносимо хотелось кричать. В горле застрял ком, и Гарри неосознанно шмыгал носом, словно сейчас расплачется посреди этого мрачного коридора. Эльф тихо пискнул, что они прибыли, и тут же растворился в воздухе, оставляя Гарри перед массивной тёмной дверью. Где-то в груди шевельнулось что-то большое и незримое, заскребло когтями, разрывая душу какой-то тупой монотонной болью. Руки мелко задрожали, а в горле пересохло, будто всё это время он был в каком-то тягостном ожидании неизвестно чего и оно вот-вот должно было произойти. Гарри медленно вытянул вперёд руку, обхватывая широкой ладонью холодную металлическую ручку, нажал на неё. Дверь с негромким скрипом открылась. Всё-таки, он совсем не любил библиотеки.***
Внутри было сумрачно, огромные стеллажи с книгами возвышались над ним, уходя верхушками в тьму потолка, в тишине было слышно тихое сопение. На миг Гарри растерялся. Там кто-то был, и юноша был уверен, что этот кто-то обладал серыми глазами и белыми волосами. Желание идти дальше испарилось, но он чувствовал, что это было необходимо. Им нужно было поговорить. Вина, что сейчас так сильно давила на плечи героя, становилась совсем невыносимой. Руки его тряслись, но ноги с завидной уверенностью несли его вглубь, навстречу собственным страхам. Драко сидел на полу, подобрав под себя ноги, окружённый раскрытыми книгами и исписанными пергаментами. Рядом, на небольшом столе лежала его палочка, яркий огонёк люмоса освещал пространство вокруг белым, совсем не библиотечным светом. Воротничок его чёрной рубашки был расстёгнут, оголяя бледные ключицы, идеальная в прошлом прическа растрепалась, и тонкие белые пряди неаккуратно, но очень живописно спадали на склоненное к книге лицо. Чёрные, идеально отглаженные брюки были в пыли, но блондин совсем не обращал на это внимания. Он был поглощён чтением настолько, что даже не сразу заметил подошедшего однокурсника. Гарри тихонько кашлянул, привлекая к себе внимание. Драко оторвался от книги, слегка раздражённо окинув взглядом Гарри, но не произнёс ни слова. — Э-э-эм, — протянул Гарри, не в состоянии начать с чего-то более или менее важного, — я не хотел мешать, просто… — слова не шли в голову, и руки начинали дрожать. Драко всё так же пренебрежительно, но пристально разглядывал его лицо. — Слушай, Малфой, мне действительно очень жаль. Я был уверен, что ты в курсе ситуации, и не догадался спросить более чётко, — Поттер затараторил, боясь, что смелости продолжать не хватит, и поэтому нужно выдать все свои сумбурные мысли на одном дыхании. — Я не хотел… испортить тебе праздник. Прости, — он опустил голову, готовясь к тираде, но в воздухе по-прежнему висела напряжённая тишина. — Стоило полагать, что мать расскажет мне, но она предусмотрительно промолчала, пожелав заиметь на свой маленький приём важного гостя, — пренебрежительно бросил Малфой, невесомым движением откидывая со лба непослушную прядь. — Ладно, Поттер, я тут нашёл кое-какие книги о тёмномагических проклятиях, но их достаточно много. А в Министерство я бы их брать решительно не стал, поэтому нужно успеть за каникулы разобраться, — он положил руку на стопку из пяти-шести книг и вопросительно поднял бровь. — Я помогу! — тут же отозвался Гарри, стараясь, чтобы выражение его лица не было совсем уж кислым. От одной мысли о том, чтобы закопаться в книги на всю ночь начинала болеть голова. Однако, всё ещё ощущая свою вину за испорченное Рождество, он хотел сделать что-то хорошее, что-то, что помогло бы хоть немного поднять настроение слизеринцу. Возможно, это был тот самый шанс. Он расстегнул и скинул парадную мантию, и, совершенно не задумываясь о том, что пол был покрыт заметным слоем пыли, плюхнулся рядом с блондином, заставляя того отшатнуться в сторону и закрыть рот ладошкой. — Извини, — Гарри вжал голову в плечи, но Драко лишь закатил глаза, протягивая ему книгу. Прошло уже несколько часов, Гарри чувствовал, как затекли ноги и спина, но пока они в тишине листали каждый свою книгу, никакой полезной информации найти не удалось. Гриффиндорец отложил фолиант в сторону и потянулся. Глаза слипались, свет от палочек казался слишком ярким, мозг отказывался соображать. Он похрустел пальцами, разминая руки и вдруг ему в голову пришла интересная мысль. — Малфой, — осторожно начал он, — ты когда-нибудь пробовал глинтвейн? — Что? — Драко непонимающе уставился на него. — Что это? — Напиток, очевидно маггловский, — чуть смущённо ответил Гарри. — Нет, — Драко сморщил нос, как будто Гарри сказал что-то крайне неприятное, и снова уткнулся в книгу. — Давай сварим! — с энтузиазмом шепнул Поттер, словно они были заговорщиками и планировали что-то совсем не очень хорошее. — Сварим? Его надо готовить? Если тебе так хочется, попроси домовиков, они сделают, — Драко пожал плечами, не отрываясь от чтения. — Нет, это будет совсем не то, — растеряно сказал Гарри, чуть грустнея. — Нужно сделать самому. — И из чего его делают? — Малфой всё-таки отложил книгу, всем своим видом показывая, что ему не особенно интересно. — Нужно красное вино, желательно сухое и не слишком дорогое, — на этих словах Драко фыркнул, но Гарри, не обращая внимания, продолжил, — корица, имбирь, гвоздика, мускатный орех, кардамон, бадьян, немного мёда, воды и апельсин. Ну и ещё котел, я думаю. — Это похоже на какое-то зелье, — всё так же безразлично и чуть брезгливо проговорил Малфой, изучающе глядя на Поттера, — но идея с вином мне нравится. Так уж и быть, давай попробуем твой глинтвейн. Он позвал домового эльфа и быстро повторил все нужные ингредиенты. Эльф, почтительно поклонившись, исчез, а через пару минут появился с котлом, чуть меньше его самого по размеру, в котором были аккуратно сложены холщовые мешочки с нужными специями, несколько апельсинов, небольшая баночка мёда и две бутылки красного вина. Он поставил котёл перед юношами, а сам, снова поклонившись, исчез. Котёл стоял на маленькой горелке прямо на полу посреди библиотеки. Гарри молча и с максимальной сосредоточенностью помешивал вино в котле чем-то наподобие поварёшки, Драко внимательно наблюдал за процессом, попутно отпуская едкие замечания по поводу сомнительных успехов Поттера на зельеварении. И все-таки ему, похоже, было интересно. Он не отводил взгляда от котла, и даже, Гарри готов был поклясться, пару раз внимательно глядел на самого героя. Однако Поттеру было не до него. Ароматные специи, прокипячённые в воде, монотонное помешивание напитка, запахи, что исходили от него, возвращали юношу в прошлое, в те тёмные, холодные дни, когда им вдвоём с Гермионой пришлось скитаться по лесам, прячась от пожирателей смерти. Именно тогда в полупроржавевхших банках, что они обнаружили в шкафах палатки, оказались нужные специи. В очередной вылазке за продуктами они прихватили пыльную бутыль вина, и Гермиона научила его готовить глинтвейн. Она стояла рядом с ним, рука об руку, тщательно контролируя процесс. Небольшие звёздочки бадьяна, зёрнышки гвоздики и пара тонких палочек корицы кипели в пузырящейся воде, отдавая ей чуть коричневатые краски и тёплый, успокаивающий аромат. — Гарри! — Гермиона всплеснула руками, бедром легонько отталкивая его от кастрюли, старой и жёлтой от застывшего на стенках жира. — Ты всё испортишь, дай сюда поварёшку! — она наклонилась над кастрюлей, вдыхая пряный запах. — Да я же ничего не сделал, — с лёгкой улыбкой пожал плечами Гарри, наблюдая, как девушка достает ситечко и аккуратно процеживает отвар, — А что, их не нужно оставлять в кастрюле? — он указал пальцем на специи. — Нет, сейчас мы перельём отвар обратно в кастрюлю и выльем в него вино, — она ловко бросила блестящие пряности в мешок для мусора и вылила жидкость обратно, поставив кастрюлю на огонь. — Порежь, пожалуйста, апельсин ломтиками, а я пока займусь вином. Он послушно резал. Девушка ловко откупорила бутылку старым, чуть ржавым штопором и аккуратно вылила содержимое к отвару. Маленькая кухонька палатки наполнилась резким запахом алкоголя и чуть несвежего винограда. Гарри протянул ей апельсины, и она так же аккуратно, по одному, сложила ломтики в напиток. Чуть покопавшись на полках, извлекла оттуда пыльную банку с засахаренным мёдом и попыталась открыть. Крышка не поддалась. Поттер подошёл к ней, взял из её рук банку, поднапрягся и с видимым усилием таки отвернул крышку. На резьбе хрустел засохший сахар, а сам мёд был светло-жёлтый и на вид казался каменным. Гермиона тепло улыбнулась ему, и от её улыбки защемило сердце. Сколько уже они мотались по Англии в поисках крестражей? Сколько ещё будут? Почему из-за него она вынуждена была бросить семью, рисковать жизнью, жить вот так? И всё же, она была рядом. Всегда. Поддерживала, помогала, делала для него всё и даже больше. Он не раз ловил себя на мысли, что не будь её, он давно сгинул бы где-нибудь в этих лесах. Или попал в руки к Волдеморту и тогда точно всё было бы кончено. Гермиона ложкой выскребала из банки маленькие кусочки закаменевшего мёда и отправляла их прямиком в кастрюлю, к приятно пахнущему пряностями и апельсином вину. Гарри взял поварёшку и аккуратно помешивал жидкость. У них получилась отличная слаженная работа. Как он понял из объяснения подруги, главное было не дать вину закипеть, поэтому пока она добавляла то, что получалось извлечь из банки, он следил за тем, насколько равномерно нагревается напиток. Гермиона в тот вечер была особенно красивой. Такой домашней, тёплой и родной, что с каждым глотком горячего вина он всё больше хотел её поцеловать, хоть и понимал, что это только тоска, безысходность и постоянная опасность вызывает в нём такие чувства. Кроме того, он бы никогда не предал Рона. В эту холодную рождественскую ночь, посреди неизвестных лесов Англии, ему просто хотелось немного забыться и позволить случиться маленькому тёплому чуду. — Поттер! Поттер! — голос блондина вывел его из задумчивости, прерывая воспоминание. — Ты говорил, что кипятить нельзя, а вино уже начинает пузыриться, — слегка раздражённо проговорил Малфой, указывая рукой на котёл. — Ой, — Гарри поспешно погасил огонь на горелке и накрыл котёл крышкой. — Ну всё, десять минут и можно пить. Неси стаканы, Малфой. — Ещё чего. Драко закатил глаза и быстро позвал домовика, отдавая приказ принести пару ирландских бокалов. Эльф тут же выполнил поручение и исчез. Гарри отодвинул книги в сторону и наколдовал два больших мягких пуфа, в один из которых забрался, утопая руками в мягком наполнителе. Малфой недоверчиво покосился на него и присел на самый край второго. Повисло неловкое молчание. Оглушительно звенела тишина. Малфой наколдовал четыре большие свечи по углам их маленького убежища, и теперь тёплый желтый свет заливал ближние книжные полки, создавая вокруг камерную, уютную атмосферу. Гарри протянул Драко стакан, аккуратно придерживая его за короткую ножку. Глинтвейн был горячим и ароматным. Блондин недоверчиво принял напиток, случайно дотронувшись до пальцев Поттера, и, не сдержав удивления, вздернул брови. Гарри не понял, почему, может быть, он просто не ожидал, что стакан окажется таким горячим, а может были и другие причины, Гарри не особо хотел о них задумываться, поэтому просто вернулся к своему пуфу и снова погрузился в него, ощущая блаженную мягкость наполнителя. Он сделал глоток, отмечая, что получилось прилично, краем глаза наблюдая, как Малфой тоже отпивает из стакана, чуть прикрывая глаза. — Вкусно, — почти удивлённо сказал слизеринец спустя пару секунд и тут же сделал ещё несколько глотков. — Никогда бы не подумал, что горячее пряное вино может быть вкусным, — он чуть удобнее устроился на пуфе и прикрыл глаза. Гарри отметил, что под ними залегли большие синяки и внутренне съежился, задумываясь о том, снятся ли однокурснику кошмары со сценами из прошлого. Наверняка, снились, ведь он почти целый год провёл рядом с Тёмным Лордом. Что могло быть хуже, чем наблюдать эту змеиную физиономию изо дня в день, слышать свистящий шёпот этого существа, постоянно видеть, как кого-то пытают, убивают, всё время находиться в смертельной опасности, балансируя на грани. Герой не был уверен, что его школьному врагу было легче, чем ему самому. У Гарри хотя бы были рядом друзья, а кто был у него? Они надолго замолчали, погружаясь каждый в свои мысли, но отчего-то тишина перестала быть неловкой, напротив, в ней было что-то такое, что невозможно было описать словами. Как будто в этом маленьком закутке было теплее, уютнее и комфортнее, чем где-либо ещё. Можно было даже представить, что пьёшь глинтвейн с другом. Гарри молча допил остатки вина и встал, заново наполняя свой бокал. Малфой молча протянул ему свой, тоже опустевший. Гарри наполнил и его. Снова сел, обхватил руками стекло, впитывая тепло содержимого ладонями, вдохнул аромат пряностей. — Малфой? — М-м? — как-то очень расслабленно отозвался блондин. — С Рождеством, — тихо выговорил Поттер, снова делая глоток. — Точно, — непонятно ответил Драко и снова воцарилась тишина. — Малфой? — Что ещё? — Тебе когда-нибудь снится… Война? — на самом деле он хотел спросить вовсе не об этом, но у него не хватило смелости задать тот самый вопрос, который сейчас крутился в голове. — Снится, — голос блондина был скорее грустный, чем напряжённый. Он звучал так, будто юноша уже смирился с тем, что от компании Гарри ему не убежать, и неожиданно решил, что отвечать на вопросы будет гораздо проще, чем пытаться уйти от них. Гарри был не против. — А… — Ну спрашивай уже, — толика раздражения проникла в голос блондина. — А о чём эти сны? — Когда как, — равнодушно ответил Драко, отпивая немного из бокала. — Иногда это просто какая-то мешанина, иногда я вижу… — он на секунду замялся, как будто давая себе секунду — собраться с духом, — иногда я вижу его. Он говорит мне… неприятные вещи. Вещи, которые я и без него прекрасно знаю, — блондин на время замолчал, и Гарри чуть наклонился вперёд, чтобы взглянуть на него. Голова легонько закружилась, возвещая хозяина, что алкоголь начал действовать, но это чувство было даже приятным. Мышцы расслабились, в груди разливалось тихое спокойное тепло, кончики пальцев слегка покалывало. Пересилив любопытство, он аккуратно глянул на слизеринца, стараясь не делать резких движений и не выказывать излишней заинтересованности. Драко полуутопал в мягком пуфе, откинувшись на спину, стискивая бокал с глинтвейном обеими руками. Глаза его были закрыты, длинные ресницы, подсвеченные желтым светом свечей, чуть поблескивали тёмным золотым цветом, слегка взъерошенные светлые волосы тонкими невесомыми прядями падали на лицо. Гарри помнил вечно зализанную причёску Малфоя в Хогвартсе, идеально уложенную и статичную. Так, как было сейчас, ему нравилось гораздо больше. Лёгкая небрежность как будто делала его более живым, похожим на человека, который может чувствовать, страдать, бояться. В памяти всплыла тёмная комната Министерства, всхлипы, полные отчаяния, ужас, плескавшийся в тёмно-серых глазах. И с чего только Гарри решил, что Драко не мог чувствовать? У самого Поттера хотя бы были друзья. Надёжные, верные, не оставившие его, особенно в минуты смертельной опасности. У Драко же не было никого, кроме сумасшедшего чудища, что возомнил себя властелином мира, отца-изверга и вечно отстранённой, бессильной матери, которая никак не могла защитить его от всего, что происходило в их семье. — Люциус, — начал Гарри и увидел, как вздрогнул Драко, как он напрягся всем телом. — Твой отец, — снова произнёс Гарри, стараясь говорить мягче, — он хоть немного пытался защитить вас? — Видишь ли, Поттер, — немного надменно начал Драко, — мой дорогой папочка никогда не питал особой любви к семье. Ему больше нравились деньги и власть, — он сделал глоток глинтвейна, с грустью заглянув в опустевший стакан, — и семьи ему не нужно было, просто по статусу было положено, — Гарри вдруг услышал. За всей той холодностью и надменностью, за всеми масками, что когда-то скрывали его чувства, за всеми барьерами, что Малфой установил. Вдруг услышал ту обиду и одиночество, что, должно быть, испытывал ребёнок, не понимающий, почему собственный отец не любит его. На этот раз Драко поднялся сам, наполнил бокал себе и Поттеру и снова опустился на пуф. Он выглядел слишком одиноким, как будто окружённый невидимым пузырём, отталкивающим всех, кто осмелился бы приблизиться к нему. Когда это началось? Зачем он заточил себя в этот пузырь и осознавал ли вообще, что он внутри? Что за жизнь была у него, если ему было проще совсем без кого-либо, чем с теми, кто так или иначе оказывался рядом? Гарри тремя большими глотками осушил стакан и поставил его на пол, рядом со своим пуфом. Алкоголь прибавил смелости и чуть развязал язык. — Малфой, а расскажи о своём детстве? — смело попросил он, на что тот громко фыркнул и усмехнулся. — Не о чем рассказывать, Поттер. Детство как детство. Да и не хочу я об этом… говорить. — Тогда покажи! — вдруг предложил Гарри, снова чуть наклоняясь вперёд. — Что? — было не до конца понятно, злился Драко, или он настолько ошарашен предложением Поттера. — Покажи мне, — язык Поттера немного заплетался, но мысли пока были чёткими, — я смогу, я точно знаю. Увидеть, если ты покажешь, — он пристально посмотрел на Малфоя, и неожиданно понял — тот согласен. Он отставил пустой стакан на пол, откинулся назад и прикрыл глаза, как бы говоря: «Да делай уже что хочешь, сумасшедший идиот, всё равно же не отстанешь». Гарри достал палочку, сосредоточился. Прислушался к себе, позволил телу расслабиться. Алкоголь очень помогал в этом. Зажав палочку в руке, он использовал её в медитации вместо камня, мысленно направляя поток магии, что струилась по венам, именно в неё. Отпустил все чувства, откинул все мысли, сосредоточился только на магии, почувствовал её всем телом, почувствовал её сосредоточение в правой руке, сжимающей палочку. Взмах вверх, полуповорот кисти вправо — фиолетовая энергия струилась из кончиков пальцев, растекалась по гладкому тёмному дереву. Закрытые глаза, быстрая, чёткая мысль: «Покажи мне, я правда хочу узнать». Мягкий, обволакивающий голос, вспышка, «Лигилименс!» — и вот, стены уже перестали существовать. Всё пространство вокруг изменилось, и теперь он видел небольшой, но просторный зал, в котором он совсем недавно был гостем на рождественском ужине. Сквозь большие окна лился дневной свет и солнечные зайчики так и бегали по стенам, словно заколдованные. С улицы доносился шелест листвы, он даже почти чувствовал аромат цветущих вишен в саду. На дворе весна и всё вокруг так и искрилось жизнью. Даже комната с тёмными серыми стенами уже не выглядела такой строгой и мрачной. Он видел, как молодая и утончённо-красивая женщина направила волшебную палочку на стены, заставляя солнечных зайчиков поменять направление и броситься врассыпную, когда малыш лет пяти уже почти догнал небольшую группку. Светловолосый мальчуган с удивлением вскинул голову вверх, наблюдая, как маленькие негодники разбегались в разные стороны, его огромные серые глаза округлились в немом возмущении, и он издал невнятный звук, чем-то отдалённо напоминающий: «Эй!», выбившаяся из-за уха белая прядка пощекотала ему нос, и он побежал к матери, по пути вытягивая маленькие ручки ей навстречу. Она легко словила его, целуя в щёку, и улыбнулась так тепло, что малыш перестал дуться и заливисто рассмеялся, жмурясь от солнца и смущения. Всё выглядело так трогательно, что Гарри на какой-то момент расплылся в улыбке, не в силах сдержаться — маленький Малфой слишком забавный. С каким-то похоронным грохотом распахнулась дверь. Ужас замер глазах Нарциссы, она опустила сына на пол, поворачиваясь к дверям, и слегка загородила ребёнка собой. Люциус вошёл в комнату, быстрыми шагами пересёк её, остановился напротив жены, раздувая ноздри. Он взбешён, и в огромных серых глазах Драко уже бился ужас, он вцепился маленькими пальцами в мантию матери, но она лишь отодвинула его чуть дальше, всё ещё заслоняя собой. — Разве я не говорил тебе никогда не трогать ничего в моём кабинете? — процедил Люциус сквозь зубы, наклоняясь к самому лицу женщины. — Министр пришёл без предупреждения, он очень спешил и ему нужен был этот документ, а тебя не было дома. Что мне следовало делать? — с вызовом ответила она, глядя прямо в глаза мужу. — Сказать ему уходить? — Ты смеешь мне дерзить?! — он замахнулся, звонкая пощёчина сбила её с ног, заставляя сжаться в ожидании нового удара. — Не надо! — Драко накинулся на отца с кулачками, колотя его по бедру. Люциус перевёл на него свирепый взгляд, скаля зубы. — Молчать! — нестерпимая боль обожгла щёку, он упал, чувствуя, как закружилась голова. В комнате потемнело, он услышал, как плакала мама, как что-то кричал отец. Что-то струйкой стекало по подбородку, но он не мог пошевелить рукой, чтобы стереть это. Всё тело вдруг сделалось тяжёлым и каким-то ватным. Всё темнело вокруг, и он уже не видел, что происходит, только продолжал одними губами повторять: — …маму. Не трогай маму… — наконец силы покинули его, и темнота сомкнулась, забирая оставшиеся звуки. Гарри вынырнул из воспоминания, словно на него вылили ушат холодной воды. Он чувствовал, как трясутся его руки, как звенит в ушах и как горят щёки. Эмоции бушевали внутри так, что он резко соскочил со своего места и едва не упал, чувствуя, как опьянение наваливается на него, заставляя голову кружиться. Драко сидел на своём пуфе неподвижно, обнимая колени, уткнув в них нос. Чёлка полностью скрывала его лицо, и, недолго думая, Поттер подошёл к нему, опускаясь на колени. Было трудно удержаться на ногах, лёгкое головокружение практически превратилось в карусель, его шатало, ноги вдруг стали ватными, тело неповоротливым, а язык отказывался нормально шевелиться. Уже сидя на коленях, он всмотрелся в лицо, спрятанное за светлыми волосами, и увидел чуть блестящие в слабом свете влажные дорожки на щеках Драко. Что-то дрогнуло внутри. Зашевелилось. Заскребло. Сжало сердце железной хваткой. Он протянул руку вперёд, касаясь плеча Драко, стараясь хоть как-то передать ему частичку тепла, что разгоралось внутри. Такой отстранённый, несчастный и одинокий он был в тот момент. Сломленный, нелюбимый, ненужный. Гарри на миг показалось, что он смотрит в зеркало, будто на самого себя, такого же ненужного, возведённого в ранг героя и оставленного умирать на опушке леса. Такого же одинокого и сломленного, пришедшего отдать свою жизнь за чужое счастье, за чужой покой, за всеобщее благо. — Малфой, — он чуть потряс его за плечо, заставляя поднять взгляд, встретился с серыми глазами, до краёв полными боли, страха, стыда. — Ты больше не будешь один, слышишь? — Драко вздрогнул, закусил губу. — Я обещаю. Я больше не хочу. Хватит одиночества. Хватит боли. Хватит притворства. — Что за бред ты несёшь, Поттер? — шёпотом, почти неслышно ответил Малфой, всё ещё не отрывая взгляда от слегка замутнённых алкоголем зелёных глаз. — Не знаю, — Гарри провёл костяшками пальцев по мягким светлым волосам, коснулся бледной, будто фарфоровой щеки, аккуратно стёр большим пальцем влагу. — С кем ты разговариваешь? — так же не шевелясь, шепнул блондин. — Я не знаю. Пальцы скользнули на затылок Малфоя, притягивая его ближе, обветренные губы несмело коснулись губ Драко, ощущая их необычную мягкость и пряность, оставшуюся после глинтвейна. Он зарылся пальцами в тонкие шёлковые волосы, второй рукой притягивая ближе, обнимая его аккуратно, словно хрупкую куклу, способную сломаться от неосторожного прикосновения, углубляя поцелуй. И вдруг почувствовал, как тонкие, но сильные руки обхватили его спину, как пальцы блондина комкают его рубашку, как он с отчаянием хватается за Гарри, словно утопающий, боясь отпустить и уйти под воду без возможности выбраться. Голова кружилась нещадно, воздуха не хватало, но он не отрывался от отзывчивых, податливых губ, словно боясь, что сделай он это — и перевёрнутый с ног на голову мир окончательно слетит со своей оси и тогда-то всё уже точно будет кончено.