***
Она увидела его первой. Он стоял внизу лестницы, рядом с дверью в Большой зал. Что-то чужое захватило её сердце в тиски и заставило тело онеметь. Что-то новое, незнакомое. Оно захватило и сжало сердце, не отпуская ни на секунду. Один рваный вдох заставил Гермиону понять, что ей не нравится новое чувство. Один рваный выдох заставил Гермиону понять, что ей совсем не понравилось, как рука Флёр Делакур расположилась на предплечье брата. Конечно, чувствовать себя так – абсолютно нормально. Именно это продолжала твердить себе Гермиона. У них всегда случались взлёты и падения, особенно в самом начале. Но Гермиона выросла, за это время она привыкла, что Том всегда рядом с ней. За последние четыре с половиной года они сблизились. Они везде ходили вместе, всё делали вместе, рассказывали друг другу практически всё. Иногда незнакомцы даже думали, что они близнецы. Конечно, чувствовать ревность из-за того, что твой брат проводит время с кем-то другим, – нормально. Раздражает, но вполне нормально. Да, совершенно нормально. Поэтому Гермиона сглотнула чувство раздражения и, наконец, заметила Виктора, который ждал её у подножия лестницы. Девушка взяла протянутую руку, и позволила провести себя через дверь в Большой зал вместе с другими чемпионами и их партнёрами. Гермиона приложила все силы, чтобы проигнорировать чувство, засевшее в сердце, и взгляд этих угольных глаз, буравящих затылок. Она сделала всё, чтобы насладиться вечером. И у Гермионы получилось. Она наслаждалась жизнью, несмотря на напряжение между ней и Томом. Гермиона танцевала, танцевала и танцевала, пока не почувствовала головокружение. Комната кружилась вокруг неё, Гермионе стало жарко. Виктор, как истинный джентльмен, вызвался сходить за напитками. Она с благодарностью улыбнулась и опустилась на стул за столом для чемпионов. Гермиона продолжала греться в легкомысленном блаженстве, когда скрежет стула о пол вырвал её из мыслей. Том уселся рядом с ней. Он выглядел каким-то отстранённым и раздражённым. Гермиона бросила быстрый взгляд и отвернулась. Она выпрямила спину и скрестила руки, отказываясь смотреть на брата. Девушка не собиралась говорить с ним. Она не собиралась говорить с… — Ты ведёшь себя как ребёнок, — начал Том. Гермиона чуть не заработала себе травму шеи, когда резко развернулась, чтобы посмотреть на брата. Он развалился на стуле, лениво жуя соломинку. Том выжидающе уставился на неё, подняв брови. Гермиона оторвалась от созерцания соломинки и посмотрела ему в глаза, нахмурившись. — Это я веду себя как ребёнок? Интересно, а кто заставил своих друзей шпионить, пытаясь выяснить, кто пригласил меня на бал, не добившись своего, а? Том перестал жевать и пристально посмотрел на неё. — Если бы ты просто рассказала, мне не пришлось бы шпионить. — Давай начнём с того, что ты не имеешь права следить за кем-то, — возразила Гермиона. Том наклонился вперёд и ухмыльнулся. — А ты не имеешь права лгать мне. Гермиона усмехнулась. — Решение не разглашать информацию – это вовсе не значит лгать, Том. Том достал соломинку изо рта и несколько мгновений изучал её лицо. Он откинулся обратно и снова начал жевать. — Для меня – значит, — холодно бросил он. Гермиона подняла голову к потолку и гневно выдохнула. — Разве тебе не следует быть с Флёр? — поинтересовалась девушка, но не повернулась к нему. Краем глаза она заметила, как Том пожал плечами. — Возможно, — безразлично ответил он. — Я устал от неё, поэтому решил спихнуть на Роджера Дэвиса. Гермиона взглянула на него широко распахнутыми глазами и попыталась проигнорировать новое чувство, захватившее эмоции. — Том, ты не можешь просто спихнуть свою пару на кого-то другого, — сурово прошептала она. Том улыбнулся одной из своих фирменных улыбок. — Конечно, могу. Поэтому я так и поступил. Она начала сводить меня с ума своим нытьём и жалобами о недостатках системы образования Хогвартса. Девушка, которую пригласил Дэвис, сильно заболела, поэтому не смогла прийти. А он весь вечер не сводил глаз с Делакур, что даже мне стало неловко. Поэтому я подумал, а почему бы и нет? Гермиона открыла рот и уставилась на Тома. Он триумфально ухмылялся. Она несколько раз моргнула и вышла из ступора. — Ты… у меня нет слов. Совсем. — А вот и первое слово, — саркастично проговорил он. — Ой, исчезни, Том. Ты избавился от своей пары. Для начала, мы оба знаем, что ты вообще не хотел приходить на бал, так почему ты всё ещё здесь? — Потому что мне нравится портить твою жизнь? — издевался Том. Гермиона не знала, почему, но его слова разозлили её, нет, привели в бешенство. Она просто хотела насладиться вечером. Просто хотела повеселиться. Она просто хотела пить. Кстати, где, чёрт возьми, носит Виктора? Как по щелчку, Виктор вернулся обратно к столу, держа в руках напитки. Он протянул один Гермионе и сел на стул рядом. На самом деле, место, на которое парень сел, не принадлежало ему. Его стул занял Том, и Гермиона знала, что брат в курсе. Вот же дурак. Виктор наклонился вперёд и посмотрел на Тома. — Кажется, ты потерял свою пару, Томас. Том не взглянул на Виктора, вместо этого он уставился на толпу, чтобы не обращать внимание на танцующих вместе Флёр и Роджера. — Я Том, — тихо ответил он. — Что? — повысил голос Крам, заглушаемый музыкой. Том достал соломинку и бросил куда-то за спину. Он так сильно наклонился в сторону Виктора, что Гермионе пришлось неуклюже прислониться к спинке стула, чтобы освободить место. Холодный взгляд, которым он одарил Крама, заставил её спину покрыться мурашками. — Я сказал… меня зовут Том, ты, придурок, — злобно выплюнул брат. Он резко поднялся и ушёл прочь. Шокированная Гермиона уставилась на его удаляющуюся спину. Она повернулась к Виктору, который выглядел одновременно оскорблённым и озадаченным. На негнущихся ногах Гермиона поднялась со своего места. — Мне очень жаль, Виктор, — извинилась она. — Я… я скоро вернусь. Виктор ничего не ответил, только кивнул. Он выглядел не очень довольным. «Чёрт возьми, Том».***
Том смог контролировать себя даже лучше, чем он ожидал. На самом деле, парень гордился собой, хотя и знал, что Гермиона не разделяет его чувств. Точно нет. Она неслась за ним по коридорам в подземелья. Гермиона громко кричала и что-то бессвязно бормотала, как сумасшедшая. Том не хотел говорить с ней. Сейчас он даже не хотел смотреть на неё. — Том Марволо Риддл! Иди сюда сейчас же! — послышался крик Гермионы откуда-то сзади. Он проигнорировал её и продолжил идти, пока не почувствовал, как что-то твёрдое прилетело в затылок. Том замер и медленно повернулся, увидев великолепно разъярённую сестру. Аккуратно подколотые волосы Гермионы снова растрепались и вернулись в прежнее состояние. Её грудная клетка тяжело вздымалась, возможно, потому что она сильно злилась на него, или потому, что задыхалась после бега. Том не знал, почему. Если честно, наверное, и то, и другое сразу. Но ему всё равно. Том заметил в её руке обувь. Он нахмурился и посмотрел вниз. На полу рядом с ним лежала одна из её туфлей. Том медленно вернулся к её лицу и в тихом недоумении спросил: — Ты что, серьёзно только что запустила в меня своей обувью? Гермиона раздражённо дунула и убрала прядь, спадающую на лицо. — Да. Вообще-то, да, — уверенно заявила девушка, как будто находилась в здравом уме. Но она не выглядела так. А, ну конечно. Конечно, только она могла одновременно вести себя благоразумно и взрываться от ярости. Это сводило его с ума. — Ты знала, что ты сумасшедшая? Что, чёрт возьми, с тобой не так, Гермиона? — задал вопрос Том. Гермиона нервно усмехнулась и закатила глаза, прежде чем снова посмотреть на него. — Это я сумасшедшая? — с недоумением проговорила она и постучала себя по груди. — Я?! Что не так со мной? — Ты меня плохо расслышала? — безразлично бросил он. Гермиона всё ещё держала в руке вторую туфлю, когда провела рукой по волосам и вцепилась в кудри. Она на самом деле выглядела так, будто начала сходить с ума. Абсолютно чокнутая. Том немного забеспокоился, когда Гермиона решительно посмотрела на него и резко бросилась вперёд. Она ударила его в плечо рукой, в которой держала обувь. — Нет! Главный вопрос, что не так с тобой, Том? Почему ты так ненавидишь Виктора? Он не сделал тебе ничего плохого! Том оцепенел от её вопроса. Что он мог ей сказать? Что ему следовало сказать? Он даже не знал. Ему следует сказать, что он снова чувствует себя брошенным? Что он ненавидит её новую версию самой себя? Или что он хочет уничтожить любого, кто хотя бы коснулся её… Весь мира Тома резко сместился вправо, и ему пришлось себя перенастроить. Осознание накрыло с головой. Том злился не только из-за того, что Гермиона врала. Он злился не только из-за того, что знаменитый игрок в квиддич пригласил сестру на бал и перевёл всё её внимание на себя, отдалив от Тома. Он злился совершенно по другой причине. Теперь Том всё понял. Он ревновал. Он не мог сказать ей. Не мог, не должен, не хотел. Поэтому… не сказал. Осознание не облегчило жизнь. Скорее, только ухудшило ситуацию. Оно как тёплое дыхание, которое выдохнуло кислород в потухающий огонь. Оно как дыхание жизни. Том хотел оттянуть момент осознания. Он схватил Гермиону за руку и яростно вырвал из неё обувь. Парень бросил её на пол и проговорил: — Не спрашивай, что не так со мной, Гермиона, ведь это ты запустила в меня своей дурацкой обувью. Гермиона нахмурилась и вырвала руку из его хватки. Она яростно прошипела: — Если бы ты не вёл себя как полный и абсолютный придурок, я бы не почувствовала необходимость бросать в тебя обувью! — Да ну? Отлично. Если бы ты не вела себя как избалованный ребёнок, я бы не почувствовал необходимость быть придурком, — в ответ огрызнулся он и наклонился к её лицу, сгорая от злости. Гермиона отчаянно закричала и снова ударила его. Том крепко держался на ногах и смотрел на неё сверху вниз. Он позволил ей закатить истерику. Он всегда позволял. — Ты серьёзно злишься на меня из-за того, что я не сказала, с кем пойду на бал? Мой мир не вращается вокруг тебя, Том! — закричала Гермиона. «Но я хочу этого», — хотел сказать он, но… — Как трогательно, что ты правда так думаешь, — вместо этого с ненавистью усмехнулся он. Сердце Тома пропустило удар, когда он заметил слёзы в её глазах. Он смотрел, как они стекали по щекам, испортив макияж. — Счастливого Рождества, Том, — её голос стал тихим, разбитым и горьким. Гермиона подобрала туфли и ушла прочь. Она ушла, оставив его догорать в злости и ненависти к себе. Том разочарованно закричал, когда Гермиона скрылась из поля зрения, и сорвался с места. Он направился в гостиную Слизерина. Этой ночью парень лежал в кровати и думал о том, как она выглядела. Он знал, что задел её чувства. Том продолжал твердить себе, что не сделал ничего плохого. Он не будет извиняться. Никогда. Он лгал и лгал себе, пока слова не превратились в правду. Когда Том закончил лгать, он начал продумывать план мести. Придумав план, он попытался заснуть. Попытался, но сон никак не приходил.***
После ссоры прошло два месяца. Она не разговаривала с ним, не смотрела в его сторону и даже не дышала одним воздухом, если появлялась возможность. Том совершенно ненавидел эту ситуацию, но её поведение дало ему больше времени, чтобы разработать и привести в действие план мести. Когда Крам исчезнет, Гермиона снова станет собой. Всё, что нужно – заставить сестру перестать витать в облаках, избавившись от болгарина. План готов, оставалось только ждать. Тео придумал медленно действующее зелье, которое вызывает серьёзные боли в животе. Вообще, это он так сказал. Том спросил, понадобится ли госпитализация после приёма зелья. Тео коварно улыбнулся и пояснил, что дело не ограничится одним походом в больничное крыло, если он имеет в виду это. Велика вероятность, что зелье вызовет внутреннее кровотечение. Том изогнул губы в ухмылке и задрожал от предвкушения. Спасибо Мерлину за Тео, спасибо Мерлину за то, что он маленький больной ублюдок, спасибо Мерлину за то, что он одарён в зельеварении. Конечно, Малфой слегка сомневался во всей этой затее, но сказал, что тоже поучаствует. Он отвлечёт Крама и других ребят за столом Дурмстранга, чтобы Блейз смог незаметно подлить зелье в кубок Виктора. С тех пор, как они прибыли в Хогвартс, Драко всё время подлизывался. Он что-то рассказывал о том, что отец хотел, чтобы он поступил в Дурмстранг, а не в Хогвартс. Том сразу всё понял. Он много чего слышал о Дурмстранге и знал, что они не принимали таких, как он. Что, конечно же, не имело никакого смысла. У Тома и Гермионы лучшие оценки, но они – подождите, не может быть! – маглорождённые. Возможно, они хотели почувствовать себя лучше за счёт них. Возможно, хотели ощутить мнимое превосходство. Возможно, боялись, что на самом деле это не так. В конце концов, кровь у всех красная. Только слепой не заметит этого. Том рассеянно наклонил голову в сторону, размышляя. Возможно, они слепые. Он пожал плечами и слегка приоткрыл рот, прежде чем сосредоточиться на предстоящем событии: преждевременном поражении Крама в турнире. Сначала Том хотел убить его. Но её маленький надоедливый голос в голове, этот раздражающий голос разума продолжал твердить, что убийство – это незаконно, и что нет никаких лазеек, когда дело доходит до кровопролития. Том считал, что если бы у него было больше времени, он смог бы найти эту лазейку, но сейчас он не мог ждать. Несмертельного, но чудовищного зелья должно хватить. Том пришёл на завтрак в Большой зал. Он изо всех сил старался вести себя как обычно, не вызывая подозрений. Парень наблюдал, как Драко заговаривал Крама и пару других студентов Дурмстранга, когда Тео сел рядом с ним. Том посмотрел на него краем глаза и заметил на лице парня ухмылку до ушей. Он спокойно положил вилку на стол и заговорил: — Что привело тебя сегодня в такое хорошее настроение, Теодор? Парень радостно схватил тост и начал намазывать на него масло. Ухмылка не сходила с его лица. — А, да так. Просто волнуюсь перед сегодняшними событиями. Том взял чашку с кофе и ухмыльнулся. Он всё знал. Прежде чем отпить, он поднял брови и спросил: — Ты имеешь в виду второй этап турнира? Тео на мгновение прекратил своё занятие, а его глупая ухмылка стала ещё шире. Он наклонился, чтобы налить немного чая. — Да, конечно. Турнир. Не могу дождаться, чтобы увидеть, сработает ли кое-что, а? Том что-то промычал в ответ и поставил чашку обратно. Он заметил, что непроизвольно пытался отыскать Гермиону. К его удивлению, её не оказалось на привычном месте. Завтрак практически заканчивался, где она могла быть? Может, в библиотеке? Ну и ладно. Сейчас у него есть дела поважнее. Как по щелчку, Блейз появился в Большом зале. С головокружительным предвкушением Том наблюдал, как его тщательно разработанный план осуществлялся прямо на глазах. Он увидел, как Драко достал какой-то редкий магический предмет, чтобы показать студентам за столом. Малфой полностью захватил их внимание. Неважно, что он принёс, но это что-то явно очень хорошее, потому что все перестали обращать внимание на то, что творилось вокруг. Теперь всё, что оставалось сделать Блейзу – это добавить зелье в кубок Крама и… Том с ужасом наблюдал, как Блейз начал говорить с Драко. Что он делает? Что он вытворяет?! Том заметил, что Драко удивился. Он засунул предмет обратно в карман, слез со стола и последовал за Блейзом к выходу из Большого зала. На пути к двери, Забини устремил на Тома решительный взгляд, молча намекая идти за ним. Том отпил немного кофе и толкнул Тео, который выглядел крайне подавленным и удручённым. — Давай, Тео. Пошли. Нотт угрюмо кивнул и проследовал за ним. Риддл думал только о том, что лучше бы Блейзу придумать достойное оправдание, почему он испортил всю операцию. Если бы такое сделал кто-то другой, Том предположил бы худшее. Но он знал, что из всей компании у Блейза меньше всего шансов бросить начатое без веской причины. Только поэтому Том чудом не потерял самообладание, когда дверь за ним и Тео закрылась. Они встретились в привычном месте: старой заброшенной комнате, которую, скорее всего, использовали для занятий много лет назад. Здесь валялись диаграммы и измерительные приборы, которые уже не используют в волшебном мире. Они выглядели древними и абсолютно бесполезными. — Блейз, — начал Том, но парень перебил его. — Мы не можем отравить его, Том, — ответил он. — А, да ну. Моё зелье. Я так старался, — заскулил Тео. Том проигнорировал его и устремил смертоносный взгляд на Забини. — Кажется, мы уже обсуждали эту тему, Блейз, — тихо процедил Том. — Я ведь уже говорил, мне нужно это сделать. Гермиона… — Именно поэтому я и отказался от этой затеи, из-за Гермионы, — стоически посмотрел в ответ Блейз, но Риддл заметил, как на его шее нервно пульсировала вена. Том хорошо известен среди них своими вспышками гнева. Том ровно вдохнул и с показательным интересом поднял брови. — Да? Тогда объясни мне, как несоблюдение плана должно помочь моей сестре. С моей точки зрения, всё как раз наоборот. На лице Блейза отразилось полное поражение. Он вздохнул и провёл рукой по лицу. Глядя на Тома, он на мгновение задержал ладонь возле рта. Выглядело так, будто он обдумывал, как лучше подать информацию. Тому это не понравилось. — Скажи уже, Блейз, — подал голос Драко. Забини опустил руку и вздохнул. — Ладно, ладно. Мы не можем отравить Крама, потому что сегодня он тебе ещё понадобится. Том подозрительно прищурился и поджал губы. — Почему? Какое это имеет отношение к моей сестре? — Не знаю всех подробностей, но я подслушал, что сегодня её будут использовать в состязании. Крам должен спасти её, — наконец, объяснил он. Глаза Тома расширились, боль сдавила грудь. Он замотал головой. Нет, нет, нет. Он сорвался с места и направился к двери. Том не успел её открыть, потому что Блейз окликнул его и сказал остановиться. — Слишком поздно, Том. Судьи уже забрали её. Том застыл, его глаза лихорадочно заметались по двери, прежде чем остановиться на дверной ручке. Он опустил руку и неторопливо повернулся, чтобы увидеть шок на лицах Драко и Тео, и решительный взгляд Блейза, который уставился на него. Том медленно облизал губы и устремил глаза в пол. Его лицо исказилось от злости. — Они… забрали… мою сестру? — осторожно спросил Том, как будто плохо расслышал его слова. Блейз ничего не ответил, только утвердительно кивнул. Они забрали её. Его сестру! Его! Том дрожал, трепетал и содрогался от переполняющей ярости. Глаза застилала пелена. Сердце пыталось вырваться из груди, желчь яростно бурлила внутри. Ему нужен её голос. Её голос разума, логики и здравого смысла. Но Том не мог найти и поймать его, потому что она исчезла. Они забрали её, забрали её, забрали… — Твою мать! — вскрикнул Драко, когда рядом с ним взорвался пустой стакан. Том дрожал, вместе с ним дрожал воздух, столы, стулья и вся комната. Её здесь нет, она исчезла, они забрали её… Они забрали её. Забрали её. Забрали. «Гермиона». Том схватил часть стола рядом с ним и приложил все силы, чтобы он рухнул на пол с громким стуком, который эхом отразился от стен. Он задыхался и просил воздуха. Ему нужно остановиться, Том знал, что нужно. Он прикрыл глаза и рассеяно провёл пальцами по шраму на ладони. С довольным вздохом он осознал, что «напоминание» – это то, что ему сейчас необходимо. Ему нужна она. «Образумь меня, Гермиона».***
Том никак не мог перестать дёргать ногой, прекратить ходить туда-сюда и беспокоиться. Он никогда в жизни не чувствовал такого панического страха. Сердце словно стянуло верёвкой, и оно вот-вот разорвётся как обычная резинка. — Когда он перестанет мельтешить? Его метания сводят меня с ума, — прошептал Драко Тео и Блейзу, и покрепче укутался в одно из бесплатных одеял. Том остановился и одарил Драко предупреждающим взглядом, затем снова продолжил своё занятие. — Интересно, как бы ты себя чувствовал, если бы твоя сестра оказалась на дне Чёрного озера, окружённая русалками? И, Мерлин знает, что ещё там водится, — прошептал в ответ Блейз. Том окаменел после последней фразы Забини. — Чёрт, — тихо выругался он и уже в сотый раз за день беспорядочно провёл рукой по волосам. Тео направил на Тома обеспокоенный взгляд и сказал: — Думаю, что я не знаю. У меня нет сестры. Так, погодите секунду, ни у кого из нас нет братьев и сестёр. Мы единственные дети в семье, — задумчиво добавил он. — Именно. Поэтому, может быть, нам стоит держать рты на замке, — взволнованно вздохнул Блейз и продолжил смотреть на гладкую поверхность воды. Том оценил его суровый тон. Его слова снова напомнили Риддлу, почему Забини раздражал его меньше всего. Том перестал метаться из стороны в сторону и схватился за перила, чтобы нагнуться и посмотреть вниз. Они стояли на самом верху башни, куда должны вернуться чемпионы со своей собственностью. Том громко усмехнулся, чем заработал пару странных взглядов, но он проигнорировал их. Он вспомнил слова Дамблдора. Директор говорил о том, что у чемпионов украли то, что им дорого. Начнём с того, что это что-то должно принадлежать человеку, чтобы это можно было украсть. Гермиона не принадлежала Краму. Она – не его. Гермиона принадлежала… Том рвано вдохнул, когда увидел её голову, показавшуюся на поверхности. Он без предупреждения беспощадно сорвал одеяло с плеч Малфоя. Драко возмутился, но Том не обратил на него никакого внимания. Парень распихивал глупых зевак и начинал сильно раздражаться, когда кто-то появлялся на его пути. Ему нужно добраться до неё, нужно увидеть её, нужно… Он спрыгнул с неустойчивой лестницы и оказался внизу. Именно в этот момент Том заметил, как работники доставали Гермиону из воды. Он поспешил к ней, но незнакомый мужчина вытянул руку, преградив ему путь. Том сжал кулаки. Он настолько сильно хотел ударить работника, что руки буквально чесались. Прежде чем он смог осуществить задуманное, Дамблдор спокойно положил руку на плечо мужчины. — Позволь ему пройти, Грин. Девочка, которую только что достали из воды, его сестра. Представляю, как он сейчас беспокоится, — ответил директор и понимающе улыбнулся. У Тома не нашлось времени, чтобы поблагодарить его. Но, если честно, он бы всё равно не стал. Мужчина убрал руку, преграждающую путь. Том бросился к Гермионе и сел на колени перед ней. Упал на колени для неё, молча моля о прощении. Он не хотел, чтобы она ещё когда-нибудь злилась на него, особенно так, как сейчас. Он взял её удивлённое лицо в ладони, его глаза отчаянно изучали её. — Ты в порядке? — выдохнул Том. Её янтарные глаза удивлённо всматривались в его угольные. Том заметил, что она тоже искала его лицо. Дрожащими пальцами Гермиона вцепилась в его предплечья. Том наблюдал, как вода капала с её носа, ресниц и подбородка. Губы Гермионы посинели, из-за чего Том пришёл в ярость. Он смотрел, как она пыталась восстановить дыхание. Он неуклюже откинул мокрые пряди волос с её лица, а Гермиона устало прикрыла глаза. Она снова открыла их и уставилась на него. Гермиона больше ничего не искала, она нашла всё, что хотела. — Да, теперь со мной всё хорошо, — тихо выдохнула она. Гермиона ничего не сказала, когда Том снял свитер, оставаясь в одной белой майке, и надел на неё. Он помог Гермионе просунуть дрожащие руки в рукава, что поглотило её целиком. Том накрыл её одеялом и своими руками, прислонившись тёплой щекой к мокрым волосам. Гермиона оказалась очень холодной, из-за чего замерзал и Том, но ему плевать. Парень почувствовал, как она высунула руки из-под одеяла и обняла его в ответ. — Я прощаю тебя, — прошептала она прямо ему в шею. Тому не пришлось извиняться, ведь она уже всё поняла. Он рвано выдохнул и почувствовал, как инстинктивно расслабился рядом с ней, и покрепче сжал руки. Он. Это он. Гермиона принадлежит ему. Даже если она не знала. Даже если не принимала. Она – его. Только так и больше никак. И это правда.