Воспитать ночной кошмар

Спустя четыре дня после случая перед Травологией, профессор Блэк запланировал особое занятие по Защите от Тёмных искусств. Хуже времени и не придумать. Дуэли. А знаете, что ещё ужаснее? Её поставили в пару с Томом. Снова. Если честно, Гермионе не стоило удивляться, ведь их постоянно определяли в пару. Раньше ей нравилось, потому что у них отлично получалось работать вместе, особенно когда дело касалось заданий. Они всегда разделяли работу, и каждый вносил свой вклад в дело. Шансы на то, что Гермионе пришлось бы помогать Тому с его частью, равнялись нулю. Чего не скажешь о тех занятиях, на которых она работала вместе с друзьями. В обычной ситуации Гермиона не стала бы беспокоиться о том, что её определили в пару с Томом, но сейчас она не могла даже видеть его. Каждый раз, стоило заметить его взгляд на себе, на лице Тома появлялось самодовольное выражение. Прямо как сейчас. Гермиона огляделась вокруг и бросила быстрый взгляд на Тома, который расположился по ту сторону просторного кабинета и выглядел чересчур довольным собой. Вот же глупый, несносный, заносчивый… У Гермионы просто руки чесались дать ему подзатыльник. Она скрестила руки на груди, раздражённо выдохнула и перевела взгляд на профессора, стоявшего перед студентами. Гермиона не уверена, сможет ли сохранить самообладание. Наверное, дуэль с Томом – не самая лучшая идея. — Что тебя так разозлило? — прошептал ей на ухо Рон. Гермиона запрокинула голову и встретилась взглядом с Уизли. Глаза Гарри внезапно расширились, и он слегка толкнул друга локтем. Гермиона опустила руки и вздохнула. Рон ни в чём не виноват. — Ничего, Рон. Просто выдалась напряжённая неделя. Не беспокойся. Кажется, Уизли принял её ответ, поэтому пожал плечами. — Ладно, как скажешь. Гермиона снова взглянула на Тома и заметила, что он всё так же рассматривал её, растянув губы в противной ухмылке. Она покачалась на каблуках и перевела внимание на друзей. — Слушайте, никто не хочет стать моим партнёром на сегодня? — Да ты с ума сошла? — возмущённо воскликнул Рон, оглядев Гермиону с ног до головы. — Спасибо, конечно, но я хочу жить. — Боже. Я не собираюсь тебя убивать, Рональд. — Да-а? Ну, я всё равно не собираюсь испытывать судьбу. Спасибо, но не в этой жизни, — пробормотал он. Гермиона закатила глаза и прошептала, обращаясь ко второму другу: — А ты, Гарри? Пожалуйста? Гермиона заметила, как взгляд друга смягчился, пока он обдумывал её предложение. Но она понимала, что он не хотел соглашаться. Гарри знал, что Гермиона продолжала обижаться на Тома, но она до сих пор не рассказала, почему. Он не понимал, почему она не может сказать, но уважал её желания и не вмешивался не в своё дело. Ребята уже видели, как Гермиона и Том дрались на дуэли, поэтому никто не хотел становиться с ними в пару. Гарри как раз собирался из жалости ответить «да», но голос Тома разрезал тишину. — Ты ведь не пытаешься украсть моего партнёра, а, Поттер? — Чёрт возьми, — пробормотала Гермиона сквозь зубы. Видимо, сегодня ей так просто не отделаться, но девушка не хотела втягивать ещё и Гарри. Она развернулась к Тому и даже не удосужилась изобразить хотя бы фальшивую улыбку. — Привет, Том. Давай приступим к делу, ладно? Том одарил Гермиону одной из своих очаровательных улыбок. Боже, как же ей захотелось ударить его. Он постоянно обнажал жестокую сторону её души. — Конечно. На нашем обычном месте? Гермиона кивнула и последовала за ним в другую часть комнаты, поближе к окнам. — Давай так, сначала я нападаю, а ты защищаешься? Потом поменяемся, — предложил Том. Гермиона снова кивнула и приняла стойку для защиты. Самодовольное выражение лица означало, что он выучил что-то новое. Она точно не уверена, готова ли к тому, что сейчас произойдёт, но решила бросить все силы на защиту. Стоило Гермионе прервать размышления, как Том вяло бросил заклятие ватных ног, но она легко отразила его. Затем он послал в неё сглаз размягчения мозгов и «Петрификус Тоталус», но Гермиона подняла щит, поглотивший заклинания. Она опустила палочку и нахмурила брови. — Что, чёрт побери, ты делаешь? Том пожал плечами, ухмыляясь, и взмахнул рукой. — Дерусь на дуэли? — предположил он. Гермиона медленно покачала головой, ничего не ответив. Лучше держать рот на замке. — Ладно. Меняемся? — предложил Том. — Уже? — с подозрением в голосе произнесла Гермиона. — Да. Мне скучно. — И как же, интересно, поднятие щитов поможет развеять скуку? — Не знаю, — лениво улыбнулся он. — У меня хорошее предчувствие. Гермиона снова покачала головой и закатила глаза. — Неважно. Давай просто побыстрее закончим. Губы Тома растянулись в шаловливой улыбке. — Прости. Не заметил, что у тебя есть дела поважнее. Гермиона перевела на него сердитый взгляд. Значит, Том хотел поиграть в их маленькую игру? Гермиона вдруг подметила, что они уже давно забросили это занятие. — Может и есть, Том, — ровно произнесла она и приняла стойку для атаки. — Например? — спросил Том, а его улыбка вдруг стала неприятной. — Поиск партнёра на вечеринку Слагхорна? Прости, Гермиона, но в этом году в Хогвартсе не наблюдается студентов из Болгарии. У Гермионы чуть не отвисла челюсть. Воздух исчез из лёгких, как будто её ударили прямо под дых. Его слова пронзили сердце, но Гермионе пришлось напомнить себе, что Том такой, какой есть. У него сработал защитный механизм. Не то чтобы это оправдание, но каждый раз, стоило кому-то ранить или задеть его, Том причинял боль в ответ. Это то, что он лучше всего знал и с чем лучше всего справлялся. Только проблема в том, что Гермиона знала, что он специально хотел ранить её чувства, отчего становилось ещё больнее. Она глубоко вдохнула и закрыла глаза на его издёвку. — Готов? — ледяным голосом произнесла Гермиона. Улыбка Тома померкла, потому что Гермиона отреагировала не так, как он хотел. Она не стала ждать ответа. Гермиона подняла палочку и бросила проклятие «Конъюктивитус». Том поднял щит, но Гермиона моментально послала вдогонку заклинание «Инкарцеро». Из кончика палочки появились верёвки, которые накрепко обвились вокруг его лодыжек, когда щит пропал. Гермиона собиралась потянуть его вниз, но Том успел выкрикнуть контрзаклинание: — Эманципаре! Верёвки рухнули на пол. — Почти получилось, сестрёнка, — усмехнулся Том. Гермиона мёртвой хваткой вцепилась в палочку, услышав, как он назвал её. Боже, какой же он придурок. — Релашио! — крикнула она, но Том без проблем отразил фиолетовый луч. Он снова ухмылялся, рассматривая её. Гермиона почувствовала, как сердце сжалось от особой ярости, направленной исключительно на него. Прежде чем Гермиона поняла, что делала, она уже без остановки посылала в него проклятие «Релашио». Но ни одно из них не зацепило Тома. Ни одно чёртово проклятие. Ни одно. Он отражал их или поднимал щит как раз в самый подходящий момент. Гермиона отчаянно сжала зубы. Она просто хотела ударить его, причинить боль. Хотела, чтобы он почувствовал то же самое, что и она. Горячие слёзы начали появляться в уголках глаз, но она сморгнула их. Девушка немного опустила руку, державшую палочку, и позволила ей задрожать. — Серьёзно, Гермиона, не следует срывать на мне злость. Я же не виноват, что нашёл себе пару, а ты не смогла. Ты поэтому так злишься на меня? — произнёс Том, а губы растянулись в холодной и расчётливой улыбке. — Скажи, Дафна уже рассказала тебе, какое платье хочет надеть? Она говорила, что не может дождаться, когда я увижу её в нём. Если честно, я бы предпочёл посмотреть, как она будет выглядеть без него. — Конфринго! — Гермиона закричала так громко, как только могла. Из-за слёз, застилавших глаза, она едва смогла рассмотреть оранжевое пламя, вырвавшееся из кончика палочки. Гермиона не успела должным образом подготовиться к заклинанию, поэтому упала на спину. Девушка вскрикнула, стоило локтям соприкоснуться с каменным полом. Гермиона подняла руку, чтобы оценить масштаб бедствия. Белая рубашка порвалась, а из раны сочилась кровь. — Гермиона! Ты в порядке? Она перевела взгляд на Тома и увидела совершенно иное выражение, отразившееся на его лице, – беспокойство. Он рухнул на колени, а его руки задрожали. Том хотел дотронуться до неё, но слишком боялся. Гермиона не смогла разглядеть на нём ни одной раны от заклятия. Ни пореза, ни царапины. Даже одежда не пострадала. Слёзы бурным потоком потекли по щекам. Так нечестно. Том оставил на ней свой след. Он травмировал её разум, оставил шрам на ладони, а теперь ранил сердце. Снова. Гермиона занесла здоровую руку и со всей силы, на которую только способна, ударила Тома по лицу. Звук пощёчины и удивлённый вдох эхом разнеслись по кабинету. — Мисс Грейнджер! — донёсся изумлённый крик профессора Блэка, но Гермиона не обратила на него никакого внимания. Она смотрела только на Тома. Он медленно повернулся и взглянул на неё. На лице Тома совсем ничего не отражалось. Он не выглядел злым или обиженным. Его лицо ничего не выражало. Совсем ничего. Том молчал, как и Гермиона. А она и не должна ничего говорить. Ей не нужно, потому что Том прекрасно знал, за что получил. — Мисс Грейнджер и мистер Риддл, в мой кабинет. Немедленно. Гермиона продолжала прожигать Тома взглядом. Не прекращая плакать, она спокойно ответила: — Да, сэр. Она оттолкнулась и встала. Гермиона прошла мимо профессора Блэка и вошла в его кабинет. Том продолжал сидеть на корточках, не двигаясь. — Мистер Риддл! — нетерпеливо повторил Сириус. Том поднялся с пола и проследовал в кабинет профессора. Гермиона вздрогнула от боли, скрестив руки на груди, и обрадовалась, что получила травму. Значит, легко можно списать слёзы на что-нибудь другое. Голова профессора Блэка показалась в дверном проёме. — Никаких дуэлей, пока меня не будет! Мерлином клянусь, если хоть одна живая душа ослушается, весь класс будет неделю ходить ко мне на отработку. Всё ясно? Студенты согласно замычали. — Отлично. Идите, почитайте книгу или что-нибудь ещё. Мы скоро вернёмся, — пояснил он и закрыл дверь. Сириус развернулся к Тому и Гермионе, и продолжил: — Так, что, чёрт возьми, с вами происходит? Гермиона собиралась открыть рот, но Том опередил её. — Это я виноват, сэр. Гермиона прищурилась, вперив взгляд в стену перед собой, но ничего не произнесла. Профессор Блэк прислонился к столу и махнул рукой, молчаливо прося продолжить. — Я… провоцировал Гермиону во время дуэли, сэр, — объяснил Том и нахмурился, рассматривая пол под ногами. — И поэтому она ударила тебя? Прости, Том, но я знаю вас ещё с тех пор, как вам было по одиннадцать. Вы всё время провоцировали друг друга. Я не хочу говорить так, будто тебя здесь нет, Гермиона, но я точно знаю, что ты бы не стала делать нечто подобное только потому, что тебя спровоцировали во время дуэли. Том поднял глаза и встретился с пристальным взглядом профессора. — Я сказал то, что не следовало говорить. Кое-что… личное. На лице мужчины вспыхнула понимающая улыбка, и он оттолкнулся от письменного стола. Гермиона почувствовала, как сердце забилось в ускоренном ритме. Она не хотела, чтобы профессор узнал то, что сказал Том. Девушка не хотела, чтобы он вообще что-нибудь узнал. — Эх, ну вот. О, не беспокойтесь вы так, мисс Грейнджер. Я не собираюсь совать нос туда, куда не следует. Просто хочу дать небольшой совет. Вы обречены быть вместе до конца своих дней, нравится вам это или нет. Мой младший брат Регулус и я, ну… мы постоянно ругались. Да и сейчас грешим, что уж. Но мы родились в одной семье, а вас двоих решили сделать семьёй, — сказал он и положил руки на плечи Тома и Гермионы. — Разве вы не понимаете, насколько это необычно? Гермиона облизала губы и нервно сглотнула. Она только кивнула, а Том озвучил согласие: — Да, профессор. Сириус улыбнулся и подмигнул. — Превосходно. А теперь я могу быть уверен, что вы усмирите пыл и попытаетесь как-нибудь ужиться? Хотя бы на моих занятиях. Я совсем не против, если вы разобьёте пару склянок в кабинете профессора Бинса, ведь все знают, какие у него скучные занятия. Гермиона ценила попытки профессора Блэка разрядить атмосферу, но ей не стало лучше. — О, Гермиона, ты можешь уйти пораньше. Наведайся в больничное крыло и убедись, что ничего не сломала. — Конечно. Спасибо, профессор. — Мне отправить с тобой Тома? — предложил он. Том, наконец, взглянул на Гермиону. Она заметила красный след от ладони, отпечатавшийся на бледной коже. Уголки губ слегка дёрнулись вверх. Гермиона переключила внимание на профессора и ответила: — Нет, спасибо. Сириус моргнул. — Ладно, ну… полагаю, наше маленькое собрание окончено? Гермиона развернулась и поспешила к выходу. Пока она не скрылась из зоны слышимости, до ушей донёсся голос профессора: — Думаю, тебе стоит залечить «боевое ранение», прежде чем вернуться в класс, Том. Она тебе крепко врезала. Нечестно, что Том мог убрать след, оставленный ей. Но, судя по его поведению, Гермиона на каком-то подсознательном уровне была уверена, что он оставит след от пощёчины. Кажется, ему стало стыдно. Гермиона могла только надеяться, что, может быть – просто может быть – Тому на самом деле стало стыдно за своё поведение. А ещё Гермиона надеялась, что его лицо болело так же сильно, как и её рука. Так же сильно, как и её сердце.

***

Зачем он сказал ей про Дафну? Гермиона отреагировала не так, как он хотел, поэтому Том решил просто немного подтолкнуть её в нужном направлении, но… Том не ожидал, что Гермиона отреагирует так бурно. Если бы она сказала ему что-то такое, он бы сошёл с ума от ревности, разрывающей на части душу. Том бы нашёл того человека, выследил бы и, наверное, сравнял с землёй. Он знал, что, скорее всего, убил бы его. Боже, он облажался. Это ненормально. Он ненормальный, сумасшедший, больной на голову. Иногда он хотел стать обычным, нормальным для неё, но… Если бы Том, как и большинство других, стал нормальным, он бы никогда не получил, никогда не захотел её. Потому что ни один нормальный брат не может чувствовать к своей сестре того, что он чувствовал к Гермионе. Боже, как же он облажался. Том понимал, что облажался. И он ничего не сможет поделать. Но он и не хотел ничего делать. Том знал, что сможет придушить свои порочные чувства к ней. Знал, что сможет душить их до тех пор, пока они не начнут молить о воздухе, молить о жизни, кричать о ней, пока глотку не начнёт саднить от бесконечной мольбы. Он знал, что смог бы, но… Том не хотел. Гермиона принадлежала ему. Ему, ему и только ему. И после того, что произошло сегодня, он понял. Понял всеми фибрами души, волнами адреналина, возникающими каждый раз, стоило ему коснуться её. Понял каждым волоском, который становился дыбом каждый раз, стоило ей коснуться его. Понял каждым вдохом, предназначавшимся для неё, что Гермиона тоже пыталась задушить свои порочные чувства к нему. Том дотронулся до следа, оставленного ей, до отметины, которую он отказался убрать, и понял, что теперь тоже принадлежал ей.

***

Пригласить Гарри на вечеринку профессора Слагхорна в качестве друга – наверное, самая глупая и эгоистичная идея, которая только могла прийти в голову. Гермиона позвала его исключительно по своей прихоти, чтобы разозлить Тома. Она знала, что он будет вне себя от ярости. После того, как Гермиона не вернулась на занятие, Гарри и Рон последовали за ней в больничное крыло, чтобы убедиться, что всё в порядке. Слава Богу, ничего серьёзного, обошлось без переломов. Гермиона отделалась только отвратительной царапиной, которую тут же залечили. Она продолжала злиться на Тома, поэтому всё получилось как-то… само собой. Гермиона удивилась, что Гарри согласился пойти на вечеринку. Наверное, он боялся, что ранит её чувства, если откажется, поэтому не увидел иного выбора. И вот, они нарядились в самую красивую одежду и появились на ежегодной рождественской вечеринке профессора Слагхорна. Хоть Гермионе и жутко не хотелось, она поймала себя на том, что невольно начала осматривать толпу в поисках Тома и Дафны. Слова Тома жестоко отдавались в ушах, набатом гудели в голове, когда она, наконец, нашла то, что искала. Они стояли возле стола с закусками, держась под руку. Верхняя губа предательски задрожала. Гермиона крепко стиснула зубы, чтобы унять дрожь. Они великолепно смотрелись вместе. На Дафне красовалось действительно чудесное платье. Это ранило Гермиону до глубины души, заставляло чувствовать себя нелогичной, какой-то чересчур… сумасшедшей. Она в красках представляла себе способы, как можно расправиться с Дафной Гринграсс. Гермиона напредставляла себе того, что никогда раньше не делала, и подумать не могла, что сделает. Это катастрофа, какая-то болезнь, которая пожирала её изнутри. И Гермиона не знала, существует ли лекарство. Их взгляды пересеклись. Угольные глаза переместились с неё на Гарри. Выражение лица Тома не изменилось. Никакой глупой ярости или хоть какой-нибудь реакции. Ничего. Совсем ничего. Гермиона почувствовала, что её начало подташнивать. Она не могла этого допустить. — Гарри, думаю, мне сначала нужно в туалет. Вернусь через пару минут, ладно? — Эм… да, конечно. Ты в порядке? — обеспокоенно спросил он. — Да, всё хорошо, спасибо, — Гермиона изобразила фальшивую улыбку. — Может, возьмёшь нам чего-нибудь попить? У меня нет особых предпочтений, поэтому выбор за тобой. Я скоро вернусь. — Конечно, — Гарри улыбнулся и кивнул. — Я и поесть возьму. — Спасибо, Гарри, — быстро ответила Гермиона и поспешно выскочила из зала, направившись вниз по коридору. Серьёзно, о чём она только думала, заявившись на вечеринку? Гермиона и раньше не хотела приходить, ещё до той ситуации на Защите от Тёмных искусств. Она что, мазохистка? Ей нравилось причинять самой себе боль? Так что ли? Гермиона закрылась в кабинке и села на бачок для унитаза, пытаясь успокоиться. Может, получится притвориться больной и улизнуть с вечеринки. Она знала, что Гарри не хотел приходить, поэтому он едва ли откажется от возможности покинуть это место. Гермиона знала, что он не откажется, но… Наверное, станет только хуже, если Том увидит, что они ушли пораньше, да ещё и вдвоём. Он наверняка подумает о самом ужасном развитии событий и… нет. Нет. Гермионе плевать, что он подумает. Пусть засунет свои дурацкие мысли прямо в задницу. Кроме того, судя по выражению его лица, Тому, похоже, уже всё равно. Возможно, он больше не питал к ней тех же самых чувств, что и летом. Возможно, всё кончено, и она ему больше не нравилась. Но это же просто прекрасно, правда? Ну, разумеется, прекрасно. Безусловно. Тогда почему она сейчас рыдала? Становилось уже просто смешно и нелепо. Гермиона сбилась со счёта, сколько раз плакала из-за него. Она вытерла слёзы и на секунду задумалась, что немного задерживалась. Гермиона решила, что вернётся на вечеринку и скажет Гарри, что ей стало плохо. Он всё поймёт. Гермиона вышла из кабинки и открыла кран. — Боже, — едва слышно прошептала она, увидев отражение в зеркале. Её макияж – настоящая катастрофа. Точнее, то, что осталось от макияжа. Гермиона и представить себе не могла, как Лаванда и Парвати ухитрялись каждый день ходить с этим мусором на лице. Она намочила руки и стёрла тушь, осыпавшуюся на щёки. По крайней мере, глаза не такие красные. Гермиона не выглядела так, будто недавно плакала. Она вздохнула и подставила руки под струю воды. — Ты на полном серьёзе решила притащить с собой Поттера? Гермиона вздрогнула и развернулась, встретившись глазами с разъярённым Томом. Выражение его лица разительно отличалось от того, что она видела раньше. Значит, её затея сработала на ура. Шикарно. Гермиона закатила глаза и решила проигнорировать его, чтобы спокойно вымыть руки. В общем, решение оказалось ошибочным. Кран внезапно закрылся, а на руках всё ещё осталась пена. Гермиона стиснула зубы и ещё раз попытала удачу, но кран снова моментально закрылся. — Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, Гермиона, — раздался командный голос Тома совсем рядом, где-то слева. — Ты не должен быть здесь, Том. И не говори мне, что делать, — спокойно ответила она, отказываясь взглянуть на него. Гермиона снова открыла кран, чтобы вымыть, наконец, руки. Она почувствовала странное удовлетворение, услышав, как Том раздражённо выдохнул. Гермиона хотела спровоцировать его, вывести из себя, довести до белого каления. Она знала, что ведёт себя инфантильно, но ей как-то всё равно. — Я сказал, посмотри на меня! — закричал Том. Гермиона дёрнулась от громкости его голоса и, наконец, взглянула на Тома. Она никогда не слышала, чтобы он так кричал. Том ссутулился и тяжело дышал. Сейчас он выглядел так, будто ему невероятно больно. — Просто… посмотри на меня, Гермиона, — на этот раз голос сорвался на шёпот. Гермиона нахмурила брови, недоумевая. — Я ведь смотрю на тебя, Том. — Нет, — усмехнулся он. — Нет, ничего подобного, потому что ты не видишь меня, Гермиона. Ты никогда не видела. Гермиона пристально уставилась на него, не зная, что следует сказать. А нужно ли вообще что-либо говорить? Ни разу, ни единого раза за всю жизнь, что она знала его, Том не звучал так надломлено. Гермиона не ожидала, что такое вообще возможно, ведь именно Том всегда ломал и ранил других. Она продолжала злиться на него и не знала, почему. Прошло уже столько времени. Почему она чувствовала желание ранить его в ответ? Ведь Гермиона не получала от этого никакого удовольствия. Это потому, что он тоже причинил ей боль? Неужели она на подсознательном уровне хотела ответить обидой на обиду? Хотела наказать его? Возможно, так и есть. Скорее всего, они всё время наказывали друг друга. Несмотря на то, что Гермиона вооружилась новой информацией, эмоции всё равно взяли верх. Она уставилась на чёрный каменный пол, никак не решаясь взглянуть ему в лицо, и резким тоном произнесла: — Я не знаю, что ты от меня хочешь. Не знаю, что должна сказать, Том. Том подался вперёд и навис над ней. — О, я много чего хочу от тебя услышать, Гермиона, — резко прошипел он, его лицо покраснело. Да, Том сгорал от злости, но он не единственный. Гермиона стиснула зубы и скрестила руки на груди. Взгляд Тома слегка смягчился и упал на кудрявую прядь волос, выбившуюся из причёски. Он протянул руку и медленно заправил её за ухо. Голос стал тише, когда он проговорил: — Но ты слишком упрямая, чтобы сказать что-нибудь ещё. — Может, я больше не хочу тебе ничего говорить, Том. Об этом ты не подумал? Том вернул взгляд на Гермиону и задержал палец на ушной раковине. Она заглянула в угольные глаза и моментально пожалела об этом. Он снова засасывал Гермиону в водоворот, встречи с которым она так отчаянно пыталась избежать. Она знала, что у неё не хватит сил всё время плыть против течения. Верхняя губа снова задрожала. Эта ситуация давила на неё. Она хотела кричать и плакать. Гермиона хотела отталкивать его снова и снова, хотела вцепиться в него изо всех сил и никогда не отпускать. Эти чувства разрывали её на части. Единственное, что утешало, так это то, что Том разрывался ровно так же, как и она. Он долго не отвечал, поэтому Гермиона безжалостно процедила: — Разумеется, не подумал, да? Ты ведь думаешь только о себе, Том. Ты эгоист. Гермиона наблюдала, как его брови сошлись на переносице, и Том кивнул, медленно осознавая услышанное. — Да. Да, а знаешь, что? Ты права, я – эгоист. Всегда был и буду. Но ты знаешь, что? — спросил он и намотал на палец одну из её кудряшек. Том покачал головой и продолжил: — Только я думаю не о себе, Гермиона, а о тебе. Постоянно. Беспрерывно. Всегда. Ноздри защипало, когда Гермиона попыталась сдержать подступающие слёзы. Она больше не смогла выносить его напора, поэтому отвернула голову в сторону. Гермиона хотела возненавидеть Тома за то, что он вызывал в ней такие ощущения. — Знаешь, ты совсем не умеешь показывать свои чувства, — прошептала она. — Что? Что мне нужно сделать, чтобы ты простила меня, Гермиона? Она подняла голову и взглянула на него. Ощущение кончиков пальцев, потирающих кожу за ухом, содержало в себе напоминание. Гермиона резко отстранилась и ударила его в грудь. Ещё раз. И ещё. Слёзы ярости бурным потоком текли по щекам. — Ты уже знаешь, что должен сделать, Том! Знаешь! Я уже говорила! Её метания продолжались недолго. Том схватил Гермиону за руки, тем самым прекращая нападение, развёл их в стороны и прижал к бокам. К мокрым от слёз щекам прилипли волосы, но у неё не получалось убрать их. Она коротко подумала, как, наверное, сейчас потрёпано выглядит. Но Гермионе всё равно. Ей плевать, плевать и ещё раз плевать. Если честно, Том выглядел не лучше. Волосы отросли длиннее, чем обычно, и начали немного завиваться на кончиках. Обычно из его всегда идеальной причёски не выбивалось ни единого волоска, но сейчас? Сейчас Том выглядел таким же потрёпанным, как и она. Сейчас он выглядел как напуганный сирота, стоявший в дверном проёме. Он выглядел как грубый приёмный ребёнок, который готов защищать её вечно, который готов причинить боль любому, кто ранит её. Теперь он похож на довольно милого приёмного ребёнка, который читал книги, пока она не засыпала. Гермиона всхлипнула. Теперь она смотрела на него так, как он всё время желал. Она видела в нём Тома, а не брата. Он всегда был Томом, она – Гермионой. Они всегда являлись самими собой. — Да, я должен сказать, сколько раз заставлял тебя плакать! И я думал об этом, ладно? Думал каждый чёртов день с тех пор, как ты дала мне «задание», и знаешь, что? — резко проговорил он и отчаянно потряс её за плечи. Гермиона поморщилась и снова всхлипнула, услышав следующие слова: — Я всегда буду доводить тебя до слёз, Гермиона. Не существует какого-то определённого количества, не существует ответа, потому что это никогда не закончится. Ты всегда будешь плакать, потому что любишь меня. И он прав. Гермиона понимала, что Том прав, и больше не могла контролировать свои слёзы. У неё больше не получалось сдерживать эмоции и контролировать свои действия. Гермиона яростно вырвала руки из его хватки. Глаза Тома расширились от недоумения и переполняющей боли. Но он удивился намного сильнее, стоило Гермионе протянуть руки, схватить его за мантию и потянуть на себя. В тот момент, стоило их губам встретиться во второй раз, она почувствовала, что снова тонет в нём. Он целовал её так, словно хотел выпить без остатка. Уничтожал так, словно его на всю жизнь лишили воды и теперь, наконец, разрешили вкусить заветную каплю. Но он не сдержался и выпил целую реку. Может, Тома на самом деле лишили того, чего он больше всего желал. И Гермиону тоже, но она даже не осознавала. А может, их двоих обделили… Их обделили и развратили. Они всё глубже и глубже погружались в никому неизвестную бездну. Прежде чем Гермиона поняла, что происходит, Том прижал её поясницу к раковине и начал вытаскивать шпильки из волос. Она подалась навстречу, запустила руку в его волосы и крепко сжала пальцы. Том отстранился и судорожно вдохнул. Он смотрел на неё, а Гермиона не сводила глаз в ответ. Рука, покоившаяся на кудрявых волосах, сжалась и оттянула её голову назад. Гермиона хрипло выдохнула, но выдох быстро превратился в стон, стоило Тому дотронуться губами до её обнажённой шеи. Она отчаянно вцепилась в его мантию, пока Том вдавливал её в раковину. Разница в весе оказалась ощутимой. — Том, — выдохнула Гермиона и удивилась, как отчаянно звучал её голос. Он что-то пробормотал и слегка прикусил нежную кожу шеи. — Нет, Том. Моя спина… Гермиона вскрикнула от неожиданности, когда он подхватил её за талию и посадил на раковину. Он взглянул ей в глаза и прикоснулся лбом к её лбу. — Лучше? Холодная вода затекла под платье и попала в трусы. Гермиона заглянула в тёмно-серые глаза и кивнула. Том вытер слёзы большими пальцами и улыбнулся. — Отлично, — произнёс он и снова наклонился, чтобы поглотить её без остатка. Гермиона чувствовала, как их языки переплетались, а его руки заскользили по ногам, пытаясь повыше поднять мешающее платье. Она знала, что следует обеспокоиться. Знала, но не стала. Гермиона не беспокоилась ни о чём, потому что тоже касалась его. Ей нравилось, как Том дрожал каждый раз, когда её пальцы дотрагивались до кожи под одеждой. Ей нравилось, как он стонал ей прямо в рот, стоило пальцам переместиться на бёдра. Ей нравилось, как он целовал её ещё сильнее каждый раз, когда она касалась его. Гермиона подавилась воздухом и отстранилась, когда почувствовала, что ладони Тома опустились на её грудь. Они оцепенели и уставились друг на друга. В дверь раздался стук. — Гермиона? Они моментально отскочили друг от друга, когда до ушей донёсся приглушённый голос. Гермиону охватила паника. За дверью стоял Гарри. Она сползла с раковины и принялась лихорадочно поправлять платье. — Что, Гарри? — ответила Гермиона. Она заметила, что Том успел достать палочку, и положила ладонь на его руку, тем самым опустив вниз. — Ты долго не возвращалась, поэтому я захотел проверить, всё ли в порядке. Нужна помощь? — раздался голос Гарри по ту сторону двери. — Эм… нет. Спасибо! Меня просто немного тошнит. Кажется, я приболела. Выйду через несколько минут. — О. Может, хочешь уйти пораньше? — Пока не знаю. Скажу, когда вернусь, ладно? — Хорошо. Буду ждать тебя в зале. — Спасибо, Гарри! — Без проблем, Миона. — Ты не вернёшься на вечеринку вместе с ним, — как только Гарри ушёл, зарычал Том. Гермиона достала палочку из кармана платья и сердито взглянула на него. — Нет, вернусь. — Я не хочу. — А я не хочу, чтобы ты крутился вокруг Дафны, но у меня нет выбора. Кроме того, я позвала Гарри в качестве друга. А ты притащил Дафну только для того, чтобы я ревновала. — Я брошу её, если хочешь. Гермиона усмехнулась. — А что дальше, Том? Мы вдруг появимся на вечеринке Слагхорна вместе? Да, давай посмотрим, как все это воспримут, — цинично процедила она. — Я не об этом. Гермиона взмахнула палочкой и шпильки, разбросанные по полу, аккуратно приземлились в её ладонь. Она принялась как попало запихивать их в волосы. — Тогда о чём? Чего ты вообще ожидал, Том? Ты думал, что всё будет так легко? Просто? Гермиона наблюдала, как Том уставился на раковину и подвигал челюстью из стороны в сторону. — Нет. Гермиона нашла место для последней шпильки, положила руки на пояс и сердито прошипела: — Тогда чего ты ожидал? Скажи, вот чего ты ожидал от всего этого, Том? Что всё станет нормально? Ну, так это не нормально. Том поднял голову и впился в неё взглядом. — Я знаю, что ненормально! Ясно? Знаю, чёрт возьми. Ты думаешь, я не пытался контролировать свои чувства? Бороться с ними? Я вообще не планировал ничего говорить, но когда увидел, что ты пришла с этим безмозглым придурком, я просто… — Том замолчал, чтобы собраться с мыслями. — Я просто не смог сдержаться. — Само собой, — пробормотала Гермиона себе под нос, но Том услышал её и одарил мрачным взглядом. — Когда ты собиралась рассказать мне про Лестрейнджа? Гермиона нахмурилась. — А его ты зачем сюда приплёл, особенно сейчас? — Потому что могу. Гермиона вздохнула. Он пытался сменить тему разговора. — Ты не должен присматривать за мной. Я и сама могу о себе позаботиться, — прошептала она и ещё раз взмахнула палочкой, приводя себя в порядок. Гермиона спрятала её в карман под грудью и развернулась, собираясь выйти из туалета. — Я знаю, что можешь, но… — начал Том и поднял руку. Он схватил Гермиону за запястье и потянул на себя. Приблизился к её лицу и едва коснулся губ, тихо прошептав:— Я всегда наблюдал за тобой, Гермиона. И ты всегда была и будешь моей. — Том, — тихо взмолилась она. — Скажи это, Гермиона. Пожалуйста, — прошептал он ей прямо в губы. Его голос дрожал.Том пробежался по её обнажённой руке, нащупал ладонь и сцепил их пальцы вместе. У Гермионы спёрло дыхание, стоило ей заметить, что их шрамы соприкоснулись. Она взглянула на руки и почувствовала тугой узел, завязавшийся в животе. Гермиона поёжилась и снова заглянула в его глаза. Том прав. Ей не хотелось признавать, но он прав. Она любила его. — Я прощаю тебя, Том. Том снова поцеловал её и через мгновение отстранился. И тогда… она увидела его.