No Hard Feelings

Питеру, возможно, потребовалось слишком много времени для понимания - он влип, попал в ловушку, коварно расставленную своим же мозгом. По совести говоря, он пытался запрятать эту бредовую идею в самые тёмные уголки своего подсознания. Кусочки пазла собрались в единое целое неожиданно. Это случилось в одну из бессонных ночей: он вдруг почувствовал, как за спиной немного прогнулся матрас под чьим-то весом. Сначала он подумал на Уэйда, с которым стряслась очередная захватывающая неприятность, и он жаждет поговорить об этом. Когда сильная рука без шрамов, но с мозолями на подушечках пальцев, перехватывает Питера поперёк груди, а потом притягивает ближе, так что спиной ощущается контур линий нанореактора - Питер нехило так напрягается. - М-мистер Старк? - лопочет он в каком-то ступоре. В ответ слышит голос человека, проваливающегося в сон: немного хриплый, невнятный и с нотками усталости. Голос звучит именно так, как представлял себе Питер в тех фантазиях, о которых предпочитал не вспоминать и не подвергать анализу. - Давненько мы не играли в эту игру, - бормочут в ответ. - Но, малыш, а мы можем приберечь это на завтра? Папочка уже почти 50 часов без сна. - Папочка? - Питеру кажется, что он бредит, или его мозг в какой-то момент успел взорваться. - Малыш, знаю, что игнорировал тебя, - продолжает мистер Старк. - Я заглажу вину, обещаю, но сначала мне катастрофически необходимо немного вздремнуть… - Я… Все в порядке, - шепчет Питер. - Вы должны поспать, сэр. Затылком он чувствует, как мистер Старк улыбается, целуя его в макушку. Питера притягивают ещё ближе, и между ними совсем не остается свободного пространства; мистер Старк зарывается носом в лохматые вихры, чуть ероша их своим дыханием, и погружается в глубокий сон. Питер размышляет, что происходящее сейчас - это вообще-то жестоко. Это как, например, отрезать руку по живому: ты не понимаешь, как без неё дальше функционировать, но всё, что тебе остается - лишь фантомная боль. Он не хочет жить воспоминаниями о том, как тихое сопение Тони Старка за спиной вибрациями отдается по всему телу. И в то же время, у Питера стойкое желание записать на подкорку все вдохи и выдохи Тони. Вся шизоидность данной ситуации имеет объяснение. Если Питер придумал себе вот такую идеально-обновленную версию своего наставника, - эта версия вполне понятно хотела, чтобы Питер был рядом. У этой версии были исправлены все недостатки, которые в реальном Тони не устраивали: этот Тони умеет извиняться, вовремя оказывается рядом, забирает Питера Паркера в личное пользование. И это всё лишний раз подчеркивает нереальность ситуации. Настоящий Тони Старк не сделал бы ничего из перечисленного. Питер анализирует это, засыпая, и это не мешает ему уютнее устроиться в объятиях мистера Старка, замечая глупые важные детали, например, как Тони даже во сне решает какие-то уравнения, бормоча формулы, вздрагивает немного и расслабляет медвежью хватку. Питер засыпает, выхватывая, что где-то в череде открывания и закрывания глаз, теряется тепло за спиной. Солнце только появилось на горизонте, а Питер уже выбрался из холодной постели и собирается на работу. Как окажется, там он не в состоянии что-то сделать и на чем-либо сконцентрироваться, постоянно возвращаясь к словам Тони прошлой ночью. Малыш, знаю, что игнорировал тебя. Я заглажу вину, обещаю. Так нельзя. Вот совершенно не нужно об этом думать. Это неправильно во всех смыслах. Это как будто осквернение памяти великого человека. И это очень, очень плохо для психического здоровья самого Питера. Но будет ли это как-то отличаться от фантазий, которым Питер уже потворствовал? Да, - шептала самая темная сторона сознания. - О, это будет намного лучше. К тому времени, когда Питер вечером добрался домой, он весь сплошной комок нервов. В планах надеть костюм и отправиться на патрулирование, избавляясь от переполняющей его энергии и нервного напряжения, пульсирующего по венам. Но вместо этого он стоит посередине гостиной и наблюдает, как Тони - одетый в черную майку, предплечья запачканы машинным маслом, а на лбу тонкая царапина - увлечённо препарирует дрона на журнальном столике. - Помню, помню, - Тони дружелюбно вскидывает руки. - Никаких экспериментов в жилых помещениях, но, Пит, этот парень попал в аварию сегодня утром, приземлившись прямо здесь. Разве я мог ему отказать и не провести техосмотр? На ковер с журнального столика тихо стекает охлаждающий реагент. Питеру все равно. Он сосредоточен на том, как ловкие пальцы Тони виртуозно управляются с проводкой маленького беспилотника, и вся эта сцена разжигает тлеющие угольки в его душе. Он решительно подходит к дивану, на котором с комфортом устроился Тони. Не раздумывая, опускается рядом на колени и заглядывает ему в лицо, где проскальзывает выражение замешательства, вызванное тем, что его отвлекают от работы - Тони недоумевающе поднимает бровь, но нет ни намёка на осуждение или неприятие. Тогда Питер хватает мужчину за ворот майки и тянет его вниз. Он чересчур быстр и резок поначалу, и они довольно ощутимо стукаются зубами, а потом Питер, не сдержавшись, слишком сильно прикусывает нижнюю губу Тони. Крепкие руки успокаивающе оглаживают его плечи, и поцелуй становится более медленным и дурманящим. Питер тонет в эмоциях и довольно постанывает, вскарабкиваясь на колени мистера Старка, прижимаясь как можно ближе. - Прошу вас, - задыхается он между поцелуями. - Боже, как долго я… Руки Тони дразняще пробегают вдоль позвоночника, вытаскивая рубашку Питера из брюк; прикосновения горячих ладоней по голой коже одновременно успокаивают и возбуждают. - Всё хорошо, малыш, - Питера ощутимо прикусывает за подбородок. - Я с тобой. Питер смутился бы своих полузадушенных всхлипов, если бы был способен смущаться в этот момент. - В кровать, - командует Тони. Питера совершенно не устраивает перспектива куда-то передвигаться, и он протестующе скулит, за что получает ласковый шлепок по попе, и его всё-таки волокут в спальню, по дороге избавляя от одежды. Он раскинулся на одеялах, и его словно током прошибает от того, как смотрит на него Тони - в глазах плещется такая любовь и теплота, что Питер не в силах вынести. - Ты настоящее произведение искусства, Пит, - шепчут ему, пальцами слегка оцарапывая горло. - И кто-то должен создать из тебя шедевр. А потом пальцы тянутся к бедрам Питера, крепко их обхватывают, и он снова теряется в вихре эмоций, не зная на чем сконцентрироваться: на ощущениях влажного и жаркого рта или на том, как его подготавливают смоченным в слюне пальцем к чему-то большему. Он расслабляется, подаваясь вперёд, и вдруг задумывается: а как это всё может выглядеть со стороны? Питер один на своей кровати. Он сам себе доставляет удовольствие или калейдоскоп картинок просто проигрывается в его воображении? Он не успевает додумать, движения пальцев внутри мешают сосредоточиться. Всё не важно. Важны только эти иллюзии. - Хватит, - бормочет он. - Мне нужно… - Уверен? - хрипло спрашивает Тони, поднимая голову. - Пожалуйста, - доносится умоляюще. Тони плавно скользит наверх, всматриваясь в лицо напротив. - Что ж, раз ты так мило просишь, - отвечает он, плотоядно усмехаясь, и Питер снова тонет в чёрном омуте глаз. Он целует и проникает в Питера одновременно. Питер не достаточно растянут, но именно этого он и хотел, чтобы было больно, чтобы горело огнём, чтобы в последующие дни чувствовать - всё происходящее было его реальностью. Для него это нечто гораздо большее, чем просто трение соприкасающихся друг с другом тел, или выверенные толчки Тони, острыми иглами посылающие вспышки удовольствия так, что Питер стонет в голос и выгибает спину. Проходит совсем немного времени, и их тела практически в унисон наполняет звенящая пустота; Тони не выпускает Питера из объятий, крепко прижимая к себе. Потом накатывает расслабление, и он, нехотя, разжимает руки, но лишь для того, чтобы немного подвинуться и перекатить Питера на себя, так что тот теперь упирается подбородком на обод реактора. - Охренеть, - пораженно выдает Тони, восстановив дыхание. - Знаешь, не думаю, что когда-либо было что-то подобное. - Нет, - подтверждает Питер, целуя Тони в грудь. - Так, точно не было. Какое-то время они лежат, не расцепившись, пока Питер не начинает чувствовать, как эндорфины медленно улетучиваются из организма, на их место приходит вселенская тоска, и по щеке скатывается одинокая слеза. Тони, должно быть, почувствовал волны внезапного упаднического настроения, потому что отодвигается, вглядываясь обеспокоенно. - Что случилось, малыш? - спрашивает он, утирая выступившие в уголках глаз слёзы. - Я сделал тебе больно? - Ты? - Питер качает головой. - Никогда. Он немного поворачивает голову, чтобы поцеловать ладонь, поглаживающую щеку, и внимательно смотрит на Тони - в тусклом свете уличных фонарей за окном спальни, глаза кажутся совсем черными. Он набирает воздух в лёгкие, как перед прыжком в воду, и решается произнести те слова, которые так долго не находили в нем выхода. - Прости. Мне так жаль. - Жаль чего? О чем ты, Пит? - не понимает Тони. - Мне так жаль, что тебе пришлось пройти через это, пожертвовав собой ради меня, - доносится еле внятный шёпот. - Ты не должен был взваливать всё это на себя. Я сам должен был быть в состоянии позаботиться. У тебя был миллион причин для жизни, а ты поставил ее на кон, потому что решил, что обязан вернуть меня обратно. Но ты должен был позволить мне решать в тот момент - именно я должен был воспользоваться Перчаткой, и пусть камни бы забрали меня, а не тебя. Миру так было бы лучше. - Эй, ты чего, - успокаивает Тони. - Это было много лет назад, и все получилось, правда. - Мне просто нужно, чтобы ты знал - я бы сделал все, чтобы вернуть тебя, и как мне жаль, что я не успел тогда. Он так давно хотел это сказать, что сейчас горло просто перехватывает от рыданий. - Это я должен был погибнуть, - Питер прячет лицо на груди Тони. - Пожалуйста, пожалуйста, скажи, что простишь меня. - Пит, - Тони повернул его лицо к себе, ласково приподняв за подбородок. - Питер, послушай меня сейчас внимательно. Очень внимательно. Питер неимоверным усилием воли успокаивается, но смотреть в глаза Тони не может, вместо этого сосредоточенно наблюдая за движением губ. - Тебя абсолютно не за что прощать, - поясняет Тони, тут же прижимая палец ко рту Питера, который хотел было что-то возразить. - Это мой выбор. Я бы поступил точно так же, хоть тысячу раз ещё, если бы это означало, что ты вернёшься домой. И ради твоего возвращения я бы, не задумываясь, отдал всё. Точно так же, как и ты. Я люблю тебя, малыш. Не проси меня сожалеть об этом, потому что я не могу. Питер воспринимает слова, как благословение, впитывает их, позволяя им плыть по телу с током крови. - Я так тебя люблю, - выдыхает он между солёными от слёз поцелуями. - Я люблю тебя. Так люблю тебя. - Ну, так я на это и рассчитывал, - отвечает Тони с ухмылкой, которую Питер больше ощущает, чем видит. Они соприкасаются лбами и прикрывают глаза, через мгновение Питер слышит размеренное сонное дыхание. Он чувствует себя опустошенным, мучительно ясно понимая, что это их последняя ночь вместе. В конце концов, что ещё он мог сказать, чтобы найти покой в своей душе? И так он получил гораздо больше, чем смел надеяться. Этого должно быть вполне достаточно. Он борется со сном изо всех сил, но когда просыпается на следующее утро, - рядом уже никого нет.