Sonntagsgast

В комнате, как всегда, не горел свет (если, конечно, экран ноутбука не мог сойти за отдельный источник освещения). Рихард, сосредоточенно вперившись в монитор, водил пальцем по мышке. Он уже битый час рассматривал сайт компании, в которой состоял Линдеманн, оказавшийся, ко всему прочему, ее владельцем вот уже около десяти лет. Здесь были выставлены фотографии сотрудников — как ни странно, почти все из них были девушками. «Ну понятно, зачем они ему», — невесело усмехнулся Рихард и открыл следующий раздел. Опять же, ничего особенного он тут не увидел, хотя, честно говоря, ничего «особенного» и не стремился найти. Прокрутив страницу до конца, Рихард все же нашел единственную, не считая Линдеманна, мужскую фамилию. Какая-то трудновыговариваемая и явно не немецкая, судя по корню. Прогнав ее по поисковым страницам, он выяснил, что это дизайнер, один из разработчиков сайта компании. Длинные волосы, усы и длинная тонкая бородка. «Козлиная, — подумал подросток. — Отец сказал бы именно так». Собственно говоря, это было все, что Рихарду могло быть здесь интересно. Оба номер он уже давно вбил себе в телефон, просмотрел карту города вдоль и поперек и решил, что завтра сам отправится к Тиллю. Часы работы — с восьми утра до десяти вечера — нетипичны для работников. Должно быть, у них очень много клиентов, вот и не справляются за девять часов. Интересно, кто приходит к ним в такое позднее время и почему Линдеманн пришел сюда сам, а не позвал родителей к себе? Весьма и весьма подозрительно. Поэтому парню ничего не оставалось, как пойти и развеять эти сомнения. А заодно и повидать главного виновника сего торжества. Услышав, как в дверном проеме дважды повернулся ключ, парень закрыл ноутбук и как можно тише пробрался к себе в кровать. Родители о чем-то оживленно беседовали, а мама даже смеялась. Конечно, весело им. Рихард повернулся на спину и подложил под голову руки. Он не держит на них зла, определенно не держит. В конце концов, многие родители сталкиваются с непониманием своих детей в подростковом возрасте. Только некоторые пытаются разобраться во всем, поговорить, а некоторые страдают такой ерундой, как психологи. Тьфу. Кто их вообще придумал? — Понятия не имею, но этого — явно какой-то бог, — вслух ответил себе Рихард и улыбнулся. Увлечение мужчиной ничуть не казалось ему странным. Наоборот, он давно уже принял и не стеснялся себя. Родители вряд ли знали об этом, но точно догадывались, по крайней мере мама. Еще в школе ее сыну нравился одноклассник, с которым они частенько пропадали у него в гостях и рубились в приставку. Вот тогда-то мальчик и решил поведать маме страшную тайну. Восприняла ли она это всерьез — неизвестно, но не произнесла ни одной фразы наподобие «это неправильно», «это пройдет», «тебя надо лечить». А девушки никогда его не привлекали. Даже в старших классах, когда все его товарищи поголовно начали знакомиться и встречаться с девочками, Рихард только качал головой на их предложения найти и ему подружку. Подходящей кандидатуры все не было, как бы он ее не пытался искать. Все поголовно оказывались гетеросексуалами, а некоторые — даже гомофобами, так что ни о каких «каминг-аутах», а, следовательно, и отношениях, не могло идти и речи. А теперь все окончательно встало на свои места. Рихард не знал, его ли это человек, но чувствовал явную симпатию к высокому плечистому брюнету. Он наверняка занимается спортом. Такое тело не скроет даже рабочий костюм. А тело — он был уверен — у мужчины что надо. Рассуждая о том, как пройдет их завтрашняя встреча, Рихард совсем забыл, что «играет» спящего, поэтому, когда в комнату, стукнув, заглянул отец, он растерялся и не успел закрыть глаза. — Не спишь? — спросил он, не переступая порога. — Как видишь. — Завтра едешь в универ? Могу тебя подбросить. — Нет, спасибо, я сам. — Хотя предложение было заманчивым, пришлось отказаться. Разумеется, ни в какой университет ехать он не собирался. Иначе как успеть перехватить Линдеманна в восемь утра практически на другом конце города? — Ты уверен? Я смотрел твое расписание, и, чтобы не опоздать, выезжать нужно как минимум в семь. Рихард замялся. С другой стороны, если его довезут хотя бы до места учебы, дальше будет несколько проще. К тому же, кажется, до нужной улицы ходит автобус. Только бы знать сейчас его расписание… — Ладно, уговорил, — улыбнулся он. Мужчина в ответ показал ему большие пальцы. — Тогда завтра жду тебя у порога ровно в семь тридцать, и ни минутой позже. — Договорились, — ответил парень и уже собирался отвернуться к стене, как Эрвин окликнул его. — Ты знаешь… не сердись на нас с мамой. Мы не хотели тебя пугать, нам всего лишь была нужна помощь. — Он говорил на удивление складно и мягко. Интересно, кто его надоумил так разговаривать? Обычно он неласков. — Мы же видим, что у тебя проблемы, но каждый раз, стоит начать разговор, ты избегаешь встречаться взглядом с нами и стараешься как можно быстрее уединиться. Сам понимаешь, у нас тоже не все гладко… — Пап, — немного резко одернул его сын. — Давай не будем сейчас это обсуждать. У вас проблемы, у меня проблемы — не стоит друг друга трогать. Занимайтесь своими делами. А мне нужно выспаться, не то я могу проспать. Эрвин не был удивлен такому ответу. Вот, что и говорил Линдеманн — он не станет выходить на контакт, потому что его якобы не хотят слушать. Но ведь когда пытаешься, он выдает такое. — Тогда… спокойной ночи? — Угу. Мужчина плотно закрыл за собой дверь, и тут же в коридоре послышался мамин шепот. Рихард закатил глаза. Ну что им нужно на этот раз? Все эти попытки «вытащить его» — не более чем показуха. Вопрос «как дела на учебе?» нисколько не поможет им сблизиться. Как будто в его жизни, кроме учебы, больше ничего не происходит, ничего не интересует. Поворчав и поворочавшись еще добрых полчаса, парень все же смог заснуть. Проснулся зато он, когда на улице только начало светать, сквозь шторы пробивался несмелый лучик солнца. Нужно было предупредить старосту группы об отсутствии, и болезнь — стопроцентная, хоть и банальная, причина не явиться на пары. Звонить и разговаривать сонным голосом мало хотелось. Хотя их обожаемая Хельга, всем известно, просыпается ни свет ни заря, и разбудить ее надо еще ох как постараться, Рихард все же предпочел старое доброе смс-сообщение, после чего уткнулся лицом в подушку и решил полежать так еще несколько минут. На этот раз его поднял противный визг телефона. Нащупав раздражающую трубку, Рихард по привычке поднес ее к уху и после пары неубедительных «алле» сообразил, что разговаривает с будильником. Еле продрав глаза и увидев на экране совсем неутешительное «7:25», он мгновенно проснулся. Собираться за пять минут ему было не привыкать — еще в детстве отец научил его одеваться, как в армии, всего за несколько секунд. Секрет в том, чтобы заранее знать, что где лежит, и после пробуждения не рыскать по шкафам в поисках нужной вещи. Кое-как одевшись в самую чистую в его гардеробе рубаху, подросток пригладил растрепавшиеся после сна волосы и, захватив полупустой рюкзак, спустился вниз. Мама была полностью погружена в процесс готовки и заметила сына, только когда он уже накидывал куртку. — Ты опять не позавтракал? — Все нормально, я зайду в столовую после первой. Мать пожала плечами. Настаивать на своем и упрашивать этого большого ребенка поесть — дело как минимум бесполезное, как максимум опасное. Опасное для нее же самой, потому что с утра этот парень абсолютно нелюдим и не воспринимает никаких советов. Но во времени суток ли дело? Отец зашел в дом, опоздав всего на минуту, забрал свой обед и кивнул Рихарду в сторону машины. — Давай топай. Чего это у тебя такой рюкзак легкий? Где учебники? — Они со мной, — ничуть не смутившись, ответил парень. — Взял только самое необходимое. — Ну-ну… Кстати, тут вчера лежала визитка… — Ах, да. — Рихард спохватился и полез в карман. — Вот, я брал поизучать. Эрвин хмыкнул, возвращая ее на место. — И как, много изучил? — Все, что хотел, — пожал плечами тот. — Поезжайте уже, не то опоздаете, — вмешалась Игне. — Хорошего дня. Парни уже развернулись, чтобы идти, как вдруг: — Рихард! Младший обернулся. Мать смотрела ему прямо в глаза, и что-то в ее взгляде было… как бы объяснить… Словно она о чем-то догадывалась. Ну, или просто проявляла таким образом свою заботу — такой прием уже давно был изучен вдоль и поперек. — Не наделай глупостей.