*** Пятница, четырнадцатое июня
Дольше одного дня дома Минако не продержалась. И хотя возвращение в школу означало снова увидеть Ишибаши, оставаться в четырех стенах своей комнаты было ещё сложнее. Садясь с утра на поезд, она старалась успокоить мерное гудение у себя в голове: она или сошла с ума, или приобрела какой-то дар ясновидения. И хотя ей едва ли хотелось верить во второе, сомневаться в здравости своего рассудка она тоже не хотела. Что же делать? Входя в школу через главные ворота, Минако подумала: «Плыть по течению.» Если бы ещё это не было течение стремительного горного потока. Одноклассница, которой рассказал Окамото-кун из класса 2-2, которому об этом по секрету нашептала та девчонка с дешёвым автозагаром, — в общем, там была длинная цепочка, Минако было плевать — рассказала ей о том, как вице-президент студсовета подралась с кем-то из средней школы... Тонкий голос завопил у Минако в голове: «Так не должно быть! Совершенно не так!». Она нахмурилась и стиснула колени под партой. Это случилось как раз тогда, когда её не было... Нет, подумала Минако со смешанным разочарованием и ужасом: это то, что будет происходить, вне зависимости от её присутствия как такового. Во всем виноват Ишибаши. Опять. Ночью странные образы не давали ей спать, и наутро она подумала, что забудет их, но они не пропадали. Они осели на дне её сознания и всплывали в любой неудобный момент: вот так она обожглась об ручку сковороды из-за своей рассеянности и вспомнила, что это уже точно происходило; вот тут она вспомнила незнакомый ей язык, когда спросонья начала читать текст в обратном порядке на экране своего ноутбука; вот её брат потерял свой ингалятор и стал его искать только тогда, когда он ему понадобился, и она, судорожно перебирая хлам в комнате брата, вспомнила. Кто такой Такео Ямада. В отличие от прошлого дня, сейчас Минако была уверена, что она спокойна. После конца занятий, направляясь в крыло с клубными помещениями, она думала: нельзя спрашивать об этом при остальных. Они, наверное, снова разругаются, потому что Ишибаши всегда врёт. Она скривила лицо.***
Все, кроме Минако, собрались после уроков в кабинете литературного кружка. Кими вновь испекла и принесла желейные пирожные, речь о которых шла ещё совсем недавно. Она достала из белого пакета парочку сладостей зелёных и красных цветов и пошла заваривать чай. Джун обрадовалась и подошла ближе к столу, где лежали пирожные. Она убрала руки за спину и заинтересованно спросила: — О, ещё пирожные? Ты их только позавчера приносила, Кими-чан! Ишибаши, сидевший в это время на диванчике, стиснул зубы и насупился. «Ага, позавчера... — думалось ему. — Я когда-нибудь перестану видеть эти пирожные или нет?!» — Мне уж больно нравится их печь! — с улыбкой на лице ответила Кими, наливая чай в кружки. — И, если они вам по вкусу, я не против приносить их пару раз в неделю! Пока Кими отвернулась, Джун незаметно потянулась за желейным пирожным и быстро-быстро его съела. — Кстати, о пирожных... — спросил Ишибаши. — Кими-кун, ты не собираешься их продавать? — Продавать? — та повторила и задумалась. — Нет, я не планировала. Пусть они останутся достоянием нашего клуба. Традицией, если можно так сказать. Ишибаши выдохнул с облегчением, расслабился и опустил плечи. «Фух... как камень с души... как с гора с плеч.» Рядом с юношей сидела Кацуми и зачитывалась мангой. Она читала очередной томик «Джумпа», но её лицо было каким-то напряженным. Она листала одну и ту же главу туда-сюда и в раздумьях мычала. «Странно! Почему-то мне кажется, что эту главу я знаю... Хотя манга только вчера в продажу вышла. — Кацуми внимательно просматривала иллюстрации «Меча, убивающего драконов». — И это! Выглядит так знакомо... Неужели сюжет стал настолько предсказуемым?» — Почему-то эти главы мне знакомы! — Кацуми обратилась ко всему клубу. — Не могу понять, сборник ведь новый. У меня некое чувство... На дежавю похоже. У вас такого не было? Ишибаши дёрнулся и посмотрел на Кацуми, а затем перевёл взгляд на томик манги в её руках. «Да быть того не может! — он вытаращился; его резко пробило на холодный пот. — Даже манга? Д-даже манга откладывается в памяти?!» Затем Ишибаши нервно глянул на свой рюкзак, который лежал рядом с диваном, и кое-что вспомнил. После он посмотрел на шкафчик, где хранилась вся манга в клубе. «Я вспомнил... Во временной линии А я брал первый том «Одного-Психо-Удара» с собой и не вернул. Сейчас он лежит в моей сумке. И точно такой же находится здесь. Ведь в линии Б я его не брал, и он остался тут. И ровно такой же лежит в моей сумке...» Ишибаши уставился на тот шкафчик. У него дёрнулся глаз, и он потупил голову. «Я могу клонировать предметы в разных временных линиях. Недавно я зашёл в магазин после школы, куда ходил в линии А до этого; всё, что я купил, осталось там, а купленное при этом было в машине времени. И деньги я тоже потратил, но, я думаю, после смены временной линии моих денег в кассе не оказалось. Я могу бесконечно покупать еду и воду, были бы деньги! Вся соль в том, что машина времени перемещается вместе со всем, так сказать, содержимым, а мир вокруг при этом меняется. Удивительный феномен.» Кацуми посмотрела на юношу. «Снова весь взволнованный. Наверное, у него сильный стресс; на днях поменял школу, как-никак.» — Она встала, подошла к чайнику, быстро налила чай и принесла его Ишибаши. — Така-чан! Опять ты какой-то беспокойный. В нашем клубе должна быть расслабляющая атмосфера. Попей чаю, вот, возьми пирожное. — Кацуми достала ему желейную сладость из пакета. Ишибаши был готов пасть в панику. В груди у него гулко забилось, однако он не опускал руки, взял кружку чая и шустро выпил содержимое. Затем он столь же быстро съел пирожное и смахнул пот с лица. — У-у меня правда стресс... Да, мне нужно поменьше беспокоиться. Спасибо за заботу, Каги-чан. Кими и Джун подготовили ещё пирожных и чая. Они умилились с реакции Ишибаши и тепло улыбнулись. — Всегда пожалуйста! Чай всегда успокаивает. — Кацуми озарилась улыбкой. — Раз у нас тут литературный кружок, то какие книги предпочитаешь, Така-чан? А авторы любимые есть? — А, авторы? — Ишибаши отвёл взор и задумчиво почесал затылок. — Ну-у, Кейв Джонсон... А из манги недавно начал читать «Каменного лекаря». — О-о-о! «Каменный лекарь»! Кацуми взяла томик названной манги с тумбочки и села рядом с Ишибаши на диванчик. — В новой главе он делал лекарство из этих листьев и добавил вот этот камень. Так правда можно сделать? Я помню, что ты химией увлекаешься, может быть, знаешь. — Кацуми указала на упомянутый кадр с инструкцией от главного героя. Ишибаши прищурился и озадаченно обратился к девочке: — А давно ли ты начала читать его? «Не припомню, чтобы Каги-чан в линии А читала «Каменного лекаря», — задумался он. — Не нравится мне всё это.» — Ну, как он начал выпускаться. Этой манге уже год, а что? Ишибаши вздохнул. — Интересные у тебя, однако, вкусы. — И ухмыльнулся. — Мне на самом деле много чего нравится. На первый взгляд не скажешь, да? — Кацуми хихикнула. «Она что, заигрывает со мной? — у порозовевшего Ишибаши снова дёрнулся глаз. — Я не принимаю такого.» В это время Минако направлялась в клубный кабинет, стиснув зубы и сжав руки в кулаки. «Нет, так не должно больше продолжаться.» Вдруг она распахнула дверь в помещение и ступила внутрь. — Привет, Минако-чан! — первой воскликнула Кими и подняла руку в знак приветствия. Но та не ответила. — Ишибаши-кун, мне надо с тобой поговорить. — Холодно проговорила Минако и взглянула на юношу. — Пойдём. — А? Что? — Ишибаши стал недоумевать, глядя Минако в её серые глаза. — Зачем? — Пожалуйста. Тот повторно вздохнул и сдвинул брови. — Ладно. Ишибаши встал, взял свой рюкзак и, расправив плечи, пошёл к выходу из кабинета. Вместе с Минако они вышли; последняя закрыла дверь. Все остальные участницы удивлённо хлопали глазами им вслед. Пока Ишибаши и Минако шли неизвестно куда по безлюдному школьному коридору, находящемуся в тени, прятавшегося от солнца в самый закат, первый решил поинтересоваться: — Опять что-то случилось? — сухо, с лёгким пренебрежением протараторил Ишибаши, не глядя на собеседницу. Он уже понял отношение к себе со стороны Минако. — Да, случилось. — Строго та ответила, смотря прямо и хмурясь. — Ты мне кажешься всё подозрительнее и подозрительнее. — Почему же? Минако остановилась и выдохнула. С ней и Ишибаши встал на месте. — Из-за нескончаемого дежавю. Позавчера у меня весь день было странное ощущение того, что был понедельник, а не среда. Это не просто дезориентация или потеря счёта времени, а что-то другое. Стирку мы проводили в воскресенье, и наша школьная форма должна была висеть на сушилке, ан нет. Мне казалось, что я легла спать в совершенно другой одежде. Давно прокисшее молоко я, как мне думалось, вылила ещё неделю назад. Ингалятор брата почему-то был не при нём, хотя я прекрасно помню, что он носил его с собой и не мог куда-либо положить. И ещё уйма других замечаний, которые не стыкуются с моей жизнью и моими настоящими воспоминаниями. Минако перевела дух. Она стояла спиной к Ишибаши и не хотела смотреть ему в глаза. Тот грустно вздохнул и только хотел было что-то сказать, как Минако перебила: — Молчу про сегодняшний день. Во-первых, с самого твоего появления мне снились кошмары. Не то, что снились, а резко возникающие моменты из жизни не давали мне заснуть. Казалось, я делала то, чего никогда не происходило. Я каким-то образом вспоминала то, что никогда не имело место быть. Либо то, что уже произошло, воспроизводилось заново в моей голове. Это не просто моменты из жизни… Это что-то совершенно иное. — Это жамевю, — вставил Ишибаши. (Прим. авт.: Жамевю или жаме вю (от фр. jamais vu — «никогда не виденное») — состояние, противоположное дежавю; внезапно наступающее ощущение того, что хорошо знакомое место или человек кажутся совершенно неизвестными.) — Не перебивай меня! — вскрикнула Минако. — По-твоему, это нормально, когда я резко вспоминаю неизвестный мне язык и читаю всё в обратном порядке?! Это было с моим ноутбуком… Кстати, твой ноутбук тоже странный. Я никогда его не видела, но отчётливо помню. Ишибаши вздрогнул. «Она о том, когда мы с Кими и Минако во временной линии А взламывали полицейскую базу данных, дабы раздобыть сведения о смерти Ямады… — размышлял он. — Я работал на своём ноутбуке. Девочкам встречались непонятные слова и закорючки. Они были из нового диалекта 2030-х годов. И Минако это помнит?..» — Не хочешь объясниться? — сказала Минако и повернулась к своему собеседнику. — Ты чего такой бледный? Дошло наконец? Ишибаши поднял глаза на Минако и спросил: — Помнишь, что мы делали за моим ноутбуком? — Нет. Зато я вспомнила, кто такой Такео Ямада. Ишибаши сглотнул ком в горле. Произошла пауза. — И кто же это? Недолго помолчав, Минако грозно посмотрела на юношу и заявила: — Вице-президент студсовета. В этой школе, разве что. Помнится, он друг детства Кацуми Такаги-сан. И общались вы с ним далеко не в интернете, а вполне себе наяву. Уголки губ Ишибаши опустились; он насупился. Минако продолжила: — Знаешь, что мне показалось странным? Вчера ты подрался с Хотару Китамурой-сан. Она ведь тоже вице-президент студсовета. Забавное совпадение, правда? Ты ненавидел её и её подругу, Умеко Хаякаву-сан, с самого начала, как только ты пришёл к нам в клуб и начал расспрашивать о них. С самого начала мне показалось это подозрительным. И теперь что-то заставило тебя подраться с нашим настоящим вице-президентом. Ишибаши глубоко вдохнул, сжал зубы и, не выдержав, равнодушно спросил, едва сохраняя самообладание: — Ладно, чего ты хочешь от меня? — Я жду объяснений. Что происходит? Почему от тебя одни проблемы?! Хотя я знаю тебя всего лишь три дня, из-за тебя и раньше беды происходили! Будто мы знакомы… две недели. «Две недели». Эти слова несколько раз повторились в голове Ишибаши. Ведь в линии А прошло примерно двенадцать дней с того момента, как он вступил в кружок и затем использовал машину времени, попав сюда, в линию Б. — Ты права. — Ишибаши хмыкнул и развёл руками в стороны. — Три дня удивительным образом превратились в две недели. — Так каким?! — сорвалась Минако; на глазах у неё навернулись горькие слёзы обиды. — Объясни! — Не знаю. Я не врач, конечно, но у тебя криптомнезия, судя по всему. (Прим. авт.: Криптомнезия (в переводе с древнегреческого kryptos — скрытый и mnesis — память, воспоминание) – это симптом расстройства памяти, при котором нельзя определить действительность событий и моментов, происходивших с конкретным человеком; увиденное своими глазами, услышанное ушами или прочитанное в книге или журнале человеком воспринимается так, будто он пережил это лично.) Ишибаши приходилось врать и блефовать, но раскрывать свою личность и истинную цель присутствия ему не хотелось. Минако захныкала. Она бросилась к Ишибаши, крепко схватила его за воротник, но не могла удержать; она начала плакать и сквозь слёзы пыталась добиться правды от настырного юноши. Минако смотрела ему в глаза снизу-вверх, хотя перед лицом у неё всё было размыто, неестественно искажено, и она видела лишь размазанный силуэт, точно по холсту непроизвольно мазнули кистью. — Я просто хочу знать… — всхлипывала Минако. — Я не знаю, что со мной происходит… С-скажи мне, пожалуйста, Ишибаши-кун! Ответь! Тот сочувственно посмотрел на девушку, глянул на её длинные блестящие русые волосы и тихо произнёс: — Ты слишком много нервничаешь. Переживаешь. Может, причина кроется в чём-то другом? И из-за этого последовало нарушение памяти? Я вижу, у тебя привычка скрывать эмоции, копить всё в себе… Именно из-за этого, из-за копящегося стресса, могут произойти сдвиги как в психике, так и в памяти. Задумайся. Лицо Минако помрачнело. Она была на эмоциях; она не выдержала и вновь пылко воскликнула, резко отстранившись: — Опять ты мне нагло врёшь! Ишибаши-кун, сколько ты ещё будешь врать?! Причём здесь мои личные переживания, если я сама понимаю, что что-то здесь не так?! Ты просто не хочешь мне говорить! Ишибаши-кун, я тебя ненави-… Ишибаши притянул Минако к себе и крепко обнял, не дав ей договорить. После недолгой паузы он приблизил губы к её уху и зашептал, ненароком чего-то боясь: — Здесь правда есть моя вина. Честно признаюсь, это мой проступок. Но рассказать больше я не могу, чтобы меня не посчитали за сумасшедшего. Минако вырвалась из объятий Ишибаши и неистово крикнула: — Да ты и так сумасшедший! Если до этого я считала тебя просто чудаком, то сейчас могу смело заявить, что ты псих! Особенно… особенно… когда т-ты… предложил вскрыть труп Ямады… Минако вновь захныкала и закрыла лицо руками. — Я… я не хочу тебя видеть больше… и слышать… Она рыдала. Ишибаши вытащил из кармана брюк пачку салфеток и протянул Минако. — На. Не плачь больше; плакать из-за такого, как я, просто немыслимо. У него были смешанные чувства. Во-первых, он довёл Минако до слёз своими выходками, и ему было не то, что неловко, а даже стыдно; если внешне он пытался сохранить равнодушие, хотя у него всё-таки проскальзывали печальный взгляд и виноватые глаза, то внутри кипели самые разные чувства. Минако схватила салфетки из рук Ишибаши и слёзно пробормотала: — Я буду так делать, если ты продолжишь… маяться… н-неизвестно чем. От тебя одни проблемы, Ишибаши-кун. Не приходи сюда больше, ты меня понял?! Тот выдохнул и опустил плечи. — Понял, понял. Ладно, бывай. Больше старайся не реветь. Особенно из-за школоты вроде меня… Ишибаши засунул руки в карманы брюк и пошёл себе дальше по школе, придерживая лямку своего потрёпанного временем рюкзака. Пару раз он обернулся на плачущую Минако, но вскоре та ушла в женский туалет, стараясь быть как можно тише. Ишибаши не знал, что и думать; мысли у него спутались, и нужного комментария он так и не нашёл. Минако сказала Ишибаши больше не приходить. Кажется, у него появилась одна идейка, как здесь больше не появляться, и у него блеснули глаза. Затем он пошёл к своему дому, к машине времени. Продолжение следует…