*** Следующий день. Суббота, пятнадцатое июня 2019
Кацуми и Ямада решили сходить в кино. Честно говоря, они ещё с начальной школы нередко ходили в кинотеатр вдвоём. Оба не особо знали сюжет фильма, на который шли; им просто хотелось разрядить обстановку и отдохнуть вместе; всё-таки учебная неделя была напряжённой, особенно в присутствии чудного Ишибаши. Кацуми стояла перед зеркалом и о чём-то размышляла, попутно прихорашиваясь. До выхода оставалось десять минут. Девушка была одета в светлые джинсы и белую футболку с ярким цветочным рисунком, а жёлтые очки отлично дополняли её образ. «Меня до сих пор беспокоит это ощущение в руках...» — Кацуми посмотрела на свои кисти и запястья, надеясь найти причину боли, но кожа была гладкой и нежной, как у младенца, без единой царапины. Девушка нахмурилась; вдруг телефон завибрировал и показал на экране новое уведомление. «О, Ямада-кун уже во дворе!» — Кацуми быстро взяла портфель и выбежала из квартиры, напоследок попрощавшись с мамой. Как она и ожидала, Ямада уже ждал её на улице. На нём красовались тёмно-синие рваные джинсы с чёрной футболкой, а угольные волосы были не особо уложены; похоже, сегодня он не воспользовался своим любимым лаком или гелем для волос, что ему там нравится. — Привет, Каги-чан! Ну что, пойдём? — в знак приветствия Ямада помахал Кацуми рукой. — Идём, идём! Солнце сияло так ярко, что Кацуми даже сощурилась, а затем, зачарованно глядя в чистое голубое небо, вприпрыжку побежала впереди Ямады по бетонной дорожке. Солнце освещало весь город, дул свежий летний ветерок, освежающий лица ребят и заставляющий их волосы легонько развеваться. В этот раз на Кацуми почти не было косметики; её яркая одежда казалась ослепительно яркой в лучах солнца, а при ходьбе ветерок играл складками её свободной футболки. Во время прогулки Кацуми и Ямада весело болтали и смеялись. Они решили, что после кино можно сходить в кафе, а затем в канцелярский магазин за бумагой; Ямада жаловался на одноклассника, который заболел и не мог выполнять свои обязанности поставщика канцелярии для студенческого совета. Вскоре друзья добрались до кинотеатра. Заняв нужные места, оба ждали начала сеанса. Через несколько минут фильм начался. На самом деле фильм был жутко скучным и неинтересным; два часа длились мучительно долго и тянулись как полдня. Кацуми и Ямада уже пожалели о своём выборе, а последний даже заснул под конец. Когда они вышли из кинотеатра, Кацуми задорно начала дразнить его: — Ты так забавно выглядел, когда спал! — Каги-чан, перестань. Я же не виноват, что Изабелла какая-то слишком глупа и заставила меня своими не менее глупыми действиями заснуть от скуки. — Ямада драматично развёл руками, из-за чего Кацуми ещё больше засмеялась. — Пойдём в кафе? — Как скажешь, соня! В их любимом и близкому сердцу кафе было уютно и, как всегда, вкусно; атмосфера была спокойной и крайне ненапряжённой; редкие панические атаки Кацуми всегда приглушались здесь, где всегда было безопасно. Друзья сели за столик у окна. Официант подошёл и, быстро приняв у них заказ, сразу же ушёл к другому столику. Немного поболтав, обсуждая увиденное в кино, эта тема скоро себя исчерпала, и ребят окружила приятная тишина. Когда Ямада был с Кацуми, молчание его совсем не тяготило; ему было интересно наблюдать за постоянно меняющимися эмоциями девушки. Они мечтательно смотрели в окно, наблюдая за разными прохожими, порой комментируя красивое платье какой-нибудь девушки или странную походку вон того мужчины. Оба чувствовали себя хорошо и спокойно, но вдруг Ямада взволнованно заговорил: — Насчёт того разговора о воспоминаниях в клубе. Это самое... — он осёкся и отвёл взгляд. — Прости меня. Я не съел твоё бенто лишь из-за глупого предчувствия. Это было очень невежливо с моей стороны, поэтому... Прости ещё раз. — Он посмотрел на Кацуми; та немного сдвинула брови и прищурилась; её глаза остановились на Ямаде в упор с притягивающим выражением, а зрачки увеличились и посинели, и она ответила: — Не волнуйся, Ямада-кун, всё в порядке. — Кацуми слегка улыбнулась, но вдруг её лицо снова посерьёзнело. — Ямада-кун, а у тебя тоже бывают неприятные ощущения? Ну, от этой странной… штуки. — Нет. — Ямада тревожно взглянул на подругу. — А у тебя они разве не прошли? Кацуми потупила голову и сжала руки, лежащие на столе. Её небесно-голубые глаза заметно погрустнели, и она, помешкав, помрачнев, ответила: — ...Нет ещё. — Она посмотрела на свои ладони и запястья, а после недолгого молчания стала их потирать. — Время от времени они появляются. Думаю, скоро пройдёт. Врачи ничего не говорят, да и лекарств никаких не найдётся… Ямада некоторое время наблюдал за подругой. Вдруг он наклонился и положил руку ей на плечо. Кацуми вопросительно посмотрела на него, и тот, глядя ей в глаза, сказал: — Если что-то тебя беспокоит, если тебе нужна хоть какая-то помощь, то знай, что я рядом. Ведь я — твой лучший друг. Если эти боли на перестанут донимать тебя, то смело обращайся ко мне. Моя мама врач, надеюсь, она сможет тебе помочь. — Ямада слегка сжал плечо Кацуми. Та в ответ легонько нахмурилась, но уже в следующий миг её лицо просветлело, и она, решив больше не говорить об этом, рассмеялась как ни в чём не бывало: — Спасибо тебе большое, Ямада-кун. Ты действительно прекрасный друг. Быстро выпив кофе и съев любимые сладости, друзья отправились в канцелярский магазин, по дороге болтая: — Я иду за новым скетчбуком и маркерами для эскизов одежды! — усмехнувшись, весело сказала Кацуми. Ямаде это занятие показалось очень интересным, и он рад был услышать о новом увлечении Кацуми. Хотя… Пораскинув мозгами, Ямада понял, что оно далеко не новое. Кацуми — прирождённый дизайнер ещё с начальной школы, с самого детства! Он не осмеливался спросить об этом вслух, а только лишь догадывался, но хотел, чтобы это было правдой. Ребята купили нужную бумагу, упомянутую канцелярию и вскоре отправились домой. Когда пришла пора расходиться, они попрощались, взяв с себя слово поддерживать друг друга. Дома Кацуми читала мангу и решила ещё раз посмотреть на запястье. Ничего не болело.***
Все выходные Ишибаши провёл, копаясь в машине времени и пытаясь понять принцип её работы. Нет, он, конечно, знал, как она работает, просто не понимал причину смены временных линий и появления столь кардинальных изменений в них. После смерти Умеко, записки от Хотару и галлюцинаций с ней же Ишибаши решил всё-таки не перемещаться в новую временную линию, а остаться здесь. Причин было несколько: во-первых, он мог своим поведением и возникновением у ребят очередных воспоминаний вызвать ещё больше подозрений; во-вторых, ещё раз учитывая воспоминания, слежка за ним могла бы усилиться; в-третьих, он не хотел бы обрекать Умеко на очередные страдания и ещё одну смерть. Ишибаши просто не был морально готов ни к новым событиям, ни к новым мучениям не только его самого, но и близких ему людей, за которых он переживал больше всего. В-четвёртых, ему было бы интересно понаблюдать за ярмаркой, которую перенесли на понедельник из-за плохой погоды, когда в прошлых линиях в тот четверг было вполне солнечно и ясно. Именно временные линии сейчас больше всего озадачивали Ишибаши. По его мнению, сейчас их имелось четыре: нулевая, А, Б и В. Нулевая временная линия — та, в которой он жил до этого и в которую прибыл; смена с нулевой линии на А произошла, стоило ему заикнуться о желейных пирожных. Ишибаши мог только предполагать это в теории и именно сейчас хотел удостовериться на практике. Связаны ли временные линии друг с другом? Что вызывает их смену и значительные изменения событий? Например, Ямада умер в линии А, в линии Б его вовсе не существовало, а в В вдруг появился, да ещё и в литературный кружок частенько захаживал! Ишибаши бы думал, что его смерть повлекла полное его исчезновение из истории, если бы не Умеко. Да. По новостям в линии А передавали, что Умеко была убита. Но ведь в линии Б она была живее всех живых! И в линии В была жива. Если бы не покончила собой. Ишибаши искренне не любил вспоминать об этом. Он знал только одно: во всём этом была замешана Хотару Китамура, которая не скрывала факта слежки за ним и знания о существовании машины времени. Именно из-за этой гадюки умерли Ямада в прошлом и Умеко неоднократно; судьба первого в линии В неизвестна, а на вторую было покушение в линии Б, но Ишибаши смог спасти её. Может, именно такие изменения и потрясают временные линии и заставляют их сменяться? Ишибаши много размышлял, но в этот раз полез практиковаться. Он заглянул в сердце машины времени, хотя очень сильно боялся, что всё только испортит. Дёргаными, дрожащими руками он копался в механизме, перебирал провода и бледными пальцами проводил по металлическому корпусу... С виду машина времени была высотой и шириной два на два метра, но внутри казалась ещё меньше, поскольку стены были толстые, и там внутри и находился весь механизм, в том числе микрочипы, многочисленные схемы и провода, а ещё было что-то отдалённо похожее на материнскую плату и процессор в компьютере. Но Ишибаши нашёл кое-что интересное и удивлённо поднял брови. Открыв укромный маленький люк на полу, который до этого не замечал, и немного в нём покопавшись, он обнаружил что-то наподобие небольшого монитора, скорее планшета, который тоже был окружён разноцветными проводами. От него исходил голубоватый свет, а на экране было что-то изображено. Ишибаши взял этот гаджет, не такой толстый и большой, как монитор, но немного внушительнее обычного планшета и с крупной рамкой, на которой находились круглые оранжевые лампочки и такой же формы кнопки. Их насчитывалось порядка по четыре каждой; горел только один фонарик, отдающий голубым. Юноша прищурился и вгляделся в экран монитора; там были нарисованы какие-то непонятные синеватые вертикальные полоски. — Чего? — с недоумением, насупившись, пробормотал Ишибаши себе под нос. Он сильнее нагнулся над полом и навострил глаза на экран гаджета-монитора так, как только позволяло ему зрение. Эти синие тонкие полоски на голубом экране были почему-то очень рваными и соединялись между собой тончайшими нитями. — Не понимаю... Света внутри машины времени было и так было достаточно благодаря круглым светодиодам на потолке, однако Ишибаши всё же достал свой телефон и включил вспышку. Под тем светящимся фонариком на рамке монитора были написаны два иероглифа, которые можно было перевести, как «временная линия». — Чего? Она-то тут причём? — Ишибаши озадачился и сильно нахмурился. Сосредоточившись и прищурившись, он понял, что синеватые вертикальные полосы, изображённые на экране, могут быть не чем иными, как временными линиями. Его озарило, и он начал рассуждать вслух: — По сути, временные линии должны быть либо параллельны друг другу, либо исходить друг из друга... А здесь они соединены рваными нитями, и некоторые из них обрываются. И как это понимать? Он увидел, что от второй вертикальной полоски к третьей вели две нити. Одна ниточка была очень тонкой и становилась ещё тоньше к концу, а вторая была и вовсе оборвана на половине. Ишибаши насторожился, и он почувствовал прилив адреналина, и сама кровь неистово била ему в виски, вызывая дрожь по всему телу. — Если представить, что это действительно временные линии, то первая полоска — это нулевая, она самая целая и ни с чем не связанная; вторая линия — А, от неё рваные нити ведут к линии Б, и четвёртая полоска — линия В… Холодок пробежал по спине юноши, вызывая мурашки по коже, и он почувствовал сильнейшее напряжение: — Тогда получается, что эти самые оборванные нити — события из других временных линий... Выходит, эта нить — Ямада?! Он говорил про ниточку, оборванную на половине, точно её обрезали ножницами, и она так и не дошла до линии Б. — Что вообще этот монитор здесь делает?! — атмосфера накалилась настолько, что Ишибаши впал в панику; он почувствовал озноб; его вспотевшие руки еле держали монитор, а трясущиеся коленки не могли нормально усидеть перед люком на холодном металлическом полу. — Что за чертовщина?! И правда смахивает на то, что он показывает все временные линии! Юноша попытался перевести дыхание, отдышаться как следует, поскольку он не верил собственным глазам. Какого чёрта, кто придумал вставить в машину времени механизм, отображающий все временные линии?! Как оно устроено?! Нет, Ишибаши гораздо сильнее волновал вопрос: как машина времени об этом узнаёт, почём ей знать?! Она лучше него знает, что вокруг творится?! Ну да, логично… Ещё раз подумав, Ишибаши пролепетал вслух: — Раз Ямада в линии А умер, и его нить не достигла линии Б... Тогда он и вовсе перестал там существовать! Машина времени знает об этом, чёрт побери! Какого хрена?! Как?! Откуда?! Почему, почему это вообще происходит?! На мониторе помимо круглых фонариков и кнопок имелись ещё и переключатели по бокам рамки, но Ишибаши не смел их трогать; его страх был намного сильнее любопытства, страх и ужас впервые в его жизни превозмогали. Ишибаши покопался в сердце машины времени ещё недолго; он не всё, конечно, понимал, но этот монитор натолкнул его на мысль о том, что машина времени сама знала и зачем-то показывала все временные линии, по которым перемещалась! Ишибаши хотел ещё разобраться в этом феномене, углубиться как можно сильнее. «Наверняка здесь есть искусственный интеллект или что-то наподобие, — подумал он, — поэтому ей известно про временные линии. Но как они, чёрт побери, меняются?! Что заставляет их сменяться одна за другой? Что такого происходит, что провоцирует их меняться и в корне изменяться? Ведь здесь полно противоречий! И эти оборванные нити... Это нечто странное! Не исключено, что здесь могут быть какие-то огрехи, неполадки, поломки. Может, это ошибка? Временные линии меняются из-за какого-то парадокса или брака? Может, какой-нибудь аномалии? Это мне и предстоит в ближайшее время узнать.»***
На улице сияло солнце и веяло приятной прохладой. Не осталось и следа от непогоды, послужившей причиной переноса ярмарки. Джун и Минако уже были в клубной комнате. Президент кружка передвинула дату на календаре, висящем на стене. Неделя только началась; наступил понедельник, и необходимо было сосредоточиться на ярмарке, но мысли о слухах о самоубийстве какой-то ученицы из средней школы не выходили из головы. В кабинете повисла тишина; Минако выглядела даже отстранённей обычного. Кими осторожно постучалась в дверь и вошла внутрь, аккуратно неся в руках пакет, приятно пахнущий выпечкой. Этот запах нельзя было ни с чем спутать; желейные пирожные Кими любили все члены клуба без исключения, и они были обязаны принести успех на ярмарке. Вскоре пришла и Кацуми. Она тут же взялась за украшения из бумаги для скатерти. — Каги-чан, а Ямада-кун придёт к нам сегодня? — вдруг поинтересовалась Джун у своей подруги. — Да, он обещал прийти, — уверенно ответила та. — А вступить в клуб он не хочет? Всё равно он к нам приходит чуть ли не каждый день, — Джун усмехнулась и улыбнулась: – Или его не интересует литература? — Джун-чан, я же говорила, что мы просто друзья! — Ладно-ладно, — Джун хихикнула и дала Кацуми наконец заняться своими делами. — Всем привет. — У входа в кабинет стоял Ямада. В его руках была небольшая коробочка с разными видами чая. Почувствовав на себе заинтересованные взгляды девушек, он тут же пояснил: — Это для ярмарки. Я бы тоже хотел приложить свою руку. Со стороны всё это казалось непринуждённым, столь обычным и повседневным, но в классе царило напряжение; честно говоря, было удивительно, что ярмарку не перенесли вновь, если слухи о самоубийстве ученицы прямо на территории школы были правдивы. Многие в это не верили, но в то же время и не могли сомневаться; всё было возможно. Самым последним в клуб пришёл запыхавшийся Ишибаши, который встал в дверях и вежливо со всеми поздоровался. Теперь, когда все были в сборе, участники литературного кружка собрали всё необходимое и вышли на улицу. Через полчаса всё уже было готово; на школьном стадионе они подготовили свой стол, на котором в шахматном порядке были разложены порядка тридцати желейных пирожных красных и зелёных цветов; рядом с ними стояли пластиковые стаканчики и пакетики зелёного и чёрного чая. Стол был накрыт красной тканью, на которую были прикреплены красиво вырезанные зелёные бумажки самых разных форм и размеров. Время шло, но покупателей всё не было. Пока все участники клуба (Ямаду стоит выделить отдельно) стояли возле лавки и ждали людей, Ишибаши, отстранившись и скрестив руки на груди, задумался: «Во-первых, меня волнует непогода в тот четверг. Во-вторых, почти все в школе прознали о суициде Умеко. Многие слышали об этом лишь краем уха, большинство даже имени Умеко не знает, но этого уже достаточно… Меня очень сильно смущает та непогода! В первых двух временных линиях всё было в порядке, а сейчас вдруг дождь пошёл! Не нравится мне это. А что касается Умеко... Действительно, а почему ярмарку опять не перенесли, почему школу временно не закрыли, почему занятия не отменили, не знаю, хоть что-то из этого! Но сейчас я стою здесь, посреди ярмарки, вновь. И Кацуми с Ямадой, видимо, никуда не собираются уходить погулять, как было в линии А. И того извращенца что-то не видать...» Ишибаши оглянулся. Парни из Клуба развития плечевых мышц и Клуба плавания вроде были на месте, но ему правда что-то здесь не нравилось. Быть может, сам факт того, что ярмарку перенесли из-за непогоды, которой прежде не было, вызывал у него диссонанс... Нет, у Ишибаши многое вызывало диссонанс. Он заметил, что Кацуми и Ямада не вели себя как голубки. В смысле, тут они всего лишь друзья! А в линии А от них веяло какими-то романтическими соплями, которые Ишибаши жутко недолюбливал. Он фыркнул и прищурился. Девочки стояли где-то в сторонке и без умолку болтали, особенно среди них выделялись хихикающие и вечно шушукающиеся Джун и Кацуми, которые со странным ехидством косились на Ишибаши, отворачивались и опять что-то болтали, неловко посмеиваясь. Тот недоумённо вскинул бровью, но скоро двое девочек к нему подошли, и Кацуми смущённо, не прекращая гоготать, спросила: — Така-чан, Така-чан… Давай, колись! С кем ты в последний раз принимал ванну?! — А?! — тот дёрнулся, сделал шаг назад и вытаращил зенки от такой неожиданности, а затем покраснел, отвёл взгляд и неловко почесал затылок. — К-к чему такие вопросы?! — Колись, Така-чан, колись! — давясь смехом, подливала масла в огонь Джун. — Уф-ф-ф… — Ишибаши вздохнул, отвёл взор в другую сторону, не прекращая покрываться румянцем, помолчал, а после с небольшим раздражением ответил: — С Мэй-чан я, блин, недавно мылся! «Именно в такие моменты мне почему-то стыдно выдавать Мэй-чан за свою сестру! — возмутился он про себя. — Ну, иначе мне бы никто не поверил, почему я дружу с девочкой из начальной школы… Наши семьи просто знакомы, и я знаю Мэй-чан с самого рождения. И с самого же рождения в ней видят мою сестру… Я и не против, но ведь не в такие моменты-то, а!» — С Мэй-чан? — повторила Кацуми и удивлённо переглянулась с Джун. — Это моя сестра, — пояснил тот, — ей девять лет! — Ой, какая маленькая! — умилилась Джун. — Мне очень нравится это имя! — Кацуми озарилась искренней и очень прелестной улыбкой. — Така-чан, я никогда прежде ничего не слышала про твою сестру! А как она выглядит? Ишибаши опять потупил взгляд, немножко сдвинул брови, явно не желая отвечать, но после вынужденно сказал: — Ну, глаза у неё посветлее моих будут, волосы — потемнее… А ещё её волосы всегда заплетены в четыре хвостика: два сверху, два снизу. — Как мило-о-о! — пискнула Джун, сложив вместе руки, растаяв и растрогавшись. — Она очень красивая. — Кацуми задумалась и окинула Ишибаши взглядом с ног до головы для сравнения. — Мне бы хотелось увидеть твоих родителей, да и сестру тоже. У тебя такая необычная внешность, Така-чан! — У-у меня?! — тот вновь отдёрнулся и указал на себя пальцем. — Д-да я самый обычный что ни на есть подросток… Кацуми только хотела задать ещё один вопрос, как Джун её перебила: — Така-чан, расскажи ещё про свою сестру! — Да, расскажи! — с вспыхнувшим в глазах интересом неожиданно добавила Кацуми. — Ну-у-у… — тот опять застеснялся и погрузился в раздумье. — Она мало чем отличается от меня… Будучи в начальной школе, знает чуть ли не всю программу средней школы наперёд… Очень любит точные и естественные науки, как и я… Вместе мы ставим простенькие химические опыты а-ля присоединение брома к алкенам… Читаем много книжек, комиксов… Я всегда встречаю её из школы, поскольку учимся в разных зданиях, и мы вместе идём домой. Да, я на неё очень сильно повлиял, и я этому очень рад. А самое главное, что она довольна… Мне достаточно видеть её улыбку и счастливые глаза. — Така-чан, я бы хотела себе такого старшего брата, как ты! — вдруг восхитилась Кацуми, а её небесно-голубые очи заблестели, загорелись с новой силой. — Да, да, да! — пищала от восторга Джун. — Нам всем порой в семье не хватает адекватного старшего брата! — Ой, да что вы… — Ишибаши сильнее залился краской и отвёл взор, неловко перебирая пальцами. — Я — самый обычный человек, может, немного заботливый… — Мыться с младшей сестрой — так круто! — хихикая, приходя в упоение, сказала Джун. — З-з-замолчи, пожалуйста! — стеснительно прожужжал (учитывая растянутый звук «з» в начале) Ишибаши и скрестил руки в замок. «Хорошо, что хоть фотографий не попросили посмотреть, а то иначе меня совсем бы заподозрили! — смахнув пот со лба, подумалось ему. — Мэй-чан ведь кое на кого похожа… Ну да ладно. Если так подумать, то на вопрос девочек: «С кем я в последний раз мылся в ванне?» я ответил правильно. С Мэй-чан мы действительно частенько принимаем ванну, а вот тут, в путешествии, я, увы, хожу в душ. В школьный, мать его, душ! Здесь у меня нет ни квартиры, ни даже комнаты, а в машине времени еле умещаются запасы еды и воды, что уж говорить про душ. Повезло, что хотя бы в школе он есть. А помыть голову я иногда позволяю себе пойти в парикмахерскую. Знаете, мне очень неловко каждый раз туда приходить и на вопрос: «Как будем стричься?» отвечать: «Мне только помыть голову». Веду себя как бомж… Очень хочется надеяться, что сквозь временные линии парикмахеры меня не запоминают. Начинает казаться, что дежавю стало массовым явлением у людей… Лично мне сейчас охота бросить всё и помыть наконец Мэй-чан голову! Её любимый шампунь — клубничный, а мой — кокосовый. Иногда меняемся, и это очень мило…» — Джу-у-ун-чан! — послышался голос Кими откуда-то позади, с лавки. — Помоги с пирожными, пожалуйста! Тут покупатели. — Ой, меня зовут! — сказала Джун друзьям и собралась уходить. — Всё, бегу! Потом ещё поболтаем! — Пока! — ответила Кацуми и молча посмотрела подруге вслед, а после глянула в неожиданно нахмурившееся небо, точно разглядывая там что-то. Девушка старалась казаться спокойной, но её брови сдвинулись и задрожали, а зубы крепко прикусили нижнюю губу. После недолгой молчаливой паузы она глухим голосом обратилась к юноше: — Така-чан, а ты ведь сейчас… без родителей живёшь? Тот вздрогнул, а затем вздохнул и расслабился, опустив плечи. Поджав губы, он осторожно ответил, не выдавая того, что ему приходится жалко врать: — Да. Они в другом, можно сказать, городе. В иной раз не получается с ними связаться… Небольшую часть неба закрыла чёрная туча с резкими кудрявыми краями, но солнце ещё светило, склоняясь к западу, и в этой смеси света и надвигающейся тьмы было что-то странное и пугающее. Кацуми замолчала, значительно покачала головой и с сочувствием посмотрела на Ишибаши. Мимолётом глянув на остальных участников кружка, она сказала, слегка помрачнев: — Ладно, пошли к остальным. А то мне что-то не по себе становится… — Хорошо, — ответил тот, и они пошли к своей лавке, к своему столу с разложенными желейными пирожными и чаем на продажу. Пока сбыт шёл хоть и маленькими шагами и в достаточно медленном темпе, пока девочки стояли рядом со столом и весело болтали, к Кацуми подошёл Ямада и неловко начал: — Э-э, Каги-чан… — отведя взгляд, одной рукой он осторожно поправил свои волосы, а второй залез в карман брюк. — Да? — та вопросительно посмотрела на него. Ямада вытащил из кармана небольшую прямоугольную белую коробочку, протянул её девушке и сказал: — Это тебе. У Кацуми приятно округлились глаза. Она изумлённо глянула сначала на Ямаду, а затем на подарок и воскликнула: — Ой! Спасибо! — широко улыбнувшись, она взяла коробочку и принялась её открывать. Внутри оказались очень красивые белые блестящие наручные часы. Ямада тихонько усмехнулся и смутился, не зная, куда деваться. — С-спасибо большое, Ямада-кун! — радостно произнесла Кацуми и стала надевать подарок на руку. — Нет, нет, подожди, сначала надо настроить, — сказал тот и провёл пару незамысловатых махинаций с часами. — Вот так. Кацуми странно разглядывала подарок. Часы уже были у неё на руке, но что-то ей в них не нравилось: — Ямада-кун, а они точно не бракованные? — поинтересовалась она, напрягшись и сглотнув. — Мне кажется, они как-то медленно идут! Точнее, ход стрелок… ход времени… да. Ну, ты понял. Ишибаши, стоящий неподалёку, дёрнулся и прислушался к разговору. Ямада тоже присмотрелся к циферблату и огорчённо хмыкнул: — И вправду. Странно. Ладно, давай я отнесу их в ремонт. «Часы идут медленно... — Ишибаши задумался, нервно глядя в сторону Кацуми и Ямады. — Нет, всё, конечно, может быть, но у меня очень плохое предчувствие. Вдруг их ход замедлен не из-за поломки, а из-за кое-чего другого? У меня даже есть одно предположение.» Ишибаши нахмурился и, решительно сжав кулаки, решил: «Сегодня, пожалуй, проверю свои часы тоже.» Все неплохо проводили время и мило разговаривали, попивая горячий чай. Разочаровывало только одно: время шло, а спроса на пирожные почти не было. Когда небо начало заметно розоветь, а продать удалось меньше десятка пирожных, члены клуба начали даже «подворовывать» выпечку. Выручка была крохотной, а желающих вступить в клуб так и не появилось, однако настроение больше всего скрашивал прекрасный закат, поэтому девчонки и мальчишки наслаждались совместной трапезой «подворованными» пирожными на открытом воздухе. Когда школьников на ярмарке стало в разы меньше, Кими сложила остатки сладостей обратно в пакет, а остальные убрали всё со стола и пошли обратно в свой кабинет. Кацуми и Ямада увлечённо о чём-то болтали, хоть и было видно, что парень был немного смущён неудавшимся подарком. Джун уже закрывала кабинет, когда в коридоре Кими спросила Ишибаши: — Хочешь еще пирожное? Кажется, они тебе нравятся, а у меня ещё остались. Тот некоторое время колебался, но не смог отказаться от сладости. — Эм, Минако-чан. — Кими тихонько отвела взгляд в сторону. — А ты не хочешь? Тут обе девушки повернули головы к друг другу, и их взгляды встретились. Смущение, ненадолго повисшее между ними, заметили только Кацуми и Ишибаши. Девочка лишь улыбнулась, а вот юноша, казалось, и сам смутился. — Да... Да, конечно, давай. — Минако взяла пирожное и попрощалась со всеми. Все разошлись по домам, а вот Ишибаши готовился к очередному эксперименту или, можно даже сказать, расследованию, ибо такая подозрительная «поломка» часов Кацуми не могла пройти мимо его глаз. Да, за эти пару дней он перекопал всю машину времени, перевернул её с головы до ног, нашёл тот злосчастный монитор, отображающий непостижимые человеческому уму временные линии… А тут и царившее во всём клубе, по всей школе напряжение только усугубляло ситуацию, не давая Ишибаши ни на минуту расслабиться. Кажется, впереди его ждали только несчастья… Он уже отчаивался, но сдаваться было рано. Он хотел довести начатое до конца и твёрдо решил не останавливаться. Продолжение следует…