TEA legend

В жизнь Сэмуайза Гэмджи пришли изменения. Точнее говоря — не пришли. Ворвались, выбили дверь и перелопатили всю нору — по ощущениям это было именно так. Изменений случилось много, даже слишком, и голова от них шла кругом в самом что ни на есть буквальном смысле. Итак, для начала, теперь он был магом. Неплохо для полурослика, если не считать того, насколько странным этот факт ощущался. То есть… Очень странно. Каждый раз, когда свеча вспыхивала под его взглядом, Сэму всё больше казалось, что происходящее — затянувшийся сон или чья-то дурная шутка. С грехом пополам он всё же привык к новому росту, тем более что рядом с каланчой Айвэ разница как-то терялась. Тренировки тот возобновил почти сразу, сообщив хоббиту что тот провалялся без сознания, на минуточку, четверо суток, и время больше терять нельзя. К счастью, также выяснилось, что помимо умения зажигать взглядом свечи, майа успел передать ему кое-какие боевые навыки. Теперь хоббит в точности знал, как именно вращать клинок и под каким углом должен идти удар. Дело пошло быстрее, но ненамного, потому что никакие знания не могли перебить ноющих мышц и дрожащих рук. В общем, на текущий момент жизнь его выглядела примерно так, и в этом был один сомнительный плюс: на воспоминания о прошлом и колебания попросту не оставалось времени. Но было и ещё одно изменение. Довольно страшное, которое Сэм долгое время и вовсе не желал признавать. Сперва хоббит заметил, что стал быстрее соображать: появилась странная уверенность в собственных силах, а в ответ на задачи в голове вспыхивали интересные идеи, о которых он раньше вообще не думал. Мир стал видеться как-то четче и… Подробнее, что ли. Хоббит смотрел на вещи и видел для них Значение и Применение. Кроме того, в понятие каждого предмета оказались вшиты знания Сэма о том, как и из чего он сделан и куча других деталей, говорящих о тех или иных вещах. Например, глядя на чашку, из которой хоббит пил воду, он тотчас замечал на краях пару сколов и понимал, что ей уже немало попользовались до него и пару раз уронили. Но, судя по цвету глины, ей в то же время не больше четырех-пяти лет. И самое странное — ему даже не приходилось думать об этом отдельно. Способность работала, словно дополнение к зрению. Он видел «Чашку из красной глины, высотой примерно в ладонь, которую сделали где-то в Рохане около четырех лет назад. После она попала в Ортханк, где ей пользовались часто и не особо аккуратно, выпивая из неё, преимущественно, черный чай. Чашка стоит близко к краю стола, и если упадет, расколется на две половинки, а вода образует на плиточном полу лужу примерно квадратной формы, которая высохнет где-то спустя два часа». На самом деле знаний было даже больше и стоило ему обратить на него внимание, как оно множилось во все стороны. Иногда хоббиту казалось, что однажды от этой невыносимой подробности и значимости мира у него взорвется голова. Но всё-таки, к этому можно было привыкнуть. Куда хуже было другое — его воспоминания исказились. Например, свой первый разговор с птицей в Лориэне Сэм теперь видел глазами Айвэ. Более того, в его памяти появились некоторые эпизоды, которых раньше не было. Своей невнятностью они напоминали видения из проклятого камина. Но по большей части в них было слишком темно и холодно, чтобы к ним подробно приглядываться, так что хоббит предпочел этого не делать. Он догадывался, что это куски памяти майа, случайно попавшие к нему и этого короткого объяснения ему хватало… Чтобы действительно очень сильно тревожиться на этот счёт. К тому же паническим страхом отзывалась ещё одна очевидная мысль. А что, если на этом все не закончится? *** Серебристая сталь кинжала лязгнула, столкнувшись с бурой проржавевшей железякой — и оружие выпало из дрогнувших пальцев Сэма, со звоном ударившись об пол. Айвэ с кажущимся довольством отступил на шаг назад. Крутанул железку в пальцах, а затем сложил руки на груди. Хоббит со вздохом наклонился, привычно нашаривая кинжал взглядом. Каждый раз их столкновения примерно так и заканчивались — вернее, почти каждый. Всего пару раз в начале Айвэ дал ему выиграть, дабы хоббит смог ощутить вкус победы (да и то майа, разумеется, поддался) — а после упорно отыгрывал упущенное, раз за разом «убивая» Сэма вне зависимости от того, выкладывался тот на полную, или же нет. Хоббиту давно уже опостылело проигрывать, но, как бы он ни пытался извернуться, и каких бы планов по вычислению слабостей майа не составлял — все было тщетно, а самого Айвэ это, казалось, только забавляло. — Ну и как мне понять, насколько я преуспел, если я все время проигрываю? — хоббит вытер пот со лба, устало выпрямляясь во весь свой новый рост. — Понимаю, что я тебе не ровня, а все же уверенности в своих силах от такого не прибавляется. — Уверяю, у тебя ее значительно прибавится, если ты вдруг поколотишь кого-нибудь еще, — ответил Айвэ, сдергивая с растрепавшегося пучка на голове плетеную веревочку. — Почти две недели ты имеешь дело с таким неумолимым мной, пытаясь выиграть по многу часов. Вряд ли в Рохане найдется второй такой же. — Но я все же не уверен, что если там на меня нападет предполагаемая шайка грабителей, — громко заявил хоббит, — я сумею… — Конечно, сумеешь, — голос майа содержал ноль сомнений, — не сравнивай меня с гнильем, это невоспитанно. Мы ведь с тобой, между прочим, неплохо сработались… Посмотри-ка, — Айвэ с любопытством приподнял брови, — ты даже принял ту же позу, что и я. Сэм непонимающе посмотрел сперва на майа, а потом на себя — и понял, что встал точно так же, скрестив руки на груди и заложив одну ногу за другую. — Просто случайность, — буркнул хоббит, тотчас меняя положение. Однако, лицо Сэма помрачнело чуточку сильнее нужного. Кажется, он понимал, почему это произошло. Да ведь и майа понимал — но, как Айвэ и сказал раньше — за последствия изменений он не в ответе. Хоббит внутренне поежился. Вот оно. Сперва воспоминания, потом — такие вот мелочи… Он что, в итоге превратится в подобие темного майа? — Кстати, о Рохане, — произнес вдруг Айвэ, меняя тон голоса на более деловой. — Времени у нас больше нет, но и уровня ты достиг вполне сносного… Он сложил ладони в воздухе, а раскрыл руки уже с картой в пальцах, что развернулась вслед за его движением. Вложив кинжал в ножны, Сэм осторожно склонился над желтоватой бумагой, покрывшей часть стола. — Здесь, — майа указал на ближнюю к Изенгарду часть Рохана, а затем, коснувшись бумаги указательным пальцем, начертил широкий кружок по ту сторону от Врат Рохана. Там, где он проводил по карте, оставался тонкий, четко различимый выжженный след — Сэму даже показалось, что черная линия слегка дымится. — Есть в Средиземье очень крупная и богатая торговая сеть, — неторопливо пояснил Айвэ. — Я знаю, что управляет ей лишь один человек, и человек этот в данный момент находится здесь, — майа ткнул в область на карте, — заполучить его — значит заполучить всю ту отлаженную систему, которая обеспечит мне людей, провизию… да все что угодно. Вот и твое первое задание, Сэм Гэмджи — разыщи для меня этого человека и сделай так, чтобы он последовал за тобой в Ортханк и согласился бы с нами сотрудничать. Желательно, на добровольных началах. Несколько секунд Сэм простоял, тупо глядя в карту. Всплывающие мысли сообщали ему, что этот небольшой выжженный кружок включает в себя огромную территорию. Они же говорили о том, что искомый человек должен быть полезен Айвэ, но на этом, впрочем, описание заканчивалось и начинались предположения. Будет это толстый торгаш в шелках и золоте? Нет, сомнительно. Такого человека, майа, конечно, мог бы закошмарить и заставить служить себе… Но, судя по тому, что хоббит знал о своем «напарнике», тот не любил вести дела с глупцами. Тогда… Если предположить что это умный человек, который действительно успешно управляет крупной торговой сетью, то… Нет, подробностей этих дел Сэм не знал, да и не интересовался никогда. Единственное, в чём он был уверен — ни один успешный торговец своей выгоды не упускает. А значит, даже если ему удастся разыскать его при полном отсутствии какого-либо описания, то убедить его добровольно помогать им — задача уровня «невозможно». Хоббит болезненно скривился. Спрашивать, почему Айвэ не может сделать этого сам, было, пожалуй, бессмысленно, спорить — тем более. Итого имеем: в Рохан он, Сэм, отправится в любом случае. Хотя бы попытаться выполнить задачу ему тоже придется, плевать, насколько безнадежной она выглядит. При таком раскладе единственное, что имеет смысл, это попытаться вытрясти из майа еще хоть что-нибудь полезное. — Так… — сказал он и отметил, что его голос звучит не особо уверенно. — А что-нибудь ещё про этого человека вообще известно? Как он выглядит, там, как зовут, где скорее окажется, что-нибудь такое?.. Знаешь ли, по твоему описанию не то что человека, деревню не отыщешь. Хоббит мрачно покосился на майа, хранившего привычно невозмутимый вид. Теперь, немного зная о том, что под этой невозмутимостью скрывалось, Сэм был ей скорее рад. — И это, — вздохнул он. — Как, по-твоему, я должен уломать человека, прекрасно разбирающегося в вопросах торгов и выгоды, добровольно нам помогать? Вроде как… «Здравствуйте, у нас есть Башня, один мрачный хоббит и один вредный майа, а у вас есть то, что нам нужно, давайте вы это нам за просто так отдадите?» — Сэм нервно хихикнул. — Даже звучит глупо. Прежде, чем ответить, Айвэ наполнил стакан компотом из стеклянного графина — малиновая жидкость ярко блеснула в солнечных лучах, проникающих в комнату из маленьких окон под потолком. Хоббит уже настолько привык, что майа за неимением карманов вытаскивает предметы из воздуха, что даже не удивился. — Я знаю не больше твоего, Сэм, — вздохнул Айвэ, сев на стул и закинув ногу на ногу, — но могу предположить, что своей торговой сетью рисковать он не захочет. Вроде как — один хитрый эльф по имени Хеледин готовит отпор Саурону в Ортханке, и срочно нуждается в поставках продовольствия. Платить за то готов достаточно, и даже гарантирует безопасность тех людей, что будут задействованы. Мы должны дать ему понять, что сотрудничество с нами сохранит его торговлю в лучшем виде, чем если бы он честно признал власть Мордора, — майа сделал небольшой глоток компота. — Пусть явится сюда со своими людьми, увидит все собственными глазами и поговорит лично со мной, для начала. Сэм невесело поморщился. Значит, предложить торговцу защиту от Врага? Это все еще звучало сложно, тем более, что сейчас им самим защищаться было особо нечем, не считая стен крепости. И еще… Хеледин? Имя на синдарине, кажется? Хоббит не знал ни одного языка в своей жизни, кроме Всеобщего, но откуда-то ему стало известно, что слово это означает «безмолвный лед», что описывало Айвэ достаточно хорошо. — Ладно, на месте разберемся, — махнул рукой Сэм, — что и с какой подачи ему лучше предложить. И ты, значит, теперь будешь Хеледин, а мне как назваться? Айвэ на секунду оценивающе посмотрел на хоббита, а потом по-птичьи склонил голову: — Рандол. Сэм удивленно приподнял брови. — «Безбашенный?» Разве?.. — Совершенно, — улыбнулся Айвэ. — Ты ведь сейчас находишься здесь в качестве моего напарника, не так ли? «Ха. Ну да. Конечно. Чтобы согласиться помогать темному майа, нужно быть немного не от мира сего». — А что там все же по… более подробным вещам? — уточнил он. — Положим, что-то я смогу ему наплести, да только с такими знаниями что ищи, что не ищи — толку никакого! — Да что ты, — иронично хмыкнул Айвэ. — Если бы я знал его имя и внешность, этот человек уже сидел бы здесь, а ты бы мне, скорее всего, и не понадобился. «О, было бы просто замечательно!» — искренне подумал Сэм и тотчас приметил, как еле заметно усмехнулся майа. — Полагаю, — сообщил тот затем, — родом он с юго-востока, из самой империи нашего драгоценного Майрона. Как и все южане — чует лучшее место под солнцем, весьма хитер. Торговая сеть его раскинута от самого Харада до Шира, на вид и не скажешь, что цельная, но все же торговок в Бри и харадские караваны кое-что объединяет, — Айвэ подпер подбородок сложенными пальцами. — Общие правила, по которым они ведут свою торговлю — вероятно, не всегда законную. Красиво организовано, и совсем не по-рохириммским принципам. Столь важное лицо не должно привлекать к себе много внимания, а потому тебе стоит начать с неприметных скучных поселений. Но, — развел руками майа, — в конце концов, все это лишь мои предположения, основанные на многих разрозненных фактах. — Чудесно, — вздохнул Сэм. Данных все еще категорически не доставало, но нечто подсказывало ему, что пытаться достать еще бесполезно, вот совершенно. Айвэ и впрямь рассказал все, ему известное. Но с чего майа вообще взял, что он справится с задачей? «А кто сказал, что он так уверен?» — пришла следующая мысль. Действительно. Айвэ мог попросту проверять, справится ли он. И если нет, то… То что? Он, Сэм, окажется бесполезен для майа? Хм. И что тогда? Может, он таки сможет уйти в Шир? Из Рохана сбежать? Хоббит взглянул на майа и молниеносно понял — тот с высокой вероятностью предусмотрел такой ход его мыслей. Значит, есть что-то, что не даст ему этого сделать. Навряд ли Айвэ станет следить за ним самолично, это и вовсе не имеет смысла, ведь в таком случае было бы проще сделать все самому. Но что-то ещё… Что? А может, просто спросить прямо? — Значит ты даешь мне задачу, которую возможно вообще нельзя выполнить, — поморщился хоббит, отбросив за уши надоедливые пряди волос, которые все никак не находил времени срезать. — Ладно, пусть так. Но у меня ещё есть вопрос. А почему ты ждешь, что я действительно буду пытаться это сделать, а не сбегу в Шир при первой же возможности? Есть что-то, о чем я не знаю? Или ты в самом деле мне настолько доверяешь? Он усмехнулся бы на последних словах, не будь этот вопрос так важен. В самом деле, сложно даже представить себе, что майа способен кому-то вот так доверять… Учитывая, сколько сил и времени Айвэ приложил, чтобы обучить его, не похоже, что его отправляют с возможностью облажаться. И если он все-таки это сделает, неважно намеренно или нет, то… Птица достанет его где угодно и перережет горло? Определенная доля вероятности в этом имелась. Айвэ оперся подбородком о ладонь и вальяжно закатил глаза к потолку, слегка улыбнувшись. — Разумеется, я тебе доверяю, — заявил он несколько капризным тоном. — Я даже оставляю тебя под собственную ответственность в Рохане, ведь у меня нет возможности присмотреть тобой. Так что будь добр, Сэм, делай дела и не пытайся увильнуть. А то ведь знаешь, мое доверие — весьма хрупкая штука. Хоббит внутренне напрягся, не меняя ни позы, ни выражения лица. — Я вложил в тебя немало усилий, — мерным тоном продолжил Айвэ, — согласись, будет обидно растратить их впустую. А я крайне не люблю, когда мое время тратится зря, — тень угрозы скользнула в воздухе, пройдя по коже хоббита ледяным дыханием. — Прежде, чем соберешься уходить, поразмысли хорошенько о двух вещах: «Если я уйду — не случится ли чего-нибудь скверного с Братством? А может, в Рохане и Шире вдруг вспыхнет пожар, да такой, что даже кости обратятся в пепел? А не случится ли со мной по дороге несчастья? Мало ли, как обернется судьба. Быть может, умнее будет остаться». Сэм сглотнул скользкий комок в горле, в упор глядя в пол. Он обхватил собственные ладони оттого, что ему вдруг стало холодно, хоть сквозняков нигде не наблюдалось. Липкий страх тревожно отдался изнутри, не нарастая, но и не желая уходить. В этот момент хоббит ощутил себя просто ужасно. «Дурацкие майар… Как же я вас ненавижу». Сэму было совсем не смешно и даже мысленная попытка обругать собеседника выходила жалкой. Да, он жалок. Совершенно беспомощен. Майа убьет всех, если он ослушается. В том числе и его самого. Действительно. Отчего он вообще решил, что у него все еще есть выбор и надежда вернуться? Теперь, когда он на собственном опыте знал, что именно скрывается в голове у темного айну… В мыслях упрямо всплыли картины, в которых бесформенно-никакое Ничто поглощает зеленые просторы Шира, и сердце Сэма отчаянно екнуло где-то в пятках. — Ну так что? — весело поинтересовался Айвэ, отпив компота из стакана, и голос его вырвал хоббита из пучины мрачных раздумий. — Понял, насколько сильно я тебе доверяю? — Просто безгранично, — ответил хоббит, бессильно опустив вновь потеплевшие руки. Итак, ему все же придется попытаться это сделать. Ну что же — а иного выхода и не предвидится. — И когда мне, в итоге, отправляться? — поинтересовался он без особого желания в голосе. — Сегодня вечером, — со стороны Айвэ донеслось шуршание, — в самый раз прибудешь к первой деревне к утру. Когда Сэм поднял голову, то увидел, что майа пододвинул к нему средних размеров сверток. — Что это? — Внутри сонный порошок и волшебный плащ, — указал рукой на сверток айну, — не заталкивай его в сумку, но возьми с собой, когда будешь готов отбывать. Я покажу тебе, как использовать эти вещи, а затем — благополучно отправлю в доверительное путешествие. Сэм громко фыркнул. Схватив со стола сверток, он молча развернулся, желая как можно скорее покинуть комнату и остаться в одиночестве. — И не забывай, — донесся громкий оклик из-за его спины, — обращать внимание и на жительниц! Это вполне может оказаться «она», — Сэм угрюмо дернул за ручку двери, и уже вслед ему донеслось: — Да и к тому же, весьма симпатичная! Прошипев что-то гневное себе под нос, хоббит затопал вниз по ступеням. По правде говоря, хотелось громко послать Айвэ ко всем оркам. Ещё никогда Сэм не желал кому-то смерти, но сейчас он был к этому весьма близок. Он сам не заметил, как пробежал несколько коридоров, пока не начал задыхаться. Но и тогда, остановившись у одной из каменистых стен древнего строения, он чувствовал, как клокочет внутри злость, не находящая выхода. Проклятые. Майарские. Ублюдки. Это нечестно! Несправедливо! Почему у таких тварей вообще есть сила, чтобы гадить всем вокруг? Они её не заслуживают! Вот бы стать таким магом, чтобы разом лишить всех этих айнур их силы! Посмотрел бы он на Айвэ или Майрона, когда они стали бы простыми людьми и хоббитами. Вот это было бы веселье! — Не буду я тебе помогать, — прошипел хоббит сквозь зубы. — Не буду, слышишь, ублюдок? Чтоб тебе пусто было! И впрямь, задача и так мало выполнима. Даже если он из кожи вон будет лезть, «найти то, не знаю что» у него едва ли получится. И что дальше? Случится что-нибудь скверное с Широм? С Братством? Да чтоб его! Сэм со всей дури саданул кулаком в стену и, лишь ощутив резкую боль в руке, понял, что сделал. Но… Как ни странно, стало легче. Хоббит поднес кисть к глазам, рассматривая кровавые ссадины. В который раз кольнуло чувством нереальности происходящего. Когда он успел до этого дойти? Честное слово, в Лориэне было невыносимо, но по крайней мере до сих пор ему никого не хотелось придушить. Тяжело вздохнув, он сел на пол, прислонившись спиной к холодному шершавому камню. Камню было плевать, как и всем остальным. Рука горела огнем, а на душе у хоббита было просто отвратительно. Зачем он пришел сюда? Надеялся стравить двух майар? Сам будучи марионеткой в руках обоих? Глупо, Сэм Гэмджи, очень глупо. И что теперь? Он будет помогать Айвэ? После всего этого? Дорога в Шир заказана. Даже если он попытается сбежать, даже если ничего не случится с ним — по прибытии он найдет одно пепелище. Братство, Мерри и Пиппин в Лориэне, абсолютно беззащитные: он видел, как Айвэ может сражаться… «А не случится ли со мной по дороге несчастья?» Что ж… Кажется, был еще один выход. Да, определенно, был. Конечно, Айвэ быть может сожжет позже Шир попросту из мести. Но… Это в любом случае будет уже бессмысленно. «Тебе жалко того, что ты в меня вложил? Так вот, сейчас я собираюсь это всё уничтожить!» Зуд бессильной злобы сменился странным мрачным торжеством. Он знал, как поступит. И даже страх исчезнуть казался совершенно незначительным в сравнении со страхом остаться в этом ужасно неправильном мире. В далеком каменистом коридоре Ортханка поднялся на ноги уже не такой уж маленький хоббит и со всех ног поспешил к лестнице. Он собирался подняться на самую верхнюю площадку Башни. *** Ступени беспрерывно мелькали перед глазами Сэма, но он не считал их, бегом поднимаясь все выше. Небольшой перерыв на отдышаться — и снова — до самого верха! Как только он его достигнет — все будет кончено. Впервые в жизни Сэм Гэмджи принимал подобное решение, причем совершенно без зазрения совести. Дверь распахнулась, и в лицо хоббиту ударил сильный порыв ветра, мигом растрепавший длинные волосы. Тучные серые облака теперь нависали почти над самой его головой, но Сэму не было никакого дела до неба, вдруг оказавшегося столь близко. Быстрым жестом откинув пряди с лица, он решительно зашагал вперед. Края широченной площадки со всех сторон казались ровными, не огороженными и подобием страховки: только подойди — и смело делай шаг в пустоту. — Сэм Гэмджи! — прозвучал резкий властный голос за его спиной. Хоббит и правда застыл, но лицо его растянула широкая усмешка. Все равно от края его отделяет только шаг — и если он захочет, то сумеет сделать его прежде, чем айну успеет что-либо предпринять. Сэм так и не обернулся, но, судя по не самой веселой интонации голоса Айвэ — майа в восторге от его затеи не остался. — А ты настроен серьёзно, — скорее утвердил, чем вопросил тот. — Совершенно верно, — процедил сквозь зубы Сэм, — я и правда в состоянии сделать пару шагов вперед, если ты мне окончательно осточертеешь. Со стороны Айвэ раздался мрачный смешок — видимо, за прошедшее время хоббит и сам успел стать ему той еще костью в горле. — Пожалуй, — горько усмехнулся садовник, — ты сам не понимаешь, но мне малость не по чести помогать такому бессовестному и бессердечному существу, как ты. Сегодня ты говоришь, что убьешь моих друзей, если я тебя ослушаюсь — а что будет, когда ты придешь к власти? Я понял, какими методами ты действуешь, и они мне крайне не по душе, знаешь ли. Сэм в отчаянном волнении сжал кулаки. Что ответит ему майа? Будет ли опять грозиться расправой над друзьями? Хоббит зажмурился. Неважно! Все одно им теперь угрожает опасность — вероятность того, что с его помощью Айвэ сумеет набрать силу действительно существует. И вот тогда… А что тогда он будет делать? Честно говоря, ответа на этот вопрос Сэм не знал и очень боялся узнать. — Рад, что мы наконец-то поняли друг друга, — вздохнул Айвэ. — Благодарю за честность, Сэм Гэмджи — мы действительно друг другу совершенно не подходим. Хоббит напрягся, подавшись чуть вперед. — И вот именно поэтому я… — Не спеши, — отрезал майа, — дослушай сперва меня, такого бессердечного и бесчестного. Давай допустим тот факт, что нечто важное для меня все же имеется — это ты и твоя жизнь. Если ты готов умереть за своих друзей — так и быть, оставлю их в покое. — Вот так запросто? — вскричал Сэм. — Думаешь, после всего этого я тебе поверю? И почему… Почему вообще ты так нуждаешься именно во мне? Думаешь, я соглашусь добровольно помогать тебе стать Владыкой мира и захватить тут все? Это же просто глупо! Айвэ несомненно будет хитрить, чтобы не дать ему ускользнуть из рук. Но нет, теперь-то он не так прост, как раньше. Если это будет ложь — он вмиг распознает ее. — Захватить все? — помедлил майа, и в голосе его проскользнула новая странная эмоция. — Не совсем... Я не говорил тебе ранее. Но ты успел увидеть это своими глазами. — О чем? — насторожился Сэм. — Что я успел увидеть? — Мордор, — веско произнес Айвэ, — интересен мне не только в плане военной мощи. Башня Барад-Дура, несомненно, хранит ключ ко многим знаниям Майрона, что могут оказаться мне полезными. Все, чего я хочу сейчас больше всего — найти возможность заставить эту штуку в моей голове исчезнуть. Сэм сглотнул, и в горле его пересохло, едва до него дошел смысл слов айну. Да, он… и правда собственными глазами успел убедиться в существовании «этой штуки» в голове майа и был тому отнюдь не рад. Он предпочел бы не вспоминать о том, но отголоски оцепеняющего ужаса всплыли сами собой, путая мысли в узлы. Оглушительное падение в никуда, осколки искаженного мира в хаосе сознания, в самом центре которого пустило корни то, чему нет названия... Хоббит крупно вздрогнул. Он все еще не верил Айвэ, но зная такое, становилось чрезвычайно трудно сомневаться в правдивости его слов. Признание звучало на удивление искренне: обычным тоном, в котором не чувствовалось наигранности. А скорее даже… обреченность? Выходило, что это и впрямь доставляло майа значительные неудобства. В самом деле, как можно вообще не хотеть избавляться от подобной мути в собственной голове? Другое дело — осуществимо ли это? Хоббит не хотел знать, какова природа этого… Он даже не мог подобрать для него нормальных слов! Но, вероятно, как при любой болезни люди до конца ищут любые способы выздороветь, так и здесь… Сэм помотал головой. Балрог его раздери! Почему он вообще сейчас ощутил к этому мерзавцу Айвэ нечто вроде сочувствия? Самое неприятное, что от нахлынувших воспоминаний его собственная яростная решимость немного притупилась. Теперь хоббит был куда менее уверен в том, что сможет прыгнуть. — Но это же не значит, что ты не попытаешься захватить кого-нибудь после того, как от Этого избавишься, — хмуро проворчал Сэм, поежившись. Ветер, обдувающий площадку башни, на самом деле был ужасно ледяным, и хоббит почувствовал это только сейчас. — Вопрос здесь скорее в том, что произойдет, если я от этого не избавлюсь. — Нечто ужасное, — хмуро осведомился Сэм, — я прав? — Как будто мне известно больше твоего, — хмыкнул майа. — Но если однажды я окончательно сойду с ума и примусь крушить Средиземье направо и налево — это не будет прекрасным зрелищем. В конечном счете… ты понимаешь, что я Правда заинтересован в том, чтобы твои друзья жили, а ты — продолжил бы работать со мной в таком случае. По меньшей мере, твоя помощь должна предотвратить одну ничтожную катастрофу мирового масштаба. Сэм застыл. Он думал, настолько хорошо, насколько мог, хотя все случившееся за последние полчаса путало его мысли, а разбуженные воспоминания о визите в разум Айвэ добавляли еще больше неурядицы. И все же, он прилагал все силы, чтобы заставить мысли течь ровно. Всё ли вяжется в словах майа? Нет ли чего-то, незаметного на первый взгляд? Его разум, изменившись, говорил ему, что произошедшее является веским доказательством того, что он всё-таки позарез понадобился Айвэ и незаменим для него. Ведь иначе, майа не появился бы тут, и тем более не стал бы упоминать вслух «ту штуку». А еще из этого следовало, что он в любом случае попытался бы предотвратить его самоубийство, неважно, будь у него хорошая причина или нет. Знания Майрона… Убрать эту штуку… Знания Майрона… Но почему бы тогда не обратиться напрямую к Майрону? Два темных майа быстрее найдут язык, чем айну и хоббит. Другое дело, что и помощь того будет стоить куда дороже. Да и конкуренция Владыке Мордора ни к чему. Пожалуй, тот мог бы решить убрать потенциальную опасность… Своими способами. Так, хорошо, значит, обратиться к нему без сил и собственной мощи попросту безрассудно. Тогда всё более-менее сходится. Война не за Средиземье, но за знания. Это значило также, что прежде Айвэ уже обыскал все иные источники. У него просто не оставалось выхода? Сэм по собственному опыту знал, на что способен человек, загнанный в угол. А майа? Да уж… Подняв руки, он потер лоб. Голова кипела. Но вся эта цепочка рассуждений приводила к одному: Айвэ не врёт. Или, возможно, врёт? Чего будет стоить его ошибка? И если по итогу майа Айвэ будет править Средиземьем, не будет ли это хуже, чем если правителем будет майа Майрон? А если предположить, что он говорит правду, то если Сэм сейчас шагнет вниз, это нанесет миру урон куда больший… Мысли бились у него в голове, хоббит отчаянно пытался найти ответ. Но единственное понимание, которое по итогу принесло облегчение, звучало вот как: «Нет необходимости принимать это решение немедленно». Если он прямо сейчас отступит от края, Средиземье не рухнет. А если вдруг с такой опасностью он столкнется в будущем… Что ж, умереть никогда не поздно. — Ладно, — сказал Сэм, вдруг ощущая навалившуюся камнем усталость. — Ладно. Сделать шаг назад и обернуться было нелегко. На порыве чистой решимости он был готов пожертвовать своей жизнью. В этот момент он отверг неприемлемый для себя мир всем существом. Вернуться оказалось куда сложнее. «Участь несравнимо более сложная, чем героическая смерть». Мир замер, казалось руки и ноги налились свинцом, а сами мгновения растянулись в вечность. Но всё-таки, приложив, казалось, все возможные усилия воли, хоббит развернулся, готовясь взглянуть майа в глаза. И увидел опустевшую площадку. *** Из Ортханка Сэм отбыл примерно в восьмом часу вечера — на лошадке, предоставленной ему Айвэ специально для такого случая. Как оказалось, майа уже успел по мелочи наладить кое-какие поставки, но этого было недостаточно, иначе Сэм бы сейчас никуда не ехал — на ночь-то глядя. Внутри выданного свертка оказался мешочек с уже упомянутым сонным порошком, в придачу к которому прилагался удивительный плащ, сильно напоминавший эльфийские. Сделанный из простой, но очень теплой серой ткани, он пришелся хоббиту в самый раз по новому росту, заканчиваясь примерно у лодыжек. В горловину плаща был вшит маленький камень — когда Айвэ коснулся его, ткань внезапно сделалась черной, не дающей бликов даже при свете факелов и почти слилась с мрачными стенами подземного хода. Сэм сей фокус повторил, и остался вполне удовлетворен новым приобретением. Так, снаряженный картой, орудиями защиты и провизией, он отбыл на поиски приключений по одному из необъятных просторов Рохана. Ну, так уж это для хоббита выглядело — все равно, что в стоге сена искать иглу. Сэм для начала решил придерживаться довольно пессимистичных прогнозов: едва ли он сумеет найти торговца, а вот неприятности на свою голову — очень даже, и прежде всего ему нужно быть готовым именно к ним. Неприятности себя ждать не заставили: не прошло и трех часов с его отбытия из Изенгардской башни, как пасмурное ночное небо вдруг разразилось унылым дождем, продолжавшимся до самого рассвета. Чудесный плащ, отнюдь не чудесно противостоящий дождю, успел порядком намокнуть. В итоге подмерзший Сэм встретил первую деревеньку на своем пути громким «апчхи!» и ругательством, адресованным негодным высшим существам. На границе с первыми деревянными домишками хоббита никто не встретил — видимо, поселение это было настолько маленьким, что о его безопасности некому было позаботиться. Спешившись, он быстро огляделся и, торопливо схватив коня за узду, потянул за собой по мокрой дороге. Час был ранний — первые рассветные лучи уже наполнили небо, но не грели покуда совершенно. Кое-где в домах уже с грохотом открывали ставни — местная жизнь потихоньку начинала закипать после сна. Именно сегодня редкие утренние прохожие и пастух, ведший трех коров на выгул, имели честь лицезреть мрачного вида человека в мокром темно-сером плаще и высоких сапогах. Человек этот молча вел за собой серую лошадь, никому не улыбаясь и никого не приветствуя, словно бы полностью погруженный в собственные думы. От него, в свою очередь, держались подальше, но с любопытством потом косились вслед из-за спины, перешептываясь и обсуждая, зачастую — громче, чем следовало бы. Сэму не хотелось привлекать к себе лишнего внимания, но он знал — так и так привлечет. По опыту жизни в сравнительно небольшом Шире хоббит прекрасно понимал, что местные в два счета отличат своих от чужих, как ты ни разоденься. Впрочем, сейчас он настолько вымотался от продолжительной езды под холодным ливнем, что перво-наперво его интересовали теплый очаг и горячая еда. Хоббит свернул налево, осознавая, что с трудом ориентируется в незнакомом месте среди одинаковых деревенских улиц. Голова гудела — новых наблюдений здесь была куча, но хоббит пока не позволял себе думать об этом. Потом он встал как вкопанный: внезапно ему показалось, что где-то здесь, у колодца и дома с покосившейся крышей он уже проходил. Странные взгляды местных, которых становилось все больше, порядком нервировали хоббита, а между тем он совсем замерз и проголодался. Найти бы таверну в этой мелкой деревушке, ну хоть самую дрянную! — Постой-ка! — приветливо окликнул Сэм светловолосого мальчишку с большой корзиной чего-то съестного в руках. — Я здесь вроде как впервые, а где подкрепиться можно — и вовсе не знаю. Не подскажешь ли? Ребенок поглядел на него круглыми глазами так, будто нечто вроде Сэма в природе существовать не могло. А потом робко указал пальцем куда-то позади хоббита: — Э-э-м, ну там вот. — «Там вот»? — хоббит со вздохом обернулся, но никакой таверны за своей спиной не заметил, — и где это, позвольте спросить, «там»? Однако, когда он вновь перевел взгляд на мальчишку, тот уже стремительно улепетывал на другую сторону улицы. Сэм вздохнул. Миссия начиналась как-то уныло и вовсе не многообещающе… Что ж. Ладно, он вернется обратно и поищет таверну еще раз. В конце концов, у него еще остались сухие лепешки в мешке с провизией. Но стоило ему пройти чуть дальше и вновь завернуть за угол, как дорогу хоббиту перегородили. Подняв глаза, Сэм увидел несколько человек, по всей видимости, из местных крестьян. Намерения у них в глазах читались отнюдь не дружелюбные. — Куда прёшь, чужак? — мрачно поинтересовался самый крупный из них с самой густой бородой. — Простите, люди добрые, — хоббит постарался придать себе дружелюбный вид, сделав голос настолько мягким, насколько мог. На бандитов люди не походили. Скорее — попросту боялись странных незнакомцев. — Я путешественник. Таверну ищу, — объяснил он. — Не подскажете, где у вас можно остановиться? Мужики переглянулись. Оценивающе посмотрели на пришедшего. — Уноси ноги, — с той же мрачностью предупредил главный. — И больше чтоб духу твоего тут не было, Саруманов прихвостень! Прежний Сэм бы задохнулся от обиды и возмущения, но после всего произошедшего в последние месяцы с ним остался лишь здравый смысл, говоривший о том, что спорить бесполезно и стоит послушаться. Часом позже, остановившись у опушки леса неподалеку, хоббит с трудом развел костер и, набрав воды в ручье, принялся кипятить чай. Как бы он не ненавидел все, хоть немного связанное с Барад-Дуром, сейчас ему нужно было согреться. Да и лепешки сухие чем-нибудь запить. Очевидно, он допустил промах. В такой глуши, с таким отношением к чужеземцам, нужный ему человек едва ли мог бы жить. Тем более, коль в деревушке не было даже таверны, вестимо, большая часть её жителей была занята выращиванием еды. А едва ли столь занятой человек, как глава торговой сети, мог бы тратить своё время, сея и распахивая поле или ухаживая за коровами. Сэм задумчиво развернул карту и аккуратно уложил её на коленях, дабы уберечь от воды. Какое место ему нужно? Крупное поселение с людьми всяческих профессий — как минимум. Близкое к дорогам и не такое подозрительное к чужакам. Карта, увы, могла дать представления лишь о паре пунктов. Вода забурлила, и Сэм высыпал в котелок листья из пакетика. Жар от костра шел волнами, к тому же солнце поднялось над горизонтом и воздух сделался теплее: холод отступал от промерзших костей. К тому времени, как чай настоялся и был выпит, а в мешке Сэма осталось лишь немного лепешек, хоббит отметил на карте три наиболее обнадеживающих деревни. Одна из них находилась не так уж далеко. Поспешив, он мог добраться до неё к вечеру. Значит, целый день езды. После такой же бессонной ночи... Тяжко вздохнув, хоббит поднялся на ноги. Ничего, он приедет, найдет кров и отоспится. Или заночует в поле — разве ему впервой? *** Лучи солнца уже окрасились в теплые тона, когда Сэм завидел на горизонте очертания крыш. Карта не соврала — это поселение и впрямь выглядело куда крупнее. Даже с такого расстояния хоббит видел, что домов там куда больше пары десятков, а всё это дело ограждает вполне приличный деревянный частокол. Конечно, выгнать его могли и оттуда, но всё же Сэм надеялся на лучшее. «Саруманов прихвостень», — так его назвали? Ну, если так посмотреть, угадали почти. Но это значило, что и настоящие сарумановы прихвостни по этим деревням уже разгуливали. А раз так — местные будут недоверчивы к любому чужаку. В любом случае, стоило придумать себе хорошую историю. Проехав немного вдоль зубчатого частокола, Сэм остановился перед добротными деревянными воротами. Солнце почти спряталось за горы, и в сумерках проявились сонные лица двоих стражников, коротавших смену у деревенских ворот. Однако, завидев путника, мужики враз стряхнули дремоту и важно приосанились. — Кто таков будешь, откуда путь держишь и к нам зачем пожаловал? — требовательно поинтересовался один из них — высоченный и с рыжей бородищей почти как у Гимли. — Давай, отвечай и не юли! — Здравствуйте, люди добрые, — поздоровался Сэм, спрыгивая с лошади. — Я путешественник, путь держу с севера к югу, и к вам пожаловал передохнуть, кров и пищу отыскать, да делу своему помочь. А имя моё — Рандол, если, конечно, что-то оно вам скажет. — А что за дело у тебя, Рандол? И из каких земель ты родом? — спросил второй — черноволосый, пониже ростом и помоложе. — Времена нынче тревожные, пускать кого попало нам не следует. — Сюда-то я приехал из Бри. В путь отправился — мир повидать да узнать, как в разных местах по-разному люди живут. Много уже повидал да объездил, а у вас не был еще. Вот и хотел бы своим заметкам помочь. Если позволите, конечно. Стражники переглянулись и явно задумались. — Вот что, Рандол, — вздохнул рыжий, — не в обычае у нас усталых путников отправлять куда подальше, а стало быть, пустим мы тебя. Но, извини уж, смотреть за тобой в оба глаза будем. Сам понимаешь, время тревожное. Сэм согласно кивнул, понимаю мол, но в душе подавил досадливый вздох. Не хватало только лишнего наблюдения. Впрочем, если он будет вести себя прилично, со временем к нему привыкнут да потеряют интерес. А пока — и впрямь главное найти наконец таверну и съесть горячего. От утренних лепешек давно осталось одно воспоминание и желудок привычно ныл, напоминая о своей пустоте. Здоровенные деревянные ворота за спиной «Рандола» со скрипом замкнули, и рыжий стражник подозвал еще одного, странно похожего на него бородатого мужчину. Из их краткого диалога хоббит понял, что эти двое являются братьями, и второй сейчас проведет его к ближайшей таверне, дабы путник из дальних земель мог наконец прилечь и перекусить. Поклоном отблагодарив постовых, Сэм двинулся вслед за вторым рыжебородым, ведя за собой свою серую лошадку — та тоже устала и теперь с неохотой переставляла копыта. Стремительно вечерело, но жизнь в деревне еще кипела — с грохотом подскакивали на отшибах повозки, груженые сеном и большими мешками, торговцы и торговки в своих маленьких лавочках вовсю нахваливали товар, туда-сюда с весельем носились дети — иные из них так же торговали разной мелочью. Однако при появлении Сэма вся эта беззаботность с местных разом облетала, и лица их принимали любопытное, а то и настороженное выражение. Некоторые глядели с неприязнью, а кто-то тактично пытался не обращать внимания — дети тыкали в него пальцами и открывали рты. Но в целом реакция оказалась явно спокойнее, чем в предыдущей деревне, и это не могло не радовать хоббита. Дома здесь были добротные, некоторые, богатые — даже в пару этажей высотой и с узорчатыми столбиками и крышами. Было видно, что местные могли позволить себе не торчать целыми днями в поле — заработать в деревне также являлось возможным: торговля здесь просто кипела. Торговля?.. Сэм украдкой глянул на карту. Айвэ не указал ему точные рамки времени, но хоббит знал, что медлить не следует. Возможно ли, что с этого раза он явился в правильное место? Во имя всего, лишь бы это оказалось так! — Вот и добрались, — с довольством молвил его рыжий спутник, указав пухлой ладонью на зеленоватый дом с бирюзовой крышей, на дверях которого красовалась яркая вывеска. — Рандолом тебя кличут, верно? Ну вот, располагайся и отдыхай. А конюшня у них вон там, за углом. — Спасибо, — сердечно поблагодарил проводника хоббит. Спустя пару минут он уже стоял у двери с вывеской. Набрав в грудь воздуха и немного успокоившись, Сэм дернул за ручку и шагнул внутрь. В глаза ему тотчас бросилось яркое пламя от многих свечей, расставленных в стенных подсвечниках тут и там. За вычищенными столами посреди просторной залы расселся разный люд — от бородатых стражников, вроде тех, что он уже видал, до семей с детьми. Это было хорошим знаком. Из-за общего гама и звона посуды его появление осталось не столь замеченным, как могло бы. Словив на себе несколько удивленно-растерянных взглядов, Сэм направился к стойке, по пути покопавшись в собственных карманах. Вот уж на деньги Айвэ не поскупился, снабдив его весьма прилично. На эту сумму хоббит мог бы, наверное, выкупить эту простецкую таверну полностью. — Комнату на одного, пожалуйста, — деловито попросил хоббит долговязого хозяина таверны, — и ужин желательно принести туда же. Тот быстро заморгал с видом человека, который явно не привык иметь дела с подобными странными постояльцами. Сэм догадывался, что после всех злоключений и путешествий аура его окутывает соответствующая. — Конечно-конечно, уважаемый! — протараторил хозяин. — Свободна комната номер пятнадцать, это по лестнице слева наверх, на второй этаж… Да-да, вот там! Ужин вам когда нести? — Как будет готов, — махнул рукой Сэм, и поторопился наверх. Как же он, все таки, ужасно проголодался… *** Пятнадцатая комната оказалась просторной и вмещающей все необходимые удобства вроде кровати, комода и стола со стульями. Пройдя внутрь, Сэм к своей радости обнаружил, что в комнате имеется целых два окна. — Неплохо, — пробормотал он себе под нос, плюхнувшись на мягкую кровать и вытянув гудящие ноги. — Очень даже неплохо. «Глядишь, все и налаживается, а, Сэм Гэмджи?» Хоббит задумчиво закусил губу и вздохнул. Глупо говорить — налаживается. Ему ведь еще этого торговца искать… А как искать? А где? Будто бы много кто захочет делиться информацией с малознакомым приезжим? Лицо Сэма явственно помрачнело. Вот досада! Все же, покуда он совершенно не представлял, что ему теперь делать. Затем принесли еду — птицу и тушеные овощи, между прочим, оказавшиеся очень вкусными. Сытость развеяла невеселые мысли, и хоббит тотчас поспешил завернуться в одеяло. Лежа с открытыми глазами и глядя в темный незнакомый потолок, он подумал о том, что было бы замечательно, если бы в этот раз ему просто удачно повезло. Хотя бы раз в жизни. *** Проснувшись наутро, Сэм не сразу сообразил, где находится. Помотав головой, он сел в кровати, свесив ноги, и потер сонное лицо, просыпаясь. — Ну, вот и новый день, — пробормотал он, впрочем, без особой радости в голосе. — Погляжу я, солнце вышло, а у меня тут совсем темно. Распахнув ставни, Сэм сощурился от яркого света, заполнившего комнату. Насвистывая что-то себе под нос, он стащил со стула верхнюю одежду и накинул жилет, готовясь спуститься вниз, чтобы заказать себе завтрак. Внезапно Сэм остановился и медленно повернул голову к открытому окну. — Что?.. Во-первых, откуда-то неподалеку доносился характерный запах дыма. Во-вторых — с улиц долетали визги, сердитые окрики и громкие пересуды, в один голос твердившие о трех вещах: «пожар», «беда» и «Гýдрон». Так. Пожалуй, завтрак мог и подождать. Наскоро умывшись из принесенного таза с водой, хоббит быстро преодолел лестницу и, поздоровавшись с хозяином, вышел на улицу. Глаза тут же заслезились от яркого света, а запах гари стал куда сильнее. Немногим погодя, привыкнув к солнцу и повертев головой, Сэм заметил столб черного дыма, валившего откуда-то из-за ближайших домов. Так-так, нет, вот только пожара в первый же день ему не хватало! — А… Извините… — обратился он к одной из торговок у прилавка. — А что происходит? Женщина неодобрительно одернула белый передник, махнула рукой с укоряющим вздохом: — Да опять этот… «Изобретатель», — сердито объяснила селянка. — Что ни день, то происшествие! Всех покупателей распугал, негодник! Хоббит отметил, что ей, кажется, все равно, что он чужеземец, и это было определенно к лучшему. — Простите, а что за изобретатель такой? — снова поинтересовался Сэм. — Я у вас недавно, не знаю… — Гудрон, горе луковое, — так же недовольно поморщилась торговка. — Все нормальные мужики в его возрасте уже женятся да детей растят, а он все в игрушки свои играется. Знакома я с его матерью, вот уж несчастная женщина. Ладно, две дочки — красавицы, да умницы, но сын — дуралей! Из-за его «опытов» тут однажды все взлетит на воздух! — Да уж, — попытался согласиться Сэм, удивленный таким пылом. Похоже, у женщины наболело. — А что горит? Пожар хоть потушили? — Да сарай его, — махнула рукой селянка, поправив косынку. — И то хорошо, глядишь не будет у него места для всех этих дуростей — так наберется ума. — Может и так, может и так, — покивал хоббит. — Ну, спасибо вам. И удачного дня! Едва ли «изобретатель» был тем, кто ему нужен, но узнать про него подробнее, пожалуй, будет не лишним. Надо же как-то вписаться в жизнь поселения да понять, что тут к чему. В рассеянности пройдясь по рынку, Сэм понял, что прямо сейчас спешить к месту пожара — идея не лучшая. Он, Рандол, всё же, «подозрительный чужеземец», мало ли что люди могут подумать о его таком интересе? Вот подождёт, пока всё успокоится, а там поговорит с торговкой да спросит у неё, где этого Гудрона найти. А пока он решил непременно перекусить и хорошенько отдохнуть — раз уж у него в кои-то веке есть немного свободного времени, стоит им воспользоваться. *** После обеда, вдоволь нагулявшись, насидевшись и наевшись, Сэм отправился к пепелищу. Сарай сгорел почти целиком, но больше огонь никуда не перекинулся. Редкие проходящие мимо прохожие косились на обугленные стены без особого интереса. Хоббит, впрочем, их безразличия не разделял, хотя интересовало его не само здание. Дело в том, что внутри бывшего сарая находились Штуки весьма странного вида, напоминавшие сразу машины из башни Сарумана, те странные устройства на Майроновых полках и еще что-то непонятное. «Изобретатель, значит». Сэм хмыкнул, потерев лоб. Это всё выглядело вполне заслуживающим внимания, и он лишний раз уверился в своем решении встретиться с этим неведомым Гудроном. Оставалось понять, где его искать. Однако, стоило ему развернуться с намерением идти в таверну, как со стороны «штук» вдруг послышался резкий скрежет, словно бы одна из них пришла в движение. Сэм вздрогнул, неосознанно потянувшись рукой туда, где обычно висели ножны, но ничего не взорвалось и не поехало. Вместо этого из-за самой высоченной штуки в дальнем углу высунулась растрепанная белобрысая голова паренька в бордовой повязке. Его широко распахнутые серые глаза осмотрели Сэма с искренним любопытством, присущим только детям. А еще читалась в них такая же почти детская вселенская досада. Веснушки на его лице кое-где замазались копотью, а на лбу и щеках виднелись свежие ожоги, наспех обработанные неким белым порошком. Хоббит мог бы подумать, что перед ним подросток, любящий лазить в опасные места, если бы не рост и внушительные мешки под глазами, выдававшие настоящий возраст незнакомца. Кажется — где-то за двадцать. — А ты у нас кто такой будешь? — громко осведомился парень, недовольно шмыгнув носом. — Тоже из этих… посмеяться пришел? Или жизни меня поучить? Каких «этих» подразумевал собеседник, Сэм понятия не имел, вот только ясно было, что ему не очень-то рады. У хоббита на данный момент хватало терпения, чтобы оставаться спокойным и вежливым. — Пожар — не шутка, чтобы над ней смеяться, — развел руками он. — Чего доброго, кто-то мог бы пострадать или погибнуть, но я слышал, все обошлось. Зовут меня Рандол, я путешественник и в вашей деревне проездом. О пожаре вести быстро разлетелись, вот мне и стало любопытно увидеть «изобретателя», о котором все вокруг теперь судачат. — Ого-о, — протянул таинственный собеседник, и глаза его блеснули новым интересом, — стало быть, ты путешественник! Тут он совсем выбрался из непонятной штуковины, и перед Сэмом предстал долговязый парень в затасканных сапогах и рваных штанах. Темная рубашка его с высоко закатанными рукавами открывала руки человека работящего, с мозолями и шрамиками на пальцах, словно от инструментов. На указательном пальце его левой руки даже не хватало фаланги. Картинка всплыла сама собой — сияющее Кольцо на четырехпалой… Правой руке, да и пальца у Того отсутствовало больше. И все же Сэма внутренне пробрало, хоббит даже зажмурился и открыл глаза вновь — но пальца так и не появилось. Выругавшись про себя, он досадливо подумал, что до гоблинов ненавидит такие вот совпадения. — А ты и есть тот самый изобретатель, я прав? — со вздохом осведомился Сэм, стараясь больше не глядеть на пальцы человека. — Слишком уж, — пояснил он, неопределенно взмахнув руками, — по-изобретательски выглядишь. Парень прыснул, и плечи его смешно дернулись. — Я не нарочно, — сделав шаг вперед, он протянул хоббиту руку — правую, и представился: — Гудрон. А откуда ты знаешь, как выглядят такие, как я? Видел кого-то в своих путешествиях? — Не видел, — честно признался Сэм, — просто уж слишком о тебе наслушался, да около того ты мне и представился. А вот это, позволь узнать, — хоббит обернулся к обугленным Штукам, — что такое? Тут Гудрон очень внимательно поглядел ему в лицо, точно проверяя — правда ли ему интересно. Ответ его, кажется, устроил. — Я хочу создать самоходное средство передвижения, — ужасная досада вновь мелькнула в его голосе, — вот эти две — одни из первых образцов, на рисунке они выглядят иначе. Я давно над этим размышлял, но после уверился, что, пока не начну делать руками, ничего не продвинется. А на деле все оказалось еще сложнее! Я уже себе всю голову изломал, пытаясь придумать, как заставить их двигаться! — Гудрон присел на корточки перед одним из почерневших каркасов и любовно тронул одну из торчащих оттуда железяк. — Но зато я понял пару вещей, от которых можно отталкиваться. Во-первых, это должно быть что-то вроде телеги, обязательно на колесах, двигающихся без тяги извне. А как это сделать? Я провел кучу испытаний, прежде чем понял, что можно использовать пар, чтобы… — Постой-постой! — поспешно оборвал изобретателя Сэм, осознав, что полностью потерял нить повествования. — Это все, конечно, ужасно интересно, но я ведь так просто не пойму ничего. Если б ты мог показать, как все это работает — уверен, я бы понял куда больше. Поймав полный укоризны взгляд Гудрона, хоббит понял, что сболтнул это зря. Но, судя по всему, иначе заткнуть изобретателя просто не получилось бы, да и париться на солнце без возможности посидеть в тени Сэму не хотелось. К тому же, голос у Гудрона был необычайно звонким и громким, так, что даже обычные фразы звучали у него на пол улицы. Сэм ощущал себя крайне неуютно — но привыкшие местные жители все так же ходили мимо, почти не обращая внимания на голос досадливого изобретателя. — Как знаешь, — проворчал тот, махнув рукой, — а я бы тебе еще про летательный орнитоптер мог рассказать. У Сэма едва не вырвалось «про что?!», но он вовремя прикусил язык. Теперь он понимал, отчего все вокруг были о Гудроне не самого лестного мнения: слишком уж выделялся среди обычного люда парень, у которого на уме одни изобретения, да еще такие… причудливые. Слушать его тоже никто не рвался, и потому он, Сэм, оказался единственным, кто вдруг заинтересовался проделками Гудрона. Это звучало даже несколько печально. — Но, в общем, — парень выпрямился, подхватив с земли плотно набитую чем-то сумку, — все это сгорело. Какого драного орка я был так неосторожен сегодня?! Мне оставалась пара дней, чтобы закончить маленькую пробную штуку, которая в самом деле смогла бы ездить. Я пытался починить хоть что-то, но все пострадало в огне слишком сильно. И… мне нечего тебе показать. Гудрон мрачно покачал головой, рассеянно пропуская пряди слегка отросших светлых волос сквозь пальцы. Сэм заложил руки за спину. — Начнешь все заново? — Было бы где. Кроме сарая у меня есть только своя комната, да в доме мне запретили что-либо делать. Значит, теперь ему негде создавать свои штуки. Вот оно как… Внезапно Сэм ощутил странное желание помочь этому человеку. Отчасти потому, что понимал — никому, кроме него, Гудрон и его изобретения и правда не сдались. Сэм вообще не разбирался в подобном, но парень явно подавал надежды и говорил даже будто бы по делу. Быть может, дай ему больше денег и свободы для творчества — что-то стоящее и правда выйдет? — А знаешь, — сказал он вдруг, — ты меня и правда заинтересовал. Так что я что-нибудь придумаю. — Насчет чего? — Ну, насчет места, где ты мог бы изобретать, — кивнул хоббит. — В самом деле? — и без того громкий голос Гудрона прозвучал по ушам Сэма набатом, и тот поморщился. — Пока ничего обещать не стану, — развел руками хоббит, — но я попытаюсь, и если придумаю что-нибудь — тотчас тебе сообщу. На радостях Гудрон чуть не выронил рук свою огромную сумку, и измазанное лицо его осветила искренняя улыбка. Сэм с усмешкой наклонил голову: — Неужели тебя и впрямь здесь все поголовно считают бездельником? — Конечно же нет! — изобретатель поднял руку в протестующем жесте. — Кроме меня есть еще пара таких же... энтузиастов. К слову, с одним из них у меня договоренность — сегодня Кутлаф должен был отковать мне детали, а я почти забыл о них с этим пожаром, — парень вновь с остервенением запустил пальцы в волосы. — И куда мне их теперь девать?.. А, плевать, разберемся! Привычно перекинув сумку через плечо, Гудрон вопросительно взглянул на Рандола. — Пойдешь со мной? Кутлаф — гостеприимный парень, примет нас вдвоем. Поколебавшись секунду, Сэм кивнул и последовал за изобретателем. Делать ему все равно сегодня было бы нечего. К тому же, отказываться от шансов познакомиться с как можно большим количеством местных ему не хотелось. А завоевать доверие такого странного парня, как Гудрон, тоже, в общем-то, неплохо для начала. Тот и правда оказался весьма болтлив, и по пути к дому Кутлафа Сэм узнал, Кутлаф этот — давний друг Гудрона, наследственный кузнец и по совместительству его помощник в создании Штук. Еще им помогала его младшая сестра Куилла, по словам Гудрона — старательная девочка. Родители самого изобретателя, как с удивлением узнал Сэм — владеют той самой таверной под названием "Юркий скворец", где хоббит и остановился на ночлег. В общем, знакомство намечалось хорошее. Перейдя через узкий дощатый мостик, ведущий через хилую речку, они оказались в самой новой части деревни, отстроенной лет пятнадцать назад. Дома здесь были раскиданы просторнее, да и улицы казались больше и несколько пустее. — Нам сюда, — кивнул Гудрон на большой дом с черепичной крышей, увитый плющом. — Кузнецы, как правило, селятся на окраинах из-за возможных возгораний. Да ты наверняка об этом знаешь, — махнул он рукой, — что я тебе рассказываю. Калитка была приоткрыта, и потому внутрь они попали беспрепятственно. Не застав никого на внутреннем дворе, Гудрон прошел по мощеной тропке к двери и требовательно постучался. Внутри тут же что-то загремело. Сэм прислушался: подобный звук напоминал падение какого-нибудь средних размеров предмета. Еще несколько секунд спустя дверь распахнулась — на пороге возникла девочка лет десяти со светлыми косичками и ясными голубыми глазами, которые тут же раскрылись шире. — Привет, Куилла, — поздоровался Гудрон. — Как поживаешь? — Привет! — девочка наконец оторвала любопытный взгляд от Сэма, но продолжила на него коситься, — Кутлаф говорит, твой сарай сгорел. Получается, и мой кораблик — тоже? Хоббит покосился на Гудрона, потом на “Куиллу”. Сейчас он ощущал себя совершенно лишним. Толку от этих ощущений не было никакого, и чтобы отвлечься, он принялся осматривать добротный дом. Чуть потускневшие от времени доски выглядели крепкими и все еще пахли деревом. Коврик постеленный на полу, ваза с полевыми цветами на столе, инструменты, висевшие на стенах, — всё говорило о характере и быте живущих здесь людей. — Что поделать, — Гудрон сокрушенно развёл руками. — Но ты не расстраивайся, я тебе новый сделаю. Мне тут как раз показали одни рисунки… Будет точь-в-точь нуменорский, только маленький. А вот скажи-ка мне лучше, где твой брат? Есть у меня к нему дело. — Он у себя! — звонко отозвалась девочка, проходя вперед по коридору. — Пойдёмте. Сэм послушно проследовал за Куиллой и Гудроном, стараясь не привлекать к себе внимания. Девочка, по всей видимости, и была той самой младшей сестрой Кутлафа, но последний интересовал хоббита куда больше. Кузнецы в деревнях слыли людьми уважаемыми, а значит, если удастся завести знакомство, то, глядишь, и к нему самому местные станут относиться подоверительнее. — Ку-утлаф! — звонко позвала Куилла, остановившись перед одной из дверей, ведущих в комнаты. — К тебе пришли! — Кто пришел? — мрачно откликнулись из-за двери. — Я сегодня не работаю! — Кутлаф, это я! — не менее звонко возгласил изобретатель, отчего Сэм болезненно поморщился, в который раз ощутив, как голос человека отдался в ушах. — Я за деталями, мне их только забрать! Дверь открылась, являя взору Сэма человека с такими же голубыми глазами как у Куиллы, но много более уставшими и не очень довольными. Человек смахнул русые волосы со лба и со вздохом поздоровался с Гудроном. — А это ещё кто? — резко поинтересовался он, уставившись на Сэма. На удивление, изобретатель среагировал быстрее, чем тот успел открыть рот: — Рандол, путешественник. Он недавно в деревне, но уже заинтересовался моими изобретениями! — О, вот как? — с некоторым удивлением переспросил Кутлаф и его взгляд чуть смягчился. — Ну проходите тогда. Едва войдя в комнату, Сэм приметил несколько здоровенных шкафов, расставленных вдоль стен. Все их полки до одной занимали какие-то штуковины разного размера, к тому же обернутые в тряпки с нарисованными углем номерами, из-за чего их форму и вовсе невозможно было различить. — Часть приходится хранить в комнате, — пояснил Кутлаф. — В кузнице уже места нет. Он приблизился к одному из шкафов. Пробормотал что-то, отыскивая нужные детали, а затем, уверенно подхватив несколько штук, выложил их на дощатый стол и развернул, являя на свет. — Взгляни-ка! — объявил кузнец, поманив к себе Гудрона. — Всё по твоим чертежам. Лицо изобретателя приняло сосредоточенный вид. Он поднял штуки, покрутил их в руках, внимательно осматривая и улыбнулся, оставшись вполне удовлетворен. — Да, отлично! — в эту секунду изобретатель нахмурился. — Только слушай... — он примерил одну деталь к другой. — Тут у корпуса не совпадает изгиб, видишь? Его бы подправить. Это можно сделать? Иначе, боюсь, механизм не сойдется… — А вы и правда путешественник? — заслышав тихий голос девочки, Сэм вздрогнул. Он уже было смирился тем, что в этом доме на него особо не обращают внимания, а вот оно... — А… Ага, — кивнул он, волнуясь. — Вроде как книгу пишу. Вот и езжу, собираю материал. — О-о, — протянула девочка, задумчиво теребя косичку. — Кни-игу… У Гудрона тоже есть дневник с заметками! А где вы побывали? Эльфов видели? — Видел, — кивнул Сэм, и тут же понял, что сделал ошибку: глаза Куиллы загорелись, словно две звездочки на ночном небе. — О-о-о! И какие они?! — Куилла с любопытством вытянула шею. — Мама говорит, на севере есть лес с золотыми листьями и там живёт колдунья. Вы там были? — Э-э, — протянул Сэм, напряженно соображая, как теперь выкрутиться. — Ну, знаешь… Мне кажется, сейчас не лучшее время для рассказов. Что же это, стоя, да второпях. Вон, брату твоему помешаем. — Не помешаем! — уверенно возразила девочка. — Да Кутлаф и сам с удовольствием тебя послушает, правда, Кутлаф? — Чего? — тотчас оторвался от дел насущных ее брат. — Что я должен послушать? — Об эльфах! — с торжеством воскликнула Куилла. — Рандол же путешественник, кучу эльфов перевидал! — Эй, я такого не говорил! — поспешил оборвать ее Сэм. Вот выдумщица! И то верно, у детей в ее возрасте воображение работает на полную катушку, а их любопытство просто неизмеримо. По многим причинам говорить об эльфах Сэму совершенно не хотелось… Да и вообще о каких-либо высших расах. — Ужасно за него рад, — несколько рассеянно пробормотал Кутлаф, разворачиваясь обратно к столу, словно никаких эльфов в его мировосприятии и не существовало, — но не сейчас, Куилла, у нас тут с Гудроном дела... Еще раз, отсюда до сюда, верно? — указал он на исправленный чертеж не понравившейся другу детали. Однако изобретатель вдруг отложил карандаш в сторону и деловито обернулся к Рандолу. — Мне! — поднял ладонь он. — Мне хочется послушать об эльфах. Видел ли ты какие-нибудь из их магических штук? Как они работают? — Ради всего, Гудрон, мы еще не закончили! — взмахнул руками кузнец, но друг его уже не слушал, неожиданно вспомнив еще пару эльфийских вопросов. Сэм протяжно набрал воздух сквозь зубы, чувствуя, что теперь-то отвертеться будет уже невозможно. В эту секунду в дверь постучали — та скрипнула, поддаваясь назад: внутрь заглянула невысокая женщина средних лет в аккуратном синем фартуке и тапочках. — Кутлаф, Куилла... — светлый взгляд ее удивленно остановился на Рандоле. — Ох, так у нас сегодня в гостях не один лишь Гудрон! — Рандол, путешественник, — быстро представился Сэм, внутренне предчувствуя новые вопросы. Однако женщина приветственно улыбнулась и шире раскрыла дверь. — Стало быть, ты друг Гудрона? Приятно, что кто-то сумел проявить интерес к его творениям. Меня зовут Эшрит. Вы, верно, успели проголодаться, а ужин у меня как раз поспел, — добродушно объявила она, — идемте, перекусим, а приборы на пятого я раздобуду. Сэм двинулся было за ней, как ощутил, что на его руке повисла Куилла, глядя на "путешественника" умильными глазами: — А как же эльфы?.. — Слушай... давай после ужина. Я такой голодный, что быка бы съел, — соврал Сэм, покачав головой. — Но после ужина обязательно! — встрял Гудрон. — Само собой разумеется! — Правда? — Даже не обсуждается! *** Ощутив, какие именно ароматы гуляют по уютной кухоньке в доме кузнеца, Сэм понял, что на самом деле несколько проголодался. Хозяйка подала на большой тарелке фаршированную утку, расставив вокруг различные соусы, салаты и прочие закуски. Было видно, что семья жила в достатке: обыкновенно это служило знаком трудолюбия главы семейства, однако, как понял Сэм, кроме них пятерых на ужин никого не ждали. Отрезав себе кусок утки, хоббит молча принялся за еду, подтверждая свой авторитет проголодавшегося путешественника. — Нехорошо, что твой сарай сгорел, — покачала головой Эшрит, последней усаживаясь за стол. — Ты в порядке? Никто не пострадал? Гудрон кивнул, лениво макая помидорку в острый соус. Лицо его сделалось печальным. — Я в норме. — А отчего он у тебя загорелся-то? — Кутлаф разлил чай по чашкам на всех гостей. — Небось опять опыты свои ставил? — Расскажи! — поддакнула Куилла, которая ничего не кушала, а только увлеченно болтала ногами, что еще не доставали до пола. Изобретатель неопределенно мотнул головой, запуская пятерню в копну светлых волос. — Это была случайность, — досадливо отвел он взгляд. — Я уже доделывал самоходку, как вдруг мне пришла идея немного изменить некоторые части её корпуса для лучшей работы. В общем, я решил не беспокоить тебя по этому поводу и поскорее самому исправить металл: у меня как раз была готова недавно придуманная горелка. Но, стоило мне её зажечь, и я случайно столкнул с полки образец порошка номер тридцать семь. Порошок полетел прямо в огонь, и... вот, — развел руками Гудрон, — чудом успел отшатнуться и меня почти не задело. Отец потом рассказал, что, услыхав о пожаре, тотчас оказался на месте и вытащил меня наружу. Он сказал, что я был без сознания, но подробностей не помню. Сэм стукнул вилкой, разрезая последний кусок утки. Эшрит и Куилла переглянулись, а Кутлаф тяжело вздохнул. — Ты нам еще нужен, парень, — несильно толкнул он локтем друга. — Умоляю, береги ты себя! Штуки штуками, а жизнью ради них жертвовать зачем? — Так ведь случайно же, — изобретатель виновато улыбнулся, разведя руками. — Ладно-ладно, впредь буду аккуратнее. Но жизнь моя мне тоже дорога, знаете ли. Кто изменит мир, если не я? Мои изобретения помогут облегчить жизнь людей! — вдруг оживился Гудрон, едва не вскакивая с места. — Только представьте... — Кто бы говорил, — иронично поддакнул ему Кутлаф, — а помнишь, как ты хотел взорвать винный погреб старика Фритмера, который сломал твою поливалку, потому что она затопила ему всю дорогую цветочную рассаду? — Он был жутко пьян тогда, — фыркнул Гудрон, — не только поливалке, но и мне досталось. Я хотел лишь преподать ему урок, но Кутлаф... — Но я его от этого отговорил, — довольно усмехнулся кузнец. — С большим трудом. Так не скажешь, но Гудрон у нас довольно злопамятный. — Я просто целеустремленный и принципиальный, — хмыкнул тот, складывая руки на груди. — Вы как всегда, — рассмеялась Куилла, ловко управляясь с ужином, — Рандолу и слова вставить не дали. Пододвигая к себе чашку с чаем, хоббит подумал, что ему и так, в общем-то, было интересно послушать байки двух закадычных друзей. — Все в порядке, — заверил он девочку и, заодно, ее маму, — я ведь тут совсем не местный. Мне бы больше слушать, чем рот раскрывать: глядишь, чего нового о деревне узнаю. — А что тебя интересует? — удивилась Эшрит. — У нас деревня как деревня, ничего необычного. — Да в сравнении с теми, в которых мне уже довелось побывать, — чистосердечно признался Рандол, — ваша деревня — просто благодать. Еще ни разу я не видел настолько огромной торговой площади где-то, кроме больших городов. Он узнал это из своей послеобеденной прогулки по городу, и, надо признать, остался приятно удивлен. Развитая торговля — отличный знак. Глава торговой сети и правда мог находиться именно здесь. Прямо сейчас у него была возможность выяснить что-нибудь интересное из первых уст. Но Сэм все еще не знал, как ему стоит подступить к поискам, а также какие знания могут для этого пригодится. Хотя... не все ли равно? Сейчас важна любая подробность. Хоть узнать, какие вообще именитые торговцы или другие талантливые люди есть в этой деревне. Вероятно, они как-то могут быть связаны с предполагаемой торговой сетью... — А этот... — задумчиво поморщился хоббит, — старик Фритмер — он кто? Винодел? Откуда у него целый погреб с вином? — Фритмер занимается скупкой и перепродажей старинных вещей, — объяснил Кутлаф, — да и вообще всякая всячина у него имеется, что-то мы с Гудроном даже покупали. А вино — это так, баловство его. Берет в основном у приезжих харадримцев. — К вам приезжают даже из Харада? — удивился хоббит. Кузнец гордо кивнул: — И не говори, торговля процветает что надо! Дальше хоббит узнал еще несколько мест, откуда, по наблюдениям Кутлафа, в их деревню прибывают люди. Опять же, это были не самые близкие точки на карте. Попутно Сэм выспросил подробнее о расположении частей и улиц деревни, узнал еще несколько имен торговцев, у которых можно купить хорошие вещи: например, продавец прочной посуды Осгар, или Годмунд, торговец лучшими, по мнению Эшрит, тканями во всем Рохане. Сэм было пожалел, что не может записать все это разом, чтобы не забыть. Но после понял: знания надежно расположились в его голове по полочкам — прямо как умение зажигать свечи и правильно драться. За разговорами стемнело совсем, и хоббит заторопился домой, отмазавшись от эльфийских рассказов тем, что ему еще надо стирать белье да прибрать комнату. А уж эльфы до следующего раза никуда не денутся. *** Морщинистое лицо старой женщины выражало яркое сомнение и даже весьма увесистый мешочек с монетами, который Сэм благоразумно прихватил с собой, не мог его стереть. — Послушайте, Хильда, это был несчастный случай, — повторил хоббит, стараясь быть убедительным и терпеливым. — Случайность. Гудрон сделал из этого выводы, подобного никак не может повториться. “Однако если и она откажет — плохи будут дела”, — отрешенно заметил он про себя. С момента знакомства с изобретателем прошло несколько дней, большую часть которых Сэм потратил на всевозможное изучение деревушки и её жителей. Не считая того факта, что он до сих пор понятия не имел, где ему искать нужного человека, всё шло сносно. На него даже перестали коситься, когда он бродил по улицам. Хорошенько походив по поселению и отложив план деревушки в своей новой удивительной памяти, Сэм решил, что пора и выполнением данного Гудрону обещания заняться. Так он и принялся искать подходящее место. Выбор, на самом деле, оказался не густ. Сдаваемых за деньги помещений — по пальцам посчитать, и, к вящей досаде хоббита, их владельцы прощались, едва заслышав имя изобретателя. Из всех вариантов остался только прохудившийся сарай на окраине города. Принадлежал он одинокой старушке, зарабатывающей на жизнь вязанием. В отличии от остальных, Хильда не сказала “нет” тут же, видимо, предлагаемые Сэмом монеты были ей уж очень кстати. Но хоббит видел, что идея пустить к себе Гудрона ей совсем не по душе. — Всё-то это хорошо, Рандол, да только боязно мне, — развела она руками. — Сгорел ведь его сарай-то, с концами. Значится, и мой может. — Хм… Летающие яблоки, открывающиеся двери, восстанавливающаяся еда… Что насчет негорящего дерева? Хотя… Может, он с этим и справится, да только как это объяснить старушке? — А знаете, Хильда, — вдруг сказал хоббит, ощутив как все роящиеся в голове задачи сложились в идею. — Гудрон ведь не одни свои железки изобретает. Недавно рассказал вот — хочет создать специальную жидкость, от которой никакое дерево гореть не будет. И если он её сделает, можно будет ваш сарай ей помазать — и всё! Никакое пламя его не возьмёт. Он посмотрел на старушку очень пристально, пытаясь понять, насколько серьезно она восприняла его слова. Решит ещё сейчас, что он голову дурит старой женщине. Впрочем, в какой-то степени будет права, но это и не важно. — Экая диковина, — удивленно пожала плечами Хильда. — Как это дерево не будет гореть? Ну коли так, может и пущу я его. Только пусть сначала покажет мне эту свою жижу. Распрощавшись, хоббит довольно отправился к гостинице по одной из местных уютных улочек, утопавших в зелени. Солнце клонилось к закату, отбрасывая на брусчатку рыжие блики и настроение у Сэма было самое что ни на есть приподнятое. Сарай он нашел — это главное. А уж жидкость, от которой дерево не будет гореть, он сделает. Как будто бы это так уж сложно! Долго искать Гудрона хоббиту не пришлось: на самых подходах к таверне изобретатель вдруг вынырнул откуда-то с боковых улиц. За пазухой он тащил ворох свитков, на ходу деловито разглядывая один из них. Сэм подозвал его и помахал рукой, прося подождать. — Рандол! — воскликнул парень, широко улыбнувшись. — Давно не виделись, приятель. Как там дела с помещением? Нашел что-нибудь? Вопрос этот прозвучал без особого энтузиазма. Видать, Гудрон и сам прекрасно понимал, что сдавать комнаты, такому, как он, никто не горит желанием. Сэм, выдержав драматичную паузу, состроил довольное лицо: — А как же: нашел! Одна добрая старушка по имени Хильда согласилась на сделку. О цене не беспокойся — этот новый сарай будет чем-то вроде, — развел хоббит руками, — подарка от меня. Не успел он что-либо добавить, как Гудрон громко ахнул, едва не выронив из рук все свои исписанные свитки. Во взгляде его мелькнула неподдельная благодарность: — Ты нашел, и даже... Надо же! — выпалил он. — Ты просто гений! "Кто бы сомневался", — самодовольно заметил Сэм, и оттащил шумного изобретателя вглубь тихой улочки, где кроме них по мостовой разгуливали только два упитанных кота. — Но, постой, — заговорщицки шепнул он, — рано радоваться, Гудрон! Хозяйка ведь выставила условие: ее сарай уж точно не должна постигнуть участь твоего. Иными словами, нам нужна жидкость, которая смогла бы защитить доски от огня — иначе не видать нам этой сделки, как своих ушей. Парень сосредоточенно наморщил лоб, перебирая в голове различные варианты. Но, не найдя подходящего, смерил Сэма непонимающим взглядом. — Приятель, — вздохнул он, — если б я знал, как сделать эту штуку, то мой старый сарай не сгорел бы дотла. Да и смеси — не то, чем я обычно занимаюсь. — Ты не знаешь — но знаю я, — заверил его хоббит, и поспешил пояснить: — своими глазами видел во время странствий, как ее готовят. Подпалишь ветку потом — и хоть бы хны, ни сучка не горит. — Отлично, сарай будет наш! — решительно хлопнул кулаком о ладонь Гудрон, и деловито сдвинул брови. — Так, а что для этого требуется? А вот об этом он, честно говоря, еще не думал... Сэм принял умный вид и почесал затылок, притворяясь, что изо всех сил вспоминает состав ингредиентов. Не важно, из чего будет сделана жижа: работать она все одно будет при помощи магии. Гудрону, конечно, этого так не объяснишь — он постарается как-нибудь незаметно придать ей нужные свойства. А вот из чего делать, чтоб это было хоть немного похожим на правду? Из каких-нибудь подручных материалов, которые легко можно было бы найти в деревеньке или поблизости от нее. Сэм огляделся. Использовать продукты будет довольно странно. Если взять, например, горсть земли и сено, то никто ему не поверит, ибо это уж перегной какой-то. Хотя земля... Точно, можно использовать что-нибудь растительное, что одного происхождения с этими несчастными досками! Как садовник, Сэм назубок знал названия многих трав и растений, а также степень их ядовитости. Осталось лишь выбрать, какое из них ему нравится больше. Наконец он отнял руку от подбородка и махнул куда-то вдаль. — Вот что, Гудрон, — объявил хоббит, — нам понадобятся мята, хмель, базилик и немного мелиссы. *** Изобретатель с сомнением покрутил в руках плошку, наполненную зеленью, и поставил ее на щербатый круглый стол. — А ты точно уверен, что правильно помнишь рецепт? Рандол кивнул, закатывая рукава своей рубахи. На кухне в доме изобретателя было достаточно светло, но хоббит все же раскрыл шторы пошире. Здесь царил удивительный порядок — все банки с крупами, специи и прочие продукты были расставлены по полочкам. Сэм догадывался, что к этому имеет прямое отношение мать рассеянного изобретателя. — Секрет в том, — начал нести чушь хоббит, выдумывая "рецепт" буквально на ходу, — чтобы довести жижу до нужного состояния клейкости и снять ее с огня секунда в секунду, иначе — ничего не сработает. Твоя мать ведь разрешила нам воспользоваться очагом на кухне? — Гудрон ободряюще кивнул, и Сэм уверенно приступил к делу. — Я покажу, как накрошить листья мяты в чан, а ты повторяй за мной. — И все же, ты так и не объяснил, — вздохнул тот, облокотившись о столешницу, — каким образом эта зелень должна защитить доски от огня? — О, — усмехнулся хоббит, — эта так называемая "зелень", способна на то, что ты и представить себе не можешь. Любопытно: он ведь и вправду может придать ей любые свойства — вплоть до того, чтобы жижа умела прожигать предметы, или, наоборот, залечивать раны. Все-таки магия — удивительно полезная штука. Знай Сэм ее секреты ранее — многого бы попросту не случилось... Впрочем, об этом сейчас думать не время и не место. Вместе с Гудроном они до краев наполнили круглую плошку нашинкованной зеленью — получилось немного, но достаточно для первого пробного образца. Затем Сэм добавил в миску воды и растолок все в кашицу, которую и поставил на огонь. Затем он уселся совсем близко к печи. И, наблюдая за неспешно вскипающей жижей, начал творить магию. "Ты не позволишь загореться любой вещи, состоящей из дерева”, — пожелал он жиже, — "которую тобой покроют. Неважно, насколько плотно. Огонь будет тухнуть от одного соприкосновения с этой штукой в любом ее состоянии, а дерево должно оставаться нетронутым — я, Сэм Гэмджи, того желаю". На поверхности горшка начали появляться первые пузырьки, а Сэм уже вовсю представлял, как покрывает ей доску, поджигает, а огонь тотчас бессильно гаснет. И он был абсолютно уверен, что это сработает. — Оно кипит, Рандол! — разорвал его мысли громкий окрик Гудрона — до того внезапный, что хоббит чуть не свалился со стула. — Ровно пять минут, куда ж ты смотришь, пора снимать! Молнией ринувшись к печи, изобретатель ловко подцепил горячий горшок ухватом, выудив его на столешницу. Заметив растерянное лицо Рандола, парень быстро перевел взгляд на жижу. — Я... поспешил? — пробормотал он. — Слишком рано? Все испорчено?! — Нет-нет! — Сэм быстро вернулся в реальность и вскочил со стула. — Ты успел ровно вовремя. Тот облегченно перевел дух, и хоббит слабо улыбнулся. Что ж, теперь остается лишь самое важное. Сомневается ли он в своем колдовстве? Нет, конечно же нет. — Ну что, — Гудрон бодро помешал зеленоватую дымящуюся жижу, сморщив нос от травяного запаха, — проверим на практике? Можем поджечь вон ту деревянную ложку. Это папина любимая, но если сгорит — не страшно, я ему новую раздобуду. — Как скажешь, — фыркнул Сэм. Тонко расписанная красками деревянная ложка была окунута в зеленую жижу, а затем — собственноручно Сэмом брошена в огонь печи. Какое-то время на кухне стояла тишина. Оба неотрывно глазели на печное отверстие, где плясали языки пламени. Потом изобретатель концом ухвата выковырял жертву наружу, и челюсть его чуть не отвалилась прямо на пол. — Я же говорил, — самодовольно хмыкнул хоббит, подкинув в пальцах горячую, но совершенно невредимую расписную ложку. — Ну что, Гудрон, идем покупать твой сарай! *** Новый солнечный полдень хоббит встретил на лавочке среди цветущей сирени во внутреннем дворе таверны. День выдался на удивление хороший: белые облачка плывут по голубому небу, солнце мягко греет, не палит, а легкий ветер шуршит в листве. Житьё в Роханской деревушке неожиданно пришлось Сэму по душе, напоминая родной Шир своей неторопливостью и уютом. Он бы даже, наверное, мог бы тут остаться — да, правда, насовсем. Купить себе домик на окраине, развести сад — а с новой магией у него будут самые красивые цветы во всей округе. Подружиться с местными детьми и рассказывать им байки об эльфах, мешая правду с выдумкой... Именно здесь он наконец мог действительно найти отдых после всего этого ужасно-долгого и невеселого путешествия. — Рандол! Гудрон размашисто помахал приятелю, и тот почти сразу отметил, что все его руки перепачканы чем-то зеленым. Порыв ветерка донес характерный травяной запах. — Хильда мужикам рассказала про твою смесь! А у меня никак не получается её сварить, я уже так и эдак бился! Покажи ещё раз, а? — человек подошел ближе и всплеснул зелёными ладонями, переводя дыхание. Похоже, он бежал. Спокойная расслабленность никак не желала уходить, хотя внутренне Сэм понимал — ситуация весьма неприятная и чревата многими проблемами, если он не сообразит, как быстро её разрешить. — Хорошо, без проблем. Гудрон не двинулся: кажется, выражение лица не выдало волнений хоббита. Сколько человек теперь знают про “чудодейственный состав”? Как скоро о нём узнает вся деревня, и какие вообще могут быть последствия?.. Орки и тролли, плохо, очень плохо! — Пойдём, — добавил Сэм, потопав к выходу из дворика. Если новость о “жиже” разлетится и многие захотят обезопасить свои дома от пожара, то он, Сэм, получит весьма нежелательную известность. Но что намного хуже — сможет ли он тогда сохранить её секрет? Как объяснить даже Гудрону, почему состав работает только когда его готовит “Рандол”? А всей деревне? В лучшем случае они подумают что он нарочно держит в секрете какой-то ингредиент. В худшем… правда всплывет наружу. А тогда не видать ему исполнения задачи, как своих ушей. И хорошо еще, если получится уйти без проблем. — А что, много её надо? Может, тогда за травами на огород сразу завернуть? — поинтересовался Сэм, постаравшись придать вопросу невинный вид. Так он хоть примерно узнает, сколько людей захотели сделать заказ у изобретателя. — Я уже всё собрал с утра! — пропыхтел Гудрон. — Пол грядки оборвать пришлось, не представляю, как это потом матери объяснить. Но людям же надо, да и дело полезное. “Так. Ладно. Проблемы решаем по порядку”. — Выходит, у тебя теперь неплохо с заказами? — Сэм с усилием приоднял уголки губ. — Вот видишь. Может начнут они теперь к тебе получше относиться. — А… — Гудрон неопределенно покрутил головой. — Всё равно ж не я эту жидкость придумал. Да и видишь, повторить-то не могу, хоть рецепт знаю. Не занимаюсь я смесями. В голос изобретателя прокралась некая расстроенная нотка. Так. Этого ещё не хватало. Сэму немедленно представилась цепочка событий, в которой Гудрон разочаровывается в себе все больше с каждой новой неудачной попыткой, а потом, докопавшись до правды, смертельно на него обижается и рассказывает всей деревне что Рандол обманщик и колдун. Этого допустить было нельзя ни в коем случае. Вот только хоббит никак не мог додуматься до хороших вариантов. Они миновали пол деревни и почти дошли до сарая. Время истекало. Ехидный внутренний голос, уснувший на долгое время, вдруг очнулся и заметил, что Сэму стоит насладиться уникальной возможностью, ведь теперь он на собственном опыте может убедиться в истинности высказываний из древних книг. “Всякая ложь тянет за собой ложь ещё большую”. Хоббит расстроенно посоветовал ему заткнуться, но настроение его, однако, продолжало портиться с каждым шагом. Соврал Хильде, что жижу изобрел Гудрон. Соврал Гудрону про способ её получения. А теперь? Продолжать врать дальше? И сколько ещё ему придется это делать? А самое главное — как? Он ведь не умеет. Гудрон запер дверь сарая, зажег огонь в небольшой железной печке — переносной — Сэм пару раз такие уже видел, и принялся раздувать огонь. — Может, в печи дело, — посетовал изобретатель. — Греет неравномерно или что, да только раньше-то с ней таких проблем не было. Ну не знаю, в общем… Посмотришь? Гудрон поднял голову, взглянув в дальний угол, где у двери полутемного сарая молча стоял путешественник. Вид у того был неуверенный и какой-то совсем невеселый, как будто сама мысль о варке жижи вызывала у него непреодолимые душевные терзания. — Что такое? — человек прикрыл дверцу печки, вставая на ноги. — Я что-то не так сказал? Обидел тебя чем-то? Ох, знаю, я же даже не поздоровался! Прибежал к тебе со всем этим, а у тебя наверняка свои дела были. А я только о своём и думаю, не спросил даже ничего... — Гудрон, — перебил Рандол, подняв голову и точно бы решившись на что-то. — Гудрон… Я маг.