Tempora mutantur, nos et mutamur in illis

      - Буду благодарен, - отвечает альфа, стараясь выше приподнять нефилима, уложив его на свое плечо. Томно дыша от тяжести, в согласии кивнул шатену, когда тот показал, куда идти.             И в правду было не особо далеко, но район тут куда спокойнее. Всего через пару городских кварталов виднелись обширные поля и лужайки с высветившей в бледно-желтый травой. Здесь уже сельская местность с низкими домами, на подобии лачуг, и хлевами для скота. Жилье парня оказалось самым крайним: маленькое жилище с пошарпанными окнами и слезлой краской, кое-где забор уже завален, но двор был очень аккуратным, засеянные растительностью поля, несколько плодовитых деревьев и кустов малины - видно, что в доме кто-то есть, ведь горят свечи, которые видно с улицы через небольшие узкие окна. Сразу с порога, только открыв двери, прибегает женщина лет тридцати пяти в светло-коричневом простом платье, затянутом ремешком на талии. Ее длинные русые волосы были уложены на одну сторону, а зелено-карие глаза заметно блестели от слез.             - Нашел его?! – голос звучит хуже игры на расстроенном музыкальном инструменте, эхом отбиваясь. - Господи… - не дождавшись ответа, в ужасе прикрыла рот рукой, вжавшись в косяк двери, сильно вонзая в него свои короткие ногти.             На ее крик прибежал мужчина постарше, нервозно бегая глазами от одного парня к другому. Роста выше среднего, одет в простую рабочую серую рубаху и свободные темные штаны из дешевой лоскутной ткани. Пройдя мимо жены, сразу выхватил нефилима из рук парней и затащил в дом, кивком показывая, чтобы те вошли следом. Шатен тут же переступает порог дома, успокаивая мать поглаживающими движениями по спине, приглашает Чона войти внутрь.             - Господи, Господи… - не задумываясь, постоянно проговаривает женщина, нося мокрые тряпки в соседнюю комнату, где лежит обессиленный альфа. Рукава ее длинного платья были завернуты выше локтя, чтобы было удобней смачивать ткань в холодной воде. – Спаси и сохрани.             Мужчина присаживается за стол, томно поглаживая виски, пытается скрыть свою тревогу и успокоиться, ерошит темно-русые волосы и хмурит брови, между которыми появляются морщинки в виде складок, позже встает и достает столовые приборы из старого деревянного буфета, что совершенно не расслабляет давящую атмосферу своим поскрипыванием.             - Садитесь, - даже не взглянув на них, проговаривает мужчина. Шатен сразу же садится за стол, похлопывая по стулу около него, смотрит на Чона. Гук тут же присаживается рядом, стягивая с плеч верхнюю накидку, запрокидывая ее на спинку. - Тебя как зовут, юноша?             - Мое имя Гук, - уверенно произносит парень, рассматривая небольшую лачугу.             Здесь чисто и хорошо убрано, в доме полный порядок, но живут они бедно – сразу видно, думать особо не приходиться: мало мебели, только самое необходимое, довольно темно, на всю кухню одно маленькое окошко и только три свечи. В доме всего две комнаты за исключением кухни, которая является и гостиной.             - Я Хосок, а тот второй Тэхен, – шатен делает небольшую заминку, пытаясь перевести дух и выровнять дыхание. - Отец, мы обязаны Гуку, если бы не он, то, - замалчивает альфа, переводя взгляд на небольшой прямоугольный стол, начинает тереть костяшки и даже немного переминать ноги. Чонгук видит, как его губы сжались, скорее всего, он их прикусил из-за нервозности. – Могло бы все не так закончиться.             - Понимаю, – альфа всматривается в посуду перед собой и заметно сильно сжимает края миски. - У тебя, наверняка, есть вопросы, Гук? - мужчина так и стоит спиной к сыну и гостю, накладывая сваренную перловку в глиняную посуду.             Гук не может отвести взгляда от лица Хосока, которое выражает сдавленную злость. Может у него и есть, что спросить, но сейчас делать этого не намерен, его не интересуют тайны семьи, давшей на время теплый кров.             - Нет, – сдержанно отвечает брюнет, покоя свои ладони на коленях. - Спасибо за гостеприимство.             Шатен тут же отвлекается от разглядывания стола и вопросительно смотрит на брюнета, не понимая его действий. “Серьезно?” – говорит про себя альфа, не произнося вслух, хотя по его лицу и молча проговаривающим губам - легко прочесть. Мужчина лишь довольно хмыкает и пожимает плечами, ставя перед ними тарелки с немного остывшей кашей, которая будет их ужином. Его позабавил ответ парнишки, который обрадовал и насторожил одновременно. Едят они в тишине, лишь иногда переглядываются. Несколько раз Хосок хотел что-то сказать, но решил не нарушать идиллию. Через несколько минут вернулась женщина, устало присела рядом и также поддержала тишину, на ее щеках виднелись соленые слезы, которые изредка вытирала рукой. Чонгук ковырялся ложкой в перловке, маленькими порциями тянул ко рту, на удивление оказалось довольно вкусно, раньше он не ел такой сорт крупы. Хосок встает, поскрипывая ногами по деревянному полу, жестом руки показывает на комнату. Гук поднимается следом, прихватив свою накидку со спинки стула, идет за ним, благодарно поклонившись хозяевам дома и, когда уходил, заметил адресованную ему улыбку женщины, которая уже немного отошла от смутных мыслей.       Хосок проводит его в небольшую за площадью комнату, в которой расположились две кровати, на одной из коих уже посапывал нефилим; было темно, лишь тусклый лунный свет из маленького окошка немного освещал пространство.             - Будешь спать на моей кровати, – альфа указывает ладонью на небольшую угловатую софу, рядом с которой находится такая же, переводя жест на пространство между ними. - Спальных мест у нас больше нет, так что я буду на полу. Ты всегда можешь меня разбудить, если что-то потребуется.             Его голос звучит чрезвычайно нежно и отдает заботой. Шатен подходит к маленькой прогнувшейся кровати из дерева и старых прутьев, начинает взбивать подушку. Гук остановился напротив и взглядом прожигал мирно-сопящего нефилима на соседней постели: на его лбу смоченная в холодной воде тряпка, из-за которой мелкие капли воды струями по щекам скатываются, уже переодетый в коричневую слегка большую для него рубаху и укрыт тонким белым одеялом, на лице красуется несколько рваных царапин и фиолетовых ссадин, что немного отливают желтизной по краям, аккуратный вздернутый нос, весь истерзанный об острые камни на земле, покрылся темной кровавой корочкой. Даже в глубоком сне этот альфа умудряется рычать какую-то нецензурщину, сжимая и разжимая треснутые алые губы, злобно хмурит рассеченные темно-бордовые брови в переносице, пока сильнее закутывается в своеобразный кокон.             - Как ты заметил, Тэхен - нефилим, но не чистокровный. Его отец был простым человеком из небогатой семьи рыбаков, а папа – сбежавший от короля дальнего города, что ближе к восточной границе, дворецкий прислужник, - спокойным тоном говорит Хосок, заметив пристальный взгляд Гука к его другу.             Сам не понимает почему, ему хочется сразу все рассказать внезапному гостю, который прямым текстом сказал, что тому не интересно и все равно на их семейные тайны. Он не так сильно хочет ввести того в некий курс дела, как излить кому-то душу, руководствуясь тем, что парень и так знает слишком много. Хосок довольно одинок, не смотря на всю его отзывчивость и притягательное для окружающих простодушие, ведь из тех людей, которые не заводят лишних знакомств, так как в итоге слишком быстро привыкает, а близким врать сложно, но в его ситуации этого не избежать. Продолжая мять постель и поправлять простыни, ожидает какого-то ответа, хмуря темные брови в ожидании.             - У него скудный характер, но сила воли похвальная, – смотрит на сгорбленную спину старшего, переводя взгляд на собственные разведенные колени. – Я очень удивился, когда он в таком состоянии смог пошевелиться, не потеряв сознание, и даже отвлек на себя внимание того работорговца.             Не зная зачем, но Гуку захотелось похвалить нефилима за смелость и отважность, что так его привлекли и заставили ввязаться из-за него драку. Как только шатен закончил с постельным бельем, брюнет сел на край кровати и смотрел на него: у Хосока темно-каштановые, слегка пушистые волосы и карие глаза, что ближе к радужке светлее, напоминая какой-то нежный ореховый оттенок, ростом немного ниже Чонгука и Тэхена, но тот уверен, что старше и в силе не уступает, вспомнив, что тот резво поднял с земли огромный тяжелый булыжник и нанес им удар навесу.             - Это точно, – с неприкрытым облегчением вздыхает при ответе старший, сомкнув тонкие губы. - О его родителях прознали местные и вот, он сирота. Моя семья приняла Тэ к себе еще совсем маленьким ребенком, мы выросли с ним братьями. Он довольно несносный, но понять его можно.             С широкой и искренней улыбкой рассказывает Хосок, обнажая ряд ровных белых зубов, присаживается рядом с младшим альфой. Он рассматривает Гука, а точнее его холодные как сталь глаза, которые немного даже пугают и заставляют кожу невольно ежиться, как от приложенного к ней льда, но шатен успокаивает в себе это странное чувство тем, что они практически одного возраста и мало ли у кого, какая судьба высечена на кредо чертовой нелегкой людской жизни. Тем не менее, из-за этого краешки губ немного опускаются вниз, а улыбающиеся глаза-полумесяцы слегка округляются, вглядываясь в черные омуты в невозможности отвести взгляда.             - Я заметил.             Уже с легкой улыбкой произносит Гук, чем заставляет Хосока невольно расслабиться и оторваться от странных ощущений и тот даже похлопывает младшего альфу по плечу со своим звонким смехом и немного запрокидывает голову набок, от чего светло-русые волосы прикрывают лоб.             Улыбкой он явно в свою мать.             Гук засматривается на высоко приподнятые уголки тонких аккуратных губ, замечая все больше их схожестей.             - Ты, скорее всего, устал, так что ложись пораньше, – протягивает первые слова по слогам, задумчиво приподняв подбородок к верху. - Завтра я покажу тебе тут все, - тихо смеясь, произносит шатен, поглядывая на Тэхена, - идет?             Убедившись, что он его не разбудил своим громким голосом, встает с кровати и кидает на пол несколько массивных простыней и подушку. Чонгук следом аккуратно присаживается и ложится, укрываясь почти с головой, немного копошась, устроившись поудобней, замечает приятный и довольно таки нежный аромат старшего, который не сразу смог вспомнить, ведь не часто имел возможность его учуять – соцветия липы. В Ларрэне не встретишь этих деревьев в холодных лесах, а уж тем более не застанешь его цветения. Впервые король учуял их нежный аромат по пути к Маринэллу, когда они все же делали небольшие перевалочные пункты для отдыха в южных лесах. Ненавязчивый запах старшего очень сильно контрастировал с соседней горьковатой и насыщенной пьяной вишней.             - Спасибо, Хосок, - еле слышно произносит Гук, чтобы не прервать сон нефилима.       По искренней улыбке понял, что Хосок все же его услышал, потому ложится набок, поворачиваясь к прохладной стене. Брюнет сразу же засыпает, хотя обычно на это уходит уйма времени. День был довольно насыщенным, но совсем не по планам правителя, кажется, новоиспеченному королю придется изменить свой задуманный ход действий.

***

      Ранним утром птицы уже не спят и во весь голос напевают свои песни, перепрыгивают с ветви на ветвь, шатают заростки будущих молодых листьев; слабый ветер проносится по всему обширному полю, несет в себе долгожданную свежесть. Дневной свет пробивается сквозь скважины в дверях и окнах в небольшой дом Чонов, пока маленькие частички пыли парят в немного теплых желтых лучах.             Тэхен уже успел умыться и привести свое лицо в нормальный вид, стерев остатки крови. Недовольно шипит, когда случайно сдирает свежую корочку с засохших ран. В доме уже никого нет, вся семья трудится на полях еще с восхода первых лучей весеннего солнца. Они решили не будить новоиспеченного гостя и измотанного нефилима, у которого синяки будут еще долго сходить, хотя всегда шутили, что на нем заживает все как на собаке.             Нагрев воды для чая, парень направляется в свою с Хосоком комнату, где все еще спит его, дарованный Всевышним спаситель. Поймав себя на невольных мыслях о том, что таких редко встретишь, улыбнулся в некой насмешке и подошел ближе к изголовью немного ржавой кровати, несколько секунд парень просто разглядывал альфу, ведь тогда у него не было особой возможности. Он, безусловно, хорош собой: смолисто-черные волосы блестели даже без попадания на них дневного света. “Наверняка на ощупь как шелк.”, - сделал вывод нефилим, разглядывая прямые послушные прядки на лбу парня. Ресницы не отличались своим неотразимым объемом и пышностью, но были довольно таки длинными и черными, совсем не выгоревшими на солнце. Небольшой нос и средние малиновые губы, которые тот часто смыкал во сне и даже причмокивал. У него ровная янтарная кожа, немного светлее, чем у Тэхена. Невозможно не учуять аромат пачули, поначалу хотелось сморщить нос от этого горького запаха, но позже чувствуются нотки бергамота, которые смягчают. Красноволосый раньше не слышал такого интересного сочетания, что вдруг с резкого становилось мягким и спокойным, приятным. Сполна рассмотрев альфу, нефилим решает его разбудить и закидать вопросами, которые уже давно продумал у себя в голове, потому наклоняется немного ниже и больно ударяет локтем по плечу мирно сопящего.             - Доброго утра тебе, красивая девица! - громко и над самым ухом произносит нефилим, протягивает гласные в насмешке, глядя на еле открывающего глаза парня. Довольно улыбается, когда тот сразу хватается за ушибленное плечо и трет его; ресницы невольного дергаются, а веки сжимаются от пробивающихся сквозь окно лучей. - Вставай, я воду нагрел. Чаевать будем.             Уже спокойно шепчет ему на ухо, а сам разворачивается и уходит. Брюнет невольно раскрывает глаза шире, пытаясь прийти в себе после хорошего сна. Стягивает с себя тонкое одеяло и разминает руки с характерным хрустом, не торопясь, поднимается с кровати и поправляет постельное белье. Обтянув немного вниз свою темно-синюю рубаху, хватает серую накидку, что была сложенной рядом, и выходит из комнаты. Около стола уже стоит нефилим, который возится с чаем и тарелками с едой, тот снова хмурит свои бордовые густые брови и недовольно кривит уголки губ, бурча что-то под нос. Брюнет медленно подходит ближе, потирая затекшую шею, садится напротив альфы.             - Взяли и оставили меня тут на хозяйстве, будто бы я им кухарка! - рычит нефилим, немного скаля белые зубы, разливая горячую воду по кружкам.             Сначала брюнет в удивлении распахивает глаза шире, но потом улыбается самыми уголками, кажется, он начинает привыкать к такому словарному запасу младшего альфы. Раньше ему редко доводилось встречать таких людей со своим статусом в обществе, потому ему все больше интересно наблюдать за ним. Разлив воду на стол, юноша нервно потирает руки об края своей рубахи и хватается за тряпку, чтобы вытереть.             - Ты как королевская особь, которую без слуг на день оставили, - не опускает возможности подразнить, наблюдая, как все больше злится нефилим. Его выпущенные клыки сейчас будто собственные губы истязать начнут.             - Слушай, – сводит руки возле груди, утыкается поясницей в небольшую деревянную тумбу, - ты сейчас новой слугой и станешь, только прежде языка лишишься, - не скрывая своей агрессии, говорит альфа, представляя, как сейчас задушит наглого гостя.             “Я ему завтрак готовлю, а он еще и рот открывает, нахал”, - проговаривает себе в уме, вытирая последние разводы воды на небольшом деревянном столе, подвигает чашку с чаем ближе к брюнету, прожигая его взглядом алых глаз, которые от дневного цвета переливаются в светло-оранжевый.             - Вот так и спасай людей, чтобы такое услышать в благодарность, - с наигранным разочарованием отвечает колкостью на колкость, пожимая плечами и томно вздыхая.             Тянется рукой к кружке, обхватывает ее пальцами и ставит возле себя. Так и не взглянув на нефилима, от которого злостью веет, льнет губами и отпивает глоток зеленого чая. Во рту приятный вкус ромашки, скорее всего, еще мяты и других полевых растений.             - Не помню, что бы я о помощи тебя молил, спаситель чертов! - выпаливает из себя красноволосый, присаживаясь напротив брюнета. Кладет одну тарелку со свежо сваренной картошкой возле себя, а другую на середину стола. Тяжело вздыхая, пытаясь успокоить свой нрав и бушующую по венам злость, закидывает ногу на ногу и делает первый глоток, выпуская с губ горячий пар. - Хосок говорил, что тебя Гуком звать. Откуда пожаловал, не местный же?             - Я путешественник, вот решил и тут побыть немного, – хмурит черные брови альфа, его раздражает, что тот уже второй, который так легко говорит о его принадлежности к другой стране. - Неужели так видно, что не из этих краев?             - Видно, - нефилим отвечает резко, не дав брюнету даже схватить воздух после своих сказанных слов.             Этот быстрый ответ немного удивил Гука, ведь тот совсем над ним не задумывался, потому он решил не сворачивать с этой темы, но глянув на резко охолодевшего к нему альфу, понимает, что с этих слов его что-то да задело.             - И почему же? – окинул быстрым взглядом свои легкие лоскутные штаны. - Одежда не особо отличается, дивной внешностью не блещу.             - Потому что не прошел мимо и помог, дурень, – немного замедлив свою манеру речи, невольно фыркает, с наигранной дерзостью и улыбкой ему отвечает, но брюнет будто слышит эту долю грусти в его словах и то, как скрипят его зубы. - Наши бы прошли мимо или приложили бы руку помощи тем мудакам, чтобы и себе в кошелек что-то раздобыть, – тыльной стороной ладони проводит по воздуху от макушки до середины плеча. - Думаю, ты заметил, что меня на товар пустить раз плюнуть.             Нефилим, пихая в рот ложку с картошкой, наспех запивает горячим зеленым чаем, изредка поглядывает на лицо старшего альфы, который явно о многом задумался, судя по его нахмуренным темным бровям.             - Нелегко быть нефилимом, Хосок рассказал мне немного о тебе.             - Это в его стиле, – раздраженно хмыкнув из-за излишней болтливости друга. - Да, нелегко, но не жалуюсь. Ты ешь, ешь, сил набирайся. Пойдешь помогать с работой, то ли принцесска, то ли моя новая служанка, - начинает смеяться красноволосый с нахмуренного лица брюнета, на котором ярко недовольство веднеется. Альфа встает, вытирает свои ладони об свободные серые штаны.             - Лучше уж принцессой быть. От такого господина не грех повеситься к концу рабочего дня, - закатывает глаза Гук, активно жестикулируя, зная, что раздражает этим альфу больше. - Сам Бог простит и личное место в Раю отведет как святому мученику.             Не забывает колкостью отвечать нефилиму, поднимается следом, наблюдая за довольной ухмылкой младшего, накидывает сверху на плечи свой темно-серый плащ из тонкой ткани и следует за Тэхеном.      

***

      На улице уже разгар дня, сильно слепит уже разгоряченное теплое солнце. Они проходят на задний двор дома, где расстилается обширное поле. Там, немного вдалеке, можно увидеть Хосока с родителями, которые трудятся над весенними посевами. Тэхен выкрикивает имя друга, а тот машет ему в ответ. Альфа пихает брюнета, кивком показывая, куда идти.             - О, проснулись, – овальное лицо еще больше вытянулось, а губы сложились буквой “о”. - Держите, будете оба возле малины расчищать, - c искренней улыбкой говорит Хосок, вкладывая в их руки что-то деревянное с железным наконечником, похожее на маленькие кривые лопаты. Чонгук сразу принялся разглядывать этот инструмент и вспомнил, что часто видел такие у женщин - прислуг в королевском саду.             - Доброе утро, дорогие. Тэхен, ты же накормил Гука? Прибью, если нет! - c приподнятыми уголками губ произносит женщина, шутливо замахиваясь ладонью к затылку нефилима. Она так и излучает собой тепло и заботу, как и Хосок. Чонгук не перестает сравнивать между собой сына и мать, которые как две капли воды.             - Ел он, ел! Чего сразу руки распускать, ма!? - с долей обиды возражает красноволосый, смотря на то, как женщина заливается смехом, но успокаивается, когда она своими тонкими пальцами зарывается в алые волосы и лохматит их, поглаживая по голове. Его багровая макушка поблескивает под солнечными лучами, переливаясь из темно-красного в насыщенный оранжевый.             - Молодец, тигренок, не рычи, – женщина шутливо поднимает руки в примирительном жесте.             Какой смущенный у тигренка вид. А он действительно на него похож: рычит, скалится вечно – полосок не хватает.             Чуть ли не до ушей улыбается Гук, рассматривая опущенную вниз красную головешку.              - Работать собираетесь, люди и дикие зверьки? - слышится голос мужчины, он стоял подальше, рубя ненужные плодовые деревья, которые мешали посадке. Его голос басистый, но звучал довольно таки приглушенно. Видно, что эта веселая атмосфера перешла и на него.             - Идем, идем, - в один голос произносит женщина и Хосок, возвращаясь к своей работе сеянья пшеницы.             Тэхен уже поднимает голову, снова, будто с вызовом смотрит на брюнета, пару секунд буравит его взглядом, замечает, что они совершенно одинакового роста, позже успокаивается и зовет за собой к кущам малины. Чонгук наклоняется ближе к альфе, который присел на корточки и начал объяснять, что тому делать. Брюнет сел так же и принялся ползать между кустами и защищать почву от нежелательных растений. Он раньше никогда такого не делал, поэтому куда медленнее нефилима. Его лицо полностью сосредоточено, нахмуренные черные брови и серьезный взгляд – все это отлично замечает красноволосый.             - Ты будто омегу раздеваешь и не знаешь, как поясок развязать, - с наглой ухмылкой произносит альфа, не скрывая самодовольного оскала, смотрит, как старший старательного расправляется с сорняками. Брюнет пытается проигнорировать слова нефилима, тяжело вздыхает, но глянув на его напыщенное лицо, толкает того ногой в бок, когда Гук слышит недовольный рык младшего и видит, как тот встряхивает одежду, то сам облегченно улыбается.             - Ну, ты и подонок! - выкрикивает нефилим, хватая брюнета за лодыжку, тянет его прямиком в кусты.             Чонгук падает, опираясь ладонями об землю, чтобы не сломать растения, слышит радостный смех альфы и недовольное бурчание, приближающегося к ним Хосока, с которым будто тьма наступает, солнечным затмением сопровождаясь.             - Ты что творишь? – заломленные брови старшего образовали маленькую складочку на переносице. - Умом тронулся, Тэхен!? - все так же улыбаясь, говорит шатен, хоть и улыбка не отличается от предыдущих, но излучает явное раздражение.             Старший хватает нефилима за ухо и больно оттягивает, будто наслаждается возражениями красновосого, не слушая оправдания Тэхена, заставляет подняться. Продолжая крутить ухо друга в разные стороны, протягивает руку брюнету. Гук крепко хватается пальцами в ладонь шатена и поднимается с полулежащего состояния, отряхивая с одежды всю пыль и грязь, пытается успокоить себя и не схватится за свободное левое ухо нефилима, но видя то, как альфа болезненно кривит лицо, решает, что ему и Хосока хватит.             - Гук, иди лучше мне поможешь! – произносит мужчина, помахав в свою сторону.       Альфа сразу оборачивается на голос взрослого и в согласии кивает. Еще раз оглядывается на парней и направляется в другую сторону, слышит за спиной чуть ли не хнычущий голос красноволосого и монотонные нравоучения шатена. Сразу с земли поднимает второй, хорошо наточенный, топор и смотрит на старшего Чона.             - Выбирай деревья поменьше, чтобы тебе удобнее было, – обводит томным и немного усталым взглядом каждое растение. Не отвлекаясь от работы, разъясняет мужчина, сильнее ударяя по дереву. - Я не представлялся, – делает небольшую заминку, потерев затылок. - Мое имя Чон Сынхо, жену зовут Мина.             Решает сказать альфа, чтобы парень знал, как обращаться. С его лица уже каплями скатывается пот, мокрая челка закрывает брови. Мужчина одет в молочного цвета рубаху, которая уже довольно загрязнилась от полевых работ, и коричневые штаны из легкой ткани. От него веет ароматом сушеного кипариса, ненавязчивый и легкий запах.             - Спасибо за то, что дали кров, господин Чон, - благодарно кивает брюнет, приступая к работе, сильно замахивается по дереву, ритмично повторяя действиями топором, отбрасывая первые обрубки.             - Зови меня просто Сынхо, не нужно формальностей, Гук, - альфа похлопывает парня по плечу и улыбается, видя ответную ракцию, после чего оба приступают к работе, не прекращая диалог. - Ты в наши края надолго? – продолжает задавать вопросы, усердно ударяя топором по дереву.             - На две недели всего, искал ночлег, а тут этот.             Мужчина издает смешок на последние слова молодого альфы, который косится взглядом на копающегося в малине нефилима, волосы которого забавно выглядят рядом с созревшими ягодами.             - От него проблем хватает, вспыльчивый сильно, – протягивает последние слова, пытается будто оправдать парня. - Никогда не слушается на счет своих вылазок в город.             - Не отпускаете туда, потому что он нефилим?             - Верно, увидят – продадут или убьют. У нас торговцы смазливых любят, к тому же, у нас незаконно держать у себя нефилимов, – хмыкает в собранный кулак мужчина. - Если ты, конечно, не дворянин, а он к тому же альфа, таких редко в живых держат, - с долей грусти и даже злости говорит старший Чон, немного замедляя свои удары.             Гук внимательно вслушивается и отмечает про себя, что в его королевстве правила не особо отличаются, но нефилимов не убивают без важных на то причин, они становятся слугами во дворце и рабочей силой на производствах, им также запрещено быть среди простого народа.             - Вы о нем очень заботитесь, хотя он не родной.             - Он мой сын, может не по крови, но все же. Я встретил его родителей, когда торговал в городе. Они со слезами умоляли взять ребенка, потому что им грозит опасность и его жизнь куда важнее. Эти люди убегали от дворцовой стражи, у одного из них были ярко рыжие волосы, а на шее виднелось ожерелье из белого золота с гербом восточного королевства, – голос альфы восторженно выражал некое уважение. - Он был дворцовым омегой, видимо, что из гарема. Я укрыл ребенка у себя в повозке и наблюдал смерть его родителей на публичной казни, позже вырастил того как родного сына и младшего брата для Хосока.             - Его существование в Вашем доме подвергает Вас опасности, - замедляет собственную манеру речи. - Не сожалеете о поступке?             - Совершенно нет. У меня два любимых сына и прекрасная жена, живем бедно, но на самое нужное хватает, – краешки губ содрогаются в нежной улыбке, а веки облегченно прикрываются. - Это был мой выбор, которому я очень рад, и поступил бы так снова, без раздумий.             Чонгук все больше уважает стоящего рядом мужчину, невольно улыбаясь, складывает обрубки деревьев в кучу. Больше они не разговаривают, выполняют работу в тишине. Гук задумался о собственном детстве, об отце, которому было на него все равно, и матери, которую никогда не видел. По словам людей, она была хорошей женщиной и прекрасным правителем, но альфа ее не знает и сам судить не может. Единственные светлые детские воспоминания связанные лишь с дедом, которого маленький будущий правитель считал хорошим королем, и с Августом. Понуро опускает голову, понимая, что заскучал за обоими, правда, увидеться сможет лишь с конем. Альфа сам не замечает, как солнце уже село за горизонт, а небо переливается с розового в темно-синий.             - Гук, отец сказал, что ты в Маринэлле на парочку недель, то поживешь у нас, - подбегает к брюнету шатен и опускает руку тому на плечи, немного массируя их пальцами, одаряет парня своей лучезарной улыбкой, немного измученную кропотливой работой. К его мокрому лбу пристала немного длинная каштановая челка, а кожа блестит от пота.             - Я заплачу вам сполна.             - Не стоит, отец все равно не возьмет денег, – перебирает пальцами ткань на чужих плечах. - Та и ты не нахлебник, вот, какую работу проделал, а лишние руки в хозяйстве не помешают! - отвечает Хосок, указывая рукой на вычищенную часть поля, которая раньше была засажена деревьями. Второй рукой за плечо тянет брюнета в сторону дома. Чонгук немного опешил от такого заявления, но послушно пошел следом за старшим альфой.             В доме их уже ждал накрытый стол с запеченной курицей и просто невероятно пахнущими лепешками. Брюнет готов волком взвыть, так же как его желудок от одного вида, но терпеливо садится за стол. Весь ужин проходит в теплой и уютной атмосфере: Хосок нахваливает Гука за хорошую работу в паре с отцом, а Тэхен злится из-за случившегося, после чего Мина легко ерошит волосы всех троих парней и благодарит за помощь. Гук впервые чувствует такое наслаждение ужином, наблюдая за счастливой семьей.