прошу вас: ♫ The Moody Blues — Melancholy Man в кафе: ♫ Ozzy Osbourne — Mama I'm Coming Home ♫ Chris Rea — And You My Love
***
— Это черви. — Да, удача на моей стороне, дружище. — Это черви! Все остальные — буби! — Какие же… а, черт, — Вишня залился смехом, закинув голову, — твоя взяла. — Ты думал, я не замечу! — Он очень возмущен. — Ладно-ладно, — Вишня поднял руки, будто сдаваясь, — я правда не увидел, что это червовый король… — Развлекаетесь тут? — Пап, Вишня жульничает! — в искреннем гневе выкрикнул курносый мальчишка, чьи каштановые вихры торчали на голове во все стороны, будто лепестки одуванчика. — Да что ты, — покачал головой Аарон, наконец появляясь из-за двери полностью. В его руках были доверху набитые чем-то пластиковые пакеты. — Никогда такого не было, и вот опять, — задумчиво вздохнул он. — Посмотри, он говорит, флэш, а король-то совсем другой! У меня тогда сет, моя победа! — Старик, у меня в мыслях не было обманывать его, наверно, я просто ослеп. — Вишня, все еще не отсмеявшись до конца, развернулся к двери, сев вполоборота. — Боже, меня обыграл ребенок, — он театрально приложил руку ко лбу. — Вы хоть не на деньги играли? — На интерес, — сказало дитя, быстро сгребая со стола пару бумажных десяток себе в карман. Вишня, не обращая внимания, расслабленно пялился на Аарона. Взгляд его упал на пакеты, которые тот наконец поставил у входа. — Куда ты все это купил? — На его лице только сейчас отразилось недоумение. — К пикнику на день Святого Патрика. Я еще вчера купил вообще-то, только что принес из холодильника в подсобке, ты очень внимательный. Адель скоро должна приехать и забрать их домой. — К пикнику?! Ничего, что март на дворе? Там даже десяти градусов нет! Я, конечно, ирландец в душе, но не настолько. Аарон устало вздохнул. — Это будет так же, как в прошлом году. Когда были ребята из школы. — А, погоди! Мы выйдем в куртках во двор, там съедим по сэндвичу и вернемся в гостиную, к камину? Тогда все нормально. Извини, я просто забыл, как было в прошлом году. — Это потому что ты снова был в стельку. — И вот уж нет, — покачал головой Вишня, — прекрасно я все помню, я сразу понял, о чем речь, как только мы выяснили про гостиную, просто слово «пикник» меня смутило. Знаешь ли, пикник — это что-то с голыми ногами, на природе, и вокруг куча жуков. А вечер в гостиной я помню! Со мной на одном диване еще сидела одноклассница Адель, эта, как ее… Люси, кажется. Смешливая такая, страшненькая. — О да, — хмыкнул Аарон. — К слову о голых ногах, вот уж Люси тот вечер точно никогда не забудет. Вишня сморщился и зажмурил один глаз — казалось, смутился, но только наполовину. Аарон покивал: — Примерно такое лицо у нее и было, когда она увидела тебя. Тот выставил ладони в предупредительном жесте и закатил глаза: — Ладно, всё. Надо будет напомнить Адель, чтобы в этом году — никаких конкурсов. — Так она тебя и послушает. Ты просто пей поменьше. — Не могу, это система жизнеобеспечения. — Он развел руками, усмехнувшись. Полупустой бокал с коньяком и сейчас стоял на столе, рядом с ним. Аарон вдруг нахмурился, думая о чем-то. Он открыл было рот, но тут в кабинет влетела запыхавшаяся Адель: — Привет, мальчики! Все мальчики, кроме младшего, резко повернулись на звук, оглядывая ее струящиеся по плечам огненные волосы, вздымающуюся в волнении грудь и, наконец, слегка озабоченное лицо, выражение которого говорило, что его обладательница вечно куда-то торопится, иногда сама даже не понимая, куда именно. — Мама пришла, — нарочито умильно улыбнулся ей Вишня. Она передразнила выражение его лица, но не ответила. — Ты быстро, — сказал Аарон. — Я бы тогда все сразу на улицу вынес. Она подняла брови и повела рукой в своей манере, что означало нечто среднее между «да, я такая» и «мог бы и догадаться». Повернула голову к сыну: — Дэн, нам пора ехать. — Ну, мам, — тут же заканючил мальчишка, — можно я еще посижу с Вишней? — Нет, дорогой, в следующий раз. Тем более что Вишня у нас дома и так практически каждый божий день, — их взгляды встретились, и Вишня послал рыжей бестии воздушный поцелуй. — Вот именно, — она покивала головой, показывая на него пальцем, — ты видишь, Аарон, он ест у нас, спит у нас и еще издевается надо мной? — В ее глазах неожиданно появился смех. — Дэн, собирайся. Думаю, твоя нянька будет на месте уже вечером, — она ехидно посмотрела на Вишню, тот сжал губы куриной гузкой и строго постучал пальцем по часам на руке. Аарон поднял задумчивый взгляд на Адель. — Вишня, помоги Адель с пакетами. У меня тут дело есть. — Чего вы там набрали в таком количестве? — изогнула та бровь, уперев руки в бока, оглядывая покупки снисходительным взглядом. — Всё по списку, как ты просила. — Аарон прошел через кабинет в другой угол, где на столике между тяжелым дубовым шкафом для книг и небольшим окном во внутренний двор красовался виниловый проигрыватель. Она пожала плечами, поманила пальцем мальчишку, который, приняв нарочито печальный вид, подошел к матери, засовывая руки в карманы. Адель мимоходом потрепала его по голове, посмотрев на встающего со стула Вишню и кивком указав на дверь: — Я пойду багажник открою. Все трое по очереди исчезли: первым выскочил Дэн, следом гордо вышла Адель, замыкал растянутую процессию Вишня с пакетами в руках. Аарон же поводил рукой над пластинками, стоящими в специальном держателе, задержался над одной, присмотрелся и вытащил. Извлек из конверта черный виниловый диск, открыл крышку проигрывателя, поставил пластинку и, привычно чуть задержав дыхание, опустил иглу звукоснимателя. Комнату моментально наполнила нежная гитарная партия, и он прикрыл глаза, так и замерев с конвертом в руке, вслушиваясь и ловя каждую ноту, наслаждаясь. Нужно было расслабиться, пока он где-то наподобие дома. За долгие годы они откровенно приросли к этому заведению, которое по сути уже не давало такой выгоды, как раньше — для того успешно работало несколько более крупных казино и игровых залов, и Аарона не покидало чувство, что они сделали это целенаправленно, будто по особому замыслу превратив его в камерное местечко для своих. Казино для Драконов так и осталось Драконам, несмотря на сильные изменения среди них самих. Технически группировки как таковой уже не существовало, и пусть прежние люди и отношения между ними были на месте, Черные Драконы переросли в нечто более серьезное и сложное, не без помощи извне, впрочем. Тем не менее, вечерами актив банды по-прежнему собирался здесь, в ничем не примечательном внешне здании, за большим покерным столом или у рулетки — как карты лягут. Кабинет же, как и раньше, был для Аарона местом, где можно спрятаться от назойливого мира и подумать о смысле жизни. У Вишни был свой, но он тоже предпочитал кабинет Аарона, уверяя того, что там «карма чище и не так пахнет клопами». Хилл в целом был не против. С годами он стал много шутить, что уже не уверен точно, женился ли на Адель или все же на Вишне — так часто видел последнего. В мелодию тем временем прокрались чьи-то шаги. Аарон медленно, нехотя открыл глаза. — Мой дорогой меланхолик. Опять старье слушаешь, у тебя совесть есть? Я кому на день рождения последний альбом Oasis подарил? Между прочим, пришлось побегать за этой пластинкой, она чертовски хорошо продается! — Вишня неуловимо маячил где-то за спиной. — Так или иначе, ты знаешь слова этого старья и подпеваешь. — Скрестив руки на груди, он повернулся к Вишне, уже раскачивающемуся из стороны в сторону и бубнящему: — Когда все звёзды вниз падут, моря и землю сотрясут, и злые крики ветер распылит… Это потому что я сам старье, — он улыбнулся, игриво приподняв бровь. — С душой ребенка, храни тебя господь… в сухом, прохладном месте. — Аарон зажмурился, потирая переносицу. Снова повернулся к столику с пластинками, где, кроме проигрывателя, был мини-бар. Окинув тяжелым взглядом массивный хрустальный штоф с коньяком, он произнес: — Ты нормально себя чувствуешь? — В смысле? — Ну, как, сердечный ритм вообще на месте? — рявкнул Аарон, поворачивая голову к собеседнику. — Я заправил графин, как приехал, ты серьезно выжрал в одного почти целый литр к пяти часам, учитывая, что ты тут даже не весь день торчишь? Что с тобой опять происходит? — он сделал шаг по направлению к Вишне. Тот в своем причудливом танце медленно пятился к столу, на котором были разбросаны карты, и в конечном итоге уперся в него руками, чуть присев. Благо стол был довольно крепкий, выдерживал и не такое. — Я просто дома, мне хорошо, — с легкой улыбкой ответил он, проведя пятерней по волосам. Вцепившись в него взглядом, Хилл отрицательно покачал головой. — Это не дом. Точнее… Не в том смысле. Аарон протянул руку и взял из шкафа стоящую с края книгу, с виду казалось, что наугад, но на деле это была одна из любимых. Открыл на заложенной странице. Прочел вслух: — «Дом там, где прекратились ваши попытки к бегству». — Он поднял на Вишню взгляд: — Понимаешь? — Конечно, — он мягко улыбнулся, — все правильно. Мне здесь хорошо, и не переживай, я не собираюсь никуда бежать. — Да, только прячешься от себя на дне бутылки, — вздохнул Аарон. Вишня поморщился. — Аарон, не начинай, а? Ни один мускул не дрогнул на его лице. — Я хочу, чтобы ты сейчас пошел и как следует проспался, можно даже здесь, а утром у меня с тобой будет серьезный разговор. Вишня покривил лицо. — Решил меня жизни поучить? — в нем просыпалась сварливость. Аарон прикрыл глаза и тихо выдохнул. Сдержался. — Нет, — спокойно произнес он. — У меня есть важные новости, но я не могу рассказывать их тебе в таком состоянии. Вишня закатил глаза и усмехнулся: — Я в таком состоянии уже несколько лет и даже неплохо в бридж выигрываю. Это тебе не покер, между прочим, тут с мутным взглядом и парой семерок на ривере не вывезешь. «Знал бы я, что ты, услышав, не опрокинешь еще литр, был бы спокоен». — Тебя только что обыграл семилетний ребенок. — В покер! — Он поднял палец вверх. — И это не считается, потому что я больше болтал, чем играл. — Не вижу отличий от вечера в казино, — засмеялся Аарон. Вишня картинно надулся. — Ты не воспринимаешь меня всерьез. Он отлип от стола, встал и летящей походкой вышел из кабинета. Аарон никак не отреагировал на этот выпад, оставшись стоять посреди хаоса из разбросанных игральных карт, витающих в воздухе паров алкоголя и музыки, льющейся из проигрывателя. Дослушав песню, он какое-то время стоял, вновь прикрыв глаза, после повернулся и подошел к окну, по пути вытянув из кармана портсигар и прикурив сигарету. Невидящим взглядом уставился наружу. За пыльной рамой виднелся небольшой внутренний двор, захламленный бочками и всяким старьем, которое уже много лет руки не доходили выбросить. Да и зачем, если чужие сюда все равно почти не ходят? По одной из щербатых кирпичных стен изящно спускался вьюнок-виноград. Двор использовали как курилку шумными вечерами. В остальные моменты Аарон, как сейчас, дымил у себя в кабинете. Мыслей толком не было. На высоком лбу маской собрались уже глубоко залегшие морщины. В горле горчила решимость. Послышались шаги. Вишня влетел обратно, приглаживая непослушные кудри. На его лице блестели прозрачные капли. — И что это значит? — произнес Аарон, приподняв бровь. — Я готов к поглощению информации, — жизнерадостно отрапортовал тот. — Что? — не понял Хилл и повернулся к нему. — Что у тебя с лицом? — Я умылся ледяной водой, — он смахнул часть капель со лба и щек и развел руками. — Свеж и полон сил. — Вишня будто вытянулся по струнке, на губах играла улыбка. Казалось, он даже оправил чуть помятый костюм, который, впрочем, и в таком виде всегда сидел идеально, вне зависимости от состояния своего владельца. Честно сказать, Аарон, будучи постоянно в делах, пропустил момент, когда Вишня, всегда плевавшийся в сторону всякого официоза, вдруг начал захаживать в казино при параде. Сначала изредка, по известным одному ему веским поводам, потом все чаще — и если не в костюме, то хотя бы пиджак был по-барски небрежно наброшен на его широкие плечи. Оставалось загадкой, откуда парень с окраин, не лишенный, впрочем, вкуса, почерпнул в захолустье этот стиль на грани фола. Аарон прятал в кулак ухмылку при виде подтяжек — вдали от большого города в них не видели ничего зазорного или старомодного, но то, как Вишня сочетал их с костюмами итальянского кроя, безупречно вытягивающими в букву V его и без того выдающуюся фигуру, не могло оставаться незамеченным. Особенно среди дам, конечно. Дамы никогда не оставляли Вишню, а Вишня любезно и неутомимо отвечал им взаимностью. Мало кто мог устоять при виде подобного джентльмена, особенно если у того должным образом подвешен язык — а это, пожалуй, красило его не меньше, чем копна черных кудрей. С годами он стал пытаться придать прическе флер серьезности, слегка зачесывая волосы назад и укладывая гелем, но глядя на него, девчонки быть серьезными просто не могли, и он тонул в этом омуте вместе с ними, лишая их спокойствия пачками. Впрочем, наутро после похождений Вишня обычно был уже свеж как огурчик и, как правило, пребывал в отличном расположении духа. Аарон пользовался этими моментами, когда нужно было переговорить с кем-то в деловой обстановке — красавчик-брюнет беспрецедентно пускал пыль партнерам в глаза. Все сделки были за ним, мало кто мог перещеголять Вишню в артистичном красноречии. Черт, все же он гордился им. Не зря когда-то рассмотрел в этом бесшабашном воре отважного, ловкого и предприимчивого дельца, который способен выкрутить руки любому как в прямом, так и в переносном смысле. За годы вера Аарона в друга и партнера по делу только укрепилась. Он успел изучить все его стороны, в том числе и не лучшие. Например, Вишня всегда должен был крутиться точно белка в колесе. Зачастую кудрявый сам находил себе занятие по вкусу, такое как обустройство нового заведения — в этом он тоже знал толк, любовно настраивая все шестеренки механизма, который должен был впоследствии работать лучше швейцарских часов. Но бывали моменты длительного простоя, которые губительно сказывались на его образе жизни. В это время Аарон постоянно пытался занять его, используя все вплоть до неприлично мелких поручений. Тот никогда не отказывал, но в глазах его маячила тоска, от которой всем становилось туго. Будучи лакмусовой бумажкой дома и банды, Вишня, если уж хандрил, магическим образом действовал на близких. Сейчас Аарон в который раз видел его остановившийся взгляд, боль в котором тот, как и всегда, забивал напускной веселостью — а возможно, маска настолько приросла к лицу, что Вишня и не ведал, что творит. Количество выпитого в день снова росло, визиты в доме Морингов затягивались. Хилл никогда не был против присутствия друга, но считал, что такое бесцельное времяпрепровождение его в буквальном смысле убивает. И он чертовски переживал, учитывая наличие неутешительных новостей. — Ладно, черт с тобой. Садись… — Аарон подвинул ему стул, сам устроился с другой стороны стола, положив локти на столешницу. Дождавшись, пока тот займет место напротив него, он внимательно взглянул на друга. — Ты помнишь арест Джека Кастильо? Вишня помедлил, хмыкнув. — Ты говоришь так, как будто это было… — Он нахмурился. — Подожди. Это десять лет назад было? — Он возмущенно цокнул языком. — Босс, ты меня просто в депрессию ввергаешь сейчас, зачем ты снова напоминаешь о том, какие мы старые? Под мрачным взглядом Аарона он поднес палец ко рту. — Все, я понял. Я серьезен, да. Я просто на пределе своих возможностей. — Я так понимаю, что помнишь. — Такое вряд ли когда-то забудется. — Он задумчиво запустил руку в волосы, зачесывая их назад. Взгляд, тщательными стараниями успевший проясниться, снова подернулся мутной пеленой, но не от хмеля. Словно невидимой вуалью Вишню окутала тень этих воспоминаний. Он чему-то усмехнулся краешком сжатых губ. Будто смотрел комикс на невидимом проекторе. В тишине Аарон снова закурил, поглядывая на него временами. В какой-то момент Вишня поймал его взгляд и вернулся в реальность. — А чего ты вдруг решил об этом заговорить? — он выпрямился на стуле и потянулся. — Точно не твоя любимая тема. — Теперь ты не начинай, — Хилл резко стряхнул пепел в бокал с остатками коньяка. — Я знаю, что ты меня простил, — улыбнулся Вишня. — Мы бы здесь сейчас не сидели, если б тогда все было по-твоему. Он ждал ответной реакции, но Аарон молча сверлил его взглядом, не давая точно понять, зол он прямо сейчас или вот-вот рассмеется на дурацкий выпад. Пепел сигареты грозил лавиной сойти на игральные карты. Все замерло. — Кастильо вышел. Пауза. — То есть… на свободу? Совсем? — его брови поднимались все выше. Хилл медленно покивал, затягиваясь. — Да не может быть. Ему же лет двести дали в общей сложности. — Вчера заезжали парни, передали новости из Огайо. Я слышал, он много раз подавал прошение. Сбежать из Чилликоти все равно не вышло бы, решил пойти другим путем. — Давно? Он покачал головой. — Не знаю. Может, недели две как. — Поднял глаза на друга, ухмыльнулся. — Трезвеешь. На лице написано. Вишня постепенно возвращал себе невозмутимый вид. Сжал губы в нитку. — Это тот разговор, к которому ты меня готовил? Аарон кашлянул. — Вишня, он разыскивает двух человек. И ни перед чем не остановится. — Нас найти не так сложно, — фыркнул Вишня, — мы недалеко уехали оттуда, где сидели эти десять лет. — Тебя, может, и несложно. — А кто второй? — Вишня уставился на него. — Я думал, ты. Аарон Хилл, гроза демократии. Тот сжал челюсти, с силой туша окурок о стекло стакана. — Все же я мало отношения имею к той истории. Ты знаешь, кто вторая. Ответом ему был полный ненависти взгляд. Хилл даже на секунду подумал, что Вишня сейчас на него бросится — так загорелись его, казалось бы, безобидно голубые глаза. — А какое отношение она имеет ко всему этому?! — прошипел тот, сжимая кулак. — Остынь, — Аарон поморщился. — Вот поэтому я хотел, чтоб ты был трезвым. — Да какая, к черту, разница?! Он ищет… я сам найду этого ублюдка немедленно! — Он стукнул кулаком по столу, звякнул стакан, Аарон рявкнул: — Стоп! Теперь говорить буду я! Вишня тяжело дышал, злобно нахмурившись и запустив руку в волосы. — Сейчас успокойся. Мне нужен твой рассудок! — Аарон встал и сделал пару шагов по кабинету, рассеянно взлохматив волосы. — Сначала о тебе. Конечно, он не поедет сюда специально. — Много чести, — процедил Вишня. — Это просто опасно, — ответил Аарон. — Проще прислать людей. С этим мы справимся, да и наши парни слишком давно в банде, чтобы сдать кого-то вроде тебя. Но я чертовски прошу, — он повернулся и посмотрел прямо на друга, — будь предельно осторожен. Вишня недовольно изогнул бровь. — Мне что, в подвале с телеком и ящиком бобов теперь засесть? — Не так буквально, хотя я был бы не против. Зная тебя и то, что ты делаешь на эмоциях… Просто постарайся пока сильно не высовываться. В ответ Вишня с презрительным видом пожал плечами. Он собрал со стола карты и теперь лениво тасовал колоду. — Меня больше волнует другое. — Аарон посерьёзнел. — Нас найти легко, ты прав. А вот… — он замолчал, будто не решаясь продолжить, — Сара… Взгляд Вишни метнулся в сторону Хилла, но другой реакции не последовало. — Десять лет мы ничего о ней не слышали. — И поэтому ты позволишь ублюдку Кастильо навредить ей? — внезапно ожил Вишня. — Ты считаешь, я по твоей просьбе заткнусь и буду просиживать здесь штаны, лишь бы со мной чего не случилось? А тем временем этот гондон найдет ее и… — у него кончился воздух. Он схватил стакан, в котором плавал окурок, выудил его пальцами и остервенело опрокинул в себя остатки коньяка вместе с пеплом. Аарон молча смотрел на него. Вишня, поморщившись, вдохнул и заговорил снова: — С нашими связями нет никаких проблем найти человека, если он в пределах страны. Последний раз, когда я делал запрос, она была в Цинциннати. Поверь, ему тоже будет нетрудно это узнать… — Ты искал ее? — Аарон поднял брови. Вишня взял верхнюю карту из колоды и положил на стол лицом вверх. Это опять оказался злополучный король червей. — Я просто сделал запрос. — И как поступил с этой информацией? — Прищурившись, он скрестил руки на груди. — Никак. — Вишня крутил в руке пустой стакан. — Я хотел узнать, что все в порядке. — Он смотрел в стену, не обращая внимания на долгий, пытливый взгляд Аарона. — Ладно, — Хилл достал новую сигарету. Его будто била лёгкая дрожь. — Перевари пока всё это, нам нужен тайм-аут, решим, что делать. Кастильо больше не имеет веса в банде, а значит, дотянуться до тебя будет как минимум непросто. Зажигалка не сработала сразу, и ему пришлось несколько раз щелкнуть, чтобы высечь искру и прикурить. Затянувшись, Аарон рассеянно произнес: — Цинциннати… угораздило же. Даже отсюда это всего четыреста миль, а если Кастильо осел где-то в Огайо, то и подавно. Я искренне надеюсь, что она уехала куда-нибудь подальше…***
— Я уже понял, что ты отчаянная девчонка, — усмехнулся Ларс, краем глаза проверяя реакцию Сары на свои слова. Та улыбнулась мимолетно, изучающе оглядывая пейзаж на обочине. С обеих сторон вплотную к шоссе от самого горизонта подступали канзасские пшеничные поля, сплошь покрытые пробившимися зелеными ростками. Разбавляли картинку только столбы линий электропередач, по которым зазывно тянулись провода, увлекая взгляд в бесконечную даль. Солнце торчало где-то высоко, за плотными белыми тучами, в целом света для середины марта было предостаточно, но ясным днем сегодняшний никак назвать не получалось. На таком виде сложно сосредоточиться, но это и на руку: можно расслабиться, отпустив все сущее, и предаться размышлениям. Чем, по-видимому, Сара и занималась. Он же хотел отвлечь ее от копаний в собственных мыслях. Причин тому было несколько: во-первых, Ларса беспокоил внешний вид девушки, являвший собой какую-то надломленную отрешенность; и в то же время он чувствовал ее рвущееся наружу отчаяние. Во-вторых, синяки на ее тонких запястьях определенно появились этой ночью, когда она звонила ему, на одном дыхании выпалив в трубку свою внезапную просьбу. В-третьих, он терпеть не мог неловкости, вызванной теперешним молчанием и всеми предыдущими пунктами. Так как ночной звонок Сары стал полной неожиданностью, решено было выдвинуться в путь незамедлительно, следующим же утром. Пусть этим он убил двух зайцев — сможет раньше прибыть и выполнить поручение, но как ни странно, по большому счету, он сделал это, потому что волновался за нее. Девчонку, которая за одни только сутки стремительно завладела, черт побери, всем его временем и вниманием. В любом другом случае он был бы уже порядком раздражен. Но в глазах мисс Сары О’Нил, как она представилась ему, вылезая из грязной лужи, было столько растерянности и одновременно с тем сжигающей энергии, что необъяснимым образом он почувствовал ответственность и желание доставить ее куда угодно. Сейчас он будто сам над собой смеялся, пытаясь развеселить ее, вытягивая хотя бы на короткие диалоги и изображая непринужденный вид. Тем временем Сара все же решила что-то сказать. Он видел это по тому, как она всем корпусом развернулась в его сторону. — Ты любишь долгие поездки? Он пожал плечами, не отрывая глаз от дороги. — Я спокойно к этому отношусь, знаешь. Исколесил уже полстраны, так что мне не привыкать. — Не находишь в этом удовольствия? — Отнюдь, — Ларс улыбнулся. — Если собеседник приятный, я только за. Сара слегка покраснела. — Прости, что все так сумбурно получилось. — Это разве твоя вина? — В каком смысле? — не поняла она, и тогда он постучал пальцем себе по запястью, будто по часам. Сара вздрогнула от этого движения и бросила на мужчину испуганный взгляд. Ларс понял, что язык жестов чем-то сработал против него. Раздосадованно мотнул головой: — Сара, я имел в виду твои запястья, прости. Она подняла обе руки и внимательно их рассмотрела. Покрутила кистями, аккуратно ощупала синеватые следы пальцев, оставленные вчера Майклом. Нехотя буркнула: — Моя вина только в том, что я не сделала этого раньше. — Хочешь об этом поговорить? — изящно предложил он. Сара помотала головой, улыбнувшись. — Сейчас точно нет. Спасибо. Сколько нам примерно ехать? — Около суток, если без перерыва. Но я думаю, мы все же остановимся в мотеле где-то после Сент-Луиса. — Если надо, я сяду за руль. — Не стоит, Сара. Хочу, чтобы ты отдохнула. Или ты так торопишься? — попытался он пошутить, на что та нервно усмехнулась, демонстративно постучав пальцем по наручным часам. Да уж. Время бежит. Саре казалось, что кто-то где-то запустил невидимый счетчик. Да что там невидимый, его и слышно-то не было. Но по необъяснимым причинам она чувствовала, что время начало игру против нее. Или, может, так было всегда, а сейчас пришло осознание? Обо всем нужно было подумать как следует, и она откинулась на сиденье, вновь чуть отвернув голову от водителя, своего отношения к которому так до сих пор и не могла понять. Сам по себе он и его присутствие каждый раз вызывали у нее холодок по спине, или же это фантомная боль от тревожного, но мудрого взгляда его карих глаз, которые о стольком напоминали? «Но ты вроде признаешь, что он интересен как человек — что ж, это уже неплохо.» Оставив этот вопрос неразгаданным, она прикрыла глаза. Снова дорога, шум колес и ветер в голове, распутывающий клубок мыслей. Сейчас это все наконец обрело вкус и осязаемость в сравнении с чередой повторяющихся снов, в которых Сара казалась себе собственной марионеткой, обреченной на неуспех. Теперь же она могла попытаться достигнуть конца пути. Старомодная, но все еще бодрая и стильная Шевроле Импала 82-го года тихо урчала мотором, будто уговаривая Сару задремать. Хорошо, что у Ларса был не Крайслер, иначе déjà vu стало бы еще одним неотъемлемым спутником в их поездке. … Когда она в следующий раз открыла глаза, тучи несколько разошлись на западе, открывая обзор занимающемуся закату. Розовый свет облаков, говорящий о том, что завтра здесь будет ветрено, отражался в зеркалах. Ларс заметил ее движение и улыбнулся. — Как ты? Сара слегка потерла глаза, сонно, робко улыбаясь в ответ. — Уже лучше, кажется. — Снилось что-нибудь? Она округлила глаза и на автомате сказала: — Слава богу, нет. Ларс с улыбкой приподнял брови, но не стал ничего уточнять. — Сколько же я проспала? — Часов пять. — Ничего себе! — Она завертела головой по сторонам. — Точно, солнце уже заходит. — Скоро встанем на ужин и ночлег. Думаю, часов в шесть уедем, и к завтрашнему вечеру я доставлю тебя в твой Сентфор. Еще минут сорок ни к чему не обязывающей болтовни, и они притормозили у «Rustic Motel», где уже загорались первые фонари. Прямо от огромной стелы с названием тянулось типичное двухэтажное здание с жилыми номерами, а по другую сторону парковки разместился административный корпус вместе с кафе. — Закажешь мне что-нибудь? Я пока узнаю насчет номера, — Ларс скрылся за дверью, а Сара направилась чуть дальше — у кафе был отдельный вход. Под навесом одиноко стоял байк, который она, не удержавшись, все же окинула изучающим взглядом. Внутри было неожиданно чище, чем она могла ожидать; теплые деревянные панели на стенах придавали уюта, в углу стоял видавший виды музыкальный автомат, явно пользующийся популярностью у посетителей. Людей было немного, занята пара столов в зале, да у входа на Сару поднял глаза суровый мужчина в ковбойской шляпе, судя по обуви и косынке на шее — владелец мотоцикла, стоявшего снаружи. Она скромно заняла свободный столик недалеко от входа, присев на потертое кожаное сиденье, и незаметно огляделась. Пахло традиционно картофелем фри, томатным кетчупом и яичницей. Худая, бледная девчонка-официантка в красном переднике принесла меню. Сара бросила взгляд на его содержимое, не читая, подняла глаза и улыбнулась: — Говяжий стейк с салатом, картофель по-деревенски и французский сэндвич. — Что будете пить? — девушка чиркнула карандашом в блокноте. На какую-то секунду Сара задумалась. — У вас есть вино? — Только пиво, — был лаконичный ответ. — Тогда пиво и колу. Через минуту она получила в свое распоряжение бутылку «Миллера», пустой бокал и бумажный стакан с колой. Зазвенел колокольчик входной двери, и на пороге появился Ларс. Покрутив головой, он направился к столику, заметил пиво и присвистнул, улыбаясь краем рта: — Сара? — Просто захотелось отпустить все сущее, — устало усмехнулась она, наклоняя бокал, чтобы не вспенить пиво. Ларс забрал бутылку из ее рук. — Ты позволишь? — Выпьешь со мной? — Она взглянула на него из-под ресниц. — Я заказала тебе стейк с картошкой. Он улыбнулся шире, хитро прищурив глаза. — Не проспать бы. Я не могу отказать тебе в компании. Принесли ужин. Желтые лампы накаливания, ввернутые в большие, слегка пыльные пластмассовые абажуры, придавали уюта этому ветреному весеннему вечеру. Казалось, сама Жизнь замерла и прижалась ухом к двери, чтобы понять, чем заняты ее подопечные. Двое снова болтали за столиком ни о чем, устало улыбаясь друг другу. На улице начал накрапывать дождь, из-за чего неоновая вывеска мотеля за стеклом будто расплывалась. А возможно, это просто алкоголь поступал в кровь. Доев сэндвич, Сара слушала какой-то рассказ Ларса, с коварной улыбкой воруя у него последние картофелины и макая их в остатки своего соуса. Она помнила момент, когда на столе появилось еще пиво, но уже не обратила внимания, что в кафе с наступлением сумерек прибавилось посетителей, и вокруг царил легкий гам, который моментами перекрывал музыкой трудяга-автомат. Сидя лицом ко входу, она не могла упустить из виду, как несколько человек заходят в помещение, традиционно встречаемые колокольчиком. Двое бородатых мужчин и женщина, лет тридцати пяти-сорока, все в кожаных куртках, черных джинсах, кто-то из них даже в казаках, в глазах зарябило от заклепок и металлических перстней. Они не прошли вглубь, а остались прямо у входа, тепло обнимая по очереди мужчину в ковбойской шляпе. Видимо, он с самого начала ждал их в кафе. Старые друзья или… Она вдруг ощутила острый укол ревности. Потягивая пиво, следила за ними взглядом. — Извини, я сейчас вернусь, — сказал Ларс, вставая из-за стола. Стены упали, и преград не было ни к прошлому, ни к будущему. Глухая боль отозвалась эхом где-то в голове, она на секунду закрыла глаза, концентрируясь на своих чувствах. И могла точно сказать, что ощущала, будто была все это время лишена чего-то. Доверия? Близости? Дружного смеха? Сложно определиться. Сейчас Ларс, которого она встретила случайно, который был так добр и честен с ней, довезет ее до точки Б, и они больше никогда не увидятся. В то время как люди за соседним столом, расслабленно болтая, даже не представляют, каким сокровищем владеют. Сара не могла отвести взгляд от компании в косухах. Те заказали еду. Вот один из бородачей пошел к музыкальному автомату, ища в кармане монету. Она смотрела жадно, не в силах справиться с собой, кожей впитывая их смех, громкие шутки и всю атмосферу, царившую за столом. Их связывало что-то большее, чем просто приятельские узы. Многолетняя крепкая дружба, преданность… принадлежность чему-то общему? Они знали друг друга и принимали. Сара была растрогана происходящим. И одновременно с этим ощущала липкую горечь на сердце. Не желая признаваться себе в банальной зависти, опустила взгляд на тарелку. Байкер нажал кнопку на автомате, и музыка заполнила помещение кафе. Сара почувствовала, как по щеке стекает слеза. «Times have changed and times are strange, Here I come but I ain't the same, Mama, I'm coming home…» — шепотом подпевала она. Ведь еще можно было все исправить. Иначе не сидела бы она в Импале, пролетая штат за штатом? Иногда слова песни — это последние честные слова, которые у тебя остаются. Сложно было бы попасть в настроение, но это лучше всего получилось у тех, кто, как ни странно, не был с ней знаком. Компания за столиком продолжала тепло и весело общаться, когда за ее столик вернулся Ларс. Сара встала, быстро смахивая слезу так, чтобы он не заметил. Встретилась с пронзительным взглядом его карих глаз, попыталась вдохнуть. — Мне нужно позвонить, — улыбнулась она. — У входа я видел автомат, — ответил Ларс. Всхлипнув и пустив монету в таксофон под навесом, Сара набрала давно затерянный в памяти номер. Тишина. Крепко вцепившись в трубку и дожидаясь гудков, она услышала спокойное: «Номер не существует». Еще одна чуть хмельная слеза скатилась по щеке. — Мам, пожалуйста… я возвращаюсь домой, — прошептала она и набрала еще раз. «Номер не существует». Вот так иногда боишься снов, а потом тебя пугает реальность. Четкие, навсегда врезавшиеся в память границы Сентфора, которые она заставила себя забыть, вдруг расплылись в ее воображении, город будто смыло водой. На секунду даже показалось, что он никогда не существовал. Что она его выдумала. И сейчас нет ничего — ни прошлого, ни будущего, ни ее самой. Нет даже тонких проводов, связывающих ее с заветным местом. Только этот таксофон и неоновая вывеска под тонкой завесой дождя. «Rustic Motel». В кармане оставалась еще пара монет. … Ларс задумчиво гладил подбородок, стоя у музыкального автомата, когда она появилась в дверях. — Сара, — окликнул он. — Не хочешь песню выбрать? Смотри, что тут есть. Тыщу лет этим не развлекался. Она отрицательно покачала головой: — На твой вкус. — Поворачиваясь, чтобы пройти к столику, она бросила мягко: — Я тебе доверяю. Он возвращался к ней с таинственной улыбкой, сопровождаемый нежной гитарной партией, разливающейся по залу. Взгляд Сары вдруг встретился со взглядами компании у входа, которые мельком осматривали их столик. Ларс обернулся, видимо, почувствовав некое движение. Незнакомцы улыбнулись ему, один из байкеров поднял вверх большой палец: — Отличный выбор, приятель! Он приветственно махнул им, подходя к своему столику. Смущенно улыбнулся. — Иногда я бываю сентиментальным. Сара не сводила глаз с компании за столом. В ответ его словам понимающе растянула губы в улыбке, прикрывая глаза, снова начавшие наполняться слезами. Новая песня была контрольным выстрелом. Она не подпевала. Уже не могла. «I do not sleep tonight, I might not ever, The sins of the past have come, See how they sit down together» — Вижу, парням тоже понравилось. — Он внимательно посмотрел туда, куда она устремляла полный боли взгляд, потом вдруг заметил слезы на ее лице. — Сара? Ты в порядке? Не открывая глаз, она кивнула, мысленно проклиная того, кто придумал блюз. Ларс чуть растерянно смотрел на нее, крутя на столешнице пивной бокал. — У нас сегодня прямо вечер классики. Не знал, что ты так любишь Криса Ри, — попытался он пошутить. Чувствуя себя глупо, но от хмеля проникшись любовью ко всему сущему, что нашло сегодня вечером отражение в ее сердце, она сбивчиво забормотала, мысленно наплевав на трудности перевода. Язык ее еще не заплетался, для этого алкоголя было недостаточно, но получалось эмоционально. — Просто я… люблю настоящих мужчин. Суровых, перепачканных и сильных… странно звучит, но я не знаю, как еще объяснить. Тех, что способны на настоящие чувства и по-своему благородны, пусть даже им приходится совершать не самые лучшие поступки, но если у них есть выбор что-то сделать, они это делают! Прости. Когда выпью, я готова признаваться в любви им всем. Можно сказать, я снимаю перед ними шляпу. Это… джентльмены нашего времени. Он усмехнулся, опустив взгляд куда-то на ее ботинки. — Мэм, я вам больше не налью. Помолчал, окидывая взглядом зал и, в конце концов, посмотрев на столик байкеров. Медленно повернулся обратно к ней, чуть хмурясь, о чем-то размышляя. — Мы точно говорим о музыке? Я не знаю, кого ты считаешь настоящим и о чем точно говоришь… но ты понимаешь, какие вещи этим парням, возможно, приходилось делать? Это с большой натяжкой романтика, Сара. Она в рассеянной задумчивости нахмурилась. — Мне плевать. — Пожала плечами. — Может, мы одной крови. Он с доброй усмешкой вздохнул. — Я так думал лет в шестнадцать. — Помолчал, глядя вдаль. — Тогда я, наверно, очень многого о тебе не знаю. — И это хорошо, — пробормотала она. Ларс не смутился. — Пока мне того, что я знаю, достаточно. Оно укладывается в мою голову. И оно мне нравится. — Оно? — Сара подняла на него взгляд. Проклятые умные карие глаза и эта небрежная щетина. — Мне нравишься ты. Она закусила губу, пытаясь выиграть у него в гляделки, и отчаянно продувала. Вихрь несбывшихся надежд закружил в голове остатки мыслей, вышибая все зачерствевшее почище любого алкоголя. — А ты честный, — Сара чуть улыбнулась, опуская взгляд. Ларс усмехнулся. — Ну да. Джентльмен.***
Назойливый электронный писк. — Извини, — он нахмурился, вглядываясь в экран пейджера. — Мне нужно позвонить, я мигом. Ларс вышел из машины и трусцой побежал к кафе, у которого под навесом стоял таксофон. Вчерашняя непогода осталась с ночевкой, а потому незримой пеленой в утреннем воздухе снова повис мелкий дождь. Сара замерла, согревая руки о бумажный стаканчик с кофе, скосила взгляд на пачку Pall Mall, оставленную мужчиной на торпеде. Привычки, годами не беспокоившие, обычно приходят обратно за какую-то пару секунд, вот что обидно. Опомнилась она уже с сигаретой во рту, вытаскивая из гнезда разогретый прикуриватель. Табак оказался не слишком крепким. Сара выдохнула дым в открытое окно и слегка поежилась. Со вчерашнего вечера Сентфор, кажется, не стал ближе географически, но мысленно она не останавливалась в своем движении к нему, и это не могло не волновать. Да что там, пугать до дрожи. Теперь ее храбрость таяла на глазах. Задумавшись, она затянулась слишком сильно и все же закашлялась, жмурясь, чтобы сдержать выступившие слезы. Из крайности в крайность. Чересчур много слез в последнее время. Через минуту вернулся Ларс, провел рукой по влажным волосам, стряхивая капли налипшего дождя. Улыбнулся ей мимоходом, заводя мотор, поднял глаза на лобовое стекло: — Ну что, погнали?***
На Сентфор уже понемногу опускались сумерки, когда они наконец проехали приветственную стелу. Сара подумала, что за десять лет численность населения на ней, кажется, не изменилась вовсе. Ларс бросил на нее очередной мимолетный взгляд. Она, конечно, чувствовала это. Вдруг заговорил: — Ты решила навестить родителей? Этого вопроса она не ожидала прямо сейчас. Помялась, раздумывая: — Что-то вроде того… — Я подумал, ты переехала вместе с ними в Денвер. Наверно, не так понял. Ты про Сентфор ничего не говорила тогда в бургерной, — торопливо продолжил Ларс, словно боялся чего-то не успеть. — У меня есть родственники неподалеку. Славные места. — Ты прав, — одобряюще покивала она. — Здесь здорово. И климат, конечно, попроще. — Она смущенно замолчала, дабы не разочаровываться в себе еще больше, понимая, что все скатывается в банальный разговор о погоде. Видимо, он тоже понял, что успехом дело не увенчается, и закусил губу, всматриваясь в окрестности. — Здесь направо, — сказала Сара. Они свернули, въехав на подъем эстакады, под которой проходили железнодорожные пути. Кажется, вокзал уже совсем рядом. Почему именно вокзал? Она и сама толком не была уверена. Помнила ту чертовски долгую ночь в маленьком зале ожидания и липкий снег на перроне, усыпляющий, летящий в лицо и оседающий на губы и глаза. Где все началось, там пусть и закончится… или наоборот. Автомобиль подъехал к небольшому скверу перед вокзалом. Видимо, сегодня уже никто никуда не собирался, или же недавно прошел местный поезд — улица была практически пуста. В тишине она забрала с заднего сиденья сумку. Не было ни чемодана, ни рюкзака. Как есть. Самое главное, кажется, было где-то глубоко внутри. Сара вздохнула. — Спасибо, что довез. — Он тепло улыбнулся и встретился с ней взглядом, не ответив. Чуть расстроенный голос ее неожиданно разорвал тишину: — Прости. — Сара… — Он помолчал, сжимая губы в тонкую линию. — Это ты прости… — Нет, — она усмехнулась, качая головой. — Из нас двоих именно у меня прекрасная способность все портить, так что… — она замерла. — Когда-нибудь увидимся, — он загадочно посмотрел на нее. Она отвела глаза, улыбаясь краешком губ. — Я надеюсь. Правда. — Тебя кто-то встретит? — Саре показалось, что она видела огонек, мелькнувший в его глазах. Это ли не ревность? Она кивнула. — Да. Я позвонила вчера из мотеля. Она вышла из машины и помахала ему рукой. Ларс подмигнул ей, трогаясь с места. Сара вдохнула поглубже, пока легкие не заломило, и с наслаждением выдохнула. Прошла по скверу к зданию вокзала, сжимая сумку, осматриваясь по сторонам, будто человек с плохим зрением, впервые надевший очки и теперь желающий увидеть в деталях все то, что он каждый день тщетно пытался разглядеть, щурясь и подтягивая пальцем веко. Чуть поежилась от легкого ветра, радуясь, что захватила более теплую куртку, столь подходящую для здешней весны. Сентфор. Тот самый. Настоящий, не выдуманный — сегодня он все же был на своем месте. От стены отделился темный силуэт, приближаясь. Сара замедлила шаг, останавливаясь вовсе. Словно не веря глазам, тряхнула головой и улыбнулась. Какое странное чувство. Знакомая фигура была все ближе, уже почти рядом, но Сара не двигалась. Вглядываясь в черты лица, через пару мгновений она смущенно произнесла: — Привет.