Инкубаториум Киборгвилля

      — Интересная мысль и, в тоже время, очень интересная теория, — проговаривает молодой человек, — То есть, играя с более сильным противником и стараясь его выиграть, человек не только учится, но и пытается придумать как можно более изощрённый способ для того, чтобы поставить мат. В плюс к этому… — он продолжил свои размышления наблюдая за тем, как с трудом переставляя ноги, кривясь от боли и сильно покачиваясь, доктор Бей пошел по направлению к лестнице, — … поскольку в шахматах, насколько мне известно, уже давно просчитаны все ходы и практически каждый имеет свое название, человек так или иначе будет заучивать не только то, как ходит противник, но и в какой-то момент может начать противодействовать ему его же методами…       — Именно… — улыбнулся доктор Бей, — … я попрошу, чтобы нам сюда привезли шахматы. Это будет полезным, пускай редким, но очень полезным времяпрепровождением и для тебя, и для меня, и даже для Рип… таким образом можно будет начать развивать его логическое мышление с самого малого возраста, а это очень здорово. Так тут не только логическое мышление будет задействовано, еще основы тактики и построения причинно-следственных связей между ходами, как последующими, так и предыдущими. Что-то вроде закладки фундамента дедуктивного анализа реальных событий в настоящем времени, — проговорил Олдевнуд Грей. В этот момент он заставил свой организм начать подниматься вверх по лестнице, даже не смотря на ноющие, практически не слушающиеся, ноги.       — Были ли у этого шахматиста еще какие-нибудь выдающиеся фразы, которые можно вписывать в великие цитаты? — спросил Уилл, которому отдельно понравилось намерение доктора Бея поиграть в шахматы, — Вы помните что-нибудь еще? — спросил молодой человек, не пытаясь помочь работодателю и наблюдая за тем, насколько сильна его упёртость и вера в самого себя.       — Я помню еще всего одно его высказывание, в котором также очень много смысла, хотя, казалось бы, что он сказал до тупости банально, — ответил экспериментатор, переставляющий свои отекшие ноги со ступеньки на ступеньку и крепко держащийся за перила.       — Вы не могли бы процитировать мне это высказывание? — попросил Уилл, которого увлекла беседа, — Если не помните точно, хотя бы приблизительный смысл!       — Ну, почему же полностью не помню… Помню… хотя бы потому что она крайне емкая и крайне правильная, — ответил Олденвуд Грей и даже на миг улыбнулся, — Как-то раз он сказал следующее: «Видишь хороший ход — ищи ход получше», — экспериментатор на несколько секунд поставил свое восхождение на паузу, чтобы перевести свой дух, — Вообще… этого дядьку, Эмануэля Ласкера, считали философом шахмат. О разных великих шахматистах говорили по-разному, к примеру, если некий Греко олицетворял в шахматах фантазию, Стейниц — глубину, а Капабланка — ясность, то Ласкер представлял собой философские рассуждения этой игры, об этой игре в этой самой игре. Может быть конкретно эта мысль достаточно замудренная, но иначе я просто не могу её выразить… Мне не хватит красноречия, не достанет такого количества лексем, для того чтобы в полной мере передать то, как я виду раскрытие данной темы, — он достиг вершины лестничного пролета, посмотрел вниз, на Уилла и пожал своими плечами, — Как-то так…       — Я вас понял, док, — ответил Уилл который, однако, понял или, как минимум, сделал вид, что все понял. В любом случае, он остался довольным тем, что он услышал. Так же он был доволен тем, что их беседа не разбудила ни Неона, ни Исиду, которая выглядела не просто, а совершенно изнеможённой и даже высушенной после этих нескольких дней тяжелой, оперативной работы связанной не только с физической, но и огромной мыслительной или умственной нагрузкой.