Ядовитый долгожитель в плену глицинии

В итоге отбор на роль наставника наследного принца не смог пройти никто. Соревнования полностью провалились. Ни один человек не смог преодолеть все поставленные задачи и обойти препятствия, что уж говорить о победе над тремя сильнейшими генералами и самим фараоном. Поэтому Сутэх все так же оставался под надзором Сэфу, каждый день с утра до вечера вертясь вокруг него и при этом не забывая кормить десять пустынных змей и две черных кобры. Однако, прошло немногим больше месяца, как Повелитель Грозы начал замечать неладное: в тени стен этого дворца прибавилось демонов. Хотя он видел их здесь и раньше, но не воспринимал в серьез, поскольку те не вредили людям, то сейчас их стало в разы больше. Особенно много этих скрытных мерзких существ, прячущихся в тени, он насчитал возле двери покоев мальчишки. Это были не те демоны, что способны показаться на глаза людям или причинить серьезный вред. Эта мелкая и ничтожная нечисть была подобна разлитой черной и склизкой зависти, ненависти и концентрированной злобе. Словно липкая и отвратная глубокая лужа, они затягивали в себя человеческие души, омрачая их и очернаяя даже самые светлые помыслы. Физического вреда они принести не могли, но вполне могли из доброго сделать злое или же свести с ума. Обычно они возникали из прогнивших душ других людей, просачиваясь сквозь их тела. Но почему их так много у покоев этого ребенка? Так неужели эти многочисленные черные отвратительные пятна под ногами, на стенах и потолке были созданы душой Сутэха? Нет. Определенно, их не могла создать душа этого мальчишки. Тогда, возможно, прислуга? Брови Сэфу гневно сошлись. Эти пятна слишком темные и густые, чтобы быть делом рук нескольких слуг. Чтобы добиться такого эффекта нужно самое меньшее несколько лет питать сильнейшую ненависть. Так почему же он заметил их только сейчас? Этих демонов сюда подбросили? Кто-то определенно имеет дело с более разумной нечистью. Кто-то, кому мозолит глаза этот мальчишка. Поскольку Лэйюй очевидно дал понять всем, что этот ребенок находится под его надзором, это было не что иное, как скорбление для него лично. Кто-то посмел подложить дерьмо под дверь этого Божественного дракона!? Глупцы! — Хм! Какая наглость! Лэйюй в раздражении взмахнул широкими рукавами, в один миг уничтожив все темные пятна гнусной нечисти у покоев Сутэха. Со стороны казалось, что он всего лишь пришел в ярость от каких-то собственных тяжких мыслей, в негодовании дав волю жестам. Прислуга, бродившая вокруг остановилась лишь на миг, чтобы отбросить эти мысли и просто пойти дальше по своим поручениям. Внезапно дверь покоев открылась. Два сонных янтарных детских глаза уставились на падшего бога, а маленькие ладони все еще протирали их ото сна. — Сэфу?.. Сутэх несколько раз проморгал, прежде чем отлечил сон от реальности и уже более радостно и оживленно воскликнул: — Сэфу! Ты пришел ко мне! Солнце еще не успело взойти, только лишь едва освещая все еще темное небо багровыми лучами. — ... Повелитель Грозы не нашелся, что ответить. — Это первый раз, когда Сэфу сам пришел ко мне! — радостное лицо мальчишки сразу же сбросило остатки сладкой дремы, а маленькие руки уже успели схватить Небесного дракона за черные широкие рукава, заставив остолбенеть на месте. — Сэфу, заходи скорее! Давай, заходи ко мне! Лэйюй отвернул потемневшее лицо, но все же шагнул вперед. Дверь за падшим драконом закрылась. Отчего-то он не смог ему отказать в такой мелочи, как совместный завтрак. — Сэфу, ты поразителен. Сутэх вытирал руки и умывал лицо после трапезы. — М? — острая бровь Лэйюя изогнулась. — Что ты имеешь ввиду? — Ты действительно можешь обходится без еды и воды, но тогда как ты живешь? Сэфу задумался. Как объяснить человеку, что он отличается от него? Рассказывать о том, что он на самом деле падшее и изгнанное с небес божество, Лэйюй очевидно не собирался. Немного подумав, он все же смог подобрать слова: — Я не живу за счет энергии живых существ. Моя душа черпает силы из неба и земли, твоя — забирает ее из пищи и воды. Сутэх сел на кровать рядом возле него удивленно уставившись в его глаза. — Ты ешь землю и воздух? Но они же безвкусны или же наверняка ужасны на вкус! — Я не ем землю или воздух, — Сэфу тяжело едва заметно вздохнул, объясняя. — Я поглощаю их энергию напрямую, просто соприкасаясь с землей и существуя под небесами. Однако, — его рука потянулась к кусочку спелой дыни на тарелке неподалеку, — мне ничего не мешает есть человеческую пищу так же, как делаешь это ты. Он с неизменным холодным выражением недовольства укусил сочную желтую мякоть. — Сэфу определенно очень любит дыни, — мальчишка счастливо улыбнулся, так же подтянув к себе тарелку и съев несколько таких же кусочков. — Разве ты уже не наелся? — Лэйюй искренне удивился его аппетиту. Сутэха же это ни чуть не смутило, его глаза прикрылись в улыбке. — Смотря, как ест Сэфу, я снова захотел есть! Тот день выдался таким же спокойным, как и те, что были до этого. Он играл с ним в сенет целое утро, выходил на прогулку в город во время обеда, смотрел уличные представления, когда солнце близилось к закату, а с наступлением ночи приводил наследного принца в дворец к его покоям. Одним словом, Сэфу действительно нравилась такая жизнь. И хоть он никогда бы не признал этого на словах, ему действительно было по душе то спокойствие и согревающее тепло, что приносил смех и улыбка этого необыкновенно умного и рассудительного мальчишки. В один из таких вечеров, когда он отвел наследного принца в его покои и уже собирался уходить, тот со спокойной улыбкой и озорством в глазах задал ему вопрос: — Сэфу, ты ведь не простой человек, верно? Рука Повелителя Грозы дрогнула, так и не коснувшись двери. Он не опроверг это и не согласился. Он не оборачивался, стоя спиной к ребенку и без лишних эмоций спросив в ответ: — С чего ты взял? Сутэх будто этого и ждал, удобнее усевшись на кровати и поджав под себя ноги. — Я давно думал, что Сэфу особенный. Ведь он не ест и не пьет, никогда не носит оружия, но при этом ничего не боится, словно в его руке невидимый клинок. Его любят змеи, но боятся лошади и кошки. Всего однажды увидев какой-нибудь изумительный трюк или фокус, Сэфу каждый раз удается его повторить в сотни раз лучше, чем у показавшего его человека! А сегодня вечером, когда я случайно оступился и едва не упал с крыши башни, Сэфу невероятно быстро поймал меня и спрыгнул вниз так, словно невесомо парил над землей. Лэйюй отвел всторону взгляд. Это действительно был его промах — привселюдно позволить себе подчинить ветер, чтобы этот ребенок не расшибся в плоскую лепешку. Если бы он сперва подумал, а не делал, то возможно все обошлось бы. Однако, он не успел осознать, как это произошло, когда стоял уже с Сутэхом на руках у всей толпы на глазах. Его тело само дернулось спасать этого мальчишку, пожелавшего внезапно летать с крыш. — И что с того? — острый взгляд аметистовых глаз уставился на дверь. Брови божественного дракона сошлись на переносице, а голос казался разгневанным. Он все так же стоял к нему спиной, словно обращаясь к двери. — Что с того, обычный человек я или нет? Это играет какую-то роль? Рука падшего дракона зло сжалась под черным рукавом и он в гневе обернулся к нему. — Или, может быть, если я демон во плоти, то ты начнешь бояться меня? А если праведник — станешь больше почитать? Сердца живых существ — изменчивы. В особенности сердца людей. Они разлеляют мир на черное и белое, даже не подозревая, что одно может оказаться другим и так же поменяться обратно. И это очень злило его. Не существует только добра или одного лишь зла. Одно истекает из другого, как сумасшетвие и месть рождаются от чрезмерной любви. Как можно разделить этот мир на демонов и богов, если чертовы боги способны убить человека лишь за то, что он родился Панацеей Трех Миров, когда даже демоны, вылеченные руками Ваньзи в знак благодарности защищали ее гору от обвалов, бантидов и невзгод? Крохотные блики тонких молний начали мерцать то тут, то там по рукам и плечам Повелителя Грозы от внезапно вспыхнувшей злости и нахлынувшей беспомощности. В тот раз для Ваньзи он не смог сделать ничего. В тот день он убил нескольких богов, но не смог спасти одного человека. Брови Сутэха изогнулись в изумлении и удивлении на этот неожиданный гнев Сэфу. Он не понимал, что в его словах могло вызвать у него такое поведение, однако даже в этом случае мальчишка не растерялся, с интересом рассматривая крохотные блики молний на черных тканях и с улыбкой заявив: — Не важно, кем является Сэфу на самом деле, ведь для меня он в любом случае особенный человек, — Сутэх хитро улыбнулся, смотря на удивленные и все еще холодные глаза цвета грозового неба. — И если подумать, даже будь Сэфу демоном, он был бы хорош настолько, что его могли бы почитать в храмах. А вот что-то представить Сэфу праведником у меня никак не получается. Насмешливая ухмылка тут же расплылась на детском лице. — Мелкий негодник, — Повелитель Грозы ответил такой же ухмылкой. — Значит по-твоему, для демона я слишком хорош, а для праведника слишком плох? — Именно! — ... Уголок губ божественного дракона раздраженно дернулся. — Но как для того Сэфу, что я знаю, ты подходишь идеально, — янтарные золотые глаза и улыбка наследного принца заставили его унять свой гнев окончательно, расслабив руки и ядовито вздохнуть: — Что же, раз я хоть на что-то гожусь в твоих глазах, то это уже неплохо. — Сэфу. — Что еще? Он устало взглянул на ребенка, сидящего на кровати, ожидая очередной его вопрос. Любопытство Сутэха всегда было выше всяких небес. — Ты можешь научить меня? На Лэйюя смотрели два упрямых острых глаза цвета золотого янтаря, сияя из-под черных волос без единого следа страха или сомнений. Иногда ему казалось, что этот ребенок слишком умен, как для своих годов, и также слишком глуп, поскольку упускает свое краткое и беззаботное детство. — Нет, — он отвернулся, закрыв глаза. — Почему? — мальчишка нахмурил брови, словно пытаясь найти ответ своими силами. — Я слишком слаб для этого? Или у меня нет чего-то, чтобы стать таким же как ты? Острая бровь Сэфу удивленно изогнулась. — Таким же, как я? Что именно ты подразумеваешь за этими словами? — Сэфу не нуждается в еде и воде, и при этом очень силен даже без оружия, — глаза ребенка казались столь серьезными, а голос — упрямым, что можно было на мгновение забыть, что этому мальчишке всего лишь шесть лет. — Я хочу стать сильным, как Сэфу. Но сейчас мне не разрешается даже тренироваться, ведь я слишком слаб даже для этого. Поэтому мне остается лишь тренировать свой разум игрой в сенет. Всегда жизнерадостный Сутэх впервые выглядел столь подавленным перед Лэйюем, что тот был несколько удивлен. Люди и впрямь слишком изменчивы. — Я никогда не обучал этому. Когда Сэфу заговорил, заложив руки за спину, мальчишка поднял с надеждой голову. Однако, его взгляд почти сразу же потух на следующих словах. — Это не то, чему можно обучить обычного человека. Я не стану этого делать. — Почему? Разве Сэфу сам не обучался этому? Ладонь Лэйюя приподнялась, сформировав в воздухе небольшой вихрь и сжав его между пальцами. — Как думаешь, сколько живых существ может подобное? — острые черные брови сошлись двумя мечами на его переносице. — Если бы этому можно было обучить, кто бы не возжелал этой силы? И почему же тогда до сих пор никто этого не смог? — Но, Сэфу, ты же... — Я родился с этим! Гнев божественного дракона обратился в озлобленный рык. Его глаза, казалось, готовы были испепелить мальчишку на месте, но пальцы, сжатые в кулак под черным рукавом, все еще сдерживали его негодование. Сутэх больше не стал спрашивать. Лэйюй выглядел чернее тучи, отворачиваясь от мальчишки и повернувшись обратно к двери. — Я родился таким и знаю, как управляться с этим. Но я никогда не думал, чтобы обучать этому кого-то еще. — ... — В любом случае, тебе это не понадобится. — Что Сэфу имеет ввиду? Лэйюй прикрыл глаза, прежде чем ответить. — До тех пор, пока я присматриваю за тобой, тебе это не понадобится. Меня одного будет более чем достаточно, чтобы вытащить тебя из любой передряги и поймать в следующий раз с крыши. Тень мгновенно слетела с лица Сутэха, сменившись хитрой и милой улыбкой. — Что, если Сэфу не справится? — Если такое в самом деле случится, я обещаю подумать над твоими словами, — он открыл дверь, сделав шаг наружу и спиной ощутив, как этот мальчишка счастливо улыбается в предвкушении своей победы, все же со злой усмешкой добавил: — Или же, я просто привяжу тебя к себе, чтобы больше не смел искать неприятностей. — ...!? Дверь за падшим драконом захлопнулась. Лицо Сутэха слегка посинело от представления себя привязанным к Сэфу день и ночь, однако его губы почти сразу расплылись в улыбке, думая, что это было бы даже вполне неплохо. Ведь так он действительно сможет добиться своего у этого грозного человека с мягкой, словно живот змеи, душой. С того дня падшее божество впервые задумалось о том, возможно ли человека в самом деле обучить подобному. Пусть у людей нет божественных сил или драконьих жемчужин, однако... неужели нет способа обучить их использовать энергию собственной души? Ведь у каждого живого существа есть душа, а значит и есть духовные силы. У кого-то больше, у кого-то меньше, но они все же есть. Следующие несколько месяцев Сэфу рано запирался в своих покоях и выходил лишь ближе к полудню, весь перепачканный чернилами. Он в самом деле решил найти возможность обучить человека осваивать свою духовную сущность. Однако, его труды каждый раз шли прахом. Как можно обучить людей тому, чего они не способны ощутить сами? Хотя он изучал их анатомию и проверял духовные меридианы, он так и не смог найти способ, чтобы открыть их даже спустя полгода. Он даже думал о том, чтобы насильно влить в них собственную духовную силу, однако отбросил эту затею из-за слишком высокой вероятности смерти человека. Простое человеческое тело могло попросту этого не выдержать. Сутэх, который постоянно вертелся рядом, незаметно для самого Лэйюя стал подобием его тени: он привык, что тот все время стоял возле него, и тревожился, если этого ребенка внезапно не было в поле его зрения. И словно надоедливая мошка, этот негодник каждый день расспрашивал его об успехах в исследовании, при этом не забывая раз за разом напрашиваться в ученики. Лэйюй не заметил, как прошло еще три года. За это время он перепробовал многое, ставил опыты на нескольких добровольцах, но к успеху это не привело. Просьбы Сутэха он все так же наотрез отклонял. — Но я тоже хочу быть добровольцем. Почему нельзя? — Нет, значит нет! Уйди от меня! Ты мешаешь! И хоть мальчишка вытянулся и вырос, уже перестав цепляться за подол черных одежд, вместо этого вполне доставая своей макушкой едва ли не до плеч Сэфу, сам божественный дракон до сих пор принимал его всего лишь за надоедливого ребенка. Время шло, а их отношения все так же оставались неизменны: один ходил как черная призрачная тень, другой ступал по его пятам, постоянно подражая заложенными за спину руками и намеренно доставая своим любопытсвом и настойчивостью. А еще через два года, когда Сутэху исполнилось двенадцать, Менес впервые разрешил ему покинуть пределы Фив и отправиться вместе с несколькими генералами в поход длиною в месяц для проверки военной ситуации других городов. При этом надеясь, что наследный принц наберется опыта, Менес так же планировал поручить лучшим генералам тренировки своего сына в бою. Сэфу эта новость... не обрадовала. — Ты такой хмурый сегодня. Что случилось? — Менес как всегда выглядел беззаботно, гуляя по алее дворца в тени с крайне мрачным божеством. — Ничего. — Уверен? — Это я должен спрашивать. — М? О чем ты? Брови Лэйюя зло сдвинулись к носу. — Ты думаешь, разумно отправлять его так далеко? К тому же всего лишь с несколькими людьми. Фараон лишь рассмеялся, искренне удивляясь беспокойству этого бога: — Ха-ха-ха! "Всего лишь несколько"? Сэфу, с ним отправилось шесть генералов и так же шесть отрядов воинов. Думаешь, этого мало? — ... — К тому же, он облачен в доспехи обычного воина, а не моего наследника. Никто и не подумает, что среди обычного отряда может быть наследный принц. Божественный дракон ничего не ответил, раздраженно взмахнув рукавами и отвернув лицо. — Сэфу, я и не знал, что ты настолько беспокоишься о нем, — Менес сощурил в улыбке глаза. — Кажется, мой сын так же души в тебе не чает, как и ты в нем. Повелитель Грозы лишь раздраженно отмахнулся. — Кто здесь о нем беспокоится? Ты определенно несешь чушь. Однако, прошел месяц, а шесть отрядов во главе с генералами так и не вернулись. Повелитель Грозы, что все это время чувствовал себя так, словно лишился своей тени или одной из жемчужин, внезапно ощутил холод по телу. — Что значит, "они не вернулись"? Сэфу стоял у входа в зал военного совета. Менес выглядел крайне злым и источал лишь волны негодования. Три главных генерала выглядели не лучше. — Этим утром к нам прилетел ястреб одного из генералов, — Атэх казался мрачным, но его голос был по прежнему тверд. — Он принес странную весть о нападении. — Соседние страны? — аметистовый взгляд Повелителя Грозы остро метнулся укором в сторону фараона. — Я предупреждал, что это была дурная затея с самого начала! — Я предполагал, что это может быть Ливия, — Менес в молчаливой ярости сжал челюсть и впивался пальцами в подлокотники своего трона, — но я никогда бы не подумал, что у них могут быть такие сильные союзники. Я не ожидал этого... — Что еще за "союзники"? — полный гнева и требующий объяснений взгляд божества упал на троих мужчин. Нэмут показал лишь три пальца, крайне спокойно и без присущей ему улыбки объяснив: — В докладе сказано, что четыре из шести отрядов были поверженны всего лишь тремя неизвестными людьми. Лицо Сэфу потемнело. Этого не может быть... Хэфут не выдержал, сорвавшись в гневе и ярости на безумный и рокочущий крик: — За один день! Эти трое разбили больше тысячи человек за один закат и один рассвет! Они не люди!! Пальцы Лэйюя дрогнули, с силой сжавшись в кулаки. Его пылающий негодованием острый взгляд вернулся к фараону: — Что с Сутэхом? Руки царя сжались на подлокотниках, а брови задрожали вместе с ресницами на зажмуреных до боли глазах. — О нем не было ни слова. За пределами дворца небо разверзлось молнией и громом, а черные тучи мгновенно заволокли всю синюю гладь. Голос Сэфу был груб и тяжел, словно многотонный каменный блок, но при этом дрожал яростью, словно сухой лист на ветру, когда тот спрашивал: — Сколько дней летела птица и с какого направления? Кожа на лице Повелителя Грозы начала трескаться, словно выдавая весь его гнев. Постепенно отслаиваясь и темнея, она медленно превращалась в черную твердую чешую.