Ядовитый долгожитель в плену глицинии

Даже небесам было неведомо, сколь сильно рвала изнури ярость и злоба падшего бога грозы и ветра. Не важно, сколько пройдет сотен и тысяч лет, он никогда не забудет чувства потери от смерти Ваньзи. Не важно, кто посмеет посягнуть на этого мальчишку, он никому не спустит этого с рук! Жадность божественных драконов была велика. Жадность же тех из них, у кого отобрали все, была безгранична. Небеса громыхнули. Черные тучи заволокли палящее солнце, наведя мрак на весь Египет и внушая страх всему живому под почерневшими небом. Ветер сорвался с туч, опустившись разъяренными бурями на пески ливийской пустыни. Каменный одноногий лев издал громкий душераздирающий рык, начав стремительно лететь вниз, точно целясь в троих богов. Глаза разгневанного каменного существа пылали небесным голубым огнем. Синие и лиловые молнии со скрежущим громом ударили огненными столбами в пески, заставив троих богов поспешно отпрыгнуть назад. Лэйюй приземлился перед плененными генералами, что не знали, чего им бояться больше: всего происходящего вокруг или же гнева этого божества с горящими ненавистью ледяными глазами. Подол и рукава черных одежд Повелителя Грозы были испачканны кровью и выглядели столь устрашающе, развеваясь на бушующем ветру, что он был похож на пришедшую по их души смерть больше, чем сам Анубис. Мелкая змеиная молния сорвалась с его пальцев, со свистом и шипением ударив в толстую веревку на руках шести мужчин, мгновенно испепелив ее до черных углей. Не человеческий голос падшего божества прозвучал столь громко и тяжело, словно исходил из самых разгневанных небес: — Менес, — Лэйюй был крайне свиреп, едва сдерживая свой гнев перед этими людьми. Его сильные, как меч и сталь, прямые брови сошлись в ярости. — Уведи их. Седжи поможет вам уйти. Каменный лев тут же повиновался, принявшись подталкивать шестерых генералов к фараону, поддерживая носом под плечи и помогая им дойти. Тот же в свою очередь не мог оторвать полных боли глаз от Сутэха, лежащего обездвижено на песке. Его сын был искалечен и ослеплен, он потерял много крови и теперь был едва жив. С такими ранами было очевидно, что этот ребенок уже неизбежно отправится в Дуат. Повелитель Грозы склонился над телом Сутэха, подняв его на руки. Неожиданно рука мальчишки сжала черные одежды на груди Сэфу. Он очнулся? Так не вовремя... Брови Лэйюя нахмурились, но все же выглядели мягко. В любом случае, теперь Сутэх был лишен глаз и не мог этого видеть. Равно как и смешанных чувств нежности и болезненной печали на, казалось бы, вечно раздраженном лице. — Сэ..фу... Это ведь ты? Голос мальчишки был едва слышен и надтреснут. Его слова было сложно отличить от предсмертного хрипа. — ... Лэйюй открыл рот, но не ответил, зло сомкнув губы. Он не желал, чтобы этот ребенок узнал его сейчас. Только не сейчас, когда его кожа местами уже начала обращаться в чешую и он готов был в любой момент потерять самообладание от распирающего душу гнева. Однако, он все еще не мог понять, почему Сутэх так уверенно назвал его по имени. Как он мог его узнать? Пока падший бог молний в своих сомнениях размышлял, стоит ли ему отвечать, пальцы ребенка начали ослабевать, переставая сжимать его мантию. А спустя несколько мгновений рука мальчишки и вовсе упала с черных одежд, безвольно свисая и безжизненно покачиваясь. Глаза Лэйюя потемнели. Он опоздал. Однако, его голос все же впервые прозвучал крайне неуверенно и мягко, словно надеясь таки услышать ответ: — Сутэх?.. Мальчишка молчал и выглядел так, словно всего лишь уснул. Дыхание Сутэха больше не было слышно. Если присмотреться, было видно, что его грудь также больше не вздымалась. Смотревший на это Менес не смог сдержать болезненной слезы. Его сын был мертв. Но что мог сделать он, простой смертный, против троих богов? Поэтому Менесу оставалось лишь сжать до крови кулаки, и с сдавленным горлом просить: — Сэфу... позволь мне забрать его. Я хочу похоронить своего сына, как положено. — Нет. — Что?.. — Его не нужно хоронить. — Что ты имеешь ввиду!? — глаза царя расширились ужасом при мысли, что ему будет запрещено упокоить тело своего сына на родной земле, как подобает. — То, что и сказал. Его нельзя хоронить. Падший бог грома и молний подошел к каменному льву, отдав тело Сутэха в руки напуганного этими речами фараона. — Ты должен сберечь его тело. — Сэфу, ты... — Я верну его из того места, что вы, смертные, зовете Дуат, — Повелитель Грозы снял с плеч сперва окровавленную верхнюю одежду, а затем чистый средний черный халат, набросив его на Сутэха на руках у Менеса и велев: — Замотай его в эту ткань. Она сохранит его тело в неизменном виде и не позволит разлагаться. Он одел обратно кроваво-черные верхние одежды и обернулся к троим богам, что вежливо ожидали, когда тот закончит возиться с людьми. — Однако, сперва я расправлюсь с богами. И если потребуется — уничтожу сами небеса. Менес едва не упал с ног от такого заявления. Разве боги уничтожают небеса? Ладно, если бы это были демоны, но почему боги!? Разве такое возможно!? Глаза же падшего божества заискрились неконтролируемым гневом. Он не оставит этого просто так. Эти ничтожные боги возомнили, что могут отнять что-то у него? Так он уничтожит их. Вместо этих небеса пришлют других? Значит он без раздумий уничтожит и сами небеса, обратив их в кровавый ад. — Ты уже закончил? — бог постельных утех сладко ухмыльнулся, прикрыв в улыбке глаза феникса. — Раз так, может быть, соизволишь наведаться вместе с нами обратно на верхние небеса? Лэйюй на это лишь презрительно хмыкнул, задрав подбородок и поджав губы, он обдал наглеца полным ненависти, надменным взглядом. — Значит, не желаешь по-хорошему? — бог похоти улыбнулся еще шире. — Что же, в таком случае не вини меня за мою грубость, падший изменник. Хоть ты и проклят Владыкой Небес и твои истинные божественные силы запечатаны, я не стану сдерживаться. В следующий миг из одежды говорившего вырвался золотисто-багровый вихрь, что едва ли не достигал самих черных облаков и мгновенно принял вид огромного змея с головою пса. Его чешуя переливалась золотом и алыми оттенками закатного солнца, а белая грива и длинные тонкие усы извивались на бушующем ветру. В одной из передних лап дракона красовалась алая огромная жемчужина. Увидев это чудовище, что бросило свою тень с небес на их головы, Менес, как и его шесть генералов, покрылся дрожью и холодным потом. Это чудовище было просто огромным! Неужели и Сэфу на самом деле является таким же устрашающим созданием небес!? Однако стоило ему посмотреть на самого Сэфу, как фараон ощутил страх по всему телу. Человек перед его глазами всего лишь улыбался, зло насмехаясь над монстром в небе. — Значит, если я проклят, вы трое решили, что сможете одолеть меня? Красный дракон лишь издал смеющееся громкое фырканье, словно насмехаясь над ним в ответ. — Восточный бог войны, что же ты не принимаешь свой истинный облик, как твой напарник? — Лэйюй сощурил в ухмылке глаза. — Давай же, покажи и ты мне, на что способен. А то ведь в человеческом облике мне будет слишком легко убивать вас троих. — Ха-ха! Убивать нас собрался? — мужчина язвительно рассмеялся. — А не слишком ли ты самоуверен, как для того, кто даже не может принять свой истинный облик, падший бог? Лэйюй изогнул вопросительно бровь, одарив того взглядом, словно только что ступил в дерьмо. — Не слишком ли ты много болтаешь, как для бога войны? Или я ошибся и ты на самом деле божество трепни? Глаз восточного бога войны нервно дернулся. — Как пожелаешь, падший Повелитель Грозы! Легкой смерти не жди! В следующий миг из человеских одежд в небо точно так же взмыл точно такой же огромный монстр нефритовых оттенков, извивающий свое тело под черными тучами и дышащий огнем из своих ноздрей и пасти. На это зрелище Лэйюй лишь с ядовитой ухмылкой потер пальцами подбородок, спокойно ответив: — Я думал, бог войны будет выглядеть немногим более внушающим, чем какая-то постельная ящерица. К сожалению, я ошибся. Повелитель Ветра вышел вперед, встав перед Лэйюем и спокойно произнеся: — Приветствую, Повелитель Грозы. Возможно, ты помнишь меня. Я был одним из тех, кто прибыл на зов Владыки Небес в день твоего рождения, — Повелитель Ветра слегка склонил голову в знак приветствия, но не больше. При этом все выглядело так, словно единственным невеждой, не поклонившимся в ответ был именно Лэйюй. — Повелитель Ветра, не так ли? И хоть я не обязан запоминать каждого из вас, тебя я все же помню, — его лиловые глаза сузились в недоброй улыбке. — Ты был одним из тех богов, кто больше всего не желал рисковать своим положением на небесах. И ты также любил подставлять собственный хвост под ноги остальных, дабы те не свергли и не превзошли тебя. Лицо бога ветра потемнело. — Что же, я не могу тебя осуждать, — Лэйюй пожал плечами, разведя руками. — Ведь для прогнивших насквозь небес ты действительно можешь считаться весьма подходящим богом. — Ты так смело говоришь о прогнивших небесах в то время, как сам являешься тем, кто беспощадно поглотил Панацею Трех Миров, — Повелитель Ветра устрашающе улыбнулся, указав на него рукой, — Повелитель Грозы, даже с прогнивших насквозь небес ты был одним из немногих, кто оказался проклят и изгнан так далеко. Ты единственный оказался еще хуже, чем самые гнусные боги из всех нас. — Самые гнусные, говоришь? — рука Лэйюя достала из-за ворот одежды шесть небольших алых жемчужин. — Что же, значит то, что я не дал другим богам растерзать ее тело — это по твоему высшая степень гнусности? Раз так, приму это за комплимент. Меня вполне устраивает такое положение. — Это...!? — М? Ты узнал их? — Лэйюй повертел между пальцев одну из жемчужин. — Кажется, тех никчемных богов, что попытались разделить между собой тело Ваньзи было именно шесть. Не так ли, Повелитель Ветра? Воздух застрял в его горле, заставив проглотить слова. — Т-ты... ты... мало того, что ты убил шестерых богов, так ты еще и забрал их жемчужины! Повелитель Молний, ты действительное худший из всех падших и изгнанных богов! Величайшее бедствие всех небес! Из синих с зеленым оттенком одежд вырвался огромный дракон с чешуей сине-зеленых переливчатых оттенков и с парой белоснежных извивистых рогов. Он превышал своими размерами двоих предыдущих в несколько раз, а вокруг его длинного тела извивались разъяренные ураганы и ветра. — Ты познаешь гнев небес! Убийца богов! — Гнев небес? Ха! Ну что же, пускай. Лэйюй лишь небрежно забросил в рот две жемчужины одну за другой. Раскусив их между зубов и проглотив, словно детскую конфету, он пронзил острым драконьим взглядом из-подо лба троих богов над своей головой и в рычащей свирепости произнес в ответ: — Но перед этим я заставлю небеса рухнуть и обращу их в кровавый ад. Услышав столь наглое и абсурдное заявление все три бога пришли в бешенство. — Ты ищешь смерти! Устрашающий саму преисподнюю рев троих божеств раздался под черным небом. Яростно извивая свои чешуйчатые, переполненные могуществом тела над головами несчастных и собрав в своих пастях каждый по огромному шару духовных сил неба и земли, боги войны, похоти и ветра собрались вложить в этот совместный удар половину своих сил. Ведь как бы они не пытались сохранять хладнокровие, однако все же каждый из них в душе все же ощущал терзающий изнутри червячок отвратительного страха перед этим падшим богом двух стихий. Ведь однажды он один уже преуспел в битве против шести сильных богов и расправился с ними, словно истинный безумец пойдя против самих небес. Тень трех божеств упала на лицо падшего бога грома и молний вместе с ярким искрящимся светом от троих огромных духовных шаров, один из которых был способен стереть с лица земли целые горы. Дьявольская ухмылка расплылась на его бледном лице. Три духовных шара небесных драконов сорвались с их клыкастых пастей, ударив прямиком в человека в черных одеждах огромным взрывом невиданной прежде силы и заставив саму преисподнюю и облака в грохоте затрястись. Безобразное облако серого песчаного дыма и пыли безумным столбом поднялось до самых верхних небес.