Ядовитый долгожитель в плену глицинии

Сутэх лежал на мягкой кровати, разглядывая деревянный потолок и пятна лунного света на нем. Тишина давила на уши, вызывая вместо спокойствия лишь непонятное ему самому раздражение и злость. Казалось, эта тишина была слишком громкой для него. В ушах будто звенели разбитые осколки хрусталя и слышался звук сыпящегося песка. Назойливый звук тишины прилип к нему, словно древесная смола, не желая покидать его головы. Палец Сутэха начал нервно постукивать по мягкой постели, фактически не издавая ни звука, лишь едва уловимый шелест. Раздражает. Сев на кровати и поджав под себя ноги, он скрестил руки на груди, а его лицо стало еще свирепее. Это место и ситуация. Все это... раздражало. Когда они только пришли сюда, хозяйка здешних владений на удивление радушно встретила их, сразу же предложив сесть за стол. Сэфу без малейших опасений принял предложение, с неизменным спокойствием отказавшись от вина и первым делом осушив чашу ароматного чая. Естественно, никто из учеников не осмелился выпить предложенное прислугой вино в присутствии своего учителя, так же довольствуясь лишь чаем и приготовленной роскошной едой. Никто, кроме Сутэха — ему было глубоко наплевать на все происходящее, он просто хотел выпить. Но, к всеобщему удивлению, Фэн Лэйюй не отреагировал на это абсолютно никак. Он просто молча продолжал пить чай, пока надоедливая женщина вертелась вокруг него, задавая сотни и тысячи вопросов, не забывая при этом следить, чтобы его чаша всегда была полна. Поток распроса был столь непонятен, сколь и бессмыслен. И если сперва Сутэх хоть что-то понимал, то дальше он и вовсе утратил суть происходящего и перестал слушать. Была ли дорога дальняя или близкая? Безопасно ли добрались или нет? Голоден ли он или может испытывал жажду? Что интересного видел на своем пути и был ли этот путь сложен? Зимние вершины гор или знойная пустыня? Лучше ли пустые небеса или же ему больше по душе кишащая людьми земля? Мужчина или женщина? Или может быть сладкая ложь лучше полной горечи правды? Женщина с улыбкой задавала один вопрос за другим, но при этом сам Фэн Лэйюй ни разу не открыл рта, иногда чернея от услышанного пуще прежнего. Он лишь пил чай и игнорировал почти всю ее болтовню, изредка кивая или качая головой. Но казалось, даже этой едва заметной реакции было более чем достаточно, чтобы заставить эту болтливую хозяйку трещать без умолку. Никто не понимал, что здесь происходит между этими двумя. И так продолжалось до тех пор, пока чаша Фэн Лэйюя в очередной раз не опустела и он поднял предупреждающе ладонь, остановив ее словесный поток. — Достаточно. Это было единственное слово, произнесенное им на протяжении всей трапезы. — Ну что же, — женщина полностью удовлетворенно расплылась в улыбке, скрыв игривые искры в уголках своих глаз, — тогда прошу вас всех хорошенько отдохнуть. Дорога и впрямь была утомительной, прислуга проводит каждого из вас в ваши покои, молодые господа. И их всех в самом деле в тот же миг распределили в разные комнаты, проводив до самых дверей, в то время как сам Фэн Лэйюй остался стоять на месте, все еще что-то выслушивая от этой надоедливой женщины. Сутэх лишь краем глаза заметил по вспотевшему лицу, что их учитель был довольно сильно изможден. "Кто бы мог подумать, что этот монстр до того не выносит длительных разговоров, что весь напрягся и взмок," — ядовитая усмешка окрасила презрением его молодое лицо. А ведь раньше он и сам достаточно часто приставал к нему с длинными расспросами и разговорами, хотя тогда Сэфу никогда не выглядел настолько вымотанным от подобного. Сейчас же, сидя на кровати и раздумывая над этим снова, Сутэху пришлось признать, что даже его приставучесть в детские годы никак не сравнится с умением этой женщины выводить из себя. — Вот уж действительно, назойливая муха. Он не сдержался, растянув губы в язвительной насмешке. Спустя какое-то время сумев все таки расслабиться и поддавшись опьяняющему действию алкоголя, что теплом растекался по его венам, Сутэх рухнул спиной обратно на постель, завалившись на бок. Его разум на удивление быстро оказался покрыт мутной пеленой подступащего крепкого сна. В то время как в соседних комнатах Чэнь Юй и Цзинь Гэ уже и вовсе были давно без сознания, погрузившись в иллюзорные сладостные сновидения. Фэн Лэйюй сидел в своих покоях в тишине среди темноты и тусклого лунного света, опустив вяло руки на колени и согнувшись, больше не в силах держать ровно привычную гордую осанку. Только что в его голове изрядно покопались, задавая отвлекающие и уточняющие вопросы во время трапезы и поднимая в памяти все его прошлое. Его воспоминания перебирали по крупицам, словно промывая песок в поисках золотых обломков и поднимая муть в чистой воде. И ведь эта паршивка нашла все, что хотела, и даже больше. Устойчивость Повелителя Грозы к подобного рода вещам была слишком низкой. Можно сказать, что ее не было совсем. Фэн Лэйюй тяжело выдохнул, опустив веки и спрятав лицо в тени. Сейчас, после всего, его тело и душа испытывали небывалую слабость и ноющая боль воспоминаний пронизывала его вдоль и поперек от верхушки головы и до кончиков пальцев ног. С тех пор, как он лишился одной из жемчужин и своими руками сломал драконий рог, он не только лишился половины своих духовных сил, но и стал до смешного раним. Человеческой пищи недостаточно, чтобы восполнить даже сотую часть его сил, а питать свое тело энергией небес он больше не мог. Что уж говорить о душе, которая утратила интерес ко всем трем мирам, равно как и желание находиться хоть в одном из них. Ванзи покинула его. Менес погиб по его вине. Сутэх обратился в демона и ненавидит его всей своей сущностью. Сам же он изничтожил почти всех богов на этих небесах и в итоге не смог спасти никого. Ни одну единственную девушку, что приютила его. Ни правителя земель Египта, который стал ему близким другом. Ни даже его сына, мальчишку, который неведомым образом так сильно въелся в его душу, что так и остался в ней крохотным ярким огоньком среди океана тысячелетней непроглядной тьмы. Теперь когда-то всемогущий древний бог был больше похож на мрачную тень, сидящую на кровати в логове демона иллюзий. Однако, как бы там ни было, он все еще бог. А Сутэх, каким бы демоном он не стал, по-прежнему все еще тот же самый мальчишка, что и три тысячи лет назад. Несколько раз согнув и разогнув пальцы рук, словно опробовав, есть ли в них еще силы, Мастер Грозовой Вершины сжал с силой кулаки, напрягая бледные руки до синеющих натянутых вен. Его потухший взгляд вновь сделался острым и уверенным, а осанка неспешно выровнялась. Он еще не со всеми демонами свел счеты, чтобы вот так просиживать здесь без дела. Он еще не нашел ту проклятую нечисть, что погубила жизнь Менеса фактически у него на глазах, при этом уничтожив едва ли не половину Египта. Так что у него не было времени, что бы прохлаждаться здесь среди иллюзий. Тем более, что это место ему отнюдь не нравилось, да и выглядело слишком уж странно. Вот только... Стоило ему подняться с постели, как мир перед глазами мгновенно поплыл вверх, а тело рухнуло обратно на кровать. — Что... происходит? Даже собственная речь едва слушалась его, а голова кружилась до невозможного, не давая сфокусировать взгляд хоть на чем-то. Первые тревожные мысли тут же скользнули в его голове, словно стая беспокойных крыс. Неужели яд? "Не может этого быть, — тут же мысленно отмахнулся он. — На кровь Панацеи Трех Миров никакой яд не подействует." Любые отравы и дурманящие вещества были против него бесполезны. Но что тогда? Фэн Лэйюй с трудом закрыл глаза, пытаясь унять головокружение и хоть как-то сфокусировать если не взгляд, то хотя бы остальные свои чувства. — Не может быть... — на его висках выступил холодный пот, а брови сурово сдвинулись к переносице. Все его тело напряглось, фактически прижавшись к кровати, словно придавленное непосильным грузом. Не только зрение. Все его пять чувств были спутаны! Казалось, будто это кружилась не голова, а само пространство бешено вращалось вокруг него! — Очередные фокусы! — Мастер Грозовой Вершины зло зашипел сквозь зубы, сжав простынь в руках и с силой оторвав спину от кровати, резко вскочил на ноги. К его удивлению, ровно в тот же миг бешеные круговороты в его глазах тут же прекратились. Однако, вместо персональной комнаты теперь он стоял в мрачном лесу под открытым лунным небом, оглядываясь между нескольких старых согнутых сосен. — Хмф! Вместо слов Старейшина Сюньфу Шаньдьян лишь возмущенно фыркнул, спрятав руки в широкие черные рукава на груди и вскинув в негодовании подбородок. Бесполезные трюки! Жалкое подобие перемещения! Но какого же было его оторопелое удивление, когда всего в нескольких шагах от него, точно так же с непониманием оглядываясь, стоял Сутэх. Он ожидал чего угодно, но только не этого мальчишку в паре чжанов от себя!