***
mochimin: хён, ты слышишь, как я ору? yoonminD: Ты про тот писк, от которого у меня заложило ухо? mochimin: хён yoonminD: Ладно. Что так обрадовало моего малыша? mochimin: ХЁН yoonminD: Да хорош, выкладывай уже. mochimin: МЕНЯ УТВЕРДИЛИ В КОМАНДУ И Я ЕДУ НА СОРЕВНОВАНИЯААААААА yoonminD: Второе ухо заложило. mochimin: : с yoonminD: Я рад за тебя, Пирожочек) Уверен, что ты достоин всех медалей мира)) mochimin: с: yoonminD: И всё? Больше не буду тебя хвалить, это скучно. mochimin: я тут пости задрхнцлся от востррга двй мне оьдышаться yoonminD: Осторожнее будь. Ты же мой Мин-бро. Я всё-таки к тебе привык, типа, волнуюсь. mochimin: это фаталити***
Чимин опрокидывается назад и ненароком соскальзывает со скамейки, оседая спиной на полу. Одна нога так и остаётся покоиться на сидении, пока он тихонько хихикает в попытках отдышаться (типа, всё под контролем, так и должно быть). Перечитывая ещё раз заветные строчки, Чимин улыбается совершенно глупо и широко (щёчки наползают на глаза, и из-за этого он почти ничего не может увидеть, от этого ему ещё смешнее, и так до бесконечности, пока мышцы не сводит). Непонятно откуда взявшимся счастьем его буквально распирает изнутри. Чимин всегда откровенно радовался, когда его хвалили и признавали его успехи. В этом нет ничего сверхъестественного. Тем более, когда заслуженно. И он сам не видел ничего плохого в том, чтобы подбодрить кого-то, чуть приукрасив чужие навыки и достижения. Зачастую это лишь распаляет людей на новые свершения. Но хён, как небезосновательно казалось Чимину, относился к иному типу людей. Похвала (или, скорее, слова поддержки) от такого человека, как хён — ценнейшее сокровище, потому что искренняя до последнего слова. Такие присматриваются недоверчиво к каждому, сами у себя уточняя постоянно даже о том, достойны ли они кого-то порицать или поощрять. Оценивают рационально и справедливо. И покритикуют охотнее, чем одобрят. И вот если умудрился прижиться в окружении такого человека, можно смело ставить на лбу клеймо «высшая проба» (но не зазнаваться всё же). На мудаков такие не западают, хоть сами нередко носят подобную личину. Как и говорил Хосок-хён, напоминает себе Чимин, чтобы их добротой не пользовались. Разумно. Общаясь с хёном, Чимин чувствует себя несомненно удачливым, словно выиграл в лотерею. Хотя отлично знает, что «творческая личность» — тоже клеймо, обрекающее на разного рода стереотипы. Хён вообще человек не простой. С ним интересно. Он интересен. А ещё беседы с ним очень часто не в то русло уводят, но Чимина это не отталкивает вовсе. Иными словами, идея сблизиться с хёном ему очень даже по душе.***
mochimin: хён, скажи yoonminD: Я к Вашим услугам, мой господин. Чего угодно? mochimin: что будешь делать со своим предназначенным? ВОУ yoonminD: Игнорировать. Чему ты удивлён? mochimin: не знаю, что у тебя в голове но меня таким не запугать ты же знаешь моего соседа его не переплюнуть yoonminD: Как-то раз я надевал костюм горничной. mochimin: поэтому вернёмся к вопросу ХЁН ЧТО АААААААПСПМПМПС yoonminD: Что тебя удивляет? : D mochimin: ты же пошутил пошутил же? yoonminD: Конечно. mochimin: блять yoonminD: Не ругайтесь, господин: 3 mochimin: аааааааа хёр пощади *хён yoonminD: Ладно, я пошутил, успокойся. mochimin: если такое повторится, я уйду yoonminD: Пф. Эй. Мелкий mochimin: тэ сказал, что купил костюм знаешь, кого? yoonminD: : D mochimin: ГОРНИЧНОЙ yoonminD: Удивительное совпадение. Я ни при чём. Если только примерить ;) mochimin: *mochimin вышел из чата* yoonminD: Нет, Пирожочек! Вернись! Мне просто необходимы простые углеводы, чтобы жить! mochimin: звучит как признание типа, ты без меня жить не можешь хаха yoonminD: Не исключено mochimin: ЭЙ так нельзя yoonminD: Мне можно всё: ъ***
— ЧимЧим, у тебя кто-то появился? — шепчет Тэхён, заглядывая через плечо. — Признавайся! Чимин отшатывается, опрокидываясь спиной на диван и нервно прижимая телефон к груди. Он моргает несколько раз быстро-быстро, в такт испуганно зашедшемуся сердцу. — Нет, конечно, нет. С чего ты взял? — лопочет сбивчиво. — Ты мечтательный, задумчивый, милый, — перечисляет Тэ, надвигаясь. — Слишком, так подозрительно. И постоянно улыбаешься. — Тебе показалось, — отвечает Чимин с непроизвольной мягкой улыбкой. — И спасибо за комплименты. А теперь — кыш. Я тебя ударю, если ты решишь переодеваться в ЭТО передо мной… — Ага, — сам себе кивает Тэхён, послушно удаляясь в обнимку с пакетом, откуда призывно торчат розовые рюшки. — Точно. Показалось. Как же…***
mochimin: хён, ты так и не ответил yoonminD: Тв о чём? Я слпю mochimin: сори нот сори сейчас 22; 47 время душевных разговоров yoonminD: Или душевыых кабинкок. mochimin: мне уже не нравится это ЧТО ТЫ ЗАДУМАЛ? yoonminD: Освежиться7 Я рабоал двое сук подряд и спал оклоло четырёх часов mochimin: ой yoonminD: Срифмовать? mochimin: не надо yoonminD: Тогда я иду за коффе, а ты поа изливайся mochimin: ШТО yoonminD: Душу, мат твою, изливай! mochimin: кажется, со мной что-то не так yoonminD: Отпердолённо. mochimin: ртирлввыривыапи короче yoonminD: Длиннее. mochimin: что ты будешь делать, когда встретишь соулмейта? БЛЯТЬ ХЁН yoonminD: Ничего. Не ругайся. mochimin: не нервирруй меня Я ТЕБЯ ЛБЛЛЛЮЮЮ yoonminD: ? mochimin: ХЁН ЭТР НЕ Я ПРОСТИ yoonminD: Полагаю, сир Ёбаный Тэхён добрался до телефона? Не переживай, я знаю, потому что слежу за тобой. Перестань удивляться и начни изливаться. Ладно, я просто догадался. Напиши или я иду спать mochimin: ХЁН прекращай! yoonminD: Ладно, малыш) mochimin: ответь мне, просто ничего лишнего я пока ударю тэ yoonminD: Ок. Я постараюсь вообще не встретиться. Работаю на дому, учусь заочно. Я раньше мог не выходить из дома неделями. Смогу и месяцами. Закрою сессию и, думаю, возьму академ. При необходимости покину планету. mochimin: а потом разносчик пиццы окажется твоим соулмейтом yoonminD: Бляьт mochimin: хаха yoonminD: Это страшно. Но зато теперь я знаю, кто тебя послал. mochimin: ХЁН, НЕТ! yoonminD: Хён да. Готовь прощальную речь.***
— Нам, это ты мне подсунул пацана? — в лоб спрашивает Юнги, складывая руки на груди и злобно сверкая глазками. Намджун завершает свой манёвр, прикрывая за собой дверь, и удивлённо хмурится. Проходить дальше порога почему-то пока не решается. Хоть ничто и не предвещало беды, осторожность не будет лишней. — Какого пацана? — А их что, несколько было? — с подозрением щурится Юнги. — Какого ты подсунул? — Да никого я не подсовывал! — недоумённо вопит Джун. — Уверен? Намджун картинно закатывает глаза и вздыхает. — Абсолютно, — он фыркает и окидывает Юнги изучающим взглядом. И, судя по виду, может преспокойно контратаковать. — Так, хён, колись, что за пацан? Юнги ощущает внезапное желание миражом раствориться в воздухе, но поздно. К такому повороту его жизнь не готовила. — Да ничего особенного, — отвечает он растерянно, сразу отправляя руку почёсывать нервно затылок, а глаза — бродить по стене. — Написал мне пару недель назад. Сказал, что от какого-то «хёна». Про соулмейтов спрашивает… — И? — Намджун обходит его стороной и опускается на диван, принимая свою излюбленную позу (но не ту, слава богам, что принимает перед Джином), и приподнимает в ожидании бровь. — Вообще-то это я тебя собирался пытать… — бурчит Юнги, размещаясь напротив. — Ты опять мне карты спутал. Юнги немногословен, по мелочи высказываясь о своём любопытном подопечном. Он и сам, по сути, знает не так уж много. А неебически заинтересованный взгляд Намджуна ещё сильнее перебивает мысли. — Почему ты с ним общаешься? — в проницательности ему равных нет, но это скорее нервирует. — Да хуй знает, — пожимает плечами Юнги и хмурится, когда Джун фыркает. — Чего? — Ты знаешь, звучит это… немного двусмысленно, — и бровями поводит с намёком. — Еблан ты, Нам, — презрительно фыркает старший. — Я его в глаза не видел. — А хотелось? Юнги смотрит осуждающе, натягивая тонкой струной губы. Фыркает явно недовольно. Намджуну этого оказывается подозрительно достаточно, и он разводит примирительно руками, улыбаясь. — В любом случае, не самый плохой для тебя вариант, хён, — он кивает ободряюще. — Пообщаешься с левым парнем, вспомнишь, каково это вообще — общаться с людьми… живыми. Глядишь, не покажешься таким остолопом своему предназначенному. В этом есть смысл! Бурчание старшего тонет где-то в вороте его огромной, похожей на одинокий, белеющий парус, футболки. — В том, чтобы скинуть тебя с крыши — куда больше смысла… — Сомневаюсь, тебе с Джин-хёном разбираться придётся, — Джун смеётся, вынуждая и Юнги слегка потянуть уголок губ вверх. — Лучше тогда за тобой вслед кинусь. — Лучше — не лучше, — улыбается Намджун по-отечески. — Просто будь собой. Если нравится — общайся. Делай, чего хочется. Юнги цокает языком недовольно и закатывает глаза. Чувство, будто его между строк читают, с Намджуном не отпускает ни на секунду. Бесит, падла. — Благодарю за позволение, пап.***
Чимин просыпается неожиданно и резко, от странного ощущения натягивающейся ткани одеяла. Он вздрагивает, пробуждаясь окончательно, часто моргает, фокусируясь на лёгком отсвете из не зашторенного окна в полутьме комнаты. Слегка приподнявшись на локтях, утыкается взглядом в недвусмысленный бугорок. От каждого лёгкого движения одеяло вздымается всё сильнее, и разочарованный вздох удержать совсем уж сложно. — Тэхён-а. Нечто под тканью вздрагивает всем собой, продавливая матрац сильнее прежнего, и застывает. Ну да, действительно, превосходная же идея — прикинуться, что тебя здесь попросту нет. Сонные галлюцинации, воображение расшалилось, померещилось. Чимин чешет растрёпанные волосы, подавляя рвущийся из груди зевок, и это действо отражается «гениальной» идеей. — Ты определённо занимаешь весь топ самых дебильных моих пробуждений… — недовольно ворчит он, бесшумно стаскивая с тумбочки телефон. Мимоходом подмечает, что сейчас только полпервого ночи. Ему бы спать и спать, а приходится всякую хитрожопую нечисть из постели изгонять. Пододеяльный гость тем временем вошкается неловко и, не проронив ни звука, тихонько пятится назад, коленом наступая Чимину на голень, на что тот мгновенно реагирует захватом: зажимает его бёдрами по бокам и пятками под ягодицы. — Стоять! — припечатывает сверху, хмыкает насмешливо. — А теперь, милый мой, покажи личико. Выползай. Ткань шуршит неуверенно. Чимин помогает, откинув край куда-то Тэ на спину, и, фокусируя камеру, дожидается удачного кадра. Сто́ит только Тэхёну показать на свет свою хитрющую моську (которая, на минуточку, находится в непосредственной близости от паха его друга), Чимин делает фото. Выходит — удачнее не бывает. — Эй, ты чего?! — вопит Тэхён, подскакивая на месте. Пальцами трёт ослеплённые вспышкой глаза. — Это будет тебе уроком, — сообщает Чимин сквозь смех, отправляя сообщение. До осознания остаётся три, две…***
mochimin: [прикреплённое изображение] АААААА ХЁН ПРОШУ НЕ СМОТРИ yoonminD: Окей. mochimin: ПОЖАЛУЙСТА правда? yoonminD: Ты же просишь, я не буду. mochimin: фух спасибо, хён <3 yoonminD: Не за что) Блин mochimin: в чём дело? yoonminD: Ты правда веришь, что я не посмотрю? mochimin: у меня есть причины не доверять? yoonminD: Из-за твоего искренней доверия я не могу. mochimin: лол не советую там на фото вообще не я yoonminD: Звучит опасно. mochimin: у этого фото рейтинг 1118+ поэтому yoonminD: Я многого о тебе не знаю)) mochimin: не советую так ты не будешь смотреть? yoonminD: Я же сказал — нет. Если там не ты, зачем мне абсолютно чужие фотки? mochimin: я благодарен <3 ВОУ звучит так словно ты хочешь моё фото? yoonminD: Ты хочешь прислать мне фото? mochimin: эээ… нет? yoonminD: Ты уверен? mochimin: почему мы разговариваем вопросами? yoonminD: Кто прекратит первым? mochimin: ты? как старший блин yoonminD: : D mochimin: ты улыбаешься? yoonminD: Возможно? mochimin: покажешь мне? я покажу своему хёну yoonminD: Если фото никто не увидит. mochimin: он говорил, что ты не умеешь улыбаться yoonminD: НЕТ НЕ СМЕЙ mochimin: почему? yoonminD: Вопрос закрыт. mochimin: тогда просто обменяемся? yoonminD: Я подумаю. mochimin: ты согласен, хён) <3 yoonminD: Возможно. Но нот тудэй. mochimin: хаха, хорошо спокойной ночи, хён)) yoonminD: Сладких снов, Пироженка)***
— Гукки! — восторженно верещит Тэхён, полностью игнорируя тычки Чимина в свои бока. — Ты представляешь! Чимин только что пытался сделать фотку копро… мине… Короче! Чтобы тебя позлить! Типа, я у него между ног и… И в итоге отправил её своему парню! Чимин, улаживающий последствия своей случайной оплошности, и попутно недоумённо рассматривающий дверь в свою спальню (чудесным образом он не находит следов взлома, видимо, его сосед в самом деле просочился), резко оборачивается и кидает испепеляющий взгляд. — Тэ, заткнись, нет у меня парня! — Чего?! — возмущённо вопит тот, как минимум пугая весь этаж общаги и делая очень больно ушкам Чонгука. — Он тебя бросил?! — Он меня и не брал, придурок! — орёт Чимин, замахиваясь подушкой. — Ну, это, знаешь ли! — смеясь, Тэхён уворачивается. — Это ваши личные проблемы! Но я не прочь послушать, — и глазки его вспыхивают огоньками. Чимин вздыхает устало и сонно, роняя себя и подушку на пол. Тэхён тут же мостится рядышком, умилительно хлопая глазками. — Объясни мне, — Чимин спиной приваливается к кровати, потирая глаза, — что ты делал? Там, под одеялом. — Ну, ты же не признаёшься, что у тебя за метка, вот я и… — мямлит Тэ, оттопыривая по-детски нижнюю губу. — Мы с Гукки поспорили… Точно, Гукки! — он подскакивает на ноги так резко, что Чимин инстинктивно вжимается в стену, наблюдая истеричные метания с телефоном в руке. — Тэ, — вздыхает он утомлённо, — ты не мог бы прекратить ставить меня в неудобное положение перед Чонгуком? Тэхён замирает, глядя пронзительно. С растрёпанными рыжими волосами и этой хитринкой во взгляде он совсем как лисица. От такой спасенья нет, если только пустить на воротник… — Тебе не понравилось у стены? — хихикает Тэхён. Чимин не успевает задохнуться от возмущения (и задушить Тэхёна), когда во входную дверь бьют с такой силой, словно от этого зависит жизнь. В принципе, это так. Оба сглатывают, переглядываясь. — Ну, вот, дозвонился, — вздыхает Чимин. — Разбирайся с этим ребёнком-переростком без меня, пожалуйста, — бурчит, подпихивая Тэ к дверям. — И… есть ли смысл просить быть потише? Тэхён щурится самодовольно, взмахивая воображаемым хвостом. — Не завидуй. Сладкие сны, вопреки пожеланию хёна, этой ночью Чимину не грозят.***
У Юнги ощущение такое, будто бы он сидит на муравейнике. Кочка невелика, и он в штанах, конечно. Относительная безопасность. Травинки щекочут голую кожу щиколоток, беспокоя едва-едва. От солнца палящего не укрыться. Глаза можно в ладонях спрятать, но тёмную макушку всё равно припекает. Жжётся. Он приоткрывает глаза, находя себя задремавшим на переменке между парами, но наваждение сходить окончательно не спешит. Он потягивается, окидывая взглядом полупустую аудиторию. И вздыхает напряжённо. Пораскинув как-то мозгами, Юнги ненароком задумывается о том, что с пацаном по переписке ладит лучше, чем со многими людьми вживую. С ним и забавно, и интересно, и нытьём своим не грузит, и на шутки не обижается явно, только если дуется немножко. На словах. Но возвращается всегда, что даёт некое основание думать, что ему Юнги — небезразличен. И это, пожалуй, глупо, но взаимно. В темноте все кошки серы, обманывать себя хрупкой иллюзией не хочется, они знакомы всего ничего, но… В общем, Юнги думает, что мог бы плюнуть на своего соулмейта ради пацана из переписки. Это становится очень внезапным открытием. Имени его даже не знает, а уже мыслями такими разбрасывается! Намджун бы заценил. И всё же, при всей неразумности мысли, искоренить её основательно не выходит. Обжилась. И, пожалуй, отчасти дело в том, что парень тот вряд ли ляпнул бы то, что отпечаталось у Юнги на коже чьими-то пока не произнесёнными словами. Или он просто на солнышке перегрелся. В его жизни, и так напоминающей какой-то не смешной ситком, только любовной линии до кучи и не хватало.***
Испытывая молодой организм на прочность, Чимин почти залпом вливает в себя крепкий кофе — и только тем и жив. Хосок бодрит своей чрезмерной активностью похлеще инъекции адреналина, но только в зоне танцкласса. Снаружи сигнал слабеет, и вся надежда лишь на терпкий нектар богов в одноразовом стаканчике. У Чимина дел невпроворот. Всё и сразу. И он с благородным рвением и старательностью закрывает одно за другим. Так, например, подключив свою харизму и использовав всё до капли обаяние, Чимин со свистом закрывает сессию. Выглядит это примерно так: он широко распахивает свои охерительно красивые глаза и заискивающе смотрит, выпячивая свою восхитительную нижнюю губу, отчего та выглядит ещё пухлее, и в невинном жесте трогательно мнёт в своих ладошках лямку рюкзака. Прям мальчик-одуванчик, ей-богу. Ему бы с табуретки стишок читать, а не вот это вот всё. Этого зрелища черствые «сердешки» преподов не выдерживают, вмиг оттаивая, на губах играет улыбка, а руки сами собой проставляют зачёты и оценки. Пак Чимин вовсе не мошенник, просто знает как и умело пользуется тем, что дала ему природа, заставляя людские души (и не только их) трепетать. Это прокатывает со всеми, окромя пресловутого философа. Тот ни в какую. Подходит к грани, но в последний миг срывается с крючка, будто бы из вредности отказываясь идти навстречу. Чимин сдаваться не намерен. Но раздражается жутко.***
mochimin: это всё хён ХЁН я попал это начало конца!!! yoonminD: Начало конца? Звучит как название порнушки, тебе так не кажется? mochimin: я серьёзно yoonminD: Да и я не шучу, идеально же подходит. Я бы такую купил. mochimin: ты ужасный yoonminD: Но тебе всё ещё нравлюсь)) mochimin: нет yoonminD: Что? Я не расслышал, повтори) mochimin: НЕТ не нравишься yoonminD: Я не верю тебе)) Эй, Мин-бро. mochimin: больше нет я переименуюсь и больше не вернусь к тебе yoonminD: Без точек в конце — неубедительно))) Да ладно тебе. Эй, мелкий!***
Юнги трудолюбиво заполняет конспект, старательно выписывая каждую закорючку. От этой макулатуры косвенно зависит его жизнь. Но глаз всё равно косит за пределы освещённого светом лампы листа бумаги. Телефон подозрительно молчалив уже второй час. Обычно так не бывало даже днём, учитывая занятость пацана-студента. Но ночью. Ночью! Быть не может, чтобы он спал! После такой провокации оставить последнее слово за собеседником и покинуть чат… К тому же, он даже не высказался, а Юнги просто над ним посмеялся… Дошутился, блять. Юнги косится на часы, показывающие почти половину третьего ночи, и вздыхает. В принципе, какая ему разница. Какое дело до какого-то пацана. Забудь и забей. Он всего-то немного увлёкся… Мизинец на левой ноге агрессивно чешется, так и просясь что-нибудь разъебать, какой-нибудь твёрдый уголок. Но Юнги, горьким опытом наученный, знает точно, что только маленький негодник и пострадает в этой схватке. Кажется, в жизни Юнги что-то не так, раз в ней страдают маленькие негодники.***
Чимин ворочается, маясь беспокойным сном полночи. Наутро, безмерно уставший, помятый и растерянный, он бродит по квартире, рассредоточенно шныряя взглядом по стенам, словно что-то важное упускает. Пожалуй, это так. Обычно за завтраком он строчит сообщения, а тут… рукам пусто. Наверное, он человек привычки. Чимин прекрасно понимает, что просто по глупости вспылил, и нет никаких причин смотреть на телефон, как на врага народа. Никаких. Но почему-то всё равно не пишет, со скучающим видом отхлёбывая из кружки. Что мешает? Гордость? Да нет её. Усталость? Чёрт бы её побрал. Обида? Было бы на что… Чимину никогда не давались внутренние перипетии. Он старался хотя бы в одностороннем порядке сглаживать конфликты и только зарождающиеся неприязни. Если не удавалось — безразличие. Зачем тратить силы и мысли на то, что тебе не по силам одолеть в одиночку? Но тут даже конфликта не было… А всё равно весь день он бродит, как в воду опущенный, раздумчиво залипая в никуда. Пару раз увлекается слишком при растяжке и оступается почти критично на прогоне танца. Хосок даже волноваться начинает, щебечет над ухом обеспокоенно и пораньше с тренировки отпускает. Выгоняет практически. Чимин бродит по округе, созерцая пышущую жизнью и душным теплом природу. Солнце светит, птички поют. Красота. В такую погоду и не похандришь толком. Это и подтверждает тихий писк телефона.***
— Намджун, блять! — рычит сквозь зубы Юнги, пытаясь звучать достаточно грозно, но при этом не спалить разговор по телефону во время лекции. — Нахуя мне твои нотации? — Хён, — Джун устало вздыхает, — ты не умеешь учиться на ошибках, поэтому не просто наступаешь, а буквально танцуешь на граблях самбу, из раза в раз. Чтобы что-то изменить, надо… — Айщ, завались! — звучит слишком громко. — Молодой человек! — звучит слишком по-преподавательски. — Блять, — произносится одними губами. Юнги сбрасывает звонок на половине упрёка от Намджуна о том, что он пожалуется Джину (и тот «вынет из штанов ремень», угомони свои фантазии Намджун!), и выползает из-под парты, попутно больно ударяясь макушкой о крышку. Шипя, он искренне херит на все удивлённые взгляды, обращённые на него, принимая вид совершенно незаинтересованный и будто бы удручённый — словно делает одолжение всем присутствующим, находясь здесь, — даже когда препод терпеливо просит покинуть аудиторию. Юнги не спорит — виноват. Но вида не подаёт. Выходит молча, быстро, дверью не хлопает. Хлопает за дверью. Себя по лбу. Потому что, блять, предмет этот профильный, и без зачёта по нему — галактическая жопа вселенских масштабов! Но ладно. Выкарабкаться из этого тёмного тоннеля без намёка на просвет — шансы есть. Как-нибудь задобрить старикашку. Что там он любит? Живопись? Юнги — неплохой современный похуёжник, должны найти взаимопонимание. Ага-да. Впрочем, похуй. Проблемы надо решать по мере их появления, а первой была та, что связана с уже вторые сутки молчащим пацаном, которого Юнги, походу, сильно задел. Отчего-то именно этот поступок и это молчание в ответ давили вакуумным прессом на виски, выдавливая всё иное. Даже строчки не идут. А это, на минуточку, нонсенс! Без строчек ему не видать стипендии как собственного копчика без участия зеркала — хоть как извернись и раскорячься. Раздавить свои никчёмные принципы оказывается гораздо проще, чем казалось раньше. Словно назойливую букашку. Одним точным движением — по зеркальной глади телефона.***
yoonminD: Хэй, твои родители что, пекари? Иначе откуда у них такой сладкий Пирожочек? mochimin: хаха yoonminD: Если ты обижаешься на меня, то прекрати. Пожалуйста. mochimin: а ты пытался меня обидеть тогда? yoonminD: Нет mochimin: тогда я не обижаюсь но хочу компрессацию yoonminD: Компенсацию? mochimin: и это тоже yoonminD: Окей, ладно, что именно? Встретиться? Звезду с неба? Посвятить тебе песню? mochimin: я оценил масштаб твоего раскаяния, хён yoonminD: Так что? mochimin: фото? давай обменяемся хочу глянуть в твои бесстыжие глаза yoonminD: Хорошо, но позже. Подождёшь? mochimin: я могу скинуть первым уже почти пришёл домой***
Практически отправив «хорошо», Юнги отвлекается на другой чат. Намджун, кажется, в полубреду, в голосовых воет Юнги о том, что из него получается хуёвый психолог (и тут не согласиться трудно), что Джин-хён его не любит (а вот тут схуяли?), что динозавры вымерли зря (спорно), а Юнги, которому он и записывает эти голосовые, — мудак, каких поискать, и редкий вид дятла (на правду не обижаются). Юнги сперва теряется, упуская нить происходящего. Когда, почему и как Намджун напился (или с ума сошёл за последние два часа?), совершенно не ясно, но факт остаётся фактом. Такие изысканные бредни он в здравом уме не генерирует, а предпосылок для внезапной потери трезвости, вроде как, и не было. Они бранятся в коротких голосовых, пока Юнги шагает до станции метро. Он еле успевает в укрытие, прежде чем заряжает внезапный ливень. Погодка, мать её, в самый раз, чтобы вместо зонтика на своём горбу тащить тяжеленное бухое тело. Поперву, естественно, надо забрать его из бара, отходить заботой и отрезвляющими пиздюлями поутру (ёбнуть Намджуна — дело чести, когда ещё такая удобная возможность представится?). Юнги узнаёт о себе ещё много нового и интересного, пока голос Намджуна в наушниках зачитывает познавательную лекцию, перемежая лаканием чего-то из стакана. Юнги, конечно, не прочь порешать все свои проблемы мозгами Намджуна. В идеале — с выключенной функцией «научи азам социализации своего злого хёна». Но спьяну ситуация только усугубляется. А потом, совершенно внезапно, Юнги настигает откровение. Как клювиком по темечку. Тык — и всё. mochimin: [прикреплённое изображение] — Ебучий ангел… — выдыхает Юнги поражённо, таращась на фото. Даже на случайный толчок в плечо не реагирует, взглядом изучая аккуратные черты лица. В дрожащих руках по экрану снуют блики от ламп. Юнги моргает часто, сглатывая на сухую. А пацан-то не солгал… Надо будет узнать, не сильно ли он ударился, буквально свалившись с небес на землю. Юнги не без труда берёт себя в руки, в последний момент выскакивая на нужной станции, и провожает взглядом скрывающиеся один за одним в тоннеле вагоны уходящего метро. В такт бьющим по рельсам колёсам колотится и его сердце. Ему так-то никуда не надо торопиться, ему тут жизнь переосмыслить чертовски необходимо. Но время с обеих сторон поджимает. Его ждут… И, в принципе, делов-то? Скинуть какое-нибудь паршивое «мило» и селку вдогонку, по привычному сценарию. Но что-то клинит нещадно, и Юнги касается экрана, выдыхая в динамик…***
Чимин стряхивает с макушки капюшон толстовки и зябко ёжится, в окно рассматривая рассыпающиеся по асфальту шумные дождевые капли. Из приоткрытой фрамуги веет сырой прохладой и чем-то сладковатым, цветочным. Уже прилично потемнело. Уже заварен чай. Ещё не вернулся Тэхён. Ещё не пришёл ответ на фото. Телефон жужжит оповещением, привлекая внимание. Чимин потягивается, разваливаясь на диване, и не без налёта предвкушения открывает чат. Он немного удивляется, не найдя ответной селки, а вместо неё — голосовое. Поёрзав и поудобнее умостив зад, Чимин включает сообщение и буквально с первых звуков покрывается мурашками и мелкой дрожью. Голос приятно шелестящий, смешливый, но вкрадчивый. И Чимин даже сказал бы, что сексуальный, но… Мурашки, кажется, ошиблись адресом. Он прослушивает сообщение второй раз. «Губки-варенички», — третий раз выдыхает динамик, и Чимин стискивает с силой пластиковый корпус, намереваясь рассадить смеющийся над ним телефон о ближайшую стену. На щеках играют желваки, и он раздражённо припечатывает ладонь к одеялу, опрокидываясь следом и втыкаясь в ткань носом. — Су-ука!.. — придушенно стонет он. — Я верил тебе… Верил! Тебе! А ты!.. — он ещё глубже утыкается лицом в подушку и глушит в ней гневный рык. Чимину хочется убивать, определённо, с особой жестокостью, но на него накатывает волной слабость, и остаётся только распластаться по дивану тонким блинчиком, придавленным кусочком уныния и политым терпким сиропом апатии.***
Когда сообщение оказывается прочитанным (увиденным и, может, не прослушанным?), а ответа не следует, и даже в следующие пару минут, Юнги на свой страх и риск решается действовать — селка на селку. Как и договаривались же. Представая перед десятками праздно заинтересованных взглядов, он решительно машет вытянутой рукой в поисках наилучшего ракурса. Он не так часто таким промышляет, потому подходит к исполнению со всей ответственностью (словно на глянцевую обложку собрался). Жаль только, что лицо недовольное (в чате всё так же тишина, опять задел пацана, что ли?). Однако, одного воспоминания, образа парня с фотографии оказывается Юнги достаточно, чтобы губы его тронула улыбка. Именно это мгновение он и запечатлевает. Он торопливо пролистывает фильтры, стикеры, всякое прочее, но в итоге отправляет так. И… yoonminD: Не особенно бесстыжие) [прикреплённое изображение] …замечает грустное «mochimin не в сети»…