***
- И так, доктор, с чего начать? Твердой и уверенной походкой Маттиас решительно вошел в кабинет доктора Кристоферсона, и, не дожидаясь приглашения, лег на кушетку. - Ну, не знаю… - психиатр еще не успел для себя определиться, как относиться к столь внезапной готовности пациента к сотрудничеству, - Начните с самого начала. Как вы познакомились? - Это такая странная история… Рассказать кому – не поверят, настолько невероятно это прозвучит, - Маттиас мечтательно прикрыл глаза. Его лицо озарила слабая улыбка. Воспоминания о возлюбленном, определенно, грели ему душу, - Поздним вечером я сидел на кухне в гордом одиночестве и напивался в одного. Выдался на редкость паршивый денек… Хотя, стоп!.. Как же он может быть паршивым, когда именно в этот день я встретил свою любовь?! Самый лучший день в моей жизни! В общем, сижу, напиваюсь… Даже суицидальные мысли появились. Как вдруг – звонок в дверь! «Кого там ещё дьявол принес?!» - подумал я, но, тем не менее, пошел открывать. А там – это белобрысое, голубоглазое чудо! «Здравствуйте, - растерянно промямлил парень. Судя по всему, он ожидал увидеть кого-то другого, - «Вы не подскажете, где живет Олаф Свенсон?» Или Стивенсон?.. Не помню. Да это и не важно! Вместо ответа я схватил своего случайного визитера за запястье и притянул к себе, заставляя переступить через порог. «Парень, пожалуйста!..» – взмолился я, - «Посиди со мной! Мне очень нужен кто-то, кто бы меня выслушал! Ничего плохого с тобой не случится! Встанешь и уйдешь, когда захочешь!» Я повел себя крайне странно, затащив совершенно незнакомого мне человека, который просто ошибся дверью, к себе домой. А Клеменс – вдвойне странно, согласившись на мое приглашение (собственно, приглашением это не было). В тот вечер Клеменс нашел для меня нужные слова, который вернули мне желание жить. Он буквально спас меня! А ночью между нами всё и произошло… Но вы не подумайте, доктор, Клеменс – не какая-нибудь легкомысленная шлюха! Просто бывает так, что с первого взгляда понятно, что вот он – тот самый, предназначенный тебе свыше! Зачем тянуть и чего-то выжидать?.. - Ну что, вы, Маттиас, я ничего такого не думаю, - прервал монолог пациента доктор Кристоферсон, - Кто я такой, чтобы осуждать вас или Клеменса? А чем Клеменс зарабатывает на жизнь? - Он столяр-краснодеревщик. Изготавливает мебель на заказ. Еще он танцует на пилоне в гей-клубе. Но это так… Скорее, хобби. Наверное, кто-то другой на моем месте умер бы от ревности. А мне приятно осознавать, что на моего парня смотрят десятки пар похотливых мужских глаз, но при всем при этом он мой и только мой! Вы знаете, доктор… Мы с Клеменсом чувствуем друг друга каждой клеточкой наших тел… Наша близость – это что-то волшебное… Просто космос!.. В эту минуту Маттиас произносил свой монолог не для доктора, а для себя. Казалось, он и вовсе позабыл о присутствии психиатра. Глаза Маттиаса были мечтательно закрыты, на лице блуждала глуповатая, счастливая улыбка. Маттиас слабо простонал. Его правая ладонь скользнула под резинку спортивных брюк. Из мира грез его вырвало тактичное покашливание доктора. Маттиас резко одернул руку, рывком сел и густо покраснел. - Простите, доктор… Что-то я увлекся… Наверное, хватит на сегодня?.. - Да, Маттиас. Спасибо вам за откровенность, - ничуть не смутившись, ответил врач. За годы практики он повидал всякое, и Маттиас был далеко не первым, кто попытался мастурбировать в этом самом кабинете на этой кушетке, - У меня к вам последний вопрос - Клеменс приходит к вам сюда, в больницу? - Как он может ко мне приходить, если вы запретили кому бы то ни было посещать меня? – в голосе пациента слышалось негодование: «Ты что, док, за идиота меня держишь?» - Доктор Кристоферсон, пожалуйста… - по щеке Маттиаса скатилась слеза. Он умоляюще заглянул лечащему врачу в глаза, - Мы с Клеменсом очень любим друг друга! Нам нельзя друг без друга! Я смертельно по нему скучаю! Выпишите меня поскорее отсюда, а?.. - Всё будет зависеть от того, как пойдет лечение. А это – результат не только моих усилий, но и ваших, Маттиас, - доктор Кристоферсон подошел к своему пациенту и положил ему руку на плечо, - Еще раз спасибо за то, что нашли в себе силы выговориться. Увидимся сегодня на групповой терапии.***
На сеансе групповой терапии Маттиас не изъявил желании рассказать что-либо о себе, зато у каждого из присутствующих спросил его имя и каждому протянул ладонь для рукопожатия. Пациенты с радостью пожали протянутую им ладонь. Лишь одна женщина по имени Герда посмотрела исподлобья взглядом затравленного зверька и в испуге отпрянула. Сегодня обсуждали ее, Герды, историю. Герда села в центр круга на крутящийся стул, и, опустив глаза в пол и поминутно вздрагивая, начала свой рассказ о том, как все вокруг, по ее мнению, пытаются ее изнасиловать. Потенциальных насильников Герда видела во всех, не взирая на пол, возраст и даже принадлежность к биологическому виду. По ее словам, однажды она пришла к соседям, чтобы попросить соли, а там ее пытался изнасиловать хозяйский кобель. - Скажи, Герда, а у тебя когда-нибудь были близкие отношения? – спросил ее Маттиас, когда женщина окончила свой рассказ. Герда посмотрела на Маттиаса все так же испуганно и затравленно, и отрицательно замотала головой из стороны в сторону. - Сколько тебе лет, Герда? - Сорок… - Так, может, именно в этом корень твоих страхов – то, что ты закрыла свои сердце и душу на замок, и не позволяешь любви войти в твою жизнь?! Откройся этому миру! Впусти в свою жизнь любовь! И все твои страхи уйдут! Оглянись вокруг! Вот Стефану ты определенно нравишься! Я это вижу! – Маттиас указал на сидящего рядом мужчину с длинными нечесаными волосами и лихорадочно горящим взглядом. - Друзья, поаплодируем Герде за ее смелость, - подытожил доктор Кристоферсон, - Спасибо и тебе, Маттиас, за то, что включился в работу! День еще далек от завершения, а пациент по имени Маттиас Харальдсон все никак не перестает удивлять его, доктора Кристоферсона, своим энтузиазмом и энергичностью.***
Этой ночью дежурным врачом был именно доктор Кристоферсон. Близилась полночь. Врач в ординаторской просматривал истории болезни пациентов при свете настольной лампы, как вдруг раздался тихий, неуверенный стук в дверь. - Да-да… войдите… Пациент Маттиас Харальдсон переступил порог ординаторской. - В чем дело, Маттиас? Что вам нужно? - Что-то не спится. Якоб… Простите… Доктор Кристоферсон! У меня к вам огромная просьба. Пожалуйста, попросите моих родственников, чтобы они принесли мне мой ноутбук. Очень хочется творить! Глаза пациента блестели все тем же граничащим с нездоровым энтузиазмом. Что если это маниакально-депрессивный психоз, и маниакальная стадия сменила депрессивную? - Истории известны случаи, - продолжил Маттиас, - когда поэты, писатели и драматурги лучшие свои произведения писали именно в психушке. Кто знает, может и мне удастся родить тут шедевр? - Ну что ж, Маттиас, мне нравится, что вы юморите, - улыбнулся шутке пациента доктор, - Обещаю, что попрошу ваших родственников принести вам ноутбук. - Ну а пока ноутбука нет, не могли бы вы дать мне шариковую ручку и бумагу? Врач открыл ящик стола, вынул оттуда ручку и тетрадь в клетку и протянул Маттиасу. - Это пойдет? - Вполне. Спасибо, доктор! - А что, уже есть какие-то идеи для будущей пьесы? – доктор Кристоферсон встал из-за стола, чтобы его глаза были на одном уровне с глазами собеседника, и присел на его край. - Да… Именно об этом я и хотел поговорить с вами, доктор… - Маттиас подошел к врачу на расстояние вытянутой руки, - У меня появилась идея для пьесы, но я не могу претворить ее в жизнь без вашего на то разрешения. Доктор Кристоферсон вопросительно поднял брови. - Дело в том, доктор, - пустился в объяснение Маттиас, - Что прототип моей новой пьесы – вы, и было бы непорядочно и неэтично написать ее, и уж, тем более, поставить ее на сцене без вашего согласия. Глаза психиатра загорелись неподдельным интересом. - Мой герой – врач-психиатр, человек одинокий… - Маттиас сделал шаг к врачу, сокращая расстояние между ними от социально приемлемого до интимного, - Он постоянно берет дополнительные часы и подработки на стороне. Не столько из-за денег как таковых, сколько для того, чтобы не ощущать свое одиночество столь остро. Его работа – это всё, что есть у него в жизни. Он сам организовал свою жизнь так, чтобы, придя домой, у него оставалось времени лишь перекусить полуфабрикатом, наспех подрочить, принять душ и завалиться спать. Так проходит день за днем, год за годом… Каждый день – как день сурка. Но тут в клинику, где работает наш герой, поступает пациент, встреча с которым переворачивает его жизнь с ног на голову. Этот пациент – человек творческий, представитель столичной богемы. Художник, писатель или драматург – я еще не решил... Наш доктор покорен обаянием, мощью интеллекта и многогранностью личности своего пациента. Он влюбляется в него с первого взгляда. Каждый рабочий день становится для нашего доктора и пыткой, и благословением одновременно, ибо он понимает, что, если он даст волю своим чувствам, комиссии по этике ему не избежать. А вне психиатрии наш герой себя не мыслит. Он стоит перед дилеммой – рассказать пациенту о своих чувствах, тем самым рискнуть карьерой, но, вместе с тем, дать себе шанс на личное счастье, или же продолжать двигаться по служебной лестнице и похоронить надежду обрести любовь. К тому же наш психиатр понимает, что его возлюбленный – шизофреник, а шизофрению невозможно вылечить. Можно лишь купировать обострение и добиться ремиссии на какое-то время. Таким образом, если у них сложатся отношения, нашему врачу придется всю жизнь бороться с демонами своего любимого. Как вам такая идея, доктор? Маттиас вопрошающе, и вместе с тем, с вызовом, посмотрел психиатру в глаза. Доктор Кристоферсон покраснел, как рак, и опустил взгляд. - Но ведь эта ситуация не может продолжаться бесконечно. Когда этот ваш представитель богемы выйдет из больницы, между ним и его доктором больше не будет рабочих отношений, и они вольны поступать, как им угодно. В конце концов, этот врач может передать своего пациента другому доктору, которому доверяет… - И в самом деле! Что-то я об этом не подумал… Маттиас сделал вперед еще полшага. Он просунул ладонь между планками докторского халата. Его пальцы расстегнули пуговицу рубашки, и, скользнув вправо по волосатой груди и нащупав вмиг затвердевший от нежных прикосновений сосок, принялись ритмично его скручивать и поглаживать. Доктор Кристоферсон сжал челюсти и слабо застонал. Его лицо побагровело, дыхание стало тяжелым, на лбу выступили мелкие капельки пота. Пока правая ладонь Маттиаса ласкала сосок, левая ладонь легла на правую щеку врача и притянула его лицо к лицу Маттиаса. Губы Маттиаса накрыли губы доктора Кристоферсона, а язык начал пытаться разомкнуть их и проникнуть в рот. Блядь! Что тут вообще происходит?! Кто из них двоих – сумасшедший?! Овладев собой, доктор Кристоферсон резко оттолкнул от себя своего пациента с такой силой, что тот, отлетев, ударился головой о стену. - А ну, пошел вон отсюда! – гневно, сквозь зубы прошипел врач, - Еще одна такая выходка – и я пристегну тебя ремнями к кровати снова, и выйдешь из этих стен ты о-о-о-очень не скоро! - Доктор Кристорферсон… Простите, ради Бога!.. – поднимаясь с пола, Маттиас дотронулся до ушибленного затылка рукой! - Вон!!! - Еще раз простите… Маттиас попятился к двери задом. Лишь только за пациентом захлопнулась дверь, доктор Кристоферсон торопливо закрыл замок на два оборота. Он уже и забыл, когда кто-то, кроме него самого, касался его тела, и после всего происшедшего ему незамедлительно нужна была разрядка.***
В коридоре Маттиаса поджидал Клеменс. - Ты что это, блядская твоя рожа, руки распускаешь! Клеменс грубо взял Маттиаса под локоть и поволок в туалет на разборки. - Клем… Ну неужели ты думаешь, что у меня и в самом деле может встать на этого задрота?! – начал было оправдываться Маттиас, - Ты что, ревнуешь меня к этому недоразумению? - Задрот, не задрот, но ты его лапал! Даю руку на отсечение, что он сейчас дрочит там, в ординаторской! - Клем… Ну ты же сам говорил, что сейчас самое главное для нас – поскорее отсюда выйти… Ну вот я и подумал, что это произойдет куда как быстрее, если доктор влюбится в меня… - Да вы, батенька, манипулятор! – саркастически ухмыльнулся Клеменс, - Такая грязная игра даже мне не могла прийти в голову! Ты играй, да не заигрывайся! Клеменс открыл одну из кабинок, толкнул туда Маттиаса, затем зашел туда сам и закрыл за собой дверцу на шпингалет. - Вот выебу тебя сейчас так, что напрочь позабудешь, как прыгать на доктора! Клеменс грубо развернул Маттиаса к себе спиной, наклонил, заставив упереться ладонями в стену, и, спустив с него и с себя штаны, принялся вдалбливаться. Чтобы низкорослый Клеменс смог до него дотянуться, Маттиасу пришлось широко расставить ноги. Угрожающий тон, и тот факт, что Клеменс его ревнует, напрочь снесли Маттиасу голову. Одна рука Клеменса надрачивала член партнера, вторая больно сдавливала поочередно то один, то второй сосок. - Это тебе… (толчок)… сукин сын… (толчок) за твоё непотребное… (толчок) блядство… (толчок)! Вот уже пальцы Клеменса вцепились Маттиасу в волосы, и его маленькое тело затряслось в оргазмических судорогах. Вслед за Клеменсом, брызнув на стену, кончил и сам Маттиас. - Ну что, усвоил урок?! – поддерживая расслабленное, обмякшее тело Маттиаса, и разворачивая его к себе лицом, примирительно улыбнулся Клеменс. - Да… - все еще оставаясь в прострации после бурного оргазма, выдавил из себя Маттиас. - То-то же! – застегнув ширинку, Клеменс торопливо вышел.***
Следующий день доктор Кристоферсон был на выходном после ночного дежурства. Когда же через день он вновь вышел на работу, вся больница оживленно обсуждала его чудесное преображение – модная стрижка, тщательно закрашенная седина, аккуратно оформленная триммером борода, и, в завершение сногсшибательного образа – свежий прокол в левом ухе с серебряной сережкой колечком! Врач помолодел лет на десять! Коллеги гадали - неужели этот нелюдимый сыч нарушил свой многолетний целибат и наконец-то встречается с кем-то?