I want you

— Катя, — твои руки гладят меня по волосам. Обычно я терпеть не могла, когда кто-то к ним прикасается, но сейчас, видимо, произошёл сбой в матрице. — Поцелуй меня. Снова на меня смотрят изумрудные глаза. Прямо в душу смотрят, не отрываясь. Чувствую, как волна мурашек пробегает по дрожащему телу и задерживается на спине. Губы медленно опускаются на её губы. *** Просыпаюсь от дикого стука в дверь. Не успеваю толком сообразить, что произошло, но довольно быстрым для сонного человека шагом направляюсь к источнику звука. — Катя, твою мать! Если ты не откроешь эту чёртову дверь, я её выломаю нахуй, и тоже самое произойдёт с твоим черепом! — голос Анастейши я узнаю из миллиона других. — Доброе утро, — я, как ни в чём не бывало, открыла ей дверь с блаженной улыбкой. — Ты адекватная! Полдевятого уже! Ты первый урок проспала, считай, — она села прямо на пол в коридоре и откинула длинные русые волосы назад. — Блять! — протёрла глаза, чтобы хоть как-то вернуться в реальность. — Будильник не сработал. А что у нас первым? — Так, — подруга начала искать что-то в телефоне. Да, мы с ней из тех, кто к концу второй четверти не может выучить своё расписание. — Сейчас две литературы. — Даже мой организм не хочет идти на урок к этой одноклеточной. Давай к третьему пойдём? — Я, конечно, всё понимаю, — Анастейша скрестила руки на груди. — Но эта одноклеточная — наша классуха. — Анастейша Олеговна, расслабьтесь. Ну, поорёт и перестанет. Ты Машку не знаешь, что ли? — Ладно, — выдохнула она. — Умеете уговаривать, Екатерина Олеговна. Я внутренне ликовала, потому что смогла освободить нас обеих от полуторачасовой мозгоебли. *** — Давай быстрее, — театрально возмущалась подруга, когда я обувалась. — Если на биологию опоздаем, нам не жить точно. — Да идём мы, идём, — я на ходу подкрашивала губы. — И для кого ты тут стараешься? Английского сегодня нет, — Настя улыбнулась. Я закатила глаза, но в очередной раз доказывать что-то ей у меня просто не было времени. *** Забегаем в школу через заднюю дверь, бросаем куртки в гардероб и со скоростью света влетаем в кабинет биологии прямо со звонком. — Это победа! — восклицает Настя, падая на парту. — Это поражение, — растерянно произношу я, увидев классуху. — Блять, — закатывает глаза Анастейша. — За что? — Романова, Богданова, в кабинет ко мне, быстро! — тут же класс накрыло волной её противного писка. — Мария Владимировна, — заговорила биологичка. — У нас контрольная сегодня, я не могу их отпустить. Машка тут же вылетела из класса. Естественно, никакой контрольной у нас не намечалось, просто я всегда умела выстраивать хорошие отношения с учителями, просто с классухой как-то не сложилось. *** Следующей была физика, и мы с Полиной максимально тупили и втыкали то в стену, то в телефоны, периодически о чем-то переговариваясь. В принципе, всё было достаточно мирно, и ничего не предвещало беды. Но классуха всё-таки вспомнила о том, что мы не удосужились посетить её литературу и отправила нас к завучу. Видимо, нас серьёзно считают опасной бандой, потому что заходили мы по одной, и я ждала окончания мучений Анастейши на лавочке в коридоре, потому что на физику мне не особо хотелось. Можно подумать, есть какой-то урок, на который мне вообще хочется. Втыкаю в телефон и не замечаю шаги возле меня. Вера оценивающее смотрит сначала на кабинет завуча, потом на меня. — Что опять натворила? — Вайс села рядом со мной. — Да ничего криминального, — я пожала плечами. — Всего лишь не пошла на какую-то литературу. — Понятно, — англичанка улыбнулась и дотронулась до моей руки, после чего я резко отдёрнула кисть. Да, этот максимально дебильный рефлекс был со мной с детства, я очень боялась неожиданных прикосновений. — Да что с тобой? — А что со мной? — почему-то, в этот момент я уткнулась в пол, и глаза поднимать совершенно не хотелось. — Из машины в субботу вылетела просто, сейчас руку моментально отдёрнула, — она пристально заглянула мне в глаза. — Боишься меня, что ли? — Нет, — вышло вполне уверенно, но Вера явно ожидала более развёрнутого ответа. Меня спасла Анастейша, которая в самый подходящий момент вышла из кабинета завуча. — Настя! — казалось, мой ор слышал весь этаж. — Мы же на физику опаздываем! Вера улыбнулась мне и пошла в сторону кабинета английского, а подруга смотрела на меня и всеми силами пыталась не заржать. Спустя пару секунд, она не выдерживает и с диким грохотом бежит в сторону ближайшего туалета. — Ебанутая, — заключила она, немного успокоившись. — Пошли на физику, что ли. — Я не в настроении, — я закатила глаза. *** Мы решили просто пройти туда-обратно по коридору несколько раз (да, физика — настолько скучный в моём понимании предмет). — Светка опять на кого-то орёт, — я кивнула в сторону кабинета истории, откуда слышался ор. — Интересно, — Анастейша сразу же буквально прилипла к двери. — Подслушивать нехорошо, — я подошла к ней. — Но очень увлекательно. — Я же люблю тебя! Не молчи! Яна! — орала историчка. — Что? Свет, ты просто себя накрутила. Я тоже тебя люблю и никогда не делала того, в чём ты меня обвиняешь, — это была Яна. Наша Яна. *** — Яна и Светка, ахуеть! — восклицала Настя по дороге домой. — Жаль Яну, у них чуть ли не каждый день третья мировая происходит, наверное, — я всё ещё была в шоке. — Наверное, трахает Яну так же хорошо, как и мозги, раз они не поубивали друг друга ещё, — она улыбнулась. — Но я предлагаю оставить это в секрете. — Согласна, — я одобрительно кивнула. *** Только придя домой я задумалась о том, как же им, наверное, было тяжело. Тяжело признаться в чувствах хотя бы самим себе, а друг другу — вообще тяжелейшая пытка. Интересно, что чувствовала Яна? Почему-то, я представляла себя на её месте. Нет, я бы точно не осмелилась признаться первой. Слишком боюсь получить отказ, слишком боюсь быть отвергнутой, одинокой, в конце концов. Да и кому я нужна? Даже если допустить, что я полюбила Веру, чего, естественно, никогда не случится, это бы точно ни во что не переросло. Зачем ей, пускай и симпатичная, но шестнадцатилетняя девочка? Да и может, она и не по девочкам вообще. Романова, господи, о чём ты думаешь? Я полезла в телефон для поиска какого-нибудь трека под настроение. — Плакали, плакали батареи и трубы. Я целую, целую, твои нежные губы. И мало ли, мало ли, что подумают люди. Я такую, такую никогда не забуду! — орала я на всю квартиру. Всё-таки, Женя Мильковский ахуенен. Второй куплет прервал звук пришедшего сообщения. Посмотрев на имя отправителя, я невольно улыбнулась, потому что уж под очень подходящую композицию оно пришло. Моя англичанка: «Здравствуй».