I want you

Отстояв, казалось, километровую очередь, состоящую преимущественно из орущих бабок, наконец, попадаю в кабинет. Быстро осмотрев меня, врач сообщает, что через неделю мне на приём. Далее шёл длиннющий список всяких лекарств, из которых я, конечно же, буду принимать только какое-нибудь жаропонижающее, да и то не факт. Наконец, выбегаю из кабинета и быстрым шагом направляюсь в сторону выхода из больницы, потому что уже успела соскучиться по Верочке Александровне, да и просто домой мне неистово хотелось. Вижу Веру, стоящую около её машины. Сначала пытаюсь понять, чем обусловлено столь странное действие, но приглядевшись, замечаю в её тонких пальцах стремительно тлеющую сигарету. Подхожу чуть ближе, и окурок резко летит в неизвестном мне направлении. — Поздно, Вера Александровна, я всё видела, — улыбнувшись, подхожу ещё ближе. — Давно куришь? — Давно, — послышалось с едва различимой, но крайне терпкой усмешкой. Затем дверь машины открывается. — Садись. *** — Ты что делаешь? — зелёные глаза уставились на меня с лёгким недоумением, когда я закатилась практически под сиденье, увидев стоящую около стоянки женщину. — Бывшая возлюбленная? — Вера улыбнулась, но как будто через силу. Ревнует? Забавно. — Да, бывшая девушка, — я увидела, как она немного поморщилась, чем вызвала у меня приступ смеха, но я всё же взяла себя в руки и продолжила, специально выдержав довольно долгую паузу. — Моего отца. К матери ревновать не будете, Вера Александровна? — Дурная, — Вайс слегка коснулась моей коленки. — Она работает в больнице? — Да, заведующая отделением. — Извини, что спрашиваю, но почему ты с отцом живёшь? Я думала, с твоей мамой что-то случилось, да и учителя говорили, что всегда на собраниях видели исключительно отца. — Они сообщили, что расстаются в мой седьмой день рождения. Отец всегда зарабатывал достаточно, мы даже в загородном доме жили, который он потом маме оставил. Просто она всегда хотела казаться независимой, поэтому спихивала меня на бабушку и шла работать. Её упрекали в том, что она нашла богатого мужчину на пятнадцать лет старше, чтобы жить в своё удовольствие и ни в чём себе не отказывать. Ей было не плевать на общественное мнение, — я тяжело выдохнула, думая, стоит ли заканчивать этот монолог. — По крайней мере, так говорят папа и бабушка, но мне, если честно, иногда кажется, что у неё просто не было материнского инстинкта. Ей ведь восемнадцать было, когда я родилась. Да и сейчас мы общаемся скорее, как подруги, нежели, как мать с дочерью. Лезть я в её жизнь особо не хочу, она живёт с мужчиной, от которого родила сына. Подняв голову, я увидела, как она с грустью смотрит то на меня, то на дорогу. — Замучили мои детские травмы? — я откинула спинку кресла немного назад. — Нет, просто задумалась. Про себя вспомнила. — Прошу рассказ со всеми подробностями в студию, — я вернула кресло в прежнее вертикальное положение. — Ради такого даже приподнимусь. — Катенька, зачем же такие жертвы! А, если говорить серьёзно, рассказывать-то и нечего особо. Мать с отцом женаты уже чёрти сколько лет, живут душа в душу. Деньги всегда были. — Везучая, — я уже собиралась снова ложиться на кресло. — Не совсем, — в голосе послышалось лёгкое, но хорошо уловимое напряжение. — У меня есть старшая сестра, и меня до сих пор с ней постоянно сравнивают. — И в чём же она так преуспела, если на секрет? — Ну, у неё уже есть довольно взрослая дочь, а моя мама всё хочет внуков понянчить, — она нахмурилась. — Да и всё моё детство Сашенька была неоспоримым авторитетом. — А я сама в детстве на батю пыталась быть похожей, — я полностью погрузилась в воспоминания о том, как я всё повторяла за отцом, даже как-то решила побрить несуществующую бороду его бритвой, после чего у меня появился шрам на верхней губе. — Приехали, зайка, — она дотронулась до моего плеча. — Ну, спасибо, что подвезла, — осторожно касаюсь губами уголка её рта, но Вера тут же притягивает меня к себе для более чувственного поцелуя. — Чай попить зайдёшь? — Извини, у меня урок через полчаса начинается. А ты лечись давай, я позвоню. *** — А надо было не на чай звать, а как минимум, на бутылочку игристого с щекотливым продолжением, естественно, — вещала Анастейша на моей кухне. — Тогда 7 «Б» бы остался без урока, — я мотнула головой, хотя сама понимала, что этот 7 «Б» не представляет для меня абсолютно никакого интереса. — А ты осталась без оргазма, — заключила Богданова под наш дикий ржач. Как же я обожаю эту дуру. — Ой, мне нет дела до этих плотских утех, — я наигранно обиделась, но меня тут же затрясло от новой волны хохота. — Как там в школе? — Ну, — Настя отхлебнула чаю. — В целом, как всегда. Биологичка про тебя спрашивала, скучает, видимо. До сих пор удивляюсь, как ты с этой мегерой хорошие отношения наладила. — Да нормальная она. — Так, что ещё, — подруга не обратила внимания на мою реплику. — Классуха опять к Никитке прикопалась. — Бедный пацан, — глаза непроизвольно закатились. — Ой, и не говори. Кстати, у Светки крыша поехала совсем, две истории без перерыва орала на бедную Янку, а потом вообще её к завучу отправила. Поругались, что ли? Или эта рыжая бестия узнала, что её ненаглядная на ЕГЭ будет физику сдавать дополнительным предметом? Не знаю, в общем, но зрелище то ещё было. — Пиздец, — только и смогла похоронить я. — Жаль Фролову. — Ага, — Анастейша кивнула и потянулась за очередной конфетой. *** — Так, это мы уже смотрели, — Настя кое-как убедила свою маму в том, что я болею чуть ли не раком на последней стадии, и она разрешила ей остаться ночевать у меня и даже не идти в школу. Сейчас она лазила в ноуте в поисках более-менее стоящего фильма. От такого увлекательного совместного занятия нас отвлёк звонок моего телефона. — Кто там на ночь глядя? — я быстро провела по значку зелёной трубочки, даже не удосужившись взглянуть на номер. — Верочке Александровне привет, — Настя улыбнулась. — Алло, — без особых эмоций отчеканила я. — Катюша, здравствуй, — по моим глазам, которые и так были немаленькие, но тут же увеличились до размеров пятирублёвых монет, Настя поняла, что происходит что-то не то. Она тут же попыталась выведать у меня, что случилось, но я лишь отмахнулась. Звонила классуха. — Здравствуйте. Что случилось? — я полагала, что звонок в первом часу ночи может быть только по какому-нибудь очень особенному случаю. — Не разбудила? — мне показалось, что она буквально промурлыкала в трубку. Наверное, показалось. — Нет. Так что произошло? — Просто хотела узнать, как у тебя дела, и как ты себя чувствуешь? Она, блять, издевается. — Дела хорошо, чувствую себя так же, — я старалась говорить как можно более ледяным тоном. — А теперь извините, но я очень хочу спать. До свидания. — Спокойной ночи, Катюша, — я бросила трубку. — Да кто это был, блять?! — всё это время я думала, что Анастейшу разорвёт от любопытства. — Ты не поверишь, Машка, — я всё ещё смотрела на подругу глазами, полными непонимания. — Что нужно этой твари? — худенькие ручки Насти тут же сдались в два маленьких кулачка, но она, по всей видимости, в этот момент чувствовала себя как минимум халком. — Да то же самое, что и в тот раз. Моим самочувствием интересовалась. — А не пойти ли ей нахуй? — Богданова тут же перешла с просто крика на возмущённый ор. — Кать, ты серьёзно не понимаешь? — Что? — я действительно не понимала, чего я должна не понимать. Да, вот такая вот тавтология. — Она, блять, хочет тебя выебать во всех позах на её дряхлом столе, который скрипит, как наша математичка! — выпалила она. — Что за бред? Зачем я ей нужна? — Потому что ты красивая баба, наверное, — Анастейша немного успокоилась. — Ага, и она заметила это только сейчас. Не нужна я ей, Насть. — Ничего не знаю, но Верке чтобы рассказала, — бросила она, усаживаясь на кровать. — А то это сделаю я. — Хорошо, Анастейша Олеговна, будет сделано, — я закатила глаза. — А теперь иди сюда, я фильмец выбрала. *** С утра мы, как ни в чём не бывало, продолжали заниматься каким-то абсолютно бредовыми делами. Неожиданно дикий лай Аркаши оповестил меня о том, что кто-то звонит в дверь. Я ритмично зашагала в сторону коридора. — Мне пизда, — одними губами промолвила я, увидев за дверью мою маму. — Она всё-таки нас спалила.