I want you

— Привет, — Анастейша практически вскакивает с кровати, но резко морщится, хватаясь за левую ногу. — Ты не говорила, что придёшь. — Что это, блять, было? — я чувствовала, что вот-вот взорвусь, но стараюсь не подавать виду и держаться. — Что? — Богданова так усиленно захлопала ресницами, будто бы пыталась на них куда-нибудь улететь. — Умственно отсталую из себя не строй, — я уже вплотную подошла к ней, оперевшись рукой на изголовье кровати. — Я что-то раньше не замечала, что у тебя есть знакомые Веры, которым ты говоришь «целую». — У тебя не только с ревностью всё плохо, но ещё и со слухом? — подруга зло уставилась на меня. — Я с Лерой Мальцевой разговаривала. Нужна мне твоя Вайс. Нет, она, конечно, девушка красивая, но уводить у подруги даму — последнее дело, как по мне. И мне жаль, что ты можешь думать так обо мне. — Лера — та, которая твоя двоюродная сестра? — чувствую дрожь в собственном голосе, но уже не от злости, а скорее, от стыда. — Ага. Не знаю, кто ей рассказал о том, что меня машина сбила, но она теперь каждые полчаса звонит узнать, всё ли у меня в порядке, — Анастейша откинулась железную спишку кровати, но потом её тело приняло прежнее положение. — И это всё при том, что мы не общались пару лет точно. — Насть, — я присела на уголок тряпочки, которую здесь принято называть матрасом. — Прости, пожалуйста. Я очень сильно тебе доверяю и не хотела думать ничего плохого. Просто я недавно говорила с одним человеком… — Давай по порядку, — Анастейша достала из тумбочки подушку, положила её рядом с собой, жестом пригласила меня лечь рядом и приготовилась слушать. Я рассказала ей про школу, в целом, ну, и, конечно же, про наш разговор с Фроловой. — Боже мой, — подруга тяжело вздохнула после моего продолжительного монолога. — Ты понимаешь, что у Яны просто крыша поехала на фоне расставания со Светкой, вот она и несёт всякий бред. Я, конечно, рада, что ты решила поддержать девочку в трудную минуту, но прислушиваться к её советам лично я бы не стала. — Да, ты права, наверное, — сбивчиво проронила я. — Ещё раз извини. — Да ладно, проехали. Тем более, ты так смешно надула свои и без того пухлые губы, что злиться на тебя невозможно, — Анастейша крепко обняла меня. — В конце концов, никто, кроме тебя не будет занимать столько места в моём сердце и в фотоплёнке моего телефона. Мы весело проболтали ещё часа три точно, но мне уже пора было уходить. — Кстати, — почти закричала Настя, когда я уже подошла к двери. — Тут дамочка одна вчера твой номер спрашивала. — Для чего, интересно? — я слегка напряглась. — Рыженькая такая, молоденькая, лет двадцать, может, на Ариэль похожа, — Анастейша напряглась, как будто бы пытаясь вспомнить ещё какие-нибудь детали, чтобы подробнее её описать. — Красивая, ростом чуть ниже меня, наверное. Сказала, что для какого-то журнала посещений. — И ты дала ей мой номер? — меня пугала нервная усмешка в собственном голосе. — Да. Ну, она, наверное, вахтёрша какая-нибудь, — Настя пожала плечами. — Она травматолог, — я тяжело выдохнула. — Бля, я тоже подумала, что на вахтёршу не похожа, кольца и ремень дорогущие. Так вы знакомы? — Богданова смотрела на меня с удивлением. — Ну, как видишь, — я кивнула. — Жду подробностей, — подруга смотрела на меня с ещё большим удивлением и непониманием. — В следующий раз, на сегодня хватит с тебя потрясений, — я обняла её. — Выздоравливай. Классно, круто, потрясающе. У Алисы есть мой номер. Ещё ведь нашла, у кого спросить. Анастейша в любую чушь с лёгкостью поверит, если с серьёзным лицом её говорить. Помню, как-то оставила её в том году около магазина вечером, так её чуть в какую-то секту не увели. Так, Романова, успокойся. Если Алиса тебе позвонит, ты всего лишь заблокируешь её номер. Не буду врать, я не хочу обрывать контакты с этой рыжей мадемуазель, так изящно и некстати упавшей на мою голову, но что-то мне подсказывает, что я должна так поступить. По крайней мере, это будет честно по отношению к Вере. Больше всего на свете я сейчас не хочу её потерять. А, как показывает небогатый, но всё же опыт, всё то, что очень неожиданно появляется в твоей жизни, так же неожиданно и исчезает. А я поклялась себе быть рядом с Вайс во что бы то ни стало. В конце концов, она не позволяет себе никаких близких контактов с другими девушками, значит, нужно тоже оставаться верной своей Вере. Надо же, звучит как-то по-религиозному даже. Выхожу из больницы, перекинувшись следом парой фраз. Мельком оглядываю стоящие на парковке машины, и вдруг меня слепит свет знакомых фар. Стекло приподнимается. — И чего ты замерла тут? Не рада меня видеть? — Вера, улыбаясь, оглядела меня. — Да просто задумалась, — я хлопнула дверью и потянулась за ремнём. — А как ты узнала, что здесь? — Ты же говорила, что поедешь к Насте. Вот и решила тебя встретить, — Вайс надавила на педаль газа. — Чёрт, я не помню, — я прокручивала в голове все события сегодняшнего дня. — Я, блять, правда не помню. — Господи, совсем Елизавета твоя загрузила с её русским, — свободная рука девушки улеглась ко мне на коленку. — Но у меня олимпиада уже через неделю, — я пожала плечами. — Тем более, она только даёт свои рекомендации, а гружу я себя сама. И я ей, правда, безумно благодарна. — Знаешь, — Вера улыбнулась. — Ты так мило и искренне говоришь, что если бы Швец была лет на двадцать помоложе, я бы начала ужасно ревновать. — Дурочка, — я хотела сказать что-то ещё, но меня прервал звонок телефона. Незнакомый номер. Чувствую, что сейчас будет очень весело. — Трубку не хочешь взять? — Вера мельком посмотрела на меня, затем снова направила взгляд на дорогу. — Да, — я отвечаю на звонок, уже готовясь услышать голос Алисы. — Алло. — Ну, ты ещё дольше не могла не брать? — к моему огромному счастью и удивлению, это была Анастейша. — У меня для тебя две новости — хорошая и плохая. — Ты можешь звонить со своего номера, блин, — я шумно выдохнула и облегчённо улыбнулась. — Давай с плохой. — Я знала, что Екатерина Романова — чистейший пессимист! — она сказала это даже с неким восторгом. — Ты сумку у меня в палате оставила, а сейчас посещения уже запрещены, поэтому ты никак её не заберёшь. — Вот чёрт! А хорошая какая? — Меня завтра выписывают, так что сумку я отдам сама! — Господи, как же круто. Мне не нужно будет встречаться с тобой на этой неудобной кровати, — я почувствовала, что впервые за последнее время меня наполняет что-то, кроме разочарования и непонимания. — То есть, то, что я на этих кроватях уже чёрти сколько сплю, тебя не волнует? Ясно всё с тобой! — Богданова попыталась обидеться, но её выдал лёгкий смешок. — Ой, какие мы обидчивые. А с телефоном что? — Да разрядился, мне парень с соседнего кабинета позвонить дал. Я хотела побыстрее тебе рассказать. Ты с Верой? — Да. А ты откуда знаешь? — Слышу, что из машины звонишь. Ладно не буду отвлекать, бурной вам ночи, — и эта сволочь бросила трубку ещё до того, как я успела ответить ей какую-нибудь колкость. — Может, ко мне поедем? — Вера снова положила руку мне на коленку, затем провела чуть выше и слегка сжала пальцы. — Заманчивое предложение, конечно, — я закусила губу. — Но у меня дома Аркадий, и он очень сильно скучает. — Я тоже скучаю, — Вайс тяжело вздохнула и по-детски нахмурилась. *** — Мы что, первоклассники, что ли? — возмущалась Полина после объявления о том, что нам и ещё нескольким «счастливчикам», которые не успели сбежать домой, предстоит украшать класс к новому году. — Давайте ещё стишки деду Морозу расскажем и снегурочку позовём. — В таком случае, ты вообще без подарка останешься, потому что запомнить четыре строчки для тебя — невообразимое достижение, — прыснула Настя. — Ой, Богданова, то, что ты всё время торчишь за этими учебниками, не означает, что ты здесь самая умная. Так что завали личико, Солнышко, — Прохорова демонстративно отвернулась от неё. — А ты… — Анастейша хотела продолжить свои искромётные высказывания, но её прервала Яна. — Заткнитесь обе, — закатила глаза Фролова. — Иначе я эти мерзкие снежинки до конца своей жизни буду вырезать. — По-моему, — Арина прокрутила в руках ножницы. — Очень даже симпатичные снежинки. — Так, девки, — я в это время тщетно пыталась распутать гирлянду, которая, судя по её состоянию, лежит здесь со дня основания школы, или ещё того хуже, со времён молодости нашей математички. — Давайте побыстрее закончим с этим. Я дико устала и хочу побыстрее пойти домой смотреть сериал, хотя ваши срачи тоже, безусловно, очень увлекательное зрелище. — Знаю я, какие сериалы ты с Верочкой Александровной будешь смотреть, — сказала Настя шёпотом и слегка толкнула меня в бок локтём, но всё же отошла от Полинчи и больше её не трогала. Впрочем, Богданова почти сразу же покинула наш «дружный» коллектив, сославшись на боль в ноге. Арина, как оказалось, чемпион по сбору искусственных ёлок, поэтому тоже надолго не задержалась. Полина, увидев, что Богданова ушла, и поливать ядом некого, решила удалиться в столовку, чтобы восстановить свои жизненные силы. — Я куртку твою возьму? — Яна, окинув гордым взглядом свои снежинки, висящие на шторах, направилась к выходу из класса. — Да, спасибо. Я сейчас, — мне оставалось прикрепить древнюю гирлянду к электронной доске. — До сих пор трудишься? — стоило только Фроловой уйти, в дверях тут же появилась наша классуха. Я лишь кивнула, давая понять, что сейчас главным объектом моего внимания является эта чёртова гирлянда. Хотя на самом деле, так оно и есть. Да! Я чуть ли не запрыгала на месте, когда увидела, что она, наконец, приклеилась к этой доске. Хоть она держалась и на соплях (а точнее, на скотче, который я переклеивала минимум раза три), я всё равно чувствовала себя героиней этого дня. Осторожно спускаюсь со стула, и, к моему удивлению, где-то в области талии тут же оказывается поддерживающая меня рука. — Благодарю, — всё же отвечаю я, хотя при этом скидываю Машку очень презрительным взглядом. — До свидания, Мария Владимировна. Неожиданно она проводит рукой по моим волосам. — Ты такая красивая, — шепчет мне уже в губы. Я дёргаюсь. — Не трогай её! — слышится из коридора, так как дверь была не закрыта. — Не трогай её, блять! Я понимаю, что сейчас произойдёт конец света, ну, или хотя бы падение метеорита. Это голос я узнаю из тысячи других. За дверью стоит Вера.