Не дотянуться

       — Теперь можете искать тесак, — обернулся я к Охотнику. — Хуже не будет. — Нет, стойте! Принц все-таки услышал меня, замахал руками. — Они не собирались нападать на нас, наоборот, хотели помочь! Не бойтесь их, но пока не шевелитесь! Охотник, пожалуйста, не стреляйте. Я… я их понимаю и попробую договориться… Охотник, однако, не стал опускать ружье, но теперь целился в светящиеся красно-оранжевым комки за спиной Принца. — Нет, дружище, дикие звери становятся агрессивными, если напасть на одного из их стаи. Я лучше присмотрю, и чуть что… Принц тем временем осторожно подбежал к половинкам бывшей амебы. Две ее товарки, мигая красно-желтым, тоже подтянулись. Но не успел он собрать в горсть один из погасших комков слизи, как она замерцала белым. Вторая половина — тоже. Расплывчатое сияние вокруг них собралось в точки, которые стали ярче, приобрели разные цвета, и вот вытянули ложноножки две совсем мелкие амебки. — Ух ты, — Лис осмелился подкатиться поближе. Даже Охотник с залихватским воплем подбросил ружье в воздух. — Размножение делением, — подал я голос. Пусть не думают, что кризис позади. — Только их родичи не выглядят довольными. Спроси их, почему. Тебе не понравится ответ. Принц оглянулся — вся дюжина амеб подтягивалась к нему, и были они такие багрово-тусклые, что и без перевода понятно — они не в восторге. Разумеется, переходить в оборону он не стал и все так же протянул открытую ладонь к ближайшей большой амебе. Помолчал. — На всякий случай, — кивнул я Охотнику. Он опять смотрел на меня поверх дула. — Отнес бы ты нашу принцессу подальше, раз мне не доверят эту важную миссию. А то аборигены все еще рассержены. — Нет! — донесся вдруг возглас Принца. Явно не мне — он смотрел на большую амебу, но отпрянул и прижал к груди мелкую половину сопли, которую все еще держал в руках. — Так нельзя, это… это жестоко! — А? Что? Почему? — Лис попятился, прижав уши. Принц опять ушел в беззвучные переговоры с амебами — они окружили его полностью. И я решил ответить за него. — Я же говорил, мало света — мало еды. Ровно на вот такое число аборигенов. Если их вдруг станет больше, как сейчас, то они будут страдать от голода. Да если бы Охотник пристрелил одну, они бы и то не так расстроились. Но ты, любезная Роза, вынуждаешь их убить и съесть своего собрата, чтобы выжили остальные. Или выгнать его наружу, где он засохнет. Она ахнула, зажала рот листиками. Ужас в ее глазах можно было черпать ложкой и кушать. Что я, в переносном смысле, и делал. Удовольствие было таким же деликатесным, как раньше, не хватало только невидимой черной тени ее эмоции. — Так, не перекладывай с больной головы на здоровую. — Лис влез между мной и Розой, загородил ее хвостом. — Ни за что не поверю, что это не ты их довел до ручки. — Да, в самом деле, — поддержал его Принц. Он закончил беседу с местными и поднялся на ноги. В общей массе амебы теперь переливались в фиолетово-голубой гамме. — Ты солгал, — добавил он, глядя прямо на меня. — Они не собирались превращать нас в камень, наоборот — они об… облизывают пришельцев, чтобы планета приняла гостей за своих и успокоилась. Ну что я, не изображу удивления? Изобразил. — Да?! Но… Пару веков назад все было, как я рассказывал! Иначе откуда, по-твоему, взялись бы те окаменевшие мухи на входе? Никто им не помогал, а совсем наоборот. Наверно, амебы позже перешли на этот способ… — Ага, так мы тебе и поверили! — криво усмехнулся Лис. — Да не проверяю я все планеты каждый день! Оставляю кризис мариноваться, возвращаюсь по обстоятельствам — через неделю, год, триста лет… — Допустим, так и есть, — продолжил Принц и отправился подобрать Розу, не выпуская, впрочем, полуамебу. Остальные аборигены тоже двинулись к нам. — Сейчас не до этого. Друзья, стойте смирно, пока — они не амебы, кстати, они называют себя мигунами — ползают по вам и помечают вас как своих. Лис, они взялись за тебя первого, потому что твой цвет на их языке означает «очень недовольный ворчун». Они с Розой хихикнули, и Лис прижал уши, но вслух подтверждать прозвище не стал. — А несчастный лишний сопливчик? — поинтересовался Охотник, пока амебы запускали ложноножки ему под сапоги. — Что-нибудь придумаю. — А чего придумывать, всё рядом, — я махнул в сторону столба-мышцы. — Перерезаешь стяжку, вторую, и створки больше не будут захлопываться. Спасешь не только своих друзей, но и жителей этого мира от неурожая и голодной смерти. Может, и есть в физическом воплощении приятные стороны, но мокрые от слизи тенниски и гольфы к ним не относятся. — Это не просто стяжка, это часть тела живого существа! И я никому не собираюсь причинять вреда! Он почти кричал. Отлично, слова ложатся куда надо, еще немного дожать. — Даже ради спасения других жизней? Пойми, не всегда выбор стоит между добром и злом, чаще приходится выбирать между злом большим и поменьше. И я предлагаю как раз менее разрушительный вариант. От разрыва связок устрица не помрет. Сразу, по крайней мере. Но скоро засохнет или загниет. — Все ясно, — вклинился Лис, — раз червяк-переросток так настаивает, то точно не стоит трогать моллюска. И как мы вернемся на выход, кстати? Пешком? Это займет вечность, скользко же! Хуже, чем на планете Ашкабара, там хотя бы лед сухой был. Принц переключился на него, потом на черчение новой птицы. Так, аргумент про защиту друзей не подействовал. Хотя да, тут ситуация не такая безвыходная, как на Планете роз, надежда есть. На борт взяли пару амеб-проводников, и на птице сразу стало светлее. Остальные аборигены потянулись по земле мигающей цепочкой. Створки были сомкнуты. Еще бы. Даже если бы я не принял мер, устрица все равно открывается долго. Мы приземлились у самого края мантии и смыкающихся створок. Ждать — что еще оставалось? Принц поставил Розу на ровный клочок грунта, а сам присел на жемчужный валун полистать блокнот — что-то придумывал. Увы, не вслух, и я не мог заранее прикинуть, как нейтрализовать его затеи. Придется импровизировать. Охотник с тоской изучал хорошо смазанное слизью ружье и отсыревшие патроны. Лис бегал вокруг, брезгливо потряхивая лапами и ушами. И я решил от нечего делать пока полюбоваться Розой. Тем более что она, ловя мой взгляд, каждый раз премило фыркала и отворачивалась. — А у меня идея! — Лис вдруг вскочил на жемчужину поменьше и отряхнулся, пока все ждали его откровений. — Давайте этого, — он мотнул башкой в мою сторону, — по примеру древних мигунов, зафиксируем тут хорошенько и оставим превращаться в жемчуг дальше? Это надежнее, чем блокнот. Я замер. Нет, вряд ли Принц согласится, это не в его характере. Но, с другой стороны, если речь идет обо мне, то он может и сорваться, и забыть про добро и гуманизм, как он уже не раз демонстрировал. — Лис, как тебе такое в голову пришло?! — скривился Принц. Я перевел дух. — Это уж слишком! — Как, говоришь? — Лис развернулся к нему. — Легко и просто после того, как меня то и дело топят, вмораживают в лед, держат в клетке, сбрасывают со скал, дергают за хвост, лупят мной об деревья и совершают еще много негуманных действий! — Но это не значит, — перебил его Принц, — что нужно становиться таким же, как он. Месть — не выход. — Да ладно, ладно, — Лис прижал уши и пошел на попятный. — Мстить необязательно, но разве не надо его как-нибудь остановить, раз его даже обратно в блокнот пихать теперь опасно? Роза, кустик мой любезный, ну скажи ты, твою же родину и родню он чуть не уничтожил! Тут мне надоело обсуждение меня же в третьем лице, да и момент подходящий, чтобы вмешаться: — Заметь, не уничтожил. А не помнишь, почему это «чуть не» не превратилось в «совсем напрочь»? Ах да, ты же тогда почти погиб, как и все остальные, и только благодаря мне вы сейчас живы-здоровы и все вместе. Я вас спас, если вы не в курсе, а не ваш герой. Я перевел взгляд на «героя». Принц, однако, не смутился. — Я помню, — ответил он просто. — И именно потому я убрал тебя в блокнот, когда король роз и старейшина крабов собирались дать крабам расправиться с тобой, а ты не мог сбежать. Тут мы квиты. Но я и правда должен как-то защитить других от тебя. Он замолчал, рассеянно листая блокнот, потом перевел взгляд вглубь устрицы. — Но если тебя поместить в блокнот, выдрать страницу и подержать ее тут, чтобы стала маленькой жемчужиной… Тогда ты не сможешь набедокурить на других страницах блокнота и останешься жив, и никто больше не сможет вытащить тебя случайно, — он скосился на Лиса, и тот покаянно потупил голову. Вот это совсем плохо! И блокнот уже у Принца в руках. Надо бить первым, быстро и по больному месту. — А ничего, что тогда на твоей совести останется гибель других планет, вроде этой? — выпалил я самое эффективное, что пришло в голову за полсекунды. По крайней мере, он удивился. Замер, заморгал в недоумении. — Э-э… Не вижу связи между собой, какими-то планетами и тобой. И в каком смысле «вроде этой»? По старой привычке я поднялся на ноги и стал обходить его по кругу, вызвав приступ паранойи у Лиса с Охотником. — Поясняю с конца: это планеты, где я когда-то слегка поприсутствовал и оставил ситуацию на долгие годы и века дозревать до катастрофы или тихого незаметного конца. — Ага! — вдруг обрадовался Лис. — Так в бедствиях ракушки все-таки ты виноват, а не «вселенная опасна»! — Захлопываться и делать жемчуг она умела и без меня, я лишь проследил, чтобы мимопролетающий метеорит слегка поправил ее ось вращения, чтобы солнце над ней шло поперек щели, а не вдоль, и светило один час в день, а не четыре пятые части суток. Так, дальше… Таких планет немного, но они есть, и без меня ты их не найдешь. А твоя вина — потому что тебе решать, принять ли мою помощь или убрать меня подальше и праздно прогуливаться по галактике, зная, что где-то местные жители умирают от голода, ядов или засухи. — Ты… — Роза соизволила обернуться ко мне, вся разгневанная — просто прелесть. — Ничего другого от тебя и не ждали, подлое ты чудовище! — Да уж, — добавил Лис. — Но что нам мешает искать пострадавшие планеты как раньше, по темной дымке? Ты для этого совсем не нужен. И не мельтеши перед носом, не напугаешь. — И как, вы что-то видели, когда подлетали к устрице? — Нет, не видели, — проговорил Принц задумчиво. Убирать блокнот он не спешил. Что еще? — Вопрос в другом — с чего нам тебе верить? Да, действительно вопрос. Надо выкручиваться. — А не верить чему? Что существуют такие пострадавшие планеты? Или что мне выгодно сдать их тебе на спасение в обмен на относительную свободу? — Нет, — Принц не клюнул на отводящие вопросы. — Мы же знаем, чего ты хочешь. Уничтожить весь мир. И я не верю, что, помогая по мелочи, ты не устроишь тайком очередную катастрофу. — Ага, — Лис тоже стал обходить меня по кругу. — Или выведешь на чистую, нетронутую планету, наврешь с три короба и нашими руками и лапами угробишь ее, как на Планете роз. — Ну раньше же вы как-то справлялись, даже когда мне никто не мешал вам мешать. А сейчас у вас целый полк дармоедов, — я показал пальцем на Охотника. — Пусть отрабатывают, караулят. — И не сомневайся, постерегу, — Охотник подергал мокрым усом. Отчаявшись отскоблить ружье, он перехватил его за дуло, как дубинку. О, кстати, повод сменить тему. — А еще вам не кажется, что мы засиделись, а выхода все нет. Принц, спроси амеб, это нормально? Мне кажется, створкам пора уже открыться. Он долго, пристально смотрел на меня, но все-таки отправился к аборигенам. А вдали между тенями ветвей-жабр замелькали блики остальной популяции. Хорошее перо, держится. Но надо продолжить моральное давление. Я демонстративно потер лицо, хотя руки и рукава и так уже хоть выжимай. Амебы в ответ на вопрос Принца перелиняли в красный спектр. Тоже беспокоятся? Естественно, Принц подтвердил: устрица запаздывает, и уже сильно. Будто ей что-то мешает. И у него был подозреваемый. — Без понятия, — поспешно объявил я, прежде чем он успел открыть рот. — И поверь, мне не больше вас хочется торчать здесь. Но если устрица продолжит упрямиться, у тебя не останется иного выбора, кроме как взломать ее. Не хочешь пачкать руки сам — нарисуй Охотнику топор. Ты хоть представляешь, как это — когда воздух перестает попадать в легкие из-за слизи, а слух и зрение давно отказали, и любое движение дается через силу, пока не замрешь, как муха в янтаре. А Роза? Ее колпак приклеится к горшку намертво, и она тоже задохнется, только чуть позже нас. Ты этого хочешь? Живописный мой прогноз пропал зря — мне не верили. Вернее, Охотник занервничал, заозирался, но раз Принц сидел как ни в чем не бывало, то он тоже сделал вид, что ничего не боится. Но я-то знал, что все так и случится. Ну вот, сам решил, что надо тщательнее продумывать пути отступления, и сам угодил в ловушку, и единственный путь наружу — отказаться от удовольствия доконать планету быстро. — Я не буду причинять ей вреда, — Принц выразительно постучал блокнотом о ладонь. — Ни за что. Даже ради нашего спасения. Потому что я более чем уверен, ты знаешь, почему ракушка не хочет открываться и как успокоить ее. Мда, тупик. Кто сдастся первым? Естественно, тот, кто воспринимает угрозу всерьез. То есть, я. Они-то считали, что я преувеличиваю опасность. Тот самый случай, когда убраться самому важнее, чем доделать начатое. А, ладно. Принц не сумеет исправить наклон планеты, а без этого местные жители продолжат жалкое существование, пока жемчуг не забьет весь просвет. Медленно, ненадежно, но лучше, чем застрять тут самому. И Роза еще. Ее надо вытаскивать. Не сдаюсь, но отступаю. Только не мог же я признаться в открытую, что сам устроил саботаж. Чтобы Принц не передумал оставлять мне свободу, чтобы меня изредка слушали, и не случалось таких вот казусов, мне нужен хоть какой-то кредит доверия. Задача непростая, я много чего натворил, чтобы его растерять, но… — Для разнообразия я тут ни при чем. Но помочь попробую. Смотрите сами: раз устрица не открывается, значит, ее все еще что-то раздражает, — приступил я к рассуждениям вслух. Длинная монотонная речь притупляет бдительность. — Что-то, а не кто-то — мы же все тут. Вместе с вами никто не заходил? — Нет, — ответил Принц. Слушал он внимательно — и то ладно. — Тогда, скорее всего, кто-то из вас что-то выронил по дороге туда и обратно. Не я — мне нечего терять. Роза отпадает — она все время была под колпаком. Ты, — я поймал взгляд Принца, — тоже. Блокнот при тебе, фонарики на месте. Остаются Лис с шерстью и Охотник с амуницией. У него сумка битком, мог и потерять что-нибудь, когда мы падали с птицы. — Еще чего, — заворчал Охотник, но захлопал себя по карманам. — У меня все крепится надежно, вот сейчас покажу. И стал раскладывать свое имущество на плоской жемчужине. Отличный шанс изучить его ассортимент. На будущее. Чем смогу у него потом поживиться? Увы, он не всегда проговаривал вслух, вернее, бормотал себе под нос, что за патроны достает, но я насчитал десяток разных цветов гильз. Упомянул он только сигнальные, красящие, чесоточные. Я помнил по практике еще «вонючки». Что, даже перочинного ножа нет? Так, наводку я дал, теперь замаскировать под логичный вывод. — Может, попросишь амеб обыскать место, где вы вошли сюда, и дальше по маршруту до места нашего падения и обратно? — Хм, звучит разумно, — согласился Принц после длинной паузы. Наконец-то он убрал блокнот, чтобы вскинуть правую руку к сердцу и вызвать в реальность парадный костюм с повышенными силами и мечом. Опять будет чертить птицу? Точно. — Лис! — распоряжался он на ходу. — Лети с мигунами к стяжке, так быстрее, да и нюх у тебя острый. Поищите там мусор. — Опять мне одному лететь? — заворчал Лис, но потрусил к с крылатому силуэту на полу. — Я так скоро стану летчиком-асом. И на нюх мой не рассчитывай — у меня словно насморк всей тушки. И с двумя аборигенами на борту он скрылся в потемках. — Да уж, — решил я вернуться к теме своей невиновности, — с созданием всех проблем вы справились и без меня: сами залезли в ловушку, сами навредили местным… Роза издала возмущенный звук, но тут же снова отвернулась и не стала развивать мысль. — Сами усложнили себе освобождение, тогда как я только помогал. В меру своих знаний, — поспешно добавил я, когда Принц вскинул голову и уже собирался что-то возразить. Синий камзол на нем снова растаял. Он упер руки в боки и разглядывал меня явно с сомнением. — Хорошо, — решил он наконец. — Оставайся снаружи. Но только если и впрямь покажешь путь к пострадавшим планетам. Будешь хитрить и пакостить — прилетим сюда даже с другого края галактики.       *** Лис вернулся первым, пешком, отрясая лапы на бегу. Длинные уши обвисли, на хвост и вовсе смотреть смешно. И не успел он открыть пасть и отчитаться, как по ногам пронесся сквозняк, а сзади раздался громкий хруст. Ну наконец-то. Створки открывались. Полоса ослепительного света ширилась. После потемок наружу было даже больно смотреть, хотя солнце уже уходило из створа. Лис первым выскочил наружу и стал носиться по шершавой поверхности, отряхиваясь, как собака. Воздух снаружи после душной влажной внутренней полости казался даже сладким, но все равно необходимость дышать угнетала. И в глубине организма осталось неопознанное муторное ощущение. И притяжение планеты как будто увеличивалось. И еще настроение портил Охотник: тащился, сопя, в двух шагах позади. Принц с Розой на руках задержался в арьергарде. Ее стеклянный колпак рассыпался на искры за ненадобностью. — Ух ты! — воскликнул он вдруг, — Роза, смотри, как красиво! Потрясающе! Что там еще? Я обернулся. Лучи солнца еще падали внутрь. Естественно, влажные перламутровые поверхности бликовали со страшной силой и всеми цветами. Да, большинство разумных существ с обычным спектром зрения сочли бы вид красивым. Но что теперь, над каждой блестящей поверхностью застывать? — Может, уже двинемся? — поинтересовался я, когда компания и через пару минут продолжала топтаться на краю, хотя солнце для аборигенов уже зашло. — На чем вы добрались сюда? Принц неохотно обернулся. — Не раньше, чем придумаю, как помочь мигунам. Я пообещал, что верну им свет, и им хватит водорослей на всех, и не придется никого убивать. — Не боишься раздавать невыполнимые обещания? Оставишь два фонаря? Так они не настоящие, а из блокнота, и растают, когда отлетишь подальше. И планета слишком большая, твои бумажные лошади не сумеют развернуть ее под другим углом. — Нет, не фонари, — немного посерьезнел Принц. — Но я что-нибудь придумаю. Хм, источник света… Он снял с головы ремень с фонариком, повертел, посветил внутрь устрицы. И вдруг рассмеялся. Неужели все-таки изобрел? Похоже. Розу он поставил на наружную поверхность раковины, а сам умчался обратно внутрь. Лис, показав ей язык, отправился следом. Огоньки амеб подтянулись из глубины к нему, я тоже шагнул ближе. Вдруг пойму, что происходит, и сумею помешать им? — Что там такое? — заволновалась Роза, когда в темноте устрицы мелькнул слабый отсвет перевоплощения Принца. Похоже, переключаться между формами он может сколько угодно. Жаль. — Прекрасная Роза, не желаешь ли переместиться поближе? — предложил я как можно невиннее и опустился рядом на одно колено. Оно тут же отозвалось болью, да так, что я чуть не зашипел. И сколько это продлится? — Еще чего! — огрызнулась она и щелкнула в воздухе колючей отводкой для убедительности. И тут же что-то толкнуло меня сзади в плечо с такой силой, что чуть не уронило на землю. Я еле успел опереться и все-таки зашипел. — Эй, дама сказала «нет» — значит, нет, — объявил Охотник. Точно, он таки использовал ружье как дубину. Я встал, развернулся к нему всем корпусом, поглядел пристально сверху вниз. Все-таки удобно, что он коротышка. Он по привычке перехватил ружье как надо, даже спустил крючок, но в ответ замок только чавкнул вхолостую. И Охотник заволновался. — Что тут у вас происходит? — раздался голос Принца сзади раньше, чем я успел съязвить про храбрость без оружия. — Не даю этому прохвосту коснуться твоей Розы! — отрапортовал Охотник. — А, понятно. Змей, даже не надейся. Я тоже обернулся к створу. Принц, все еще в камзоле, но без меча, держал в руках явно тяжелую стопку перламутровых пластин. Он осторожно сложил их рядом с Розой, но одну забрал и отбежал подальше в другую сторону от солнца. Повертел пластину. Ну и? Когда в один момент по глазам проехался блик от пластины, я начал догадываться. Использовать подручный материал как зеркало и пускать отблески внутрь? Не очень эффективно, световой день внутри увеличится всего минут на десять, с минимальной яркостью. И понадобится очень много зеркал. Наверно, Принц подумал в том же русле. Он вытряхнул из блокнота остальную гвардию и пристал с расспросами к Географу. Тот сперва вяло качал головой, но Принц сумел его расшевелить, и вскоре Географ присел на край створки и вовсю что-то чертил на грифельном планшете. Надо бы сходить к нему, пусть и под конвоем, посоветовать чего-нибудь под руку. Только вот Принц заступил мне путь и в задумчивости рассматривал меня. — А, ладно, — махнул он рукой наконец, — лучше тебя тут не оставлять, чтобы ничего не испортил, пока все заняты. Охотник, ты же покараулишь еще, да? И небольшой караван из непригодных к строительным работам (Лис и Роза), неблагонадежных (я) и конвоя из Охотника и Принца зашагал прочь от провала. Почти сразу же я понял, как Лис добрался до этой галактики: из-за горизонта выплыл очень знакомый астероид с домиком, стоящий на якоре на орбите. На крыше дома, привязанные к дымоходу, паслись бумажные птицы и кони. — Вы угнали мой Б-613?! — не удержался я. — Но как? У него же не было движка! — У нас был Делец, — Лис раздувался от гордости и ехидства, — а у него — полный чемодан всякого барахл… полезных вещей. Мы прицепили воздушного, хе-хе, змея к форточке и на попутном ветре разогнались. И не угнали, а конфисковали за моральный ущерб. Минуту… Я же создавал этот астероид для своего небольшого розыгрыша, и если не отменил его, пока под видом Луиса перебирался через межгалактический провал с Принцем и Розой, то лишь потому, что было не до того. Но когда на Планете роз Принц поймал меня обратно в блокнот, иллюзия должна была рассеяться даже без прямого приказа! Да и сейчас я не контролировал свои силы и наведенные иллюзии, и Б-613 никак не мог продолжать существовать — но вот он, материальнее некуда. Интересное совпадение — копия уничтоженного астероида застревает в реальности, а я застреваю в теле уничтоженного жителя этого астероида… Совпадение ли? На астероид поднялись стандартно, по якорному тросу. Принц сразу направился к небольшому колодцу, поливать Розу и мыть Лиса, и даже не возражал, когда я тоже достал себе ведерко воды для тех же целей. Вот так, уже лучше. А Охотник бросился разбирать и чистить ружье. Думает, патроны просохнут быстро? Ну-ну. Принц подождал, только пока он не собрал ружье обратно, и вернулся назад, руководить сооружением отражателей. Я поперебирал варианты действий: кого скинуть с борта, что угнать. Ничего не подходило — Принц и компания легко бы подобрали, догнали, победили. К тому же — зачем? Выгоднее держаться к нему (и Розе) поближе — вдруг да проговорится, что сделал со мной. Но смотреть на торжество света я все равно не желал и поплелся к дому. Хоть какое-то развлечение: Охотник двинулся следом, ворча, что тоже хотел посмотреть, что же там изобрел Принц. Вообще слизь начала подсыхать. На открытом воздухе, вне раковины, она не твердела сплошной массой, а осыпалась мелкими чешуйками, которые норовили попасть в глаза и заставляли всех чихать. От Лиса при каждом движении поднималось целое облачко. — Ну что, Роза, — не удержался я, останавливаясь в паре шагов от нее. — Я же приглашал тебя на Б-613. И вот мы здесь, так или иначе. Она демонстративно отвернулась. Что, совсем не будет со мной разговаривать? Вполне объяснимо, но жаль, если я буду видеть только ее затылок. Нет, она со всех сторон прекрасна в своем возмущении, в наклоне головки, в скрещенных листьях. И… и сзади у нее опять не хватало одного лепестка. Когда успела потерять? Опять спасала Принца? Еще на А000 у нее был весь комплект, я сам видел и даже трогал. Разглядывая ее, я совсем не обратил внимания, когда сзади Лис проурчал что-то вроде «мечты сбываются». И в следующий миг я аж вскрикнул — щиколотку словно проткнули в нескольких местах. Невольно я отбрыкнулся, попал по чему-то не очень тяжелому и твердому. А, это Лис вздумал кусаться, получил по носу и, тоже вякнув, отлетел в сторону. Но тут же вскочил и оскалился. Увы, все зубы на месте. И острые. — Хэй-хо, малыш! — гикнул Охотник. — Так его! Из тебя выйдет отличная полицейская собака! — Вы что, прививки от бешенства ему не ставите? — изобразил я сарказм, мельком глянул вниз — нет, нога на месте, но ощущение, словно до сих пор в капкане. Что еще ждать от уязвимого человеческого тела? — Лис, прекрати, — вдруг подала голос Роза. Я даже рискнул оглянуться, выпустив Лиса из виду. Она все-таки развернулась к нам, состроив очаровательно недовольную гримаску. — Зачем ты тащишь в рот всякую гадость? Опять голодный? — Что значит опять? — возмутился он. — Когда я последний раз обедал? Еще до высадки! Так что да, хочу жрать, как собака. Но ты права, бутончик, тыква и то вкуснее, чем этот глист трикотажный. Зато теперь я убедился, что он и в самом деле не прикидывается. И он потрусил к грядке у дома. Тогда-то я заметил некоторые изменения. У дома исчезла торцовая стена, вернее, эркерное окно во всю стену. — К форточке прицепили, говоришь? — я оглянулся на Лиса. — Еще и поломали чужое имущество. — Не-е, — Лис снова мотнул башкой, напылив. — Свое имущество. А что сломали — так кто их, астероид и дом, делал такими хлипкими? Халтура! А притяжение? Стоило нам сдвинуть астероид с места, как его притяжение съехало из середины планеты наружу, всю дорогу сидели на потолке, как мухи! — Зачем мне делать полноценную планету, если она нужна только как декорация на десять минут? — пожал я плечами. Ткань джемпера противно шуршала. Рыжий прохвост тем временем отгрызал от стебля тыкву. — Так вот чем вы питались по дороге, — заметил я вслух. — Опять же за счет того, что создано мной. И опять ни одного слова благодарности… — За что благодарить-то? — продолжал бухтеть Лис и покатил тыкву к Розе. Обедать в доме за столом никто из них не хотел. — Дом совсем никудышный, даже кухни нет, и в самом деле декорация. Ни сварить ничего, ни поесть по-человечески. Хорошо хоть у Дельца нашлась посуда. Топай до дома, притащишь тарелки, хоть польза от тебя будет. И помни — я иду сзади! Охотник, насвистывая, увязался следом. — Зачем тебе тарелки, ты же не человек, — буркнул я для вида, но пошел. «И я тоже». Но оболочка утверждала обратное. Есть хотелось уже невыносимо, неприятно зудела кожа от осыпающегося перламутра, ныли ушибленные колени, царапина от краба и укус Лиса, наваливалась усталость. Что, еще и спать придется для восстановления сил? Без стены в доме стало еще светлее и неуютнее, чем раньше. Из посуды нашлась только одна тарелка на тумбе за дверью, декоративная. Лис помянул всяких жадных дельцов, не поленившихся прибрать за собой, пока я отрывал хорошо приклеенную к тумбе посудину. Чуть не выронил, когда все-таки отодрал. А что? Может, и уронить, и разбить? Получатся острые осколки. Только для чего? Я перебрал в уме варианты еще раз. Нет, если и перебью конвоиров прямо сейчас и угоню астероид, Принц с коллекцией летательных средств все равно догонит, а против меча одного керамического осколка мало. Использовать Лиса как заложника? Заманчивая мысль, но в одиночку я не смогу караулить его и следить за погоней вечно, раз тело все равно потребует жрать и спать. Разве что… А на кой оно, тело, мне нужно? Что будет, если уничтожить его? Право же, я столько раз подсказывал разным живым (сейчас уже мертвым) существам надежный способ уйти от любых проблем и страданий, освободить душу из материальной тюрьмы с помощью свинца, яда, высоты, да мало ли чего. Вспомнить хотя бы оригинал этого обличья. Конечно, я лгал — они просто переставали жить, без перспектив. Но это тело не настоящее. Если я его разрушу, я стану снова собой? Ничего сложного, закатать рукав, чиркнуть острой кромкой со всей силы по вене определенным образом и подождать. Эти мешать мне точно не станут. Я взвесил тарелку в руке. Лис уже шел на выход через эркер, не оглядываясь. А если нет? Я ведь так и не знал, почему застрял в этой форме, какие еще есть осложнения, насколько я остаюсь собой. Вдруг, как обычные люди, просто исчезну? Ладно, пусть этот выход остается на крайний случай. Если не найду других вариантов. У Охотника ничего режущего не оказалось. Вот так так. Запомню, что ничем он не опасен. Но оставалась проблема с разделкой тыквы. В итоге Лис от голода проявил смекалку и вызвал синего сумрака-предателя. И послал его на устрицу к Дельцу за столовыми приборами. Синий размытый шар, пропищав что-то нечленораздельное, взмыл вверх. Интересно, как он там с такой дикцией будет объяснять, что ему надо? Но как-то объяснил, потому что вернулся стремительно с ножом и вилкой, сложил их Лису под нос. О, хоть какое-то холодное оружие. Как бы его присвоить… Лису понравилось командовать, он распорядился разделить тыкву, но не успел я дотянуться до ножа, как колючая отводка Розы хлестнула меня по руке. На тыльной стороне ладони выступили красные капли. Вот еще от нее я сегодня не получал травм! Пока я зализывал очередную царапину, Роза делала выговор Охотнику с Лисом за неосторожность. И делить еду пришлось недосумраку. Дымчатый шар с ручками справился, хотя и нервничал, косясь на меня розовым глазом. Полукруглые ломтики было удобно обгрызать и без вилки, чем я и занялся. И от нечего делать глянул вверх, на поверхность ракушки. Бригада спасателей миров уже возилась на второй, невидимой отсюда створке, а видимая была вся утыкана еле заметными черточками отражателей. Судя по лучам между ними, зеркала были расставлены так, что перебрасывали лучи солнца из любой точки круглосуточно. Тьфу. Я наскоро догрыз свою долю тыквы и ушел в дом. Охотник, ворча, поплелся следом и от души выругался, когда я растянулся на софе и надвинул бейсболку на нос. Лучше поберечь силы, пока остальные работают. Сознание отключилось мгновенно. Даже не ощутил темноты или тишины.