***
Нельзя сказать, что Ди совсем не хотел вылезать из кровати. Нет, его просто преследовало иррациональное желание оказаться по ту сторону матраса после посещения его снов Фредди Крюгером. Было несколько жаль родителей, которым бы пришлось отмывать его комнату от крови, залившей бы всё в радиусе метров двух, но подобный исход событий казался более притягательным, чем очередное занятие с этой… причиной его двухнедельного раздражения. Парень не хотел портить свой выходной ещё одним бесполезным посещением Аники. Тем более, после последнего занятия… Он… психанул. Он не смог выдержать этого издевательски наплевательского отношения девчонки к их занятиям. И Ди ушёл. Ничего не объясняя встал и ушёл, хлопнув дверью. Он привык к некоторой глупости мамы и брата, но при этом они казались настолько невинными и простыми, что Ди не пребывал в своём раздражении долго. Они глупы, но при этом как будто осознают это, не пытаясь быть теми, кем не являются. Аника точно не была глупой. Это проскальзывало в её речи, в поведении, в плавающем взгляде. Она прекрасно осознавала то, насколько она бездарна в плане точных наук, но не было похоже, что она приняла это. Каждый раз при их встрече девушка выворачивала всё так, будто это не она ужасная ученица, а он на самом деле отвратительный учитель. Это не она не может познать таинство одной из основных наук, это он не может показать ей, насколько прекрасна математика. И, снова и снова глядя в глаза девушки, что надменно сверкали из-под белых ресниц, Ди чувствовал себя дураком. И это выводило больше всего. Его, свыкшегося с мыслью о своей гениальности чуть ли не выворачивало от того, что на самом деле всё может быть совсем не так, и что это не он умён, а просто все окружающие находятся на несколько ступеней ниже необходимого стандарта. Ди спустился на кухню в самом наипаршивейшем состоянии. Он выглядел настолько помятым, что не было даже необходимости в нанесении привычного тёмного макияжа – его синяки под глазами казались темнее самых чёрных теней. – Ди? – Глэм удивлённо приподнял брови, увидев старшего сына, прошлёпавшего босыми ногами к шкафчику с кофе. – Я думал, что сегодня у тебя занятия с молодой мисс Шугар. Разве ты уже не опаздываешь? Ди раздражённо закатил глаза, насыпая в кружку на одну ложку дерьмового кофе больше обычного. У его отца была удивительно неприятная привычка давить на больную мозоль всем, за парой нескольких исключений. А в их список Ди, к сожалению, не входил. – У меня нет никакого желания продолжать эти бессмысленные занятия, – Ди мысленно выругался, громко стукнув кружкой по столу и тут же переводя взгляд на отца, пытаясь определить на лице того малейшие признаки недовольства. – И почему же? – бровь Глэма плавно скользнула вверх. Неужели ему действительно было интересно? Он даже отвлёкся от нарезания овощей и теперь был полностью сконцентрирован на сыне. – Да потому что она настолько же бездарна в математике, как и я в музыке, – выпалил Ди со злостью, от чего его голос сразу же стал выше. – И если уж ты не сумел научить меня, – парень опустил взгляд, воспоминания об одних из самых худших трёх минут жизни снова вспыхнули в голове, доводя до дрожи, – то как я могу чему-то научить её? – последние слова Ди едва слышно выдавил из себя. Слишком тяжело было сравнивать себя с отцом. Тот был настолько далёк, что любая попытка стать хоть капельку ближе отдавалась невыносимой болью. – По правде говоря, – Глэм озадаченно нахмурил брови: Ди редко вёл себя настолько открыто, – я не отказывал тебе в обучении. Ты тогда сам ушёл, – парня будто ударило током, он вздрогнул и отшатнулся, широко распахнутыми глазами пытаясь найти на лице отца хоть какие-то признаки насмешки над ним, но её отсутствие лишь больше вводило парня в недоумение. – Да ты! Да ты! – Ди открывал и закрывал рот, пытаясь найти что, ответить, но бушевавшая внутри буря, вырвавшаяся из старой раны, и недоумение лишали хоть каких-то здравых мыслей. – Да ты хоть представляешь, насколько ты отвратительный учитель? – подрагивающий голос снова стал необычайно высоким, выдавая все испытываемые парнем эмоции. – А ты, Ди? – Глэм устало выдохнул, присев на край стула и потёр переносицу. – Понимаешь, твоя гениальность оказывает тебе невероятную медвежью услугу, – парень цеплялся руками за край тумбы, опасаясь, что в любой момент силы подведут его, и он позорно упадёт прямо здесь, – ты на столько привык к тому, что тебе всё даётся легко, что теперь, когда ты сталкиваешься с ситуацией, где необходимо усердие, то сразу же сдаёшься, абсолютно уверенный в том, что тебе это не по силам. Ди ошарашено смотрел на своего отца. Тот выглядел так, будто наконец ему выпала возможность снять с лица маску добродушия. Брови тяжело опустились, мешки под глазами никуда не делись после исчезнувшей улыбки. Парень смотрел на него так, будто видел впервые, но он не смог выдержать этого зрелища и на еле гнущихся ногах вернулся в комнату. Прислонившись спиной к двери, Ди позволил наконец охватившим его эмоциям взять полный контроль и соскользнул вниз, закрыв лицо руками.Учитель
8 марта 2020 г. в 18:00
– Почему ты пыталась напугать меня? – Ди ждал, пока Аника пыталась решить простейшую систему уравнений.
– А почему нет? У меня было уже девять учителей, которые по разным причинам решили, что необходимо прекратить наши занятия… – девушка даже не оторвала взгляд о тетради. – Поэтому я подумала, что лучше сразу вынудить тебя отказаться от всего этого, чтобы не тратить ни твоё, ни моё время, – Ди закатил глаза. Они почти не разговаривали, но каждый раз, когда она открывала рот, Ди чувствовал себя предметом интерьера.
Объяснить сложившуюся ситуацию иначе, как словом «карма», было сложно, хоть внутренности и сводило судорогой от абсурдности данного определения. Это Ди обычно относился к окружающим как к живой мебели, и оказаться по другую сторону оказалось неожиданно… раздражающе.
Девушка закончила и протянула парню тетрадь. Ди хватило только одного взгляда, чтобы осознать, насколько всё безнадёжно. До этого они прошлись по теории, и, когда парень понял, что с ней как таковых проблем не было, решил, что особых трудностей с этой работой не возникнет, но размашистые записи в тетради говорили об обратном.
– Абсолютно неправильно, – Ди перевёл взгляд на девушку с некоторым превосходством, ожидая, что сейчас эта холодная маска спадёт с лица Аники, она расстроится и виновато опустит глаза.
– Ничего удивительно, – девушка лишь пожала плечами, её лицо не тронуло ни одно из чувств, что проявляются при провале. – Как бы сказать… Я абсолютная бездарность в математике, – девушка ехидно улыбнулась, победно сверкая глазами.
Ди выругался. Громко, смачно. Правда, только в голове, принимая удар и стараясь держать лицо. Теперь он точно был уверен в том, что она действительно пытается быть «особенной». Каждое её действие, каждое решение буквально кричит: «Смотри на меня, я на тебя не похожа, я другая!». Она не только отличается внешне, она усиленно выпячивает каждый свой недостаток на всеобщее обозрение. Она не просто «отличается от остальных», она сама пытается себя вознести над другими.
Ди так позволял делать его мозг. Он всегда был на голову выше окружающих. Ди лучше, потому что он умнее, и все либо злились от осознания этого, либо ползали в ногах, роптали и просили помощи. И Ди милостливо соглашался. За определённую плату, разумеется. А она, будучи «абсолютной бездарностью», встала парню на голову и плюнула сверху.
До этого Ди не производил впечатления лишь на двух людей: не менее гениального отца (а в некоторых и более, но парень предпочитал об этом не думать) и Чеса, который постоянно пребывал в совершенно нечитаемом состоянии. Девчонка оказалась третьей.
Парень раздражённо закатил глаза. До конца их занятия оставались жалкие пять минут, и он, сославшись на то, что начинать сначала уже нет смысла, ушёл домой.