Абсолютная бездарность

– И как же ты собираешься приводить меня в нормальное состояние? – парень сидел на кровати, скрестив ноги и наблюдая, как девушка роется в ящике своего стола. – С помощью музыки, конечно же, – девушка вытащила наушники и с сияющим видом повернулась к парню. Ди завис. Он ожидал чего угодно, но уж точно не такого банального решения. Он разочарованно выдохнул и попытался убрать со лба упавшую прядку. – Ты это сейчас серьёзно? – довольное лицо Аники явно говорило о решительности её намерений, но Ди всё же уточнил. – Конечно, – девушка включила наушники и теперь что-то искала в телефоне. – А что не так? – Я не вижу в этом смысла. У меня, между прочем, уже сформирован музыкальный вкус и слушать попсу я не намерен. Девушку передёрнуло, улыбка исказилась и превратилась в насмешливую, а на лицо вновь пала тень высокомерия. Ну, замечательно, они снова вернулись к самому началу. Возможно, Ди порой стоило следить за тем, что он говорит, потому что сейчас он оказался на грани потери расположения девушки, а это могло означать только одно: снова проблемы с обучением. – Вот ты вроде как не самый тупой пацан, Ди, – девушка приблизилась и теперь смотрела на парня снизу вверх, – но кто бы мог подумать, что ты окажешься таким же категоричным, как и все остальные подростки. – Ты пытаешься меня оскорбить? – Ди смотрит снизу вверх, преодолевая желание встать и оказаться выше. – Что ты? – Аника качнула головой, от чего цепочки каффа стукнулись друг о друга. – Если бы я хотела тебя оскорбить, то просто назвала бы тебя тупым, а так я просто уличила тебя в категоричности, – и при этом её насмешливый взгляд говорит об обратном. – И что же ты этим хочешь сказать? – Ди внезапно понял, что собственноручно копает себе могилу, но вместо того, чтобы сразу остановиться, принялся за это дело с большим усердием. – А то, что ты вроде как умный, но при этом упёрся в свои убеждения, как баран, и не хочешь даже думать о том, что твой метал не центр музыкальной вселенной, и кроме него существует другая музыка. – Я не отрицаю её существование, я говорю лишь о том, что мне нет необходимости её слушать? – зачем вообще нужен этот бессмысленный разговор? – А ты вообще пытался слушать хоть что-то помимо метала? – девушка упёрла руки в бока, всё так же сжимая наушники в руках. Кажется, отступать она не собиралась. – Слышал классику, что иногда доносится из кабинета отца, но не более, – парень нагло откинулся на чужие подушки, прикрыв глаза. Звук, вырвавшийся из горла девушки, представлял из себя смесь возмущения и какого-то отчаяния. Улыбка появилась на лице сама собой. Девушка села рядом. Матрас провалился под весом двух тел, и они оказались ближе друг к другу, чем планировалось. Колено Ди упиралось в спину девушки, но она этого как будто и не замечала. – Ты не слушаешь музыку, – внезапно сказала девушка. Ди от неожиданности открыл глаза и недоумённо поднял брови. – Я слушаю музыку с самого рождения, – утреннее раздражение вновь начало набирать обороты. – Так скажи мне, с чего это ты взяла, что смеешь говорить мне подобное? – голос угрожающе опустился, но девушка, заметив это, смотрела на него с грустью и, самое отвратительное, разочарованием. – Нет. Ты слышишь музыку с рождения. А слышать и слушать совершенно разные вещи. Ты слышишь текст, ты слышишь звуки, сложенные в мелодию, но можешь ли ты сказать, что ты чувствуешь при этом? – Аника смотрела на Ди. Он молчал, не зная, что ответить. Он ведь действительно никогда не задавался этим вопросом. Интуитивно, когда он в очередной раз перемешивал свой плейлист, он мог подряд перелистывать несколько песен подряд, потому что он не хотел их слушать в тот момент, но он никогда не задумывался, почему делает это. Ведь подобное казалось само собой разумеющимся. Ведь он не хотел их слушать. – Для тебя музыка – фон. Что-то, что поможет скрасить обыденность, – девушка, не дождавшись ответа, продолжила. – Но на самом деле музыка – это нечто большее. Это эмоции в одном из самых чистых проявлений. Это то, что может изменить твою жизнь настолько, что, оглядываясь, назад, ты будешь поражён тем, как жил до этого. Музыка может стать той соломинкой, которая вытащит тебя из потока, тянущего на самое дно. Ди молчал. Он, широко распахнув глаза, смотрел на девушку, а она словно и забыла о нём: её затуманенный взгляд направлен куда-то вдаль, а сама она едва заметно потирала большим пальцем запястье через рубашку. И тут Ди осознал: это же именно она смогла всплыть со дна. Эти порезы… Эти шрамы на руках – не жажда внимания, о которой он подумал в день их первой встречи, это что-то совершенно другое, что-то, что останется напоминанием не только на теле, но и где-то внутри. Ему с самого первого дня было плевать на эти отметины, пересекающие тонкие руки девушки, словно проволока, но сейчас в его голове созрел вопрос, который он бы точно не решился задать: «Насколько же глубокими были эти порезы?» Ди сел и попытался убрать с лица вывалившуюся прядку, но это оказалось безуспешно. Он наклонился и потянулся за наушниками, что Ан до сих пор держала в руке. Они висели на длинных полусогнутых пальцах и Ди случайно коснулся их своими. От холода рук у парня по спине пробежали мурашки, и он как можно скорее прервал контакт. – Ладно, – парень, не глядя на девушку, надел наушники. – Давай попробуем твой способ борьбы с раздражением. Хотя сейчас он испытывал нечто совершенно иное.