Silvery

— Гугу, не бегай! — прикрикнул Джин на двухлетнего ребёнка, которому хоть бы хны на замечание родителя. — Я уже в третий раз говорю. — Не могу, — говорит ребёнок и убегает из кухни, весело хихикая и таща за уши огромного зайца. Делает это быстро, чтобы его не успели подхватить на руки. Сокджин тяжело вздыхает. Его сын — самая настоящая егоза. Маленький Чонгук абсолютно не сидит на месте, ему нужно залезть везде, куда только дотянется рука, да и куда не дотянется тоже, нужно узнать все обо всем, мало ли, вдруг родители что-то ценное спрятали в шкаф и не показывают ему. Джин с утра решил разобрать шкафы на кухне и перебрать все кухонные принадлежности. Ох, как же он просчитался и совершенно позабыл о том, что у него маленький ребёнок, которому только дай повод утащить все к себе. Омега уверен, его Гуки утащил пару лопаточек и ложек к себе в комнату в коробку с игрушками, а что-то возможно, теперь под диваном в гостиной лежит. Джин слезает с табуретки после того, как протер все верхние полки и направляется в детскую, где и находит сына. Тот усиленно что-то выводит правой рукой, а левой удерживает того самого зайца. У игрушки даже есть имя — Куки, и это лучший друг малыша. Игрушку подарил Тэхен, притащил розового зайца на следующий день после того, как впервые увидел фотографию Чонгука, которую прислал Джин. — Рисуешь? — интересуется старший и пододвигается ближе, чтобы получше рассмотреть очередной шедевр, который обязательно повесит на стену в детской. — Угу. — отвечает ребёнок и продолжает с силой надавливать на красный карандаш. — Что ты рисуешь, зайчик? — Нас, — коротко и ясно. — Это я? — указывает Джин на человечка с огромными губами и чёрными волосами, на что получает утвердительный кивок. — А это отец? — ребёнок подтверждает вновь. — А это ты и Куки? Малыш улыбается во весь рот, а потом визжит от щекотки, потому что омега не выдержал и накинулся на ребёнка с обнимашками. Джин уже и не помнит, каково это было без Чонгука? Да и зачем вспоминать, если с ним стало гораздо лучше. Да, сложнее порой, но однозначно их с Намджуном жизнь заиграла новыми красками с появлением ребёнка. Они сидят какое-то время вдвоём: сначала читают книжку и играют в легкие развивающие игры, после смотрят какой-то мультик, и Джин понимает, что пора ребёнка кормить. Не успевают выйти из комнаты, как домой возвращается с работы Намджун, и Чонгук сползает с рук папы, с визгом кидаясь в сторону отца. — Джуни! Папа, Джуни пришёл, — выкрикивает ребёнок. Альфа вздыхает и подхватывает малыша на руки. Как бы они с Джином ни пытались объяснить, что он отец, не Джуни, Чонгук лишь улыбался передними зубами и продолжал дальше талдычить своё. Со временем Намджун перестал убиваться по этому поводу, хотя очень сильно надеялся, что в один день сын назовёт его не по имени. — Как ты, малыш? Все хорошо? — спрашивает альфа и щекочет животик ребёнка, и в ответ получает заливистый смех. — Холосо. Пусти, — просит малыш. Намджун слушается, отпускает ребёнка на пол, а тот убегает в комнату за рисунком. Джун подходит к Джину, чтобы поцеловать. С появлением Чонгука жизнь стала лучше, и в отношениях между этими двумя лишь идиллия. Страсть отошла на второй план, оставив сейчас лишь нежность, любовь и бесконечную благодарность за сына. Они смотрят друг на друга и не понимают, бывает ли так на самом деле, чтобы спустя столько лет чувства не угасали, а становились лишь крепче. Что они уяснили за эти годы: любовь — это работа, над отношениями нужно трудиться, и делать это должны оба. Сокджин прислоняется к груди мужа и вдыхает его запах. Он так соскучился, хочет побыть с ним наедине, но его мысли о совместном времяпрепровождении прерывает топот ножек. — Смотри! — протягивает ребёнок листок, на котором нарисована семья, как догадывается Намджун. — Это ты нарисовал? — Чонгук кивает. — Гугу, ты умничка, горжусь тобой. Иди сюда. — пальцем манит к себе ребёнка, а после подхватывает на руки и начинает целовать в щечки. — Пойдёмте кушать. — прерывает их идиллию Джин. — Только ты переоденься. Мы будем на кухне. Сокджин сажает ребёнка за его столик и принимается доставать еду, чтобы разогреть. Когда все готово, входит Намджун. Ужин проходит тихо и непринужденно, все спокойно едят, даже Чонгук почти не заляпался, старался изо всех сил кушать аккуратно, как это делали взрослые. — Чонгуки, давай купаться и спать. — ласково обращается Джин к сыну. — Не хочу. — капризничает ребёнок. — Надо, малыш, надо. — Джуни, искупаешь его? А я пока тут уберу все. — смотрит на нахохлившегося сына и понимает, что тот все ещё сопротивляется, даже несмотря на то, что за день очень устал. — А если отец наденет на тебя пижамку с зайчиком? Глаза ребёнка загораются и он тянет руки к Намджуну, чтобы тот поскорее его вытащил из кресла. — Хочу. Пижамка с Куки самая лучшая. Джун усмехается, поднимает ребёнка и несёт в ванную. Когда все процедуры закончены, в детскую как раз возвращается и Джин, где находит своих мужчин. Старший сидит на кресле с книжкой в руках и читает вслух сказку, а Чонгук в розовом костюмчике зайчика удобно расположился на нем сверху и придерживает за уши Куки, и уже почти засыпает. — Ну что, мальчики—зайчики, давайте спать? — забирает сына себе на руки и перекладывает на кровать. Тот почти уже спит. — Спокойной ночи, малыш. Спи сладко. — целует омега ребёнка в лоб. — Спокойной ночи, папочки. Взрослые тихо прикрывают дверь детской и идут в спальню. — Ну как ты? Сильно устал? — спрашивает Намджун, разминая плечи мужа. — У твоего сына моторчик в попе, я не знаю, как много сил у него. Он с утра на ногах и днём уснул лишь на сорок минут. Хочу быть таким же бодрым. — усмехается Джин. — Он нам ещё даст жару, я уверен. Но, а пока он любит нас с тобой, Куки и все розовое, хоть и альфа. — смеётся Джун, за что получает локтем в живот. — Ну и что! Пусть и дальше любит розовый. Хороший цвет, ему идёт. — надувает губы омега. — Конечно пусть любит, я разве против. Я тоже люблю этот розовый костюмчик, подаренный Тэхеном. Чонгуки и без того самый сладкий малыш на свете, а в этом костюме похож на самую вкусную сахарную вату. Его хочется скушать. — Намджун, я тебя мало кормлю, что ли? — посмеивается над старшим Сокджин. — Ладно, соглашусь, я и сам хочу покусать его порой. Эти щечки самые сладкие на свете. А когда он улыбается, я готов простить ему все шалости, вот он и пользуется этим. — Кстати, — прерывает альфа мужа, продолжая разминать его плечи и медленно спускаясь с поцелуями по позвоночнику. — Ты помнишь, что у меня с понедельника отпуск? — Ммм. Помню. Чонгуки будет рад, ему тебя не хватает, — мычит от удовольствия Джин. — Но ты продолжай, не останавливайся. — Я планирую отучить его называть меня Джуном. Я все-таки его отец. Как думаешь, у меня получится это? — с тоской интересуется Намджун. Сокджин поворачивается лицом к мужу, внимательно вглядывается в лицо, долго смотрит в глаза и видит там грусть. — Джуни, ты прекрасный отец, Чонгук тебя любит, ты знаешь это. Просто он большую часть времени проводит со мной, но я уверен, что скоро ты услышишь заветное «отец» из его уст. Твой отпуск пойдёт на пользу всем нам, ведь мы давно уже не проводили время всей семьёй. Все будет хорошо. — коротко целует в губы. — Мы справимся. — Справимся. — выдыхает Намджун в губы и утягивает мужа в уже более взрослый, глубокий поцелуй. Они засыпают в объятиях друг друга, перед этим как следует наговорившись и обсудив все, что было в течение дня. Они учатся быть семьей ежедневно, понимают, как это важно, и знают, что справятся со всеми трудностями и преградами. Они есть друг у друга, а еще у них есть маленький проказник Чонгук, который с утра точно забежит в комнату с криками о том, что пора вставать. А пока, Джин лежит на груди Намджуна и вслушивается в ровное сердцебиение, в очередной раз благодаря судьбу за такого потрясающего мужа.