Зов пустоты

      Солнце уже скрылось за горным хребтом, но темнота не торопилась нанести coup de grâce пасмурному вечеру. Для Эмили это означало лишь одно: ещё несколько миль пути. Неприкаянные души, плетущиеся куда-то по нескончаемой дороге в сумерках — всё это навевало мысли о Лимбе. Пустошь словно бы замерла в дремотном оцепенении, сберегая силы для завтрашнего дня. Эта мёртвая земля уже слишком много повидала, чтобы надеяться на благоприятный исход, и терпеливо ждала, когда же её напоят свежей кровью.       Ради чего это всё? — хотелось закричать Эмили. Папа, ты действительно этого хотел? Чтобы я добыла ГЭКК? Потеряла всё, что мне было дорого, отреклась от всего, кроме твоей мечты, но зато осуществила бы её, прожила так полно, как ты — не успел? Чтобы у меня не осталось ничего, кроме искупления и покаяния — ты точно хотел именно этого? Правда-правда?       А ведь я могла тебя оплакать, папа. Не бросаться вслед за тобой на алтарь, а попрощаться и идти дальше, идти своей дорогой. Жить. Это мы с Хароном оба не очень-то умеем, если честно. Умирать и убивать у нас получается лучше. Но одну жизнь на двоих мы как-нибудь сложили бы в том доме на холме…       Но ты ведь меня не слышишь, папа. Это не Лимб, это Гефсиманский сад.       — Опять дождь, — проворчал Квинлан, кутаясь в грязную куртку. — Мучайся потом с Антирадином…       И замолчал, будто усомнившись в «потом». * * *       Эмили переступила порог сторожки. Привычным движением сбросила с плеч полупустой рюкзак, прислонилась к стенке и закрыла глаза. После многочасового перехода даже это могло сойти за отдых.       До входа в пещеры Лэмплайт оставалось меньше полумили, так что у них не было причин останавливаться. Кроме одной, но её и причиной-то нельзя было назвать: атавистическое желание в последний раз взглянуть на свет перед тем, как шагнуть в темноту.       Похоже, люди посещали этот домик нередко. Признаки жизни крылись в каждой мелочи — в отполированных до блеска клавишах кассового аппарата, в слишком ярких упаковках из-под полуфабрикатов, слишком аккуратно расставленных на слишком устойчивых стеллажах. Чёрт, да тут даже диван был — грязноватый, но явно не познавший тягот ядерной зимы.       — Что ж, последний привал — и здравствуй, Восемьдесят Седьмое, — Квинлан вытряхнул из пузырька последнюю таблетку «Баффаута» и с грустью взвесил в ладони. — И мечта Джеймса Данфорда будет исполнена, хотя бы наполовину. Думаю, мы и со второй половиной не задержимся. Освободим Мемориал, развернём в ротонде лабораторию, а потом… — он вопросительно посмотрел на Эмили.       — Папа хотел бы, чтобы я принесла ГЭКК в Мемориал. И чтобы я была там, когда заработает очиститель, — устало ответила она. — Не думаю, что его фантазия простиралась дальше.       — Что предоставляет определённую свободу действий, верно? — Квинлан покрутил в пальцах зелёную таблетку.       Харон ухмыльнулся.       — В чём дело? — обиженно спросил скриптор.       — Показалось странным, что здесь и сейчас мы говорим о свободе, — невозмутимо отозвался гуль.       — Да, странно… Эмили, а может, вы всё-таки поделитесь кодом активации очистителя? — Квинлан в очередной раз продемонстрировал блистательное владение искусством намёка. — Мало ли что может случиться — с вами, со всеми нами. Лучше уж перестраховаться, правда?       Эмили почувствовала, как пальцы Харона легонько сжали её плечо. Осторожно, мисс Данфорд, вы идёте по тонкому льду. И она с разбегу бросилась в полынью:       — Двадцать два — двадцать один.       — Спасибо большое, — немного удивлённо сказал Квинлан. — Вы же понимаете, это, скорее всего, не пригодится. Просто резервное копирование данных. Для надёжности.       Лэниган угрюмо молчал. Он давно уже перестал походить на артефакт довоенной эпохи. Этот бесславный поход сорвал с него маску невозмутимого профессионализма, и под этой маской не оказалось ни героя, ни злодея. Только ещё одна неприкаянная душа, дитя Столичной Пустоши — такое же потерянное и несчастное, как и все они.       — Мисс Данфорд, — негромко окликнул её старший скриптор — и Эмили невольно задалась вопросом: когда же она в последний раз слышала его голос? — Я вижу, как вы себя мучаете. В том, что произошло с Джеймсом, нет вашей вины. Это всё началось чертовски давно, так давно, что уже просто не может кончиться хорошо, — он ссутулился. — Знаете что? Бегите отсюда. Подальше от этой войны. Я придумаю, что сказать Старейшине.       Предложение было заманчивым, что и говорить. Но самую малость запоздалым.         — Лучше уж я буду бежать с ГЭККом в руках, — ответила она после недолгого молчания.       — Кстати, а на что вообще похож ГЭКК? — осведомился Квинлан. — Вот смеху будет, если мы его найдём, но не поймём, что это он и есть.       — Я встречал только словесное описание, — Лэниган выглядел озадаченным. — Чемодан с логотипом «Волт-тека», двадцать на шестнадцать дюймов. Довольно увесистый.       — Но вчетвером-то его можно унести?       — Да на самом деле хватит и одного… Хотя вчетвером веселее, конечно.       Квинлан задумчиво кивнул, перекатывая в ладони таблетку «Баффаута». Да сожри ты её наконец, со злостью подумала Эмили. Все же знают — и ты сам в первую очередь — что сожрёшь.       — Ну что, сэр Лэниган, пора налаживать контакт с аборигенами? — спросил скриптор. — Наверное, лучше будет, если пойдёте вы и мисс Данфорд. Я могу сморозить что-то неуместное, а Харон… он вообще гуль.       — И что? — сердито спросила Эмили.       — Гулей не любят, — Квинлан посмотрел на неё с вежливым снисхождением, как на милого, но умственно отсталого ребёнка. — Всех подсознательно настораживают существа, которые не подчиняются распределению Гомпертца-Мейкхама.       — Чем старше млекопитающее, тем вероятнее его гибель, — пояснил Лэниган.       — Плюс крайне неэстетичный внешний вид. Но даже это не главная проблема. Они дичают, вот что плохо. Они все в итоге дичают. Каждый из них в своё время станет безмозглым зомби и создаст проблемы для общества.       — Чушь, — гневно заявила Эмили.       — Грег, — Лэниган с тяжёлым вздохом положил руку на плечо скриптору. — Идём уже. Только, ради всего святого, молчи.       — Идиот чёртов, — процедила Эмили вслед скрипторам.       — Но он прав, маленькая, — удивился Харон. — Берроуз говорит то же самое. Рано или поздно это догонит каждого из нас. Все эти дикие гули в тоннелях метро — они ведь не из воздуха появляются… Ты не знала?       Она испуганно помотала головой.       — Да, неловко вышло, — криво усмехнулся он.       — И что, нет никакого лекарства? — с отчаянием спросила Эмили. — Совсем-совсем никакого?       — Пуля в лоб, — проворчал Харон. — Вот только когда это начинается, мало кто помнит, зачем это надо делать. Ну вот, опять у тебя глаза на мокром месте. Не надо, — он провёл подушечкой большого пальца по её щеке, и Эмили подалась ему навстречу, чтобы впечатать в кожу это грубовато-нежное прикосновение, продлить его хоть на долю секунды. — Знаешь, учитывая, куда и зачем мы идём — не думаю, что я успею дожить до одичания.       — Мы можем уйти, — прошептала она. — Правда, можем. Сделаем, как Лэниган предложил. И пусть они сами…       — Ну уж нет, — печальная усмешка искривила губы Харона. — Я видел, что бывает, когда ты поступаешь вразрез со своими представлениями о дочернем долге. Повторять не хочу.       Может, Эмили и смогла бы его убедить, что всё будет хорошо, а то, что едва не случилось в той комнате в Цитадели, никогда не повторится. Но чужие голоса, с которых она пела столько лет, для этого не годились. А её собственный голос ещё не окреп, не прорезался.       — Тот код, что ты ему сказала. «Двадцать два — двадцать один». Библейские штучки? — тихо спросил Харон. И Эмили не смогла не улыбнуться: он опять прочитал её, как открытую книгу.       — Евангелие от Луки, — кивнула она. — «И вот, рука предающего Меня со Мною за столом…»       — Всё равно — зря, — проворчал он. — Нужно было оставаться нужной им как можно дольше.       — Они бы с меня не слезли. Завели бы тягостную дискуссию о взаимном доверии…       — У меня есть оберег от таких дискуссий, — Харон дотронулся до приклада дробовика.       — И вообще, сам по себе код не так уж важен, — попыталась оправдаться она. — Раз уж у них есть инженеры, способные разобраться с ГЭККом… А как бы ты поступил?       — Избавился бы от этих двоих, — невозмутимо сказал он. — По-хорошему, это надо было сделать, как только у нас появилась информация о Восемьдесят Седьмом.       — Ты их убьёшь? — спросила Эмили прямо.       — Боюсь, сейчас это уже бесполезно, — улыбнулся он. Легонько взял её за подбородок и поцеловал. — Идём, Эми. Всё хорошо. Я с тобой.       Не прошло и пяти минут, как в сторожку заглянул Лэниган.       — Пора, — сказал он, хмуро глядя себе под ноги. — Грег обо всём договорился. Нас пустят в Литл-Лэмплайт и позволят воспользоваться запасным входом в Восемьдесят Седьмое.       — Квинлан? Договорился? — недоверчиво переспросила Эмили. — Вы оставили его одного?       — Они с мистером МакКриди нашли общий язык, — вздохнул Лэниган. * * *       Эмили думала, что повидала на своём веку достаточно смотрителей, старост и шерифов, чтобы глава Литл-Лэмплайта смог её впечатлить. Но к тому, что мэр МакКриди окажется отчаянно сквернословящим ровесником незабвенного Джейми Харгрейва, она всё же не была готова.       — Ну и урод! За такую харю надо отдельно приплатить, — возмутился мальчишка, едва завидев Харона.       — Тебе уже приплатили, — поморщился Лэниган, одёргивая рукава несвежей мятой рубашки. Пальто рыцаря куда-то исчезло, равно как и сумка с саткомовским барахлом.       — Случай-то особый, — мэр с сомнением покачал головой. — Малышам кошмары будут сниться.       — Ну, к твоей роже они притерпелись, правда? — глумливо осведомился Квинлан, опершись на разрисованный рекламный щит, который перекрывал путь в пещеры. — А ведь, наверное, было непросто.       — Охренеть, — рассмеялся МакКриди — впрочем, беззлобно. — Припёрлись в мой дом и мне же хамят. Дылды, что с вас взять.       — Ты уже взял, и немало, — Квинлан осклабился. — Так как, говоришь, нам пробраться в Восемьдесят Седьмое?       — Что, не терпится покормить собой чудищ? — мальчишка наморщил нос. — Через Убийственный проход.       — Думаю, мэр МакКриди, нам потребуется провожатый, — процедил Лэниган сквозь зубы.       — Ясное дело, потребуется. Дылды вроде вас собственную жопу без провожатого не отыщут, — МакКриди презрительно уставился на гостя сверху вниз. — Ладно, пойду позову Джозефа.       Подхватив снайперскую винтовку, малец спрыгнул с баррикады и важно зашагал вглубь пещеры.       — Как вы его уболтали? — спросила Эмили недоумённо.       — Пообещал научить паре интересных выражений на латыни, — откликнулся довольный Квинлан. — Ну и сэр Лэниган отдал этому паршивцу почти всё, что было у нас в вещмешках. Но нам ведь всё равно понадобится место для ГЭККа?       МакКриди вернулся в сопровождении ребёнка постарше — долговязого серьёзного паренька лет четырнадцати.       — Вот эти дылды, Джозеф, — бросил он презрительно. — Расскажи им, что да как. И присматривай за ними, чтобы не спёрли ничего.       На счастье, Джозеф оказался не столь эксцентричным собеседником, как мэр Литл-Лэмплайта. Вежливо и кратко он объяснил: да, в Восемьдесят Седьмое можно проникнуть; нет, ломиться через Убийственный проход необязательно: если починить терминал в Большом зале, можно пробраться напрямую в реакторную камеру Убежища, сэкономив силы и боезапас. Эмили слушала его вполуха, а под конец и вовсе перестала — Литл-Лэмплайт просто нельзя было созерцать в фоновом режиме.       Свет бесчисленных гирлянд и фонариков, обсидиановый блеск горной породы, влажное мерцание сталактитов… Лэмплайт был волшебным, сказочным местом — и жутким, если вдуматься хоть на секунду. Десятки брошенных, никому не нужных детей. Почти все — с признаками рахита и авитаминоза, анемичные, чумазые. Сколько из них доживёт до совершеннолетия в таких условиях, и помыслить было страшно. Но они — жили. Даже они. И не выглядели несчастными.       Может, Харкнесс сумеет им помочь? Хотя — как? Устроит приют, где эти дети будут спать на трёхъярусных нарах, вставать и ложиться по звонку и заниматься общественно полезным трудом? Да не смогут они так — после здешней-то вольницы. Максимум — примут в дар лекарства, книги и одежду. Где бы только разжиться всем этим?..       — А с чего ты взяла, что им нужна помощь? — удивился Харон, когда Эмили поделилась с ним своими мыслями. — По-моему, они отлично справляются.       — Это же дети, — растерялась она. — Неправильно, что они здесь совсем одни.       — Зато им никто не заморочит голову моральными императивами, несовместимыми с жизнью.       — Это было не очень-то тонко, — проворчала Эмили, провожая взглядом Джозефа и скрипторов. Те, увлечённые беседой, ушли далеко вперёд.       — И не должно было, — Харон подал ей руку, помогая переступить через прогнившую доску на верёвочном мостике. — Вот мы здесь, в двух шагах от Восемьдесят Седьмого. Ты действительно думаешь, что мы добудем этот твой грааль и разойдёмся с миром, пожав друг другу руки? Эти пройдохи из Братства точно не захотят отдавать тебе ГЭКК. Наверняка для него уже забронировано местечко в лаборатории Цитадели. И в лаборатории Анклава, кстати, тоже.       — Перебьются! — возмутилась Эмили. — Папа хотел, чтобы вода была для всех и даром, а не по талонам Братства Стали.       — То есть ты хочешь отнести ГЭКК в Ривет-Сити?       — Ну… если так ставить вопрос… — она беспомощно пожала плечами. — Похоже, что да. Совсем одна я с этим устройством не разберусь, да и для зачистки Мемориала нужна маленькая армия.       — Тогда мне всё-таки придётся их убить или хотя бы ранить. Ты же понимаешь.       — И совсем никак нельзя без этого? — уныло спросила Эмили. — Харон, они же не доверяют друг другу. Может, они согласятся, что разумнее отдать ГЭКК мне? Я-то точно не шпион Анклава.       — Эми, вся эта дипломатия закончится перестрелкой, — он вздохнул. — Это не проблема. Бойцы они оба средние, и я с ними справлюсь. Но ты не должна проявлять милосердие. Это — ясно?       — Тогда я сейчас проявлю, — грустно сказала Эмили. — Не убивай их на всякий случай. Только если иначе никак.       — Посмотрим, — проворчал Харон. Она знала цену этому «посмотрим». * * *       Эмили валялась на замызганном матрасе и листала не менее замызганный выпуск комикса про Серебряного Плаща. Больше и заняться было нечем. Харон ушёл на разведку — можно было не сомневаться, что к рассвету он будет знать пещеры Лэмплайт, как свои пять пальцев. Скрипторы, похоже, остались с Джозефом — Эмили, если честно, не было до них дела. А ей самой ничего не оставалось, кроме как воспользоваться гостеприимством парнишки по кличке Барахольщик, уступившего свою лежанку на полу сувенирной лавки («Смотри у меня тут, дылда!» — грозно предупредил он. — «У меня все товары наперечёт!»)       Рисунок теней на потолке вдруг изменился: новый источник света внёс в него свои коррективы. Эмили подняла взгляд и увидела замершую в проёме двери девчонку — высокую, светлоглазую, с роскошной медной шевелюрой. В руке у гостьи был тяжеленный шахтерский фонарь.       Малышка смотрела на Эмили не с неприязнью или страхом, как другие обитатели Литтл-Лэмплайта — скорее, с исследовательским любопытством и толикой разумной осторожности.       — Заходи уже, — проворчала Эмили, пряча улыбку.       — Можно, да? — девочка несмело переступила порог сувенирной лавки. — Наши все беспокоятся. Говорят, МакКриди балбес, что пустил вас.       — Завтра мы уйдём, — пообещала Эмили.       — Это правильно, — одобрила девчонка. — А ты вообще откуда? Нет, понятно, что с Пустоши, но где ты живёшь?       — На кладбище.       — Круто! — восхитилась девчонка, накрутив на палец спутанную прядь волос. Как медная проволока, подумала Эмили. Жёсткие, непослушные. У Харона почти такие же.       — Тебе грустно? — прищурилась гостья.       Эмили кивнула.       — А почему?       — Слишком много ошибок, — Эмили тяжело вздохнула. — Где-то я свернула не туда.       — С неправильного выбора начинаются хорошие истории, — девчонка уселась рядом. Эмили уставилась на её ноги — такие тощие и бледные, что они казались прозрачными. — Так мама говорит. В книжке какой-то своей вычитала.       — А твоя мама… — Эмили замялась. Лучше не спрашивать, наверное. Вряд ли в Лэмплайте много хороших историй о родителях и детях.       — Ты хорошая? — вопрос застал её врасплох.       — Да вроде ничего, — нервно усмехнулась она. — Немногие жаловались.       — Тогда и волноваться не о чем, — решительно сказала девчонка. — Всё будет как надо.       — И что мне делать, чтобы всё было как надо? — спросила Эмили. Этот странный разговор уводил её всё дальше и дальше.       — Для начала сходи искупайся, — предложила девчонка. — А то у тебя кровь на волосах. И на шее немного. Малыши пугаются.       — А ты нет?       — А я нет. Я знаешь какая храбрая? Сплю без света. И в разведку хожу со старшими.       — Умница, — Эмили улыбнулась, поднимаясь на ноги. — Ну, веди. Где у вас ванная?       — Не ванная, а термальный источник, — с гордостью поправила её малышка. — Я скажу девчонкам, чтоб не шастали, пока ты там.       — А мальчишкам?       — А мальчишек туда и так ничем не заманишь. Они знаешь какие свиньи? — в голосе девочки сквозило искреннее возмущение. — Ну что ты смеёшься?       Откуда-то сверху сочилась вода. Щекотные струйки забегали Эмили под воротник, прочерчивали ледяные дорожки на коже. Идти по мокрым скользким валунам было нелегко, но девчонка с фонарём в руках ловко и стремительно перепрыгивала с камня на камень. И Эмили ничего не оставалось, кроме как поспевать за ней.       Они остановились перед очередным ответвлением пещеры — из-за поворота пахнуло тёплой сыростью. Очень вовремя: у Эмили уже зуб на зуб не попадал.       — Пришли, — девчонка протянула Эмили фонарь. — На, возьми, а то ещё утонешь сослепу. Только в воду не урони.       — А ты как же?       — Мне что, делать нечего — стоять и стенку подпирать, пока ты моешься? — фыркнула девчонка. — А темноты я не боюсь, я же говорила. Иди давай.       — А где я смогу тебя найти? — обернулась Эмили, пройдя несколько шагов. — Фонарь вернуть?       Но девчонки уже и след простыл.       Эмили побрела по мшистым осклизлым камням, невольно прикидывая, сумеет ли она доползти обратно в Лэмплайт со сломанной лодыжкой. Хорошо хоть, идти пришлось недалеко. Обещанный термальный источник оказался небольшим углублением в толще породы, заполненным полупрозрачной пузырящейся водой. На деревянных мостках стояли две выцветшие пластиковые ванночки и сломанный пляжный лежак — бог знает, откуда дети его притащили. Дальнюю часть пещеры отгораживал чёрный от плесени рекламный щит, точно такой же, как на входе в Лэмплайт.       Эмили повесила фонарь на вбитый в сену крюк. Подошла к краю каменного бассейна. Нерешительно оглянувшись, разулась. Вопреки её ожиданию, ступни не свело от холода: камни источали приятное тепло.       — Перед тем, как продолжишь, тебе стоит знать, что один старый гуль следит за тобой, — услышала она знакомый голос.       Эмили улыбнулась и стащила майку через голову.       — Да, точно. Этим тебя не проймёшь, — проворчал Харон, спрыгнув с каменного уступа.       — Тоже решил искупаться?       — Слишком хорошего ты мнения обо мне, — ухмыльнулся он. — Нет, Эми. Я искал выход. А нашёл тебя.       — То есть выхода нет, — подвела итог Эмили, расстёгивая «молнию» на джинсах.       — Вообще-то есть. Сервисный тоннель, который ведёт в сторону Эверглоу. Если нам придётся уходить в спешке, это было бы отличным вариантом. Указатели сохранились, но кто-то их развернул… Что ж ты делаешь, — он покачал головой.       — Пользуюсь случаем, — она отшвырнула в сторону трусы. — Присоединяйся.       — Ага. И весь Неверленд сбежится полюбоваться на это зрелище.       — Ужас-то какой.       Эмили медленно вошла в воду, чувствуя на себе взгляд Харона — тот особый взгляд, который обычно предварял весьма приятные события. Но сегодня, видимо, не стоило на это рассчитывать.       Набрав в лёгкие побольше воздуха, она погрузилась под воду. Все порезы и царапины разом напомнили о себе мерзкой саднящей болью. Но какое же это было наслаждение — смыть с себя грязь прошедших дней, а вместе с ней — воспоминания и предчувствия…       Эмили выпрямилась, отвела от лица спутанные мокрые волосы — и в эту секунду мускулистые руки обхватили её за талию, а прямо над ухом раздался голос Харона, настолько невозмутимый, что это было чёрт знает как горячо:       — Ну вот я здесь. Дальше что?       — Да ладно, — недоверчиво произнесла она, спиной ощущая жар его кожи. — Я смотрю, сегодня великий день?       Он ведь никогда не раздевался при ней больше, чем необходимо. И купаться предпочитал в одиночестве, так что — да, Эмили ещё ни разу не видела его полностью голым.       — Это не ответ, — проговорил он, прижимая её к себе. Его руки скользнули по телу Эмили — одна ладонь начала неторопливо ласкать её грудь, другая устремилась ниже, к бёдрам.       С губ Эмили сорвался тихий стон. Она прикрыла глаза — но всё равно видела, как в свете фонаря клубится пар над водой. Этот свет всё портил. Он напоминал о любопытных детях, которые действительно могли заявиться сюда в любой момент.       Затуманенный взгляд Эмили остановился на нижнем крае фанерного щита, который обрывался в нескольких дюймах над поверхностью воды.       — Там что-то есть, — прошептала она. — По ту сторону.       — Символично, — усмехнулся Харон. — Значит, ты отправляешь меня на разведку?       Эмили протестующе вскрикнула — но он уже разжал руки и скрылся под водой.       — Тут неплохо, — раздался его голос с той стороны перегородки через несколько томительных мгновений. — Иди сюда. Если не боишься.       Она уже ничего не боялась. Не медля ни секунды, она с головой опустилась под воду и, отталкиваясь от скользких камней, двинулась на тёмную сторону. Символично, да. Ещё как символично.       В висках от нехватки кислорода уже начала тревожно пульсировать кровь, а пальцы левой ноги вместо очередного булыжника нащупали лишь прохладную пустоту. Но Эмили даже испугаться толком не успела: крепкие руки подхватили её и вытащили на поверхность.       Здесь почти не было света — лишь мягкая бархатная темнота да тускло мерцающая отражённым светом полоса под рекламным щитом. Ещё одна перейдённая черта. И вода тут была холодней — но, может, Эмили просто показалось.       Каменное дно, до которого она еле доставала большими пальцами ног, казалось таким далёким и ненадёжным. Она крепче прижалась к Харону, обхватила его бёдрами — и замерла, вслушиваясь в частое биение его сердца.       — Мы оба знаем, что сейчас будет, так? — прошептала она.       — Конечно, знаем. Мы попрощаемся, — он отстранился — несильно, но у Эмили пробежал мороз по коже.       — Нет, Харон, — её глаза наполнились слезами. — Не надо.       — Маленькая, шансов нет, — сказал он ласково. — Мне бы хотелось, чтобы всё это длилось ещё немного дольше. Но я благодарен и за то, что было.       — И почему ты не можешь не быть таким убийственно честным? — улыбнулась Эмили сквозь слёзы.       Вместо ответа Харон поцеловал её — слишком бережно. Куда бережнее, чем ей бы хотелось. Она в ответ укусила его за губу — не до крови, но чувствительно.       — Значит, так? — прошептал он. Эмили кивнула — и запоздало сообразила, что в кромешной темноте он не может этого видеть. Но, похоже, молчание тоже сработало как знак согласия.       Сильные руки обхватили её за талию и усадили на край бассейна.       — Эй! — возмутилась она. — Холодно!       — Лежи и не ёрзай, — приказал Харон. Эмили откинулась на сточенные водой округлые камни. «Жёстко», — подумала она и улыбнулась: то, что надо. Покорно прикрыла глаза — и ахнула, ощутив его горячее дыхание на своих бёдрах. Что-то новенькое.       Эмили беззвучно вскрикнула, когда он жадно приник губами к самому чувствительному местечку её тела. «Как святое причастие», — промелькнула у неё непристойная, кощунственная мысль. А потом все мысли исчезли. Каждое движение его языка срывало с губ Эмили хриплые стоны, подводило её всё ближе к знакомой грани — той, за которой пляска цветных огней под закрытыми веками и вспышка острого, почти непереносимого удовольствия.       — Ты предпочитаешь… поплавать ещё немножко? — прохрипела она, когда к ней вернулся голос. — Или присоединишься ко мне?       — Второе, — коротко ответил он. Рывком перевернул её — Эмили коротко вскрикнула, ударившись локтем об острый край булыжника.       Он вошёл — одним резким движением, без предупреждения. Пальцы сомкнулись на её бёдрах — останутся синяки, подумала она, и эта мысль — ну, и всё остальное, — заставила её застонать от удовольствия. У темноты были свои преимущества.       — Сильнее, — попросила она.       — Сильнее? — прорычал Харон. — Будет тебе сильнее.       Это было почти больно. Да что там, без «почти». Но в этой темноте всё так перепуталось — Эмили уже не различала, где боль, а где удовольствие, где она, а где он. Он брал её, брал то, что ему принадлежало — грубо, почти безжалостно. И бог ты мой, до чего же это было хорошо.       С глухим стоном он кончил.       — Живая? — усмехнулся он.       — Как никогда, — выдохнула Эмили — и поняла, что сказала правду. Это была её жизнь, та, которую она выбрала и заслужила. Лучшая из всех возможных. * * *       Они брели обратно в Сувенирную лавку. Вдвоём, в темноте, то и дело останавливаясь, чтобы поцеловаться — ни дать ни взять подростки, возвращающиеся с ночного киносеанса, сказал Харон, и Эмили рассмеялась — она любила смеяться вместе с ним, и любила его самого, о господи, как же любила… И сейчас она не чувствовала страха, лишь горькое сожаление о том, что эти минуты, украденные у смерти, заканчиваются так быстро.       Страх вернулся позже, вместе с рассветом. * * *       — Значит, так, дылды, — МакКриди, спросонья похожий на растрёпанного воробья, подавил зевок. — Вы заходите — и мы закрываем дверь. На тот маловероятный, блин, случай, если кто-то из вас вернётся, мы посадим здесь дежурных. Кого-нибудь из этих балбесов.       Эмили скользнула взглядом по стайке притихших ребятишек — и огорчилась, не увидев среди них свою вчерашнюю знакомую. А впрочем — что бы она могла ей сказать? Поблагодарить за действительно хорошую идею?       — И не вздумайте приволочь с собой чудищ, ясно? — грозно спросил МакКриди. — Особенно этих, шестилапых.       Кентавры. Эмили зажмурилась. Это было всё равно что вытащить несчастливый билет на экзамене.       — Их много? — спросила она. Наверное, её голос прозвучал жалобнее, чем следовало.       — Сама-то как думаешь, дылда? — презрительно фыркнул мальчишка. — До хрена и больше!       — Неважно, — бросил Квинлан. За ночь скриптор успел прибарахлиться — торба, которая висела у него за плечами, была поистине внушительных габаритов. — Сколько бы их ни было, все наши. Джозеф, открывай. * * *       … В Сто Первом Эмили какое-то время пыталась посещать танцевальный кружок — в тайной надежде впечатлить Джонаса на пятничной вечеринке. Ничего-то из этой затеи не вышло: даже папа, побывав на одной из репетиций, осторожно предложил Эмили попробовать силы в чём-то более подходящем.       Занятия вела сухонькая старая дева, мисс Эмбер. «Ритм, — мечтательно приговаривала она, прикрыв глаза и постукивая по линолеуму ногой в войлочной туфельке. — Самое главное, ребятки мои, поймать ритм. Тогда вы просто не сможете ни ошибиться, ни устать».       И кто бы мог подумать, что долговязая неуклюжая Милли Данфорд всё-таки поймает этот чёртов ритм парой лет спустя: здесь, в Восемьдесят Седьмом, где танцмейстером выступала сама смерть. Подкрасться — притаиться — прицелиться — нажать на спуск. Шесть выстрелов — перезарядка — шесть выстрелов. Не думать, не оценивать шансы, не бояться; просто идти сквозь эту проклятую фабрику кошмаров, не позволяя себе даже осмыслить увиденное — потом, всё потом. Поворот — коридор — лестничный марш — коридор — поворот. Найти ГЭКК — забрать ГЭКК — вернуться домой.       Лишь два раза она сбилась с ритма.       В первый раз — в комнате с мясом. Кровавые сетки, забитые частями человеческих тел, в беспорядке свисали с потолочных крюков; в чанах, залитых полупрозрачной жижей, плескались внутренности. Лэнигана стошнило, Эмили же каким-то чудом удалось удержать в себе вчерашний ужин — но не удалось справиться с искушением выскочить в коридор и расстрелять всю обойму в первого попавшегося мутанта, невзирая на предупредительный окрик Харона.       И кентавры. Эмили боялась их, боялась до одури. И услышав шлепки лап по металлическому полу и хлюпающее надсадное дыхание — совсем рядом, за поворотом, всё ближе и ближе, — она не выдержала. Чудом не выронив «Магнум» из рук, она развернулась и бросилась в уже зачищенную кладовку — слава богу, мутанты не оставили там ни ловушек, ни следов жизнедеятельности. Забилась в угол, закрыла глаза…       — Тише, Эми, — Харон склонился над ней. — Всё в порядке. Я здесь.       — Я сейчас, — прошептала Эмили, покраснев от стыда. — Сейчас. Соберусь, и…       — Храбрецы из Братства сами справятся, — Харон покачал головой. — Дай людям возможность проявить себя. Не всё же им прятаться за твоими могучими плечами.       Эмили вымученно улыбнулась.       — Я не могу больше, — проговорила она, опустившись на пол. — Не могу, правда.       — Можешь, маленькая, — он сел рядом с ней. — Ты молодец, ты отлично справляешься. Просто держись.       — Не могу их видеть, — Эмили в отчаянии отвернулась к стенке. — Эти кентавры — они такие страшные. Хуже супермутантов, хуже всего…       — Уже немного осталось, — он сжал её руку. — Оно того стоит, Эми.       — Издеваешься? — всхлипнула она.       — Нет, — твёрдо сказал Харон. — Я по-прежнему считаю, что мы зря связались с Цитаделью, что многое следовало сделать иначе. Но если бы ты просто отказалась от поисков ГЭККа, препоручила бы дело своего отца посторонним, спряталась от ответственности — это была бы не ты. Любить тебя это мне бы не помешало, но уважать стало бы гораздо сложнее.       — Знал бы ты, как это для меня важно, — горько прошептала она, сжав его пальцы.       Через порог протянулась тень — Эмили обмерла от ужаса. Но это оказался всего лишь Квинлан.       — Мы нашли ГЭКК, — сообщил он взволнованно. — И супермутанта.       — Ну, этого добра тут хватает, — проворчал Харон.       — Разумного супермутанта, — уточнил Квинлан. — Который готов принести нам ГЭКК взамен на освобождение. В хранилище просто «пиршество радиации», как он выражается — так что…       — Так что у нас нет особого выбора, — подытожила Эмили, разглядывая массивную фигуру за грязным бронестеклом. — Мы помогаем Фоксу, Фокс помогает нам. В чём проблема?       — Я против, — резко сказал Лэниган. — Мы не можем доверить судьбу проекта супермутанту. Даже очень красноречивому супермутанту.       — В тебе говорит предубеждение, человек, — раздражённо пророкотал динамик интеркома. — Вполне понятное, но оттого не менее прискорбное предубеждение.       — В принципе, за ГЭККом можно отправить и Харона, — задумчиво предложил Квинлан, прикрыв интерком ладонью. — Уровень радиации в камере его не убьёт. Скорее всего.       — Нет, — Эмили нахмурилась.       — Мисс Данфорд, сейчас не лучшее время, чтобы изображать попугайчиков-неразлучников, — Лэниган болезненно скривился. — Гули иммунны к небольшим дозам радиации, это всем известно. Ничего с ним не случится.       — А со мной? — спросила она. На этот вопрос у Лэнигана ответа не нашлось.       — Эмили, чтобы выпустить Фокса, придётся активировать систему пожаротушения, — Квинлан замялся. — А это откроет двери всех камер. Будет жарко, извините за дрянной каламбур.       — Мы здесь и так не прохлаждаемся, — парировала она столь же дрянным каламбуром. Обстановка не располагала к изысканной риторике.       Харон подошёл к защитному стеклу. Встретился взглядом с супермутантом — и, похоже, результат его устроил.       — Справишься? — тревожно спросила его Эмили. — С этими, из камер?       — Справлюсь, — кивнул он.       — Мы выпускаем Фокса, — сказала Эмили — так решительно, как только могла. — Или идите за ГЭККом сами. Хоть вдвоём, хоть порознь.       — Ладно, — тяжело вздохнул Квинлан. — Тогда я отправлюсь с мутантом. Проведу его до комнаты с ГЭККом, насколько смогу, и прослежу, чтобы он вернулся сюда. Начнёт выделываться — ну, у меня есть пистолет.       — Разумная предосторожность, — смиренно откликнулся Фокс.       Лэниган хмуро кивнул. У него ведь и впрямь не было выбора. * * *       Сумасшедший бродяга да три супермутанта, непонятно за какие грехи или достижения запертые в одиночных камерах — от обитателей изолятора Эмили ожидала большего. Что ж, независимо от её ожиданий все они сейчас истекали кровью на полу, залитом ржавой водой: система пожаротушения сработала исправно. И в этот момент, стоя над грудой трупов, Эмили впервые позволила себе подумать: а ведь всё ещё может кончиться хорошо. Они смогли забраться так далеко — куда дальше, чем она предполагала вначале; самая сложная часть пути позади, и ГЭКК вот-вот окажется у них в руках. А когда это произойдёт — с минуты на минуту — неужели они не сумеют обо всём договориться и обойтись без кровопролития?       Она поймала взгляд Харона — цепкий, настороженный. Он-то знал цену надеждам на счастливый финал, и цена эта была невысокой.       У неё осталось пять патронов. Вот это было плохо, действительно плохо. И, что обиднее всего, по меньшей мере половину боезапаса она потратила впустую: какие-то пули настигли цель слишком поздно, какие-то и вовсе не настигли. Эмили понимала, что для боевой обстановки это, в общем-то, неплохой результат — жаль только, врагам, которые могли встретиться ей на обратном пути, этого не объяснишь. Путь от реакторной камеры до изолятора они расчистили, но кто знает, сколько супермутантов — и кентавров — осталось в пещерах. По-хорошему, уходить надо было немедленно — но уходить с ГЭККом…       Тяжёлую поступь Фокса она услышала издалека — за пару секунд до того, как из коридора раздался торжествующий возглас Квинлана:       — Мы его забрали! Он у нас!       — Слава богу, — устало прошептал Лэниган. И сгорбился, будто вся тяжесть мира легла на его плечи.       ГЭКК оказался совершенно непримечательным серым чемоданчиком — почти в таком же мистер Бротч хранил видеоматериалы для уроков. Эмили взяло сомнение: а папина затея точно сработает? Устройство казалось таким маленьким, таким ненадёжным — даже тщедушный скриптор без труда удерживал его в руке.       Она оборвала себя: нельзя думать о «потом». Сначала надо разобраться с «сейчас».       — Юный рыцарь поведал мне, для чего вам сие устройство, — благодушно прогудел Фокс. — Это благое дело. Я счастлив, что довелось оказать вам содействие.       Эмили невольно задалась вопросом: а что ещё юный рыцарь поведал велеречивому супермутанту? Что гуль и девчонка могут помешать благому делу из своекорыстных соображений, и хорошим парням — то есть, извините, ревнителям справедливости, — нужно быть настороже?       — Да, Фокс, вы нам действительно помогли, — рассеянно отозвался Лэниган. Мысли старшего скриптора явно блуждали где-то далеко.       Сейчас начнётся, поняла Эмили. И началось — вот только совсем не так, как она рассчитывала.       Со стороны реакторного отсека донеслись торопливые тяжёлые шаги и лязг металла. Судя по всему, до мутантов на нижних уровнях Убежища наконец-то дошло, что весь этот переполох наверху был неспроста.       — Мои неразумные собратья, числом не менее пяти, — подтвердил её опасения Фокс. — Придётся нам вступить с ними в бой.       Лэниган молча выхватил пистолет из кобуры, словно радуясь отсрочке от беседы о судьбах ГЭККа. Квинлан растерянно замер, прижимая чемоданчик к груди.       — Пять патронов? — вполголоса спросил Харон у Эмили. Господи, он ещё и считал её выстрелы?       Она виновато кивнула.       — Тогда брысь отсюда. Уведи её, — он обернулся к Фоксу. — Вернитесь в атриум, найдите укрытие и ждите меня там.       — Идём, дитя, — Фокс дружелюбно похлопал Эмили по плечу — и она чуть не рухнула на колени. — Ему проще будет сражаться без оглядки на тебя.       Эмили понимала, что так и есть. И не собиралась спорить с Хароном, тем более теперь. И всё же… * * *       Вслед за Фоксом она спустилась по ржавой лестнице, залитой тревожным алым светом. Остановилась у входа в одну из комнат, нерешительно оглянулась.       — Эти порождения ВРЭ не причинят вреда твоим друзьям, — подбодрил её Фокс. — Не беспокойся, дитя.       Но она беспокоилась, и ещё как беспокоилась. Краем глаза она успела заметить, что Квинлан решил не принимать участия в заварушке и тоже проследовать в атриум. Что ж, это было разумно: вряд ли попадание шальной пули пойдёт ГЭККу на пользу. Но с другой стороны, это означало, что Лэнигану и Харону придётся драться с теми мутантами вдвоём. Лэниган неплохой стрелок, но чёрт знает, сколько у него осталось микроядерных батарей. И насколько ему можно доверять.       — Не причинят вреда, — повторила Эмили, как заклинание. Да уж, из уст Фокса эти слова звучали убедительнее.       Она обернулась ещё раз — и обмерла: тощая фигура Квинлана промелькнула в лестничном пролёте этажом ниже.       — Грег, вы куда? — окликнула его Эмили. — Мы так не договаривались!       Скриптор не ответил — лишь ускорил шаг.       Как будто этого было мало, наверху раздался злобный стрёкот автоматной очереди.       — Уходим, — решительно пробасил Фокс, подталкивая Эмили в сторону двери.       — Нет-нет-нет! — испуганно вскрикнула Эмили. — Фокс, помоги Харону! Ему нужнее. А тут я сама справлюсь.       — Будь по-твоему, дитя, — прогудел супермутант после недолгого раздумья. — Спрячься как следует и береги себя.       Что ж, совет был дьявольски хорош, и Эмили бы с удовольствием им воспользовалась — если бы только этот сукин сын Квинлан не приделал ноги ГЭККу.       Едва дождавшись, пока Фокс скроется за поворотом, Эмили сняла «Магнум» с предохранителя и бросилась вниз по лестнице, перемахивая через три ступеньки и даже не глядя под ноги: близкое знакомство с архитектурой «Волт-Тек» имело свои плюсы. Квинлан перешёл на бег.       — А ну стой! — заорала она. — Стой, сволочь, и отдай ГЭКК мне!       Скриптор обернулся. Страдальческая гримаса исказила его лицо.       — Лучше вам уйти, Эмили, — проговорил он сквозь зубы. — Уходите. Немедленно.       — Отдай ГЭКК, — повторила она — и сама поразилась тому, насколько легко палец лёг на спусковой крючок. — Я ведь не шучу, Квинлан. У нас с тобой не так много вариантов.       — Лучше бы тебе прислушаться к мисс Данфорд, Грег, — голос Лэнигана раздался прямо у неё за спиной — так близко, что Эмили от неожиданности едва не выронила револьвер. — Чужое брать нехорошо.       Лэниган аккуратно и бесшумно обошёл Эмили, словно бы не обращая внимания на «Магнум» в её руках. Встал между ней и Квинланом, направив на побледневшего скриптора лазерный пистолет. Анклавовский AEP7, тот самый, который они нашли в казарме «СатКома», куда Квинлан так старался их заманить… Всё так запуталось, что этот гордиев узел роковых недомолвок и этических дилемм можно было только разрубить — тем более что оба скриптора сейчас стояли на линии огня. Харон сказал бы: стреляй, дура. Убей обоих.       — Вы можете поступить правильно, Гэвин. Ещё можете, — Квинлан выпрямился.       Лэниган коротко кивнул. И выстрелил. Квинлан рухнул на пол, зажимая обеими руками простреленное колено. ГЭКК с гулким грохотом шлёпнулся рядом.       — Хватит! — беспомощно крикнула Эмили. — Оружие на землю, немедленно!       Квинлан со стоном поднял голову — и уставился на Лэнигана широко раскрытыми глазами. Всё ещё неверящими.       — Спокойно, Эмили, — Лэниган положил пистолет на пол, оттолкнул ногой к подножию лестницы и демонстративно поднял руки. — ГЭКК ваш, как мы и договаривались. Можете забрать его.       Она кивнула. Подобрала с пола чемодан — совсем лёгкий, ещё легче, чем ей показалось вначале. Ручка ГЭККа всё ещё была тёплой и чуть влажной от пота.       — Я ведь хотел, чтобы всё было иначе, — Лэниган подхватил обмякшего скриптора под мышки и подтащил к стене. — Без крови и грязи. Без предательств и пыток. Но ты решил по-своему. Ты же всегда поступаешь по-своему, правда, Грег?       Едва ли он слышит, подумала Эмили, растерянно застыв посреди коридора с ГЭККом в одной руке и револьвером — в другой и отстранённо наблюдая, как Лэниган вытаскивает из поясной сумки ампулы и шприцы.       — Харон, — позвала Эмили в полной растерянности. Но Харона здесь не было — а была Эми Данфорд, которая предпочла бы оказаться в клетке с кентаврами, лишь бы не участвовать в прощальной постановке этого кровавого театра.       Но господи, ведь Лэниган отдал ей ГЭКК! Вот же он — в её руке! А Квинлан больше не причинит вреда, по крайней мере, в ближайшие полчаса.       — Нечего нам здесь оставаться, мисс Данфорд, — Лэниган тяжело поднялся с колен. — Пойдёмте. Харон и Фокс нас с лёгкостью догонят.       — Как он? — только и спросила Эмили.       — Я вколол ему «Мед-икс» и гемостатик, — он казался постаревшим лет на десять. — Вернусь за ним позже, когда вы и ГЭКК окажетесь в безопасности.       Они вышли в атриум. Эмили сжимала ручку чемодана в потной ладони. Вот теперь-то ГЭКК точно весил больше, чем она могла унести.       — Гэвин, — Эмили обернулась. — Вы уверены…       Он плакал. Так, как плачут люди, не привыкшие это делать. По грязным щекам бесшумно катились крупные слёзы.       — Чего стоит мир, построенный на страданиях, Эмили? — спросил он. — Я просто хотел положить конец всей этой мерзости. Помочь Америке начать всё с чистого листа. Надеюсь, вы оба когда-нибудь поймёте.       И она поняла. Поняла всё, от начала до конца — но, как водится, слишком поздно.       В воздухе что-то сверкнуло. Металлический цилиндр криогранаты упал к ногам Эмили, завертелся с весёлым шипением, словно приглашая поиграть — и мир исчез в ослепительной белой вспышке. * * *       … Эмили не чувствовала ничего, даже боли не чувствовала — будто кто-то беспощадной и твёрдой рукой рассёк связь тела и сознания. «Я умерла», — подумала она. И тут же поняла: нет. К сожалению, нет.       —… нет никакой необходимости, — голос Лэнигана прозвучал совсем рядом. — Полковник Отем, я знаю код активации. ГЭКК тоже у нас. По-вашему, этому ребёнку мало пришлось пережить за последние дни? Оставьте её здесь, и всё. Это будет милосердно. Это будет правильно.       Эмили попыталась повернуть голову — и не смогла: мышцы отказывались подчиняться. Всё, что ей оставалось — это смотреть. Любоваться на конечную станцию дороги добра.       — Это не вашего ума дело, агент, — отозвался собеседник Лэнигана. — Роджерс, доставь ГЭКК на борт моего винтокрыла. Она точно не вооружена?       Солдат в десантной броне что-то ответил.       — Великолепно. Немедленно подготовить ее к транспортировке, — полковник помедлил. — И этого предателя — тоже.       — Предателя? — тяжело проговорил Лэниган. — Я сделал всё, о чём мы договаривались, и даже больше.       — Возможно, — сухо откликнулся Отем. — Но у президента — и у меня лично — за последние дни накопилось немало вопросов. И дай-то бог, чтобы у вас нашлись ответы.