Star-Crossed

Дело было ночью. Часы ещё не пробили двенадцать, но Чангюн уже пришёл домой. Такое выходило достаточно редко. Впрочем, ещё реже в это время он заставал дома обоих родителей. После тёплого душа Чангюн расплылся на лоскутном кресле. Из окна доносился запах соседского ужина. В телевизоре прыгала рябь, из динамиков шёл сплошной шум. Мозг словно растопило, а тело унесло далеко-далеко. Чангюну казалось, что тело тогда ему вообще не принадлежало. Он вздохнул, чувствуя, что куда-то уплыл, перестал существовать. Что ж, не придётся беспокоиться о будущем и нести клеймо брата убийцы. На колено легла мозолистая рука. Чангюн обернулся, и словно что-то потянуло его вниз. Он увидел морщинистое лицо озабоченного отца. — Здравствуй, сын. Принимал таблетки на сегодня? Медленно, словно переваривая в голове каждый звук, Чангюн покачал головой: — Вчера закончились. Отец фыркнул и поднял его с кресла, взял его лицо в ладони и нахмурился. — Какого чёрта ты ничего не сказал, дурак. — Вам нужно платить за электричество, — пожал плечами Чангюн. — Ради всего святого, — взвыл отец. — Чангюн. Я не могу тебя потерять. Эти таблетки нужны тебе больше, чем нам — электричество. Услышав крик матери, отец отпустил Чангюна. У неё, возможно, были лекарства, припрятанные на крайний случай. Чангюн не знал, сколько времени прошло, но ещё чуть-чуть, и его бы охватило отчаяние. Таблетку положили ему в руку, он тут же проглотил её и сморщился от противного привкуса. — Я сбегаю и возьму что назначил врач в ночной аптеке, — пробормотала мама где-то рядом. — Хорошо. Будь осторожна, милая. Я останусь и посижу с ним. Чангюн закрыл глаза и обрадовался, что наконец-то ничего не видит. Вскоре его дыхание восстановилось, и Чангюн погрузился в сон. Он перенёсся в ночь, когда нашёл Ильхуна. Брат был всего на год старше Чангюна, сиял над ним как солнце и подавал пример. Их старший брат Мингюн всегда вставал на защиту, но зачастую эта защита оборачивалась против Чангюна и Ильхуна. Все трое были весьма известны — хотя бы потому что принадлежали к Отшельникам. Это вселяло страх в сердца врагов. Для Чангюна то время была вся его жизнь — беготня с лучшими друзьями и братьями. Он был непобедим. А потом всё рухнуло. Ильхун загляделся на одну девчонку, яркую, красивую и добрую. Всё бы ничего, но её брат стоял во главе Наследников. Ильхун никому, кроме Чангюна об этом не рассказал. А Чангюн, конечно, сохранил всё в секрете: он был готов на всё ради брата. Ильхун горел от любви, и Чангюн очень радовался за него. Но жизнь иногда напоминает людям, что судьбу не изменить. Чангюн так и не узнал, что произошло, что так повлияло на Ильхуна. Никто и не собирался ему рассказывать, ведь, возможно, так было лучше для Чангюна. Всё, что он помнит — это тот роковой день. Худший в его жизни. Ильхун тогда пришёл раньше, чем обычно, и почти сразу заразил Чангюна своей тоской. Тот звал его, но Ильхун упорно ничего не замечал. Спустя час Чангюн решился сходить в спальню и спросить, не хочет ли он поесть. А Ильхун уже висел на люстре. Ему тогда было всего шестнадцать лет. Большую часть того, что за этим последовало, Чангюн не помнит. Ему сказали, что таким образом мозг защитился от травмы, но его не удовлетворил такой ответ. Он так хотел запомнить, как всё начало ломаться, но собственный разум обратился против него, погрузив сознание во тьму. Чангюн постоянно слышал шёпот, просящий последовать за Ильхуном. Чангюна отправили в больницу, отгородили от всех на свете неприятностей. Мингюн сошёл с ума и начал винить Наследников в смерти Ильхуна. Полиция вломилась к ним домой через день после того, как увезла тело Ильхуна. Они хотели поговорить с Чангюном, ведь остальные Отшельники уже побывали на допросе. Мингюн объявил Наследникам войну. Кто-то говорил, что именно тогда был получен ордер на его арест. Мингюн убил кого-то. Тогда родители отчаялись. В своё время они гордились своей бандой, но теперь слишком много из-за неё потеряли. Во сне всё произошло совсем по-другому, как всегда. Мингюн сидел в оранжевом комбинезоне, как и в последний раз, когда семья навещала его. В глазах блестела безумная искра, запястья растёрлись от наручников. Чангюн сидел с мамой и папой, но потом они пропали. Остались только они с Мингюном. Затем появилась петля. Неудивительно. Бледные руки обвились вокруг его шеи, и Мингюн ухмыльнулся: — Ты следующий, братишка. На безумном смехе Чангюн и проснулся. Ну как проснулся — вскочил в холодном поту; на часах светилось 4.34, а рядом с ними лежал коричневый пакетик. Наклейка поясняла, что находится внутри. Чангюна, должно быть, на кровать принёс отец. Аккуратно откинувшись на спину, он натянул на себя одеяло. Он не мог свести глаз с потолка: иногда среди теней вырисовывался силуэт висящего брата. Тряхнув головой, Чангюн поднялся с постели. Он уже не видел смысла спать и решил доделать что-то из домашнего задания. ———————— Прошло три дня, и Отшельники волочились под солнцем ранней осени. Минхёк курил косяк и выпускал дым струйками. Что это было? — может, и что-то очень незаконное, но никто не станет докладывать. Не настолько отмороженные. Чангюн наблюдал, как Гонхи и Чжухон играют в футбол, а потом вокруг собрались и другие Отшельники. Старый спортивный клуб и прилегающая к нему территория всегда принадлежали банде. Наследники не рисковали туда соваться. Чангюн обернулся к Минхёку, взял косяк и затянулся. Медленно выпуская дым, он заметил, что кого-то не хватает. — Где Диор? Я думал, ты с ней плясал. Минхёк пожал плечами. — Хз, она сказала, что ей нужно что-то спросить у училки. Мне кажется, она что-то проворачивает. Как думаешь, это что-то против Наследников? — Нет, — Чангюн ухмыльнулся. — - Она скорее всего с кое-кем занимается кое-чем. — С кое-кем? Ох, Чангюн, у моей сестры нет никаких «кое-кого», и, к тому же, она девственница. Бережёт себя до свадьбы, понимаешь ли. — Хён, по-моему, ты уже обдолбался! — Чангюн в замешательстве посмотрел на друга. — Бережёт себя до свадьбы? Мы разве о твоей сестричке Диор?! Гонхи подбежал, чтобы забрать мяч, вылетевший с поля. Услышав разговор, он захихикал: — Чувак, без обид, но твоя сестра — та ещё шлюха! — Невозможно! — Минхёк выпустил дым изо рта. — Она разве не девственница? А я даже не знал, что она уже с мальчиками! Ну и блядство, конечно. Кто бы мог подумать, что она с кое-кем кое-чем… Почему я ничего не знал?.. — Вы — худшие брат с сестрой, я вам говорю, — Чангюн покивал головой и снова затянулся. Гонхи только хлопнул шокированного Минхёка по плечу и убежал к Чжухону, чтобы продолжить игру. — Говоря о братьях и сёстрах. Вы с родителями пойдёте к Мингюну в этом месяце? — нерешительно спросил Минхёк. Все Отшельники знали, что об этом с Чангюном нужно говорить предельно осторожно. Он многое вынес на своих плечах и мог получить приступ, если напоминать об этом слишком настойчиво. Глаза у него потускнели, а лицо помрачнело. Чангюн сплюнул на бетон, пытаясь избавиться от неприятного привкуса во рту, от кровожадного брата. — На днях хотят пойти. По-любому, он опять захочет поговорить со мной. Неужели так сложно понять, что я не хочу его больше видеть? Минхёк кивнул, обрабатывая информацию и думая, что ответить. Чангюн взял его за руку и медленно встал. Шёпот, привлёкший его внимание, заметили и остальные. Питбули встали стеной перед лидером. Чондэ поддерживал Хана, а Севен переминался с ноги на ногу. По их лицам текла кровь. Чангюн приказал помочь побитым. — Что за хуйня творится? — прорычал он. Чондэ, наименее пострадавший из трёх Питбулей, ответил: — Мы возвращались из галереи, и на нас набросились какие-то парни. Даже не дали нам защититься! У них были биты и свинцовые трубы. — Они напали просто так? — спросил Гонхи, аккуратно помогая Севену сесть. Чон кивнул. Чангюн ступил вперёд, и Отшельники расступились, увидев дикую ярость на его лице. — Кто это был? Наследники? Все замолчали в ожидании. — Прости, босс, — Чондэ стыдливо опустил голову. — Мне не удалось хорошо их рассмотреть. Они были одеты в чёрное, большие такие. Мне показалось, они слишком старые для Наследников, но, опять же, всё произошло слишком быстро. На Чангюна накатил гнев, но он старался сохранять спокойствие и рационально мыслить. — Гюн, это по-любому Наследники, — Гонхи схватил его за руку. — Ну кто ещё это может быть, а? Нужно догнать их и показать, что бывает, если связываешься с Отшельниками! Крики согласия послышались тут и там; у Чангюна голова шла кругом. Он поднял руки, попросив всех замолчать. И когда Чангюн заговорил, его голос был убийственно холоден и строг. Они знали, что в таких случаях лучше не бросать ему вызов. — Мы без понятия, кто это был, и пока мы не узнаем — нужно оставить Наследников. Все поняли? Разочарованный Гонхи сплюнул на бетон, показывая своё недовольство решением лидера. Чангюн, оглядывая Отшельников, произнёс: — Возможно, сейчас они за это не ответят, но нам лучше лишний раз не нарываться на войну Наследниками! Если это были не они, нам мало не покажется. Это, должно быть, отрезвило Отшельников: они наконец успокоились. — Хорошо. Минхёк, мне с тобой и Диор нужно поколдовать кое над чем и спросить несколько вещей. Прикинь, если кто-нибудь узнает про всё это! Мин, будь осторожен, ладно? Блондин кивнул, и они отправились искать его сестру. — Ган, бери Чондэ и проверь, не остались ли там улики. Может, кто-то всё видел — обязательно расспросите. Чжухон, тащи Хана и Севена в больницу. Скажи, типа они упали с байка! Вы тоже будьте осторожны и сообщите, если будет что-то подозрительное. Хорошо? Те беспрекословно подчинились. ——————— Диор развернулась на другой бок и уткнулась в плечо Хёнвона. — Ты — настоящий подонок, знаешь? Хёнвон только усмехнулся и прижал её ближе. Расстелив на траве свитера, они загорали вдали от лишних глаз. Диор потянулась и поцеловала его. Она влюбилась по уши, что, если задуматься, представляло огромную опасность для неё и для всей банды. — О чём задумался? — спросила она, заметив, что лицо Хёнвона приняло странное выражение. — Я просто прикидывал, куда тебя затащить на ночное свидание на этой неделе, — Хёнвон развернулся и поцеловал её. — Я слышал, что на карнавале в Наджу довольно весело. У Диор загорелись глазки. Ей не приходилось бывать на карнавалах — она только прошмыгивала туда иногда, чтобы нахулиганить. — Диор, ты здесь? Ли Диор? — они услышали визги Минхёка. Отскочив друг от друга, они пытались состроить из себя интеллигентных молодых людей. Минхёк показался в поле зрения, и Диор оттолкнула Хёнвона подальше. Брат, заметив их, вытаращил глаза. Если он догадается, то им будет не отплатиться. Минхёк прищурился, а потом бросился к ним и утащил Диор в сторону, схватив за плечи. — Этот придурок тебя донимает, Ди? — выдохнул он. Та лишь через секунду пришла в себя и рассмеялась, надрывно и очень громко. — О, Минни, ты посмотри на него. Я… показывала, кто здесь главный. А этот маменькин Наследничек просто так тут ходил. Диор бросила взгляд на Хёнвона в надежде, что он поймёт и не обидится. Он, должно быть, с трудом держался, судя по выражению лица. — Ага, но я не буду тратить своё время на Отшельников. Здесь больше нечего ловить. Хёнвон снисходительно улыбнулся Диор, пока Минхёк оттаскивал её подальше. — Слушай, пошли уже, — шепнул он. Только потом Диор поняла, что брат просто волновался. — Почему? Что не так? — Кто-то напал на Питбулей, — сказал Минхёк, подозрительно глянув на Хёнвона. — С битами и трубами напал. — Они в порядке? — её лицо вдруг стало очень слабым. Минхёк кивнул, и именно тогда Диор осенило, и она обернулась на Хёнвона, переминавшегося рядом. — Это были они? — Они не разглядели, кто это был. Гюн хочет поискать перед тем, как спустить с цепи Гана и остальных. Диор всё поняла. Чангюн хотел во всём разобраться перед очередной схваткой. Минхёк потащил её в сторону школы, и Диор попрощалась с Хёнвоном взглядом. Остаток дня Отшельники провели расспрашивая всех на месте нападения, но ничего особенного узнать не удалось. Даже их информатор, сидящий у Наследников ничего не смог сказать. Отшельники шагали в старый спортклуб, а Минхёк курил. — Да это точно они. Зачем кому-то, кроме них, нападать на нас? Это по-любому Наследники, говорю вам. Диор вздохнула, снова попыталась вбить брату в голову недавние слова Чангюна, но Минхёк уже отдалился от здравых поводов и причин. Он всегда вот так загорался, когда дело касалось важных для него вещей. Отшельники завалились в спортклуб, и Диор увидела, что Минхёк не один настроен подобным образом. Чангюн стоял с Чжухоном, Гонхи и Соквоном на верхней трибуне и глядел на орущих Отшельников. Оттуда он создавал впечатление холодного и крутого лидера, но Диор знала его слишком хорошо. На деле он едва себя сдерживал. Чангюн вздохнул с облегчением, когда вошли Минхёк и Диор: — Замолчите все. Наши близнецы принесли новую информацию. Те подошли к нему, и Чангюн, схватив Диор за руку, прошептал ей в ухо: — Прошу, скажи, что ты что-то узнала! — Прости, босс, но никто до сих пор не узнал, — нахмурилась девушка. — Но Наследники не стали бы нападать исподтишка. — Это точно Наследники, — вмешался Минхёк, и лидер сник. — Кто ещё это может быть?! Чем дольше мы медлим, тем большими слабаками они нас сейчас считают. Я говорю, нам нужно срочно их прижать. Гонхи окликнул Чангюна, и Диор на секунду поймала его взгляд. Лидер был испуган, и она понимала, из-за чего. Всё шло к большой войне, а войны не хотел никто. Чангюн не мог ещё сильнее очернить свой род. Крики стали громче. Диор почувствовала, что нервы скоро не выдержат. — Хватит! — зарычал Чангюн, словно это утихомирит Отшельников. Его сила всегда сбивала с ног, но в тот раз это не сработало. Чангюн смотрел на свою толпу — кто-то всё-таки опустил голову в знак уважения. Он был младше большинства из них, но распространял дикую энергию вокруг себя, и все это чувствовали. — Мы не пойдём за Наследниками. Не думайте, что я не хочу их догнать, просто это могут оказаться не они. Если б это были те ублюдки, они бы уже заплыли в своей гордости, но мы пока ничего от них не услышали. Я встречусь с Хосоком и постараюсь разобраться мирно. Отомстим мы только в том случае, если окажется, что они виноваты. ———————— Рука с телефоном опускалась всё ниже, пока персонаж Хосока умирал в двадцатый раз. Наследники крутились в кабинете, который школа позиционировала как комнату для отдыха. Большие окна впускали лучики солнца, экраны телевизоров, подключённые к игровым приставкам, их отражали. В углу стоял Кихён с напитками из автомата. Хёрин со своими подружками, к счастью, шатались в другом месте. Хосок не смог бы слушать её нытьё об очередной потерянной подруге. И как хорошо, что он смог посидеть с друзьями и без Хёрин. Хёнвон зашагал прямо к Хосоку и поглядел так, что тот невольно выпрямился: — Эй, хён, можно тебя на секундочку? Хосок кивнул и повернул ноги к нему. — Что такое? — Хён, ты, я так понял, послал несколько человек за Питбулями, — Хёнвон прикусил губу. — Они, похоже, сильно пострадали — Отшельники подумывают отомстить и- Хосок жестом прервал его. Голова уже шла кругом. — Стой, чего? Кто-то напал на Питбулей? Блять! Он провёл рукой по волосам. Это плохо, очень-очень плохо. — Ага, я услышал, как Близнецы это обсуждали. Хён. Если они подумают на нас… — Я знаю. Я знаю. Блять, ладно. Никому не рассказывай. Я встречусь с Чангюном и попытаюсь объяснить, что мы не причастны. Хёнвон охотно кивнул. Оглядевшись и убедившись, что за ним никто не наблюдает, Хосок вышел из класса на поиски Чангюна. Он помнил, что Отшельники обычно сидят в заброшенном спортивном клубе, но Наследник там будет как овечка среди голодных волков. Хосок заглянул в кабинет музыки. Он знал, что Чангюн и Чжухон здесь часто читают рэп, и подразнил бы их за это, если б они не были так хороши. Класс оказался пуст. Проклиная Отшельников и их лидера, Хосок ходил из кабинета в кабинет, но Чангюна нигде не было. Он сидел с Отшельниками в своём привычном местечке. Хосоку нужно просто расслабиться и выглядеть уверенным. Он выдержит несколько ударов, если будет нужно. Он прижался заглянул за угол и тут же отпрыгнул обратно — там стояли Диор и Минхёк. — Я тебе говорю, Ди, это, точно они. И похуй, что они решили действовать так скрытно. Давай скажем Гюну. Они побежали к притону, а Хосок пополз за ними как змея. Он никогда не был там, ведь это чёртово самоубийство. Но ему удалось прыгнуть через груду металла, пока близнецы не скрылись из виду, и скоро Хосок заметил Чангюна, стоящего на верхней трибуне. Озлобленные Отшельники носились внизу. Пока лидер не двигался, можно было подумать, что в нём холодная ярость. Каждой чертой он был похож на брата — оба, к тому же, всецело отдавали себя банде. Если он решит таки отомстить, Хосоку будет худо. Диор что-то шепнула Чангюну, но тот отмахнулся. Минхёк, стоявший по другую сторону, стал возмущённо орать что-то о мести. Хосок оцепенел, пока Отшельники желали всем Наследникам мучительной смерти. Хосок не годился в бандиты: он не повёл бы своих друзей на войну против чужой банды. — Хватит! Хосок подпрыгнул от грубого голоса врага. Толпа замолчала. — Мы не пойдём за Наследниками. Не думайте, что я не хочу их догнать, я просто не думаю, что это были они. Если б это было не так, те ублюдки бы собой гордились, но мы пока ничего от них не услышали. Но я всё равно встречусь с Хосоком и постараюсь разобраться мирно. Отомстим мы только в том случае, если они окажутся виноватыми. Надо отдать Чангюну должное — он хорошо справился с ситуацией. Он пошёл в сторону школы, и Хосоку необходимо было бежать, чтобы его не заметили среди Отшельников. Он бросился без раздумий из спортклуба, но остановился, вдруг поняв, что совсем не знает района. Свернув не туда, он вышел на какую-то крышу — пришлось, проклиная боязнь высоты, вернуться назад. Хосок так сосредоточенно вспоминал, не был ли здесь когда-нибудь, что Чангюна заметил только тогда, когда врезался прямо в него. Того отбросило назад, и он покатился вниз с лестницы. Его лицо покраснело от шока, и Хосок, не раздумывая, схватил Чангюна за воротник. Время остановилось. Всё в мире будто обрёло новый смысл, когда они оказались столь близко друг к другу. Мозолистыми руками Чангюн вцепился в школьный свитер врага, когда Хосок за руки поднял его над землёй. Чангюн тоже не мог отвести взгляд. Он сглотнул, и Хосок перевёл взгляд на его шею, детскую и гладкую. Он захотел прижаться губами к пульсирующей венке, попробовать эту кожу на вкус. Он забыл на миг, что хотел ударить Чангюна оземь, забыл, кто он. Хосок позволил себе потеряться в глазах напротив, и его вдруг ударила мысль, что им суждено было вот так врезаться в друг друга. Чангюн вдруг выпустил чистый воротничок Хосока и уставился в землю; оба отошли от своих мыслей. — Смотри, куда идёшь, придурошный. Хосок не услышал в голосе привычной грубости и, если бы он понял, отчего Чангюн так раскраснелся, то заволновался бы точно так же. — Послушай, мне нужно с тобой поговорить, — Чангюн, избегая смотреть в глаза, почесал затылок. Хосок, не веря, что секунду назад хотел поцеловать его шею, кивнул: — Да, мне тоже. Он завёл Чангюна в пустой класс и закрыл дверь. Неловкость между ними никуда не исчезла. Но, Боже мой, Хосок, лидер Наследников, уж конечно смог бы справиться с этим сексуальным напряжением. — Я слышал, что на Питбулей напали. — Это ты приказал? — Чангюн закусил губу. Хосок отступил к двери. Парень перед ним вдруг показался ему таким уязвимым. — Мои люди жаждут крови. Я уже не могу их сдерживать. Нужно предотвратить войну, потому что мой брат… Чангюн осёкся, но Хосок всё равно знал, что дальше. Им Мингюн злоупотребил своей властью. — Я тоже не хочу войны! И ничего такого я не приказывал. Я не знаю, кто это может быть, — Чангюн кивнул со вздохом. — Хорошо. Тогда разговор окончен. И, не сказав больше ни слова, Чангюн выбежал из кабинета. Хосок снова ощутил что-то странное в животе. ————- Чангюн сидел, нахмурившись, за партой. Окружающие могли бы подумать, что он в ней ищет ответы на что-нибудь глобальное. Но ответов там не было. Чангюн грыз ногти, вспоминая, как Хосок вцепился в его воротник, прижался близко-близко. Он тогда сильно встревожился, увидев, как тот на него смотрит. Раньше его не волновали похотливые взгляды окружающих. Но это был Наследник. Как бы хорошо Хосок не выглядел, он оставался Хосоком. А Хосоку нельзя было смотреть на него с похотью. А Чангюну — чувствовать что-то странное и воспроизводить этот момент в голове снова и снова. Он не понимал, что это за чувство — в этом-то и проблема. На парту опустилась чья-то рука, и Чангюн, подпрыгнув, вернулся в реальность. На него глядели Диор, Минхёк, Чжухон, Ган и Соквон. — Ну что, вы поговорили? — Что? — Чангюн вытаращил глаза. — С Хосоком! Что он сказал? Тот сглотнул. Ну конечно, Питбули. Как он мог быть таким эгоистом? Напали на его друзей, а он позволяет себе потеряться в мыслях. Чангюн отбросил все чувства по отношению к Хосоку и тому проклятому моменту и оглядел класс по-лидерски. — Это был не он, и он даже не знает, кто бы это мог быть. Я думаю, кто-то извне. Может, им пообещали награду за избиение невинных детей. Ган выругался и зашагал из класса, швыряя стулья, что стояли на дороге. Чангюн послал за ним Соквона. Оставшиеся трое Отшельников сели вокруг него. Ещё один год. Чангюну нужно потерпеть ещё один год, а потом эта паршивая должность перейдёт в руки какому-нибудь ребёнку, который хочет стать бандитом. — Расскажите всем, что это были не Наследники. Но предупредите, чтоб все были осторожны. У нас, похоже, скоро появится новый враг. ——— Чангюн зевнул, положив руки в карманы. Всю неделю он работал в две смены, а большую часть ночей штудировал углубленную химию, а затем проведывал Питбулей. Он так устал, но бросить всё было нельзя. Чангюн шёл на стипендию, которую школа предлагала каждый год. С ней он сможет поступить в сеульский университет, а затем вывести себя и свою семью из нищеты. Сможет заслужить родительскую гордость. Из-за всех забот Чангюн совсем забыл про Хосока и чувствах, вызванных им. — Так тебе и надо, неудачник, — бросила Диор. Минхёк топал сзади с возмущённым лицом. Чангюн вопросительно поднял бровь. — Он злой, потому что начальник вчера урезал ему зарплату. Не будет в следующий раз жрать пиццу, которую доставляет. Чангюн и Минхёк усмехнулись. — Не забывай, что вы брат с сестрой. — Он приёмный. — Она просто завидует и мечтает быть такой же крутой, как я. Они сказали это почти одновременно. Чангюн захохотал. — Худшие брат с сестрой — это вы, я не перестану это повторять. Все трое двигались к школьному двору, когда сзади них с визгом остановился фургон. Не успел Чангюн обернуться, как по лицу ему прилетело битой. Он упал на землю; голова кружилась, перед глазами всё плыло. Он слышал, как кто-то орал совсем рядом, но не понимал кто и откуда. Из головы его, должно быть, хлестала кровь, когда в бок Чангюну кто-то ударил ногой. Крик он смог удержать в себе. В драку ввязались ещё два чёрных силуэта, орали со всех сторон невозможно громко. Фургон с визгом отъехал. Чангюн отключился. ————— Хосок захлопнул дверь отцовской машины. Окошко опустилось, и он зашагал прочь. — Делай, что я сказал. Ты — часть нашего семейства. — Как бы я хотел вас никогда не знать, — ответил Хосок, обернувшись назад. Он ушёл, ничего больше не добавив. Хёну с Кихёном ждали его у ворот школы, увлечённо беседуя. Хосок закатил глаза — эта романтическая комедия, похоже, не имела конца. Он терпеть не мог, когда эти двое начинали рассказывать друг другу всё на свете, даже самое подлое. Вполне может быть, что Хосок просто не мог смириться с тем, что у его лучшего друга есть любимый человек, а у него — нет. Хёрин в пролёте. Она встречалась с Хосоком уже невесть сколько, но он никогда не чувствовал к девушке что-то серьёзнее, чем подростковая похоть. Хёрин его разрушала, а сейчас хвасталась, что владеет Хосоком. Он ничего не чувствовал к ней, но был возмущён. Хосок поприветствовал Хёну и Кихёна и пошёл с ними к школе, когда на пути у них стал Гонхи с пятнами крови на рубашке. Хёну схватил его прежде, чем он смог что-то сделать. Ган показал Хосоку средний палец и прорычал: — Теперь я точно убью тебя, пиздабол. Когда Хосок стал спрашивать, в чём дело, Гонхи оттолкнул Хёну. — Только не говори мне, блять, что ты не понимаешь, о чём я. Твоя мать всем заправляет, и она послала к Чангюну тех уёбков с битами. Они и близнецов побили, все сейчас уехали в больницу. У Хосока в животе всё перевернулось, когда он услышал имя Чангюна. — Что? Побили? Нет, нет, нет, нет, мы не посылали их. Клянусь! Чангюн в порядке? То есть — с ними всё хорошо? Гонхи сплюнул Хосоку под ноги, а Хёну толкнул его. Вокруг стала собираться толпа — Наследники, по большей части. Скоро Гонхи попадёт в невыгодное положение. — Молись, сволочь, что с ними всё хорошо, а иначе я тебя изобью до полусмерти. Бросив взгляд отвращения на Хосока, Гонхи поспешил назад, к школе. Тот смотрел ему вслед; во рту вдруг пересохло. Зачем Отшельники кому-то понадобились? И кому? — Что за херня творится? — спросил Хосок, повернувшись к друзьям. — Сначала Питбули, а теперь вот это. — Питбули? — переспросил Хёну, и Хосок мысленно наругал себя за неосторожность. Он так и не рассказал остальным, что увидел в спортклубе - быть может, надеялся, что неделя пойдёт быстрее после того неловкого разговора с Чангюном. Хосок быстро ввёл друзей в курс дела, не обращая внимания на их взбешённые лица. Утро пролетело, но напряжение в воздухе никуда не делось. Даже учителя выглядели взволнованными. На всякий случай вокруг школы выставили охрану, и она стала похожа на тюрьму. В классе сидели всего несколько Отшельников, да и те звуков не издавали. — Поцелуй меня в щёку, — Хёрин приблизилась к Хосоку. Обед уже прошёл. Хосок хотёл огрызнуться, но девушка уже вытянула руку с телефоном, чтобы сделать селфи. — Класс. Подписчикам понравится, — Хёрин принялась печатать что-то. Хёну подсел к Хосоку, потный после полуденной тренировки. Он почувствовал ревность, когда Кихён плюхнулся за парту позади них; волосы у него тоже прилипали ко лбу от пота. — О Господи, это было просто шикарно. Не поверишь, я первый раз ощутил, что по-настоящему играю, — Кихён нервно дёргал ногами. Хёну хлопнул себя по коленке. — Всё через практику, Ки! Успокойся, а то перед соревнованием в воскресенье тебя и стошнить может. — Ага, и тогда про тебя заговорят как про хулигана, которому перед каждой игрой надо проблеваться, — в класс зашёл Хёнвон и сел на своё привычное место. Хосок вдруг понял, что видит его впервые за день. — Ты же придёшь посмотреть первую игру, да? — сказал Хёну с горечью, повернувшись к Хосоку. Тот буркнул, что придёт. Хосок постарается изо всех сил, но после утреннего разговора его вряд ли выпустят из дома. Они услышали первый звонок. Хосок снова подумал о том разговоре. Отношения с отцом всё ухудшались. На расследовании по чьим-то пропавшим деньгам полиция наткнулась на документы, относящиеся к давним тёмным делам отца. Университетские фонды Хосока заморозили до окончания расследования. Поверенные сказали, что оно может затянуться лет на пять, и, конечно, никого это не радовало. Все мысли Хосока рассеялись, когда в кабинет вошли пропавшие Отшельники. Его взгляд сразу переместился к Чангюну, чья кожа будто стала ещё бледнее, потому что на пол-лица теперь красовался багровый синяк; на виске — ужасная зашитая рана. Чангюн держался за рёбра — казалось, ему с трудом даётся каждый шаг. На забинтованной руке Минхёка кто-то нарисовал чёрный глазик. Лишь Диор среди них выглядела невредимой, не считая мелких царапин. Отшельники, сидевшие в классе, кинулись к лидеру и близнецам. — О, гляньте на этого малыша. Что случилось с твоим личиком, Чангюн? Разозлил не тех людей? — пискнула Хёрин. Хосок попытался остановить её: напряжение и так на всех давило. Диор, по обыкновению плюющая желчью, повернулась к ней: — Тебе лучше закрыть рот, тупая сука, пока я не отрезала тебе язык и не сделала браслет! Чангюн осторожно взял её за руку и помотал головой. Он не хотел ещё больше проблем. Хотя может, ему просто надоел шум. Хёрин отвернулась к своим защитникам. Видно было, что разговор не окончен, но она поняла, что провоцировать Отшельников сейчас было ужасно неправильно. — Мой язык станет твоим самым дорогим украшением, Диор. Даже твоё имя звучит дешевле. Диор? Как стриптизёрша! Впрочем, так ты и закончишь. Но Диор лишь ухмыльнулась, откинула голову — её тёмные кудри упали на плечи. — Что ж, даже если так, я не вижу здесь проблемы. Стриптизёрши много зарабатывают, и твоего отца я смогу видеть даже чаще, чем ты, — она ахнула в притворном шоке и дала брату пять. Хёрин тут же бросилась на Диор, но резко остановилась, когда Чангюн оказался между ними. Она окинула его противным взглядом и заметила безумие, горящее в его глазах. Чангюн перевёл взгляд на Хосока, и тот сглотнул, готовясь ко всему. Но Чангюн лишь что-то рыкнул; рана отвратительно растянулась. Он развернулся, и собравшиеся вокруг Отшельники последовали за ним. Хосок сидел с оскорблённым видом, чувствуя внутри растущее безумие. Он уже не держал свой язык: — Чангюн, держи на цепи свою собачонку, пока никто не пострадал. Хосок знал, что через минуту пожалеет о каждом брошенном слове. Он знал, что сейчас начнётся. В кабинете стало невыносимо тихо, и Чангюн развернулся. Отшельники, сидевшие за партами, повставали, заставив Хосока побледнеть. Чангюн ведь говорил, что банда жаждет крови — это было чётко видно в их глазах. — Что ты тамм высрал? — прорычал юный лидер, низким голосом, пылая опасностью, и по спине Хосока побежали мурашки. — Нет, я… Хёрин, страшно ухмыльнувшись и уперев руки в бока, шагнула вперёд: — Он сказал, пока никто не пострадал. Как Питбули поживают, кстати? Хосок схватил её за руку и развернул к себе лицом. — Заткнись, сейчас не время. — Ох, ну уж нет, — Хёрин откинула волосы. — Ты посмотри на них. Какие пугающие большие бандиты, однако! Даже с битами справиться не могут. — Хён! — прошептал Кихён, поднял глаза и увидел, что к нему подходят Отшельники и Чангюн, кажется, готовый убивать. Хосок отошёл от Хёрин и поднял руки. — Чангюн, это были не мы, окей? Я сглупил. Чангюн, давай будем цивильными людьми. — Вышло время для цивильности, — выражения Чангюна не изменилось. — Получай. Драка началась так быстро. Банды набросились друг на друга. Но полиция, взявшая школу под контроль, была к этому готова, вбежала в класс и разняла школьников. Хосок почти победил Минхёка в их схватке, когда их оттащили друг от друга и заковали в наручники. Приподнявшись на полу, Хосок видел, как два копа пытаются заломать Чангюна — он был очень зол и силён несмотря на раны. Но копам удалось противостоять ему, и Чангюн тоже оказался в наручниках. Хосок ощущал ярость, исходящую от парня, но ничем не мог помочь. Остальных присутствующих выгнали в рекреацию, а лидеров повели в кабинет директора. Там их швырнули на стулья. У Хосока болела щека: кажется, Соквон бросил в него ботинок. Утром точно будет синяк. Хосок бросил взгляд на Чангюна: его за последние минуты потрепали ещё больше, но он продолжал дымиться от гнева. — Извини, Чангюн… Дверь распахнулась, и в помещение вбежала Миссис Янг — высокая красивая женщина. Она села перед Хосоком и Чангюном и кивнула полицейским. — Я предупреждала вас, мальчики: ещё одна драка, и вы больше здесь не учитесь. Я понимаю, что вы воюете уже очень долго, но единственной причиной этому, на мой взгляд, только братья Им. Она кивнула, и лидер Отшельников нахмурился. — Чангюн, ты хороший парень. Даже наслушавшись всего злого о тебе, я знаю, что ты хороший ребёнок. Ты — главный кандидат на стипендию в следующем году, а дома у тебя не всё гладко, насколько мне известно. Заключение Мингюна и смерть Ильхуна не могут быть твоим оправданием. Ярость Чангюна как будто спала, и запуганный шестнадцатилетний мальчик вдруг выбрался из глубины его души. Хосок отвёл взгляд. Осознавать, что и его враг, и он сам, сильно влипли, было неприятно. Тогда Чангюн действительно был похож на человека. — Но я понимаю, что на Отшельников напали, — директриса подняла руку. — Понимаю, что из-за этого напряжение между вами усилилось, а Мисс Хёрин только усложнила ситуацию. Поэтому… — директриса переводила взгляд с одного копа на другого, — мы решили дать вам выбор, вместо того, чтобы обвинять или выгонять. Вам нужно обсудить всё с бандами как лидерам. Я поручаю вам двоим организацию Благотворительного бала. Если справитесь, то не допускать больше драк тоже сможете. — Согласен, я сделаю что-нибудь, — Чангюн наклонился на стуле. Все обернулись на замеревшего Хосока. Тот буркнул что-то неразличимое. — Прошу! — тихо прошептал Чангюн. Хосок тогда совсем не понимал, что одно это слово поменяло всю его жизнь. ——————————- — Что сказали? Чангюн опустил голову на стол, а Диор аккуратно поднимала его. Гонхи и Минхёк ковыряли раны. — Они сказали, что не будут выдвигать обвинения никому, если мы с Хосоком вместе будем участвовать в подготовке к Благотворительному балу. Скоро прихромал Чжухон и уселся на столе. Он взял голову Чангюна и уложил на колени. — Это отвратительно, но большое спасибо, что защитил нас, босс. Чангюн передёрнул плечами. Честно говоря, он тогда думал только о себе. Если его исключат, то жизнь всей семьи пойдёт под откос. Без школьной стипендии они никогда не выберутся из нищеты, а Чангюн уже просто не мог так жить. Ему же не останется другого выбора, кроме как работать в ресторанах или автосалонах, пока не сдохнет. Эта мысль отрезвила Чангюна, но пока он лежал на коленях Чжухона, голова не была забита подобной чушью. — Неужели все меня ненавидят? — Чангюн снова зашептал голосом маленького человека. Все вытаращили глаза на него. Они знали, что он имеет ввиду, и сразу почувствовали себя под защитой. Чангюн был их харизматичным плохишом, хоть и самым младшим. Он всё для них делал и открывал Отшельникам своё сердце. — Никто тебя не ненавидит, — Диор положила руку ему на плечо. — Ты сильный и защищаешь всех нас. И ты не Мингюн! А подобные драки у нас каждый год, сам знаешь. Больше всего пострадала Хёджин, потому что споткнулась о стул, когда бросилась на одного из них. Диор указала на девочку из двенадцатого класса, прижавшую платок к разбитому носу. Она кивнула им, и у неё засверкали глазки. — Серьёзно, в следующий раз её нужно отвести подальше или завернуть в пузырчатую плёнку. Эта девчонка самая неуклюжая, что я видела, и это уже говорит о чём-то, Гюн! Я же тебя знаю! Диор удалось разбудить в нём улыбку. Чжухон погладил его по голове. — Бро, ты хорошо сегодня поработал с этими уебанами. Может, остаток года доживём в целости и сохранности. Все согласились. — Я всё ещё хочу вырвать Хёрин все нарощенные пакли. Вот же мелкая пискля! Разорвать в клочья! — не унималась Диор. Им понадобилось ещё немного, чтобы доковырять раны и обматерить Наследников. Ни один учитель ещё не вернулся в классы, поэтому ученики тоже не особенно спешили. Когда прозвенел звонок, большинство Отшельников разошлись по домам, а Наследники ушли играть в покер. Чангюну плохо спалось на коленях у Чжухона. — Эй, Гюн-и, я ненавижу это всё, — Минхёк дёрнул его за плечо. — Но если не хочешь проблем, пошли организовывать Бал! Он взвизгнул как черлидерша. Чангюн толкнул его — он уже ничем не мог помочь. Чангюн осторожно встал, помня об ушибленной из-за копов спине. Рёбра тоже ныли — он помнил про них. Понятно, что сам виноват, но воспоминания об арестованном брате невольно сами всплывали в голове. Все решили встретиться в школьной музыкальной студии и обсудить организацию. Кабинет большую часть времени пустовал, поэтому Чангюн обожал там сидеть, хоть территория и нен принадлежала ни одной из банд. Чангюн чувствовал, что движется к успеху. Было решено, что лидеры будут проводить два часа вместе каждый день, работая с балом, и притворяться, что всё хорошо. От этой клоунадной идеи во рту появлялся ужасный привкус, но что делать — тратить кучу денег ради богатых подонков, ради их якобы нужных подарочков. Единственный подарок, от которого Чангюн бы не отказался — отмена бала. Чангюн остановился напротив входа в библиотеку и инстинктивно глянул в окно. Кто-то будто хлопнул его по голове — Чангюн нахмурился. Мама вот-вот взбесится. Синяки от Хёну саднили, но он совершенно не беспокоился о том, что произошло. Хосок по сравнению с Чангюном выглядел примерным мальчиком, а у этого рукава рубашки были закатаны, галстук сбит набок, несколько пуговиц расстёгнуты. На запястье и за ухом красовались татуировки, в ушах блестели серёжки, хаотично сцепленные между собой. Чангюн пробежал по волосам чёрными ногтями, горя невежеством. Как же ему это нравилось. Не успел он потянуться к двери, как она распахнулась. — Да это настоящее оскорбление. Бал мой! Пускай папа переубедит эту Янг. Хёрин выбежала в коридор и врезалась в Чангюна, взвизгнув, отпрыгнула в стене. — О-о, отвратительно. Он до меня дотронулся. Не выпуская руки из карманов, Чангюн поднял бровь. За Хёрин шёл Хосок, такой же нервный, как и сам Чангюн. — Детка. У нас нет выбора. Кроме того, ты говорила, что хочешь, чтобы я обращал больше внимания твоим хобби, так ведь? — Хосок попытался съязвить, но Хёрин окинула его испепеляющим взглядом и, топнув ногой, ушла прочь. Чангюн вопросительно глянул на Хосока. — Военная тайна? Хосок закатил глаза и зашёл обратно в библиотеку. Я же сам собирался, небось думал он, назад дороги нет? Наследник плюхнулся в одно из кресел. Перед ним лежали бумаги, папки и всякие документы насчёт бала. Чангюн взял один. — Сироты во Вьетнаме. Им хотят отправить двенадцать миллионов вон? — он посмотрел на Хосока. — Почему бы не воспользоваться школьным капиталом и не выписать чек на благотворительность в нашем городе или не обновить что-нибудь в школе? Наша школа хоть и для всех, но твоё мнение учитывается только если у тебя есть богатый папаша. Хосок ничего не отвечал и не поднимал взгляда. Чангюн закатил глаза: — Ебаные богачи. Все вы одинаковые. Эта фраза, похоже, привела Хосока в чувства. — Знаешь, не только у тебя есть проблемы. Ходишь так, будто весь мир тебе должен и смотришь на всех богачей свысока. — Смотрю свысока? Серьёзно? — Чангюн подскочил на ноги. — Тут только ты смотришь на всех свысока, как будто мы все — твоя собственность. Я прихожу на помощь моим людям, в то время как ты просто хочешь от нас избавиться. — Твоим людям? — Хосок рассмеялся, откинув голову назад. — Преступникам, бомжам и проституткам. Твои люди — никто, ошибки. Но вы ведёте себя так, будто мы виноваты во всех ваших бедах. Такое могло бы случиться, да только вы сначала выберитесь из нищеты. Деньгами нужно уметь управлять, а вы — всего лишь ленивые ублюдки. Руки Чангюна сжались в кулаки. Кем он себя возомнил? Ему мгновенно пришла идея. Хосок знал о Чангюновом мире только то, о чём кричит общественность. Не выпуская руки из кармана, Чангюн зашагал к выходу из библиотеки. — И куда ты покатил? Чангюн обернулся и, ухмыльнувшись, произнёс: — Иди за мной и узнаешь!