Star-Crossed

Он убежал. Этот придурок просто убежал, оставив Чангюна без единой мысли в голове. Он смотрел вслед, хватал ртом воздух, восстанавливая дыхание, и пытался понять, что происходит. Хосок поцеловал его. ПОЦЕЛОВАЛ! И Чангюн ответил на поцелуй, и, кажется, хочет ещё. Но теперь он сидел один, сбитый с толку, и думал, что всё это могло быть розыгрышем. С каждой секундой он всё больше осознавал, что облажался. Он прокручивал в голове слова Чжухона. Наследникам нельзя доверять. Это всё была ужасная шутка. Издёвка над глупым ребёнком, стоящим во главе банды Отшельников. Чтобы сдержать волну эмоций, Чангюну нужно было с кем-то поговорить, с кем-то, кто поймёт и не будет осуждать. Вот бы он смог поговорить с Ильхуном. Дополнительные занятия, безусловно, были сорваны, и Чангюн мог выйти на воздух, чтобы очистить мозги. До смены в ресторане оставалось несколько часов, поэтому у него было время на прогулку. Собор Святого Майкла выглядел ужасно красиво несмотря на свой возраст. Выполненный в стиле готических церквей Европы, он был одним из любимых мест Ильхуна. Там он хотел быть захоронен — и мечта исполнилась быстрее, чем кто-либо предполагал. Его могила находилась на светском участке кладбища, предназначенном для некрещеных, грешников и самоубийц. Для тех, кто, по словам священников, никогда не попадёт на небеса. Чангюн опустился на колени и положил розу у надгробия.

Им Ильхун 1999-2015 Ушёл слишком быстро, но никогда не будет забыт

— Привет, хён. Чангюн сорвал травинку и стал крутить её в пальцах. — Представь себе, мы теперь одного возраста! С мамой всё хорошо. Её скоро повысят, но сейчас она сутками на работе, и я её почти не вижу. У папы до сих пор болит спина, но он говорит, что ему уже лучше. Врёт, конечно. Пегги осталась той же Пегги. С ней всё хорошо… Он вздохнул и закусил губу. Ильхуну говорить можно — он не сможет судить его из могилы. — Мингюна пытались обжаловать. Нам сказали, что у него есть шанс. Он хочет поговорить со мной, но я не хочу его видеть. Люди продолжают говорить, что я буду таким же, но хён, я… я больше на тебя похож. Мне кое-кто понравился — кое-кто, с кем я не смогу быть. Его зовут Хосок. Он Наследник — но не просто Наследник, а их лидер. И он поцеловал меня… Ильхун смотрел на него с надгробного камня. Чангюн ощутил ком в горле. — Что я творю, хён? Я тону. У меня ещё школа, работа, банда, я не смогу с этим справиться. Помоги мне! Тишина. — Ответь хоть что-нибудь! — закричал Чангюн, но из могилы не доносилось ни звука. Слёзы, которые он всё это время сдерживал, полились наружу, и он прижал колени к груди. — Это всё твоя вина! Ты не должен был влюбляться в неё! Ты не должен был позволить Мингюну сойти с ума! Ты оставил меня разгребать всё, что ты наделал! Ты оставил меня! — покачав головой, он растёр слёзы по лицу. — Из-за тебя мама и папа думают, что я тоже с ума сойду. Из-за тебя Мингюн в тюрьме, а мне пришлось возглавить баду в четырнадцать. Хён, я тебя ненавижу. На самом деле Чангюн не ненавидел его, никогда не смог бы — но всё остальное было правдой. Именно из-за Ильхуна Чангюну пришлось сильно измениться. — Не стоит кричать на мёртвых, — раздался громкий голос за его спиной. Чангюн повалился на спину, схватившись за сердце. На него глядел сторож, такой же старый, как скелеты в этой земле. — Господи, дедушка, вы чуть не довели меня до приступа. Старик поднял бровь и вдруг захохотал. Перекинув лопату через плечо, он попросил Чангюна следовать за ним. Тот хотел спросить, зачем, но старик уже повернулся и зашагал куда-то. Парень с интересом последовал за ним. — Ты младший брат Ильхуна, да? Чангюн кивнул. — Я тебя помню. В прошлый раз ты был крохотным щенком, а теперь — лидер Отшельников. Чангюн замер, чувствуя ярость, побежавшую по спине. — Вы подслушивали? Старик посмотрел на него, не изменив выражение лица. — Ты так орал, хоть я и не вслушивался. Я уловил название моей банды, и вот. — Вы были Отшельником? — Самым настоящим! — он улыбнулся. — Стойте! Вы Чон Донхэ? Старик снова улыбнулся и довольно захрустел костями. — Вот же чёрт. То есть — приятно с вами познакомиться, — Чангюн протянул ему руку. Они улыбались, покрытые пылью ветхой сторожки, и старик вытащил на стол кофейник. Чангюн не мог не вспомнить хижину Хагрида*. Он оглядывался в поисках огромной собаки и поник, когда всё-таки её не нашёл. — Не сочтите за грубость, но я думал, что вы умерли. На бою в пятьдесят третьем. Старик вздохнул и осторожно сел, скрипя костями. Он глядел на Чангюна, будто ища что-то поддельное в его выражении лица. — Это ошибка опознания. Ошибка, которой я решил подыграть. Я люблю плыть по течению. Всё тайное становится явью, мальчик. Отшельники — тоже ошибка! Чангюн снова вспыхнул, и злость, должно быть, выступила на лице, потому что Донхэ примирительно поднял руки вверх. — Что ты знаешь об истории Отшельников? Чангюн удобно уселся с гордостью на лице. Историю ему пересказывали родители, Мингюн и даже Чжухон с близнецами. Она отпечаталась в его мозгу, словно его собственная. — Банду создали в 1949 году вы и ваши лучшие друзья — Ли Чжон Хён и Ли Минхо. Вы это сделали из-за группы под управлением богача Ким Ёнгука, которая изводила всех в округе. Они были началом Наследников. Дела обострялись, и когда Ёнгук столкнул Ли Минхо с башни, начался тот самый бой пятьдесят третьего года. В котором вы якобы погибли. Но банда росла и процветала, и Отшельники стали защищать бедняков. Донхэ покачал головой, мешая чай ложкой. — И вот это тебе рассказали, да? Он протянул Чангюну чашку. Из неё поднимался пар, придавая обстановке вокруг ещё более сюрреалистичный вид. — Я расскажу тебе правду: изначально я был Наследником! Мы все были! Мы называли себя Наследниками Кванчжу. Мы были мелкими хулиганами. Создавали кучу проблем, гоняли на машинах и заигрывали со всеми девочками в городе — неважно, были они бедными или богатыми. Мы все были равны. Но я совершил ошибку, которая унесла Минхо и множество других людей. — Какую ошибку? Старик вздохнул и сделал глоток чая. — Ревность! В ней всё дело. Гляди: мы с Ёнгуком управляли Наследниками вдвоём. Он был моим лучшим другом. Но потом появилась Сиён, красивая, умная и добрая. Я сразу влюбился, но она смотрела только на Ёнгука. Он клялся, что она ему не нравится, но я не слушал. Я знал, что он заберёт её себе. Поэтому я развернул дела у него за спиной, собрал несколько бедных ребят и внушил им, что Ёнгук просто использует нас, потому что он обеспеченный. Тогда все были в ужасе из-за войн и падения экономики — их было легко убедить. Я переманил Минхо на свою сторону, и с того момента начались настоящие проблемы. Видишь ли, малыш, я понял, что имел ввиду Ёнгук, говоря про то, что Сиён ему неинтересна. Он любил Минхо. Но даже если б я их поддержал, это не спасло бы их жизни. Минхо примкнул ко мне, потому что не любил Ёнгука в ответ. Я сделал их врагами. Чангюн кивал. Ему, по большинству, не было дела до этих слов, но всё же многие пробелы в его знаниях заполнились. — Но война. Ёнгук скинул Минхо. — Да нет, всё было не так, — старик поморщился. — Это я его скинул! — Что? — Ёнгук хотел драться. Его младшего брата ранили; весь город поделился на два лагеря. Он позвал Минхо на башню, чтобы объясниться. Мне было так горько, и я пошёл за ним. Они целовались и крутились там. Я сказал, что Минхо — предатель. Подрался с Ёнгуком, ударил его по голове — мне сейчас не стыдно, кстати. А Минхо, Боже… он его защищал. Он пытался скинуть меня, и я его оттолкнул. Он… он стоял близко к краю. Я до сих пор слышу его крик. Старик сделал ещё глоток. Больные воспоминания ударили его по голове. — Я запаниковал, стал орать на Ёнгука. Он почти всё время был без сознания, поэтому было легко на него всё свалить. Чангюн всё время кивал. Он видел вину в глазах старика, чувствовал её в сторожке. — Потом люди ополчились друг на друга. Я видел смерть многих моих друзей. Кровь, террор и много смертей. Это всё было из-за меня, из-за моей ревности. И в удобный момент я решил бежать. Все решили, что я умер, и я не хотел ничего доказывать. Я устроился здесь, чтобы видеть друзей и всех, кто пострадал от этой вражды. Чангюн не чувствовал земли под ногами. Ему всё время лгали, потому что однажды какого-то старика одолела ревность? Из глаз полились отчаянные слёзы. Из-за этого старика погиб его брат, Мингюн сейчас в тюрьме из-за него. Ему всю жизнь сломал какой-то старый придурок. — Ты — ёбаный трус! — плюнул Чангюн. Старик почему-то не удивился. Наоборот, он будто обрадовался этому крику, и Чангюна это разозлило ещё больше. — Ты трус! Ты всю жизнь мне сломал, и всё из-за того, что тебя не полюбила ссаная девчонка! Ты убил своего друга, моего брата и ещё кучу народа! Ты — жалкий пидарас, который стольким людям доставил проблемы. Донхэ грустно кивнул. — И я хочу всё исправить. Я хочу, чтобы ты всё исправил. Только ты сможешь! — Что это значит? — Чангюн-а, я прожил длинную жизнь и много выстрадал. Двадцать девять лет назад Отшельники убили мою дочь. Они не догадывались кто она, ведь она много работала, чтобы хорошо одеваться. Они приняли её за Наследницу и избили до смерти. Он показал Чангюну фотографию. На ней стояла девочка в школьной форме. Чангюн нахмурился, увидев дату — 1989 год. — Погодите. Тогда лидером Отшельников был мой отец. Он бы никогда… — Он не узнал, — сказал старик, вздохнув. — После её похорон я пришёл к нему, объяснил, кто я, и стал умолять прекратить войну. Но он только посмеялся. Тогда начались мои попытки всё исправить. Но со временем лидеры у вас были всё более жестокими. Пообщавшись с Мингюном, я решил сдаться. Он побил меня. Сказал, что я опозорил Отшельников. А потом появился ты. Я увидел твою боль, когда вы хоронили Ильхуна. Я понял, что ты другой. Все три года, пока ты был лидером, всё было тихо, почти мирно. Я это начал, а ты закончишь. — А почему? — Чангюн покачал головой. — Почему я должен исправлять ваши ошибки? Почему я хоть чьи-то ошибки должен исправлять? Когда я буду предоставлен сам себе? Я не хочу никакой ответственности! Я не хотел в это ввязываться! Найдите кого-нибудь другого! Чангюн направился к двери, но старик начал кричать: — Ты ответственен за это, Чангюн, хочешь ты того или нет. Только ты сможешь это остановить и спасти всех. Не будь как я и не убегай. Чангюн даже не оглянулся и вышел. Когда началась его смена, ресторан был набит по полную. Открыв свой блестящий шкафчик, он надел чистую форму, пытаясь выбросить из головы слова Донхэ. Всё, что он знал до этого, оказалось ложью. — Святой Господь, наконец-то ты здесь. Су позвонила и сказала, что заболела, а тут битком. Чангюн поднял глаза и увидел взволнованного Севена с горой грязной посуды в руках и пачкой спагетти в кармане фартука. — На мне 9-16, на тебе — 1-8. Чангюн нахмурился, но согласился. Дальние столы предназначались для больших компаний. Нацепив свою лучшую улыбку, он прошёл в изысканную гостиную кафе «Казанова». По ушам тут же ударил шум, и все события этого дня пропали из головы. Нужно было работать. — Здравствуйте, добро пожаловать в кафе «Казанова». Что хотите выпить? Кто-то тихо захихикал, когда он положил на стол меню. Он вспомнил группу Наследников. — О, да, да… принеси нам два бокала колы… официант. Улыбка Чангюна не дрогнула, когда он сказал, что скоро вернётся. Он налил воды в кувшины и достал блокнот, чтобы принять заказы на еду. Принеся последнее блюдо — цыплёнка пери-пери, Чангюн почувствовал, что кто-то облил его. — Упс, я такая неуклюжая, — саркастично произнесла девочка. Чангюн обернулся к ней и через секунду надел свою привычную улыбку. — Ничего страшного. Он, молча кипя от злости, зашагал к рабочему помещению, чтобы переодеть штаны. Вспомнились слова Донхэ. Прекратить войну? Зачем, чёрт возьми, её прекращать, если эти придурки не достойны хорошего обращения? Чангюн улыбнулся и, схватив Севена под руку, затащил его в комнату для сотрудников. — Позови Чондэ и Хана. У меня есть для них поручение. Севен сморщился, увидев холодные глаза лидера. Через час хихикающая группа Наследников вышла к парковке. Огни улицы отражались в залитом доджём асфальте. — Видели его лицо, когда мы не дали чаевых? Что за неудачник — а ещё лидер Отшельников! Бегал перед нами, как собачка. Вдруг парень замолчал, а все Наследники заступили за его спину. Перед ними стоял Чангюн с Питбулями. Хан выцарапывал что-то на машине одного из Наследников. Чангюн фыркнул, засунув руки в карманы и облизнув губы. — Вы знаете, что сейчас слишком, блять, весёлые для тех, кого сейчас затопчут? Владелец машины отступил, выставляя вперёд девчонку, которая облила Чангюна. — Ты не можешь агриться на нас, тебя уволят! — Мы на парковке, поэтому технически мы изобьём вас не как официанты. К тому же, наш босс — бывший Отшельник. Он нам доплачивает за каждый зуб, который мы выбиваем у Наследника, — сказал Хан, поднимаясь из-за машины и перекидывая биту через плечо. Парень сглотнул. Другой Наследник, судя по куртке — футболист, шагнул вперёд. — Йоу, если вы нас хоть пальцем коснётесь, мы вас засудим. Кроме того — мы с вами вроде как помирились! Вы не можете нас бить! Чангюн засмеялся, и Питбули его поддержали. — Оо, сейчас побегу домой и поною папе, — завизжал Хан. — Оо, я бы с вами посудился, — сказал Чондэ, перебрасывая несуществующие волосы через плечо. — Но перемирие… — промычал клоун с некоторой мольбой в голосе. — Перемирие действует лишь на территории школы, и… — Чангюн огляделся, разминая руки. — И по-моему, здесь не совсем школа! Питбули пошли вперёд, и Наследники сбились в кучу. Кто-то заплакал. — Стойте, — парни тут же остановились, смотря на Наследников сверху вниз. Чангюн встал между ними с обыденным видом. — Вы сожалеете? Наследники кивнули. — Вы будете издеваться так же над другими официантами? Они вместе покачали головами. — Вот и отлично. Если я услышу про вас ещё хоть раз, то отрежу от каждого по куску и отдам Диор в качестве украшения. Ладно? Теперь исчезните с моих глаз и никогда не приближайтесь к этому месту, ебланы. Наследники поняли намёк и дружно удрали. — Отрежешь от них по куску? Мрачно, босс, — бросил Севен. — Я сегодня очень мрачный, — ответил Чангюн, уставившись в пол. — И ты позволишь им уйти? — Да, и мы тоже давайте разойдёмся. Севен пожал плечами, и Чангюн повернулся к остальным двум Питбулям. — А вы приходите через десять минут. Я попрошу сготовить для вас что-то особенное. Парни дали друг другу пять. Спустя некоторое время Чангюн пришёл домой и приготовился уснуть и никогда не проснуться. Он даже в душ не пошёл — просто рухнул на мятую постель. Закрыл глаза и почти сразу уснул. В ту ночь он видел не привычные кошмары, а кое-что другое. Он стоял на краю школьной крыши, в холоде и абсолютном одиночестве. На спину капал дождь. Внутри отчего-то горела злость и обида, но с ними светилась и надежда. Он развернулся, чтобы спускаться, но увидел Хосока. Его глаза наливались кровью и он, бросившись вперёд, улыбнулся отчаянно: — Пожалуйста, дай мне всё объяснить. Чангюн помотал головой во сне: он не хотел это выслушивать. Ему было больно. — Прошу, Гюни! — Не называй меня так! — заорал он. Чангюн не понимал, почему так захотелось плакать. — Я не подхожу тебе. Но я люблю тебя. Правда люблю! Хосок улыбнулся, потянувшись к нему, и Чангюн в тот момент почувствовал себя действительно счастливым. Но дверь открылась, и появился Чжухон, с ног до головы обрызганный кровью. Он медленно приближался к ним, тыкая пальцем в испуганного Чангюна. — Ты сможешь всё исправить. Ты сможешь всё исправить. Ты сможешь всё исправить. Затем Чжухон сбросил его. Чангюн проснулся с громким криком. В комнату светила луна, и он прижал колени к груди, пытаясь восстановить дыхание. — Это был просто сон. Всего лишь сон. Это был просто сон, связанный с рассказом Донхэ, но всё в нём было так реально. Чангюн чувствовал, что его предали. Ему разбили сердце — лучше и не скажешь. ———————— Диор, закусив губу, смотрела на группу Наследниц, любующихся новеньким телефоном одной из них. — У него лучшая камера и лучшее разрешение экрана. Всё самое лучшее для селфи. Девочки захихикали, стоя вокруг обладательницы телефона, ахали и изображали интерес. — Микки, ты реально самая крутая. Диор нахмурилась, глядя на свой телефон. Это был старый расцарапанный айфон, который она умудрилась найти в секонд-хенде. Она смущённо прикрыла глаза, жалея, что у неё нет такого блестящего телефона, как у Наследницы. Она была очень взрослой для своих лет, но иногда всё равно проявляла слабину. Зависть — отвратительное чувство, и оно пожирало её изнутри. Тряхнув головой, Диор вернулась к своему обеду. Перерыв длился пятнадцать минут, и у неё не было времени думать о чужой жизни. Она в очередной раз откусила холодный бургер из Макдональдса и нахмурилась, услышав визг очередной Наследницы: — Я села на диету. Только свежие фрукты и овощи. То есть я их всё время ем. Я точно не буду набивать свой желудок макдаком. Диор замерла. Девочки говорили про неё. Ей захотелось усадить их с собой и сказать, что Макдональдс — единственное, что она может себе позволить. Не у всех есть деньги, чтобы садиться на диеты. В то же время Диор хотела просто втоптать их в землю. Но она продолжала сидеть. Выбросив всё, что осталось от еды, Диор вернулась в маникюрный салон и повязала фартук вокруг тонкой талии. Её коллега Наён слушала байки престарелой тётушки про её мужа, который не купил ей Лексус, хотя она очень хотела. Наён поймала взгляд Диор и раздражённо поморщилась. Диор хихикнула и приступила к своим клиентам. Спустя час в салон зашли несколько девочек. — Привет, нам нужен маникюр и педикюр. Новенькая, стоявшая у входа, тут же вытянулась. — Всем? — Ну очевидно же, — Наследница закатила глаза, как её учила Хёрин. — Ты тупая или как? Диор уставилась на них. Наследниц было шестеро. — Простите, леди, но мы закроемся через полтора часа, и времени на всех не хватит. Девочка откинула волосы за спину и обернулась к подружкам, а затем — опять к новенькой коллеге Диор. — Слушай, сука, мы принесли вам деньги, поэтому делай то, что я хочу. Даже если тебе придётся сидеть здесь всю ночь… Она замолчала, когда перед ней появилась Диор. Она без труда нависла над ней без всяких каблуков, страшно улыбнувшись. Карма — такая сука. — Леди так не разговаривают. Разве ваши нянюшки не учили вас манерам? Мы закрываемся через полтора часа, и нам не хватит времени, чтобы накрасить все ваши ноготки. Приходите завтра в более подходящее время. Главная в этой небольшой группе наступила Диор на ногу. Отшельница пристально на неё посмотрела, и та отшатнулась. Диор была злее и быстрее. Она схватила девчонку и отбросила к двери, затем повернулась к остальным и прошипела: — Убирайтесь, живо! Девочки тут же выбежали, а Диор ухмыльнулась. Гладенький блестящий телефон прекрасно смотрелся в её руке. ———————— Чангюн поднял глаза на открывающуюся дверь; внутри всё сжалось от предвкушения. Он поник, когда это оказался всего лишь опоздавший Соквон. Как бы он не боялся это признавать, он не мог выбросить Хосока из головы. Он прокручивал недавний сон. В глубине души Чангюн так хотел его увидеть и поговорить. Но Хосок, кажется, действительно подшутил. Он прогуливал весь день, и Чангюна это бесило. Хосок оставил его ни с чем и, похоже, не сильно хотел прекращать войну. Он прятался. Утром Чангюна добили родители, зажигавшие свечу в память об Ильхуне. Внутри Чангюн будто полыхал огнём, но снаружи лишь изредка вздыхал. Он вдавливал ручку в тетрадь, выписывая слова. — Гюн, уймись. Тетрадка не Наследник, — бросил Чжухон с улыбкой. Его лучший друг сегодня был к нему слишком внимателен, будто намеренно пытался вытравить Ильхуна из его головы. Но Чангюну это не помогало. Хотя Чжухон был прав — тетрадка не виновата, что он переживает не лучшие времена. Прозвенел звонок с урока. Диор припала к парте Чангюна: — Итак, Гюнни, мой мальчик, ты готов к проверочной по углубленке английского? Тот вытаращил глаза. — Он сегодня? Вот блять! Диор засмеялась и вытащила из-под него рюкзак. Кажется, все успели увидеть, как Чангюн вырывал его у девушки. Диор выкинула его в коридор и вернулась в класс. Он был тесноватый. Здесь сидели одни из самых успешных: Кихён и ещё несколько Наследников. Диор с Чангюном сели позади всех. Неподалёку сидели несколько девочек, несостоящих в банде, и просматривали конспекты. — Не могу поверить, что ты забыл о проверочной. Кихён закатил глаза. Стоило Наследникам уйти, и он, похоже, забыл, что уже не дружит с бедными. — Ты забыл о проверочной? Чангюн взглянул на Кихёна, вздохнул и уронил голову на локти. Диор легонько похлопала его по спине, не забывая про раны. — Ой, Гюн, всё будет нормально! — Нет, не будет, — Кихён был не так оптимистичен. — Это, конечно, всего лишь проверочная, но если завалишь её, на английский дальше можно не рассчитывать. — Заткнись, — Диор подняла на него глаза. — Зачем ты вообще с нами разговариваешь, ублюдок? Кихёну будто дали пощёчину, но через миг он вновь поднял глаза на Диор. В класс вошёл учитель с небольшой стопкой бумаги. Когда он стал объяснять условия проверки этой работы, Чангюн взял Кихёна за локоть и прошептал: — Удачи! Кихён посмотрел на него через плечо. Он, должно быть, заметил искренность в голосе, и улыбнулся в ответ. — Ага, и тебе. Кихён проигнорировал странный взгляд Диор. — Используя материалы, которые я раздам, напишите небольшое эссе о том, являются ли библиотеки до сих пор актуальными. Обязательно затроньте тему Интернета и того, как людям нравится читать и какие книги доступнее! Чангюн ухмыльнулся — это ж легко! После кучи писанины прозвенел звонок. Руки дрожали. Чангюн закрыл свою работу с радостным выдохом. Диор спешила вывести последний аргумент. — Ручку на стол! Ли Диор. Та выругалась и закрыла свою работу. — Ну что ж, я в пизде. Я забыла все английские слова и писала на корейском. Чангюн расхохотался, и Отшельники направились к их школьному притончику. — Ди, это дерьмово! Она смерила его страшным взглядом — Чангюн испугался бы до смерти, если бы не знал её так хорошо. — Ладно, говнюк, а ты-то всё написал? Тот пожал плечами и засунул руки в карманы. — У меня всё не так плохо, как у некоторых! — Уёбок. Чангюн пустился бежать, а Диор понеслась за ним. В старый спортзал они прибежали запыхавшимися и весёлыми. Там уже собралось много Отшельников. Диор отошла к какой-то девочке, а Чангюн залез на свой трон. Стул, ставший поводом для многих шуток, сделанный много лет назад из ржавых хоккейных клюшек и скамеек. Чжухон сидел рядом, надувшись отчего-то. Чангюн ткнул его пяткой: — Не хочешь спросить, как я написал проверочную? — Когда ты прекратишь заигрывать с Диор? — пробурчал Чжухон. Чангюн наклонился и похлопал его по спине. — Не сердись. — Я сказал — когда ты прекратишь заигрывать с Диор? Ты знаешь, что она мне нравится, это нечестно! — Чувак, я с ней не заигрываю, — фыркнул Чангюн. — Поверь. Она не в моём вкусе. Чжухон так внимательно вгляделся в его лицо, словно Чангюн сказал ему о своём романе с дьяволом, сам будучи одет по-монашески. — Ты чеканулся? Диор во вкусе каждого. Чангюн взглянул на подругу. Она была, безусловно, красива, но чем больше Чангюн смотрел на неё, тем больше убеждался, что никогда к ней ничего не почувствует. У него из головы не выходили мускулы и милая улыбка, которую ему подарил Хосок, когда никто не видел. Чангюн опять посмотрел на Чжухона. — Но не в моём! Но Чжухон снова покачал головой: — Иногда мне становится интересно, с какой ты вообще планеты! Но ты мне и так пообещал, так что… Чангюн нахмурился — он не давал никаких обещаний. — Пообещал, что поможешь мне добиться Диор. — Во-первых, я никогда это тебе не обещал, а во-вторых, я не буду помогать, если она сама не захочет пойти тебе навстречу. Чжухон ударил его по бедру, и Чангюн накинулся на него, словно ребёнок. — Хватит! Хватит! Я помогу за ней ухаживать. Но не больше! Чжухон ухмыльнулся и бросился с объятиями: — Спасибо, дружище! Я знал, что ты не оставишь меня в беде. ———————— Кихён, не помнящий себя от волнения, вошёл в театр. Тут же его облепила какофония звуков. Он сделал глубокий вдох и улыбнулся. Сегодняшний день прошёл странно — и это ещё мягко сказано. Хосок якобы заболел. Хотя такого никогда не было раньше. Он ходил в школу даже со сломанной рукой, поэтому Наследники насторожились. Обстановка накалилась ещё больше, когда Хёрин накричала на Хёну, обвиняя его в прогулах Хосока. Будто он знал, где лидер. Хёну поставил её на место, хоть и немного смущался. Он, похоже, знал больше, чем остальные. И ещё странный разговор с Чангюном. Отшельник никогда не доставлял конкретно ему неприятностей. Может, он ещё помнил, как давал Кихёну по голове, когда тот ещё был среди них. Но его улыбка. Это «удачи». Так странно. — Мне даже показалось, что я заволновался. Совсем чуть-чуть, но всё же заволновался, — сказал Минхёк, протягивая к нему руки. Его привычная сучья ухмылка была на месте. Кихён закатил глаза, прижимая книги к груди. — Ты знал, что я на пять сантиметров выше Чангюна? А вы почему-то никогда не дразните его за рост, — Минхёк, к несчастью, положил руку ему на плечо. — Но, наверное, Гюн восполняет свой недостаток в росте своим статусом, да? Или кое-чем другим, — он подмигнул. — Ты тупой извращенец, Минхёк. Убери свои руки, мне нужно попрактиковаться. В этот момент зашёл их театральный руководитель, вальсируя с очередным прожектором. — Итак, леди. Джентльмены и… Питбули… Хан встал со стула, немного покачнувшись. Кихён вздохнул. Как этому безмозглому удалось получить роль — не укладывалось у него в голове. — Мне сказали, что наша… дорогая директриса хочет, чтобы мы подготовили спектакль для Благотворительного бала… до следующего месяца. Взволнованные выкрики стали раздаваться тут и там. — Но это не проблема. Я в вас верю. Вы у меня изумительные! — сказал он со странной шепелявостью. — Разделитесь на пары и практикуйтесь. Минхёк обвил руками плечи Кихёна. В его взгляде было что-то хищническое. — Ну что, Меркуцио поможет Ромео с его словами? Кихён сглотнул. Может, ещё не поздно всё бросить? ———————— Диор задержала взгляд на зеркале ещё чуть-чуть. Какая же она восхитительная. Подмигнув отражению, девушка вернулась в ресторан, не обращая внимания на осуждающие взгляды богачек. Она уже привыкла. Она скользнула за столик и улыбнулась, когда Хёнвон поднял глаза. Она хихикала как маленькая — хотя сейчас её и правда можно было так назвать. Хёнвон заставил её сердце биться чаще, и Диор вряд ли ожидала этого. Ни она, ни её брат никогда не верили в любовь. Все браки и разводы их родителей окончательно разрушили их веру. Хёнвон нагнулся через стол и взял её руки в свои. — Я скучал. Диор покраснела и улыбнулась. Обыкновенная Диор дала бы ей по лицу за такое поведение, но она ничего не могла поделать. Она любила. — Я же на чуть-чуть отошла. — Я скучаю по тебе каждую минуту, когда мы не вместе, — усмехнулся Хёнвон. — Ненавижу, когда тебя нет рядом. Диор отвела взгляд. Она всё поняла. Ей казалось, что она сможет справиться с этим, но видеть Хёнвона каждый день, но не иметь возможности подойти, было для неё хуже смерти. Просто ад. — Нам нужно дотерпеть до конца года, а потом мы будем вместе навсегда. Хёнвон надулся. Официантка, подойдя к столику с их десертами, немного разбавила кислую атмосферу. Оба жадно припали к тарелочкам. — Ой, к слову, говорил Чангюн что-нибудь про этот Благотворительный бал? Хосок так взбесился, когда я спросил, как там дела. А сегодня вообще не пришёл в школу. Обычно они не говорят про банды, когда остаются вдвоём, но Диор задумалась, сунув в рот ложку шоколадного торта. — Будет достаточно, если я скажу, что Чангюн дал Гану подзатыльник, когда тот спросил про бал. Сказал, что мы ничего сейчас не поймём, и поэтому нельзя трогать его пока что. Но, если честно, Чангюн последнее время немного странный. Думаешь, они с Хосоком поцапались и никому не сказали? Хёнвон наклонил голову, погрузившись в мысли. Глотая очередной кусок торта, Диор ненадолго замирала, чтобы насладиться вкусом, а потом снова втыкала вилку в торт. — Вчера я заметила, как он пялится на Хосока. Можно подумать, что он в него влюбился, но я Чангюна слишком хорошо знаю. Диор посмеялась. Хёнвон нахмурился. — Что? — Знаю, звучит дико, но Хёну сказал то же самое. Про Хосока. Он сказал, что Хосок аж в стену врезался. А всё потому, что смотрел на Чангюна. Диор нахмурилась. Это было безумие. Но, может, и не до конца. Чангюн ведь никогда не интересовался девчонками. Он никогда не интересовался ей, а ведь она Ли Диор. Она покачала головой. Нет, Чангюн — Отшельник, лидер Отшельников, он никак не мог засматриваться на Наследника. Конечно, сама она любила Наследника, но здесь всё сложнее. Диор бросила взгляд на часы — она должна быть дома через час. Если Минхёк вернётся с работы и не застанет её дома, он начнёт что-то подозревать. Хёнвон заплатил, хотя Диор тыкала в него несколькими купюрами. Казалось, эти деньги ничего для Хёнвона не значили, но она хотела внести свой вклад. — Ой, погоди, я сейчас отойду. Подожди немного — я тебя отвезу. Диор улыбнулась и поцеловала его. Когда Хёнвон скрылся, она вздохнула и припала к стене. — Чувак, я говорю тебе, после этого Диор вообще ни на кого не посмотрит. Она будет такая: «ох, Чжухон, почему я не полюбила тебя раньше». Диор спряталась за другой стеной как раз тогда, когда Чжухон и Чангюн прошли мимо. Вернее, Чжухон убежал вперёд, а Чангюн плёлся позади в своей беззаботной манере. Диор сморщилась. Что они, чёрт возьми, тут забыли? Её друзья почти не покидали центр Кванчжу, а теперь они — тут. Проклиная весь мир, она отступила дальше, в угол. Нужно было уходить, пока никто из них её не заметил. А весь мир, похоже, решил проклясть её в ответ, потому что Хёнвон вышел из туалета и зашагал к ней. Диор схватила его и утащила в угол. Хёнвон задёргал бровями. — Не думаю, что стоит в таком людном месте, но если ты… — Да нет же, болван, — плюнула девушка. — Тут Чжухон с Чангюном. — Чего? — Хёнвон вытаращил глаза в ужасе. — Нужно уходить немедленно. Он кивнул и сжал её руку. Они выскользнули на парковку; Диор постоянно оглядывалась, чтобы убедиться, что они одни. — Диор? Она кинула Хёнвона в кусты, благодаря Бога за то, что парень, по сути, весь был из бумаги. А сама ухмыльнулась, прижавшись к столбу. — Чжухон, Чангюн, приветик! Что вы тут делаете? — Немного закупались, — Чжухон поправил воротник и поглядел в даль горизонта. — Мне так нравится Версаче. — Версаче? Ты можешь его себе позволить? — она поймала взгляд Чангюна и сразу заметила в нём подозрение. Он сузил глаза. — Что ты тут делаешь, Ди? — спросил Чжухон максимально мило. — Здесь появился один итальянский ресторан, и я хотела туда сходить с дру…зьями, — выдавила Диор после небольшой паузы. Чжухон повеселел, а Хёнвон тем временем пытался лучше зарыться в листьях. — Люблю итальянскую кухню! Мы пойдём с тобой. Диор было хотела что-то сказать, но Чангюн оборвал её: — О, Диор, ты же пришла сюда на собеседование по работе? Она замерла на миг, обрабатывая информацию. Затем она поняла, что Чангюн буквально спасал её. — О, да! Собеседование. Новый босс. Новая работа. Да! Чжухон поник, но Чангюн похлопал его по плечу. — Пошли, хён, я куплю тебе картофельные клёцки. — Чёрт, точно! — сказал Чжухон, тут же переключившись. Чангюн немного задержался возле Диор. — Ты и Че Хёнвон — теперь мои должники. Девушка почувствовала, словно её душа покидает тело. Чангюн не следил за ними намеренно, но всё увидел. Её лидер знал про Хёнвона. Он ушёл к Чжухону, который, кстати, уже чувствовал аппетитный запах клёцек. Как только они скрылись за углом, Диор встрепала свои волосы: — Блять, нет, нет, нет! Хёнвон вылез из куста, а Диор отступала назад. Парень поднялся на ноги, смахивая траву с одежды. — Он всё знает. Он тебя увидел. — Чего?! — Чангюн! Он, блять, заметил тебя! О Боже! Хёнвон оглянулся туда, куда ушли Отшельники. — Но он же нас не сдаст? Он увёл Чжухона. Может, ему вообще плевать? Вот Хосок бы взбесился. Диор это не успокаивало. Её телефон загудел от сообщений. Это был Чангюн. «Не паникуй. Завтра всё обсудим. Мне всё равно, с кем ты, если ты счастлива. Но если он обижает тебя, то мы его распотрошим и разошлём кишки Наследникам». Она рвано выдохнула.Хёнвон, заглянув за её плечо, прочитал сообщение и обнял Диор за талию. — Ничего себе. Он крутой! Девушка улыбнулась: она не ожидала от Чангюна такой доброты. Девушка улыбнулась, отбросив все мысли, и взяла Хёнвона за руки. — Вези меня домой, мой принц, пока часы не пробили полночь, и я не превратилась во что-то там. — Малыш, мы не в сказке. — Мне всё равно, — хихикнула Диор. ————————————