Неприятности

      Стройное тело Тэхена обтягивало белое короткое платье, на губах красная матовая помада и такая же ленточка на лебединой шее,  женственные ножки неприятно натирали каблучки, но блондин продолжал стоять в дверном проеме и соблазнять, только что пришедшего с работы Юнги.  Дьяволица в белоснежном одеянии знает, каким бы утомленным не был его мужчина, подобные преображения и последующая бессонная ночь – лучший отдых для него.       Юнги облизывает пересохшие губы и чувствует как внизу начинает томно тянуть. Он готов поклясться, что в темных глазах напротив, скачут маленькие черти, собравшиеся сегодня быть главными и управлять всеми плотскими утехами. Но Мин не позволит. Он уже давно научился усмирять эти адские огоньки в черных омутах, но иногда их не стоит сдерживать и тогда не значимые искры превращаются в неудержимый огонь, который будет сжигать их до тла целую ночь.       — Зая, решила порадовать своего папочку?       Юнги медленно пересек поглощенную во мрак комнату, освещенную только одним одиноким торшером. Притянул к себе за талию невероятно сексуального Тэхена и опалил его губы своим горячим дыханием, начиная дикий и не контролируемый танец языками. Они целовали друг друга страстно, болезненно, сражаясь за место главного. Каждый понимал, что проиграть нельзя, но похоже Юнги сдался без боя, когда младший укусил его за нижнюю губу, почти до крови и тот низко зарычал, словно изголодавшийся зверь загнавший свою жертву в клетку, но проблема в том, что загнали его. — А папочка против?       Дьяволица словно с цепей сорвалась, огонь в глазах начал вырываться наружу, а бесы танцевать на могиле здравого разума. Юнги толкнули на алые простыни. Тэхен изящно развязывал шелковую ленту на шее, попутно попивая красное вино, стекающее по подбородку к эстетичным острым ключицам.        В голове нет мыслей, только его маленькая шлюшка оседлающая крепкие бедра и обездвиживающая руки Мина, привязывая их к изголовью кровати той блядской лентой.       Платьице чуть задралось вверх, плотно облегая ягодицы. Помада на губах давно размазана, а Тэхён пытается оседлать такого беспомощного Юнги – это возбуждает до одури.       Парень насаживается полностью, чувствуя каждую венку немаленького органа. Упираясь ладонями в горячую грудь Мина, он начинает порывисто двигаться, член входит плавно, дьяволица дразнит, знает, что брюнет любит жёстко, он любит быть главным, управлять процессом, подчинять, делать так, чтобы умоляли.       Но не сегодня.       Сейчас Юнги крышу сносит от таких медлительных, ненавязчивых движений. Он хочет вдалбливать сидящего на его члене Тэхёна в жёсткий матрас, хочет терзать фарфоровую кожу оставляя багровые засосы и алые укусы, которые потом будет виновато зализывать, хочет направлять, сжимать мягкие ягодицы и целовать мокрые розовые губы, выкрикивающие его имя.       Но дьяволица сейчас главная, она управляет, властвует, она преобладает и тягуче испивает Юнги до последней капли. Он ничего не может сделать, у него мысли повязаны так же как и руки.       Темп ускоряется, громкие стоны эхом разлетаются по пустой квартире. Вокруг пламя пылает, обжигая Юнги прикосновениями Тэхеновых пальцев. Пошлые шлепки сводящие с ума и быстро двигающийся чертёнок, доводят Юнги до пика, а следом с парой скользящих движений по органу, в оргазме утопает и дьяволица, обильно кончая и пачкая белоснежное платье.       Больше Мин не позволит этой адской шлюшке быть сверху. Не сегодня.